Иллюзорный ампутант

Азад Давуд оглы Амирбеков

Молодой физик-экспериментатор ставит опыты по девизуализации различных объектов. После очередного эксперимента он попадает внутрь внеземного космического корабля, где он познаёт смысл жизни человека на планете Земля.

Ощутимая потеря

После получения диплома с отличием об окончании физико-математического факультета, Феликс устроился работать в местный НИИ. Он всегда хотел стать настоящим специалистом и получить должность в каком-нибудь научно-исследовательском институте, в месте, где занимаются подлинной наукой. Проработав недолго в этом унылом заведении, Феликс понял, что здесь не делают великих открытий. Институт функционировал на базе завода «Топаз» и занимался лишь усовершенствованием некоторых деталей космических кораблей.

Скопив деньги, молодой физик оставил прежнюю работу и приступил к испытаниям в домашних условиях нового электронного аппарата собственного производства. Машина, по замыслу создателя, призвана делать невидимыми небольшие объекты материального мира. Но к великому огорчению, чудо-аппарат никак не хотел воплощать в жизнь идею молодого энтузиаста. Феликс шёл к своей цели глубокомысленно и терпимо. Он знал, что всякое начинание имеет два конца: победа или провал. Физик упорно стремился к триумфу.

Сейчас он всё ещё лежал на кровати и смотрел в белый потолок. Настало время уже вставать и заниматься будничными делами, но ему не хотелось покидать это замечательное место. Его любимое первое занятие в раннее утро — это открывать и закрывать глаза.

«Раскрыл очи, и ты видишь мир, закрыл — нет ничего. Разве это не чудо?!» — думал он про себя. «Вот бы так получилось в реальности: поместил какое-то тело в этот волшебный аппарат, включил его — и нет объекта, нажал на вторую кнопку — вернул тело на место», — продолжал думать он. Всё это, конечно, казалось очень простым. «А ведь всё гениальное тоже просто», — подбадривал себя молодой физик.

С этой мыслью он наконец-то поднялся с кровати и пошёл умываться. Он тщательно мылся и долго всматривался в своё отражение в зеркале. Феликс думал, а сможет ли он осуществить свою мечту — завершить создание машины, которая позволит делать невидимыми небольшие объекты? Или нужно бросить всю затею и заняться более реальными делами? Ведь совершенно неизвестно, сколько времени уйдёт на все эти его эксперименты. И вообще, осуществима ли сама идея невидимости? — Вопрос давнишний, но нерешённый до сих пор.

Когда молодому человеку надоело мыться, он насухо вытер своё лицо и руки и отправился на кухню завтракать. Его утреннее меню включало в себя: хлеб, масло, творог, мёд и какао с молоком. Все перечисленные ингредиенты гармонично дополняли друг друга и усиливали своё воздействие на вкусовые рецепторы молодого физика. После завтрака Феликс продолжил заниматься испытаниями.

Экспериментатор подошёл к своей машине, вставил в отсек для внешних источников питания аккумуляторные батареи и небрежно включил её. В поле воздействия установки он поместил недавно пойманного жука-единорога и начал крутить переключатель частот электромагнитного поля. Но энтузиаст не заметил никакого эффекта от своих стараний.

Феликс молча смотрел на жука и на аппарат. Он думал: «Неужели всё зря?» Исследователь вдруг вспомнил, сколько денег и времени он уже потратил на всё эту никчёмную затею. Его охватила злость. Экспериментатор закрепил в аппарате свою руку и стал проверять, какие ощущения испытывает его собственная конечность внутри машины. Убедившись, что всё осталось без изменений, он ударил другой рукой по стенке чудо-машины.

Что-то заискрило внутри технического устройства, и полруки его исчезло вмиг. Экспериментатор стоял совершенно очумевший. Он не верил своим глазам: половина руки его вдруг стала совершенно невидимой! Его гримаса и застывшая поза напоминали сейчас тех несчастных из древних мифов, которых постигла участь превратиться в каменные статуи, увидев медузу Горгону.

Мозг экспериментатора в этот момент словно отключился. Все мысли куда-то исчезли, испарились, как вода, оросившая горячие пески пустыни Сахары. Время шло, но мысли никак не хотели возвращаться. Огромным усилием воли экспериментатору удалось всё-таки вернуть часть беглецов. Голова начала выдавать удивительные умозаключения.

Например, полруки исчезло, потому что сработал-таки аппарат почти так, как и хотелось. Второй вывод гласил: рука исчезла, новая не вырастет, такое не бывает. Ну а третье заключение оповещало: конечности нет, но она чувствуется. Со временем выводов становилось всё больше и больше. Они нарастали как снежная лавина, ощутившая свою мощь и неотвратимость.

Феликс чувствовал, как его мысли начали толкаться, спорить друг с другом, вырывались вперёд вне очереди, пытаясь полностью овладеть его неокрепшим после перенесенного шока сознанием. Весь этот дикий рой мыслей напоминал ему примерно такую картину: бездельник-клерк, стоящий у окна, увидел что-то очень странное и непонятное и стал истошно звать остальных посмотреть на объект удивления. И все в комнате, бросив свои дела, устремились к окну смотреть, что же там происходит. После недолгих наблюдений все наперебой принялись дискутировать, выдвигать фантастические выводы об увиденном.

Собственные мысли Феликса, которые так мирно жили до этого момента, напоминали именно таких, прежде скучающих на работе, офисных сотрудников. Надо что-то делать, иначе голова разорвётся от бесчисленно рождающихся и увеличивающихся в размерах мыслей.

Художник назвал бы эту картину «Физик-экспериментатор, потерявший руку». Но ни он, ни другие деятели не смогли бы сейчас объяснить, куда же всё-таки подевалась половина руки.

После долгой паузы сознание неуверенно согласилось помочь ему выяснить, что же всё-таки случилось. Оно уведомляло: необходимо узнать, не является ли отсутствие руки оптическим обманом. И лишь выяснив это, можно приступать к каким-либо другим действиям.

Феликс быстро согласился с выводами своего сознания и принялся к выполнению поставленной задачи. Он начал ровно дышать, вытер со лба холодный пот, подошёл к зеркалу и стал смотреть на своё отражение. В зеркале действительно отражался он, но с одной целой верхней конечностью. А второй наблюдалась лишь половина.

Ошарашенный экспериментатор очень осторожно попытался дотронуться до отсутствующей части руки — он чувствовал её совершенно отчётливо. Конечность на месте, но её не видно. Мысли опять запутались. Экспериментатор снова попытался призвать на помощь своё сознание. Оно не отвечало. Вероятно, сознание взяло технический перерыв.

В голове у физика стояло многоголосие. Это напоминало думские прения депутатов перед их сытным обедом. Как известно, время перед обедом в Думе — это период, когда народные избранники максимально спорят друг с другом, даже и в том случае, когда они абсолютно согласны с предметом спора.

Часы на стене экспериментатора звучно оповещали, что пришло время обеда, но Феликсу, конечно же, сейчас было не до еды. Он ждал, когда сознание укажет ему, как поступить с пропажей. Физик напряг мозг что есть мочи. В итоге группа разумных нейронов начала рассуждать следующим образом: «Рука на месте, только её не видно».

«Что это нам даёт?!» — спросил себя физик. Нервные клетки отвечали, что рука может выполнять свои функции в полном объёме, но остаётся существенный эстетический дефект — её визуальное отсутствие.

Да! Потеря являлась ощутимой.

Но что-то подсказывало хозяину пропажи, что зрительное отсутствие руки должно принести и не менее ощутимую пользу.

Физик-экспериментатор вспомнил о безруких инвалидах, которые иногда встречались ему на улице. Они всегда представлялись ему несчастными созданиями, которые нуждаются в постоянном внимании со стороны государства и простых сердобольных людей.

До него смутно доходили мысли, что теперь ему тоже будет необходимо оформить социальную помощь в связи с утратой верхней конечности.

Феликс являлся представителем группы необъяснимых упёртых оптимистов. В столь неоднозначное для себя время, экспериментатор вспомнил народную мудрость, которая гласила: если человек что-то теряет, то он обязательно что-то и находит.

На этой благодатной нервной почве ему неожиданно вдруг очень сильно захотелось что-нибудь съесть, но денег у него осталось немного.

Банковские ассигнации не любили физика. Они вечно куда-то уходили от него. Часто он даже толком не знал, куда именно он потратил свои денежные знаки. К нему не раз приходила тревожная мысль, что постоянные ссоры с денежной массой могут привести к его голодной смерти. Срочно требовалось решить и эту насущную каждодневную проблему.

Но сейчас его занимала мысль: как получить денежную компенсацию в связи с утратой его руки. Он полез в интернет. Ему удалось разузнать, как однорукие увечные решают проблему своего пропитания, получая пенсию по инвалидности. Оказывается, для начала необходимо было пройти медицинскую комиссию, где должны обследовать человека и вынести решение о его состоянии.

Физик вспомнил, как будучи абитуриентом, он проходил медицинские осмотры. Они больше напоминали гуляния по кабинетам. Были и такие эскулапы в белых халатах, которые вообще не смотрели на посетителя, но некоторые из них не забывали задавать каверзные вопросы. Они могли поинтересоваться тёмным прошлым посетителя. Например, болел ли он краснухой, случались ли переломы, травмы головы?

Больше всего Феликс боялся любителей покопаться в тёмных уголках его неокрепшей психики. Молодой абитуриент опасался того, что психиатры смогут заглянуть внутрь его мозга и выяснить все тайны его взрослеющей с телом души. Но оказалось, что очень даже зря он волновался по этому поводу. Психиатры, на его удивление, вели себя спокойно и не так любопытствовали, как он предполагал.

Теперь, когда он претендует на роль человека без руки, ему вновь надо будет пройти всех медицинских специалистов. Но Феликс понимал, что это уже не будет весёлым гуляньем по коридорам медицинского учреждения.

Его мучил вопрос: какой же вердикт вынесут эскулапы? Экспериментатор смутно представлял, как он будет объяснять медикам, где и при каких обстоятельствах он потерял свою руку.

Недолго думая, Феликс решил, что он скажет. Дескать, лишился конечности в результате несчастного случая на железной дороге. Мол, ночью шёл вдоль железнодорожного полотна, внезапно потерял сознание. В результате рука оказалась на рельсе. Поезд проехал по милой ручонке. Первая медицинская помощь была получена от незнакомых ему людей. Вот краткая история, которую выдумал однорукий Феликс. «В любом случае, — думал он, — руки-то всё равно не видно». Значит, его должны посчитать инвалидом и выплатить ему пенсию.

Эти мысли взвинтили его воображение. Он вышел на балкон подышать свежим воздухом. Кислород интенсивно поступил во все клетки молодого физика-авантюриста. Ему стало немного легче. Сейчас он страстно захотел получить дармовых денег от государства, которые ждали его совсем близко. Надо было просто дотерпеть до утра, а потом пройтись по всем необходимым инстанциям и оформить себе пенсию по инвалидности.

Феликс лёг на кровать и стал ощупывать невидимую часть руки. Она легко и обыденно отвечала ему: «Я здесь, я на месте, просто меня не видно». И всё.

Глупая муха усердно билась головой о стекло его окна, пытаясь вырваться на волю. «Не любишь ты меня, насекомое, потому что я не воняю. Сложно угодить всем», — философски проговорил Феликс. Несчастное двукрылое насекомое ещё сильнее стало биться о стеклопакет. Видимо, мухе не понравились его слова. Молодому учёному стало жаль её, но помочь он не мог: его носки были постираны, мусор вынесен, он сам недавно принял душ.

Неугомонное насекомое никак не желало остановиться на достигнутом. Муха отлетела в сторону, включила форсаж и отчаянно врезалась головой в стекло. Хрупкое бездушное изделие выдержало удар живого существа. После очередной попытки насекомое немножко успокоилось. Видимо, оно находилось в состоянии близком к нокауту.

Мысли Феликса текли очень медленно и без чёткой ориентации на общий ход событий. Он опять начал думать о мухе и о её судьбе. Ему захотелось помочь двукрылому существу. Отчаянные удары головой по стеклу могли сказаться на её здоровье, и весь этот пыл мог передаться по наследству её многочисленному будущему потомству. Глядя на муху, физик стал теперь сомневаться в эволюционной теории Дарвина: эволюция не помогла мухе найти выход из его квартиры.

Затем Феликс начал думать о многом и сразу: о руке, о мухе, о пенсии. Он никак не мог представить, что он теперь инвалид. Сон уже одолевал его обмякшие мысли. Наконец молодой учёный тихо заснул.

Физик проснулся очень рано, часы показывали пять утра. Его мозг не мог понять, почему он так рано проснулся. Сонный физик вслух спросил себя: «Почему?» Но ему никто не ответил. Феликс снова закрыл глаза, и он опять мгновенно заснул. Когда он проснулся, часы показывали без четверти восемь. Ранние, лишённые бодрости мысли подсказывали хозяину, что он проспал, а что именно, он пока не мог понять.