Императив

Адерин Бран, 2023

Вторая книга из серии "Гермес".Алиса совершила чудовищную глупость – в рабочей командировке она выкроила время для того, чтобы посетить один очень специфический клуб и провела ночь с незнакомцем. Она думала, что на этом её маленькое приключение закончилось. Каков же был её ужас, когда следующим утром она увидела этого самого незнакомца на рабочей встрече. Там же она узнала, что её любовник – жестокий и непобедимый боец Хев Росс. Противник её работодателя. Если хоть кто-то узнает, что у неё была связь с врагом, ей конец!Обложка создана автором.

Глава 5

Хев сидел за столом в номере отеля в Лондоне и перечитывал письмо мисс Смит. Опять в приюте требовался ремонт. На этот раз ребята расквасили окно на первом этаже. Теперь от Хева нужно было окно. И новый мяч. И несколько перевязочных пакетов. И, похоже, очередной визит и воспитательная беседа.

Хев отбросил письмо и устало потёр лицо ладонями. Он часто приезжал в родной приют и умело раздавал затрещины. Решать конфликты по-другому он не умел. Так его научил это место и его жизнь. Ему приходилось улаживать дела с полицией и просто растаскивать драчунов, оплачивать счета за испорченную мебель и нанесённый ущерб. Хев устал. Чертовски устал.

В доме, полном детей, которые прошли через бродяжничество, родителей-алкоголиков и другие ужасы, всегда что-то ломалось, разбивалось и горело. Мисс Смит всегда что-нибудь требовалось. Обычно — деньги. Правительству не было особого дела до небольшого детского приюта в Гирване, средства на него собирали у меценатов.

Когда там рос Хев, у меценатов со средствами, видимо, было туго. Хев вместе с ребятами и самоотверженными женщинами, что работали в приюте за смешную зарплату, пахал землю в их небольшом дворе, ловил рыбу в заливе Ферт-оф-Клайд и с малолетства подрабатывал разнорабочим и грузчиком. Иначе было не прокормиться. Денег, что выделял бюджет, едва хватало на лекарства и одежду для детей.

Приют почти не отапливался, и Хев отлично помнил, как спал в одежде и всё равно дрожал от холода. От постоянного недоедания он рос хилым парнем, но со временем тяжёлая работа и еда, которую она приносила, исправили это. Как только Хев подрос и смог работать в полную силу, никто в приюте не голодал. За этим он следил тщательно. Вид голодающего ребёнка до сих пор вызывал в нём какой-то глубинный гнев.

Хева, грязного и почти окоченевшего, нашла на улице мисс Смит, директриса Гирванского приюта. Она же дала ему фамилию, настоящей он не помнил. Хев до сих пор не понимал, как ей удалось заманить совершенно одичавшего мальчишку в дом и удержать его там. Первое время Хев не разговаривал, дичился людей и огрызался, не подпуская к себе никого. Несколько дней он ел, не переставая, будто не верил, что еда не закончился. И пусть это был простой хлеб и чай, Хев вкушал его, как божественную пищу.

У него ушло много времени на то, чтобы понять разницу между приказом и просьбой. Только терпение мисс Смит смогло вытащить его из мира, где вокруг него были одни враги. Со временем Хев заговорил и смог влиться в небольшое общество воспитанников приюта. Он даже начал считать их своей семьёй, своеобразной, конечно. Но всё-таки ему было знакомо чувство ответственности по отношению к другим людям. Обычно ревностнее всего он присматривал за малышами. Даже когда был хил и слаб.

В приюте Хев привык не привередничать в еде и одежде, спать при любом шуме, работать руками и рваться вперёд, снося любые препятствия со своего пути. Там же он научился драться. Дрался он и раньше. В том, тёмном и смрадном прошлом, о котором не любил вспоминать. Хев дрался с мальчишками, своими однокашниками, а потом, когда смог выбраться из своего личного ада, он начал драться за них.

Хева задирали редко, а вот воспитанников приюта и беспризорников обижали часто. И не приведи боги Хеву было увидеть подобное. Целыми обидчики не уходили никогда. Хев беспощадно сминал их неогранённой грубой силой. Так, в уличной драке, его однажды и заметил его первый тренер, мистер Ллойд. Пожилой шотландец расшвырял уличную шпану и предложил Хеву бесплатно тренироваться. Мистер Ллойд был боксёром на пенсии и располагал огромным количеством свободного времени и желанием приложить руки к становлению такого самородка, как Хев. В том, что Хев сможет стать сильным бойцом, не сомневался никто. Уже к семнадцати годам он был выше и сильнее всех известных ему мужчин.

Мисс Смит отнеслась к идее тренировок с изрядной долей скепсиса, но сдалась, не сумев переспорить главные аргументы мистера Ллойда: бесплатность и возможность научить парня справляться с собственным гневом. Когда через год мисс Смит обнаружила, что Хев именно с помощью приобретённых у мистера Ллойда умений зарабатывает деньги, она была в глубоком шоке, но сделать уже ничего не могла. Хев был совершеннолетним.

Впрочем, большую часть заработанного Хев жертвовал приюту, и мисс Смит сдалась. Деньги требовались всегда, а когда приток средств от Хева смог решить несколько крайне острых проблем, вроде отсутствия нормального лазарета, мисс Смит даже сходила на один бой. Правда, он был первым и последним. Со временем она смирилась со способом, которым Хев зарабатывал. Даже повесила его фотографии с титульными поясами в холле приюта.

Мистер Ллойд тоже не обманул. Хев научился контролировать свою ярость, которая часто приводила в ужас его товарищей и воспитательниц. О своём прошлом Хев не говорил никогда. Даже психологу, которого чёрт знает как притащила в приют мисс Смит, не удалось его разговорить. Хев молчал, как каменный. Но след, оставленный в нём самым ранним периодом его жизни, был очевиден. Хев болезненно, патологически не выносил принуждения. И сколь сильно он ненавидел внешний контроль, настолько же жаждал контролировать всё, что касалось его самого. Ничто не должно было с ним случаться без его на то желания. И он готов был насмерть стоять за свободу своей воли.

Время шло, и Хев совершенствовал свои навыки. Тренеров стало больше, как и стилей, которым они его обучали. Хев перешёл из любителей в профессионалы и медленно, но неуклонно пополз вверх по количеству титулов и достижений. Его состояние росло, известность — тоже. С боями у него проблем не было.

Не ладилось только с девушками. Точнее, не совсем так. Женщин вокруг него всегда было много, с его подросткового возраста. Столь колоритный персонаж не мог не привлекать повышенное женское внимание, но всё было не то. Хев пытался встречаться с ровесницами и женщинами постарше, но не находил в этих отношениях чувства глубокого удовлетворения.

До одного момента, как он в игривом порыве не связал свою подружку. Тогда с ним что-то произошло. Он смотрел на растянутую и обездвиженную на кровати девушку, и вдруг мысли его стали абсолютно ясными. Он хотел их такими. Обездвиженными, беззащитными. Подконтрольными. В тот день он будто сорвался с цепи, и им обоим это понравилось. Это были самые долгие его отношения, они длились почти год.

Нащупав то, что доставляло ему такое удовольствие, Хев быстро погрузился в мир Темы и стал известен в более узких кругах. Только совсем не как боец, а как первоклассный Верхний. Огромный Хев, как никто другой, мог дать женщинам чувство беззащитности, и у него не было отбоя от желающих услужить. К своим тридцати пяти годам он имел абонементы во многих БДСМ-клубах страны. В «Shelter» — в том числе.

В день перед стартом всех этих утомительных мероприятий перед боем Хев снова пошёл в клуб. Письмо мисс Смит всколыхнуло воспоминания, к которым он возвращаться не любил. Ему необходима была разрядка, чтобы вернуть душевное равновесие. Хев, как обычно, переоделся в свои «рабочие» кожаные штаны. Браслеты надевать не стал. Все его пожелания и запреты и так здесь знали.

Он стоял в тени и обозревал толпу, беснующуюся на танцполе, когда ощутил лёгкое прикосновение к руке. Верхних трогать без разрешения было нельзя, и Хев с удивлением повернул голову, чтобы посмотреть на того, кто осмелился на такое. И увидел миниатюрную изящную девушку в нежном белье. Она разительно отличалась от женщин, которые обычно бывали в этом клубе. Закрытая чёрная маска смотрелась на ней неуместно и прямо-таки кричала о желании остаться неузнанной.

Девушка отшатнулась, будто испугалась его, и упала, не удержавшись на своих огромных каблуках. Она рассматривала его, открыв рот и, кажется, не могла пошевелиться. Да, Хев знал, как выглядит. В особенности, в сравнении с этой феей Динь-Динь. Как огр. Но на её лице не было отвращения. Только безмерное удивление и ошеломление.

Хев устал смотреть на сидящую на полу девушку и хотел помочь ей подняться. Но вместо этого зачем-то поднял её повыше, чтобы рассмотреть. Крохотная. Маловата для него. Такую он может просто сломать, если забудется. Но красивая. Похожа на фею. Нос, кажется, курносый, из-за маски не разобрать. Подбородок острый. Он бы не удивился, обнаружив под маской острые эльфийские ушки.

Но больше всего его внимание привлекла длинная тонкая шея с чётко очерченными мышцами и бьющимися жилками. Волосы девушки были спрятаны под маской, и шея была трогательно открыта. Вкусная, уязвимая.

Девчонка вдруг подняла руку и нежно прикоснулась к его губам, в том самом месте, где кулак его противника оставил крупный шрам. Вообще, прикосновение было приятным, но она не спросила разрешения его потрогать. Абсолютно запрещённый приём. И Хев не удержался:

— Woof!

Малышка встрепенулась в его руках, как напуганная птичка, и сжалась. Так-то лучше! Она была так забавна, что Хев усмехнулся. В её глазах промелькнула тень обиды. И Хев отпустил девчонку. Но она почему-то не отошла. Так и продолжала смотреть на него, широко раскрыв глаза. Ему нравился такой взгляд. Удивлённый, ждущий, неуверенный. Жаль, что он не мог рассмотреть их цвет. Нет, ничего не получится. Она просто не выдержит его напора. Слишком маленькая. Слишком хрупкая.

— Fly now, Birdy, — сказал ей он, и девушка, наконец, отмерла и отбежала от него.

Хев поспешил спрятаться в тени. Он хотел было выбросить девушку из головы, но взгляд почему-то неотрывно следовал за ней. Птичка обошла танцпол по кругу, как будто дичилась того, что там происходило. Она была слишком чистой для этого места. Не подходила. Девушка светилась крохотным белым пятнышком в толпе тел, облачённых в чёрную кожу. Хев покачал головой. Ничем хорошим это для неё не закончится.

И действительно, стоило Птичке оказаться одной, как к ней тут же подошёл какой-то Верхний. А сразу да ним — ещё один. Хев не был знаком с ними лично, но часто видел их в клубе. Оба любили довольно жёсткие вещи. Одного из них Нижние часто останавливали во время сессий. Нехорошо. Нехорошо, что они обратили внимание на Птичку.

По какой-то причине в груди Хева заклокотало неприятное чувство. Неприятное, но очень привычное. Злость. Неконтролируемые эмоции для Верхнего — это плохо. Он видел, что Верхние обступают его Птичку. Девушка нервничала, и это было заметно. Бармен всполошился и поспешил к кнопке вызова охраны, но Хев видел — они не успеют. Пока вышибалы доберутся до Птички, эти уроды успеют её напугать.

Хев двинулся к ним, разрезая толпу. Один из Верхних схватил девушку за руку, и Хев зарычал. Он в два шага добрался до Птички и парой слов отпугнул двух зарвавшихся мужчин. Птичка вскинула глаза и посмотрела на него с такой надеждой и благодарностью, что в груди у Хева потеплело.

Он был жаден до чужих эмоций. Ему были нужны ярость его противников и что-то другое — от его Нижних. Что-то сложное, чему он не знал названия, но упорно стремился найти. То, как на него смотрела Птичка, было близко, очень близко к тому, чего он хотел.

Девушка стояла перед ним, дрожа, и он зачем-то спросил:

— Испугалась, Птичка?

Девушка поспешно кивнула. На этот раз она не убегала. Она стояла, обняв себя руками в попытке закрыться от того, что происходило вокруг, но, чёрт бы её побрал, не двигалась с места. Хев точно знал, что она не двигалась потому, что он не отпустил её. Ему не нужно было смотреть на её руки, чтобы понять — она Нижняя. Отличная Нижняя, которая подчиняется инстинктивно, а не играет в рабыню. Она нуждалась в таком мужчине, как Хев, и остро чувствовала его властность. Это было видно по её лицу, по её позе. Хев с сомнением смотрел на неё, такую маленькую, хрупкую. Ему бы выпроводить её из клуба. Ей здесь не место. Но по какой-то непонятной ему самому причине он вдруг приказал ей:

— Пойдём, я позабочусь о тебе сегодня.

И вот они сидели в приватной комнате, которую Хев пожелал закрепить за собой. Птичка дрожала и отчаянно смущалась под его взглядом. Хеву это не нравилось. Он любил, чтобы женщины в его руках были мягкими и податливыми. Они должны были принимать его с радостью и удовольствием. Птичка же была скованна. Если ему не удастся убедить её расслабиться, придётся к этому принудить. Если эта молчунья, конечно, в состоянии выговорить стоп-слово.

Это было важно, и Хев спросил, не глухая ли она. Она оказалась ни немой, ни глухой, но упорно не хотела разговаривать. Интересно, почему? Впрочем, это Хеву, как Верхнему, уже не было интересно. Он убедился в том, что девушка в состоянии остановить его, если он зайдёт с ней слишком далеко — это было его обязанностью. Копаться в чужой голове его никто не просил. Скорее всего, он видит эту девчонку в первый и последний раз.

Хев с непонятно откуда взявшейся грустью подумал, что Птичка сбежит после этой ночи. Как сбегали многие. Кто-то — от того, что он не был с ними достаточно жесток. Кто-то — от того, что он попросил гораздо большего, чем ему были готовы дать. Впрочем, у каждого были свои предпочтения, и не Хеву судить её.

Хев осмотрел браслеты Птички. Интересно. Либо малышка совсем неопытна, либо её кто-то слишком сильно потрепал. Плевать на копрофилию или гематофилию. Хев сам не был любителем подобных вещей. Но девушка, которая хочет подчиняться и отказывается от любых видов боли, унижений и следов на теле — это что-то новое. Чего же ты хочешь, Птичка? Знаешь ли сама?

На кой чёрт он предложил ей быть её верхним сегодня? Она слишком зажата, чтобы дать ему даже то, чем он довольствовался в этом клубе. Но Хев с удивлением слышал, как произносит стандартную фразу, предлагая себя, как Верхнего. И что ещё более удивительно — он ждал ответа, затаив дыхание. И Птичка не разочаровала его. Она приняла его. Хев тут же дал ей первое указание:

— Сними туфли. Никогда не надевай обувь, в которой тебе не удобно. Это опасно. В этой комнате я хочу видеть тебя босой.

Птичка послушно скинула туфли, и оказалось, что без них она едва достаёт Хеву до груди. Хев осмотрел её уже совсем другим взглядом. Как Верхний. Как Мастер. На эту ночь Птичка — его. Она была крохотной. Даже слишком. Узкоплечая, с небольшой грудью, которой явно стеснялась. При такой хрупкости у неё были достаточно широкие бёдра, а это Хеву нравилось.

Хев неторопливо скользил взглядом по тонкой шее, маленькой крепкой груди, чуть впалому животу и, наконец, остановился на её полупрозрачных трусиках. Ему по какой-то причине было интересно узнать цвет её волос, но девушка явно избавилась от волос на теле.

Птичка почувствовала его пристальный взгляд и невольно опустила тонкие руки в попытке прикрыться. Хев отреагировал мгновенно. Он вскочил со своего кресла и рванулся к девушке. Та чуть приоткрыла рот от испуга и сделала шаг от него. Хев схватил Птичку за плечо, не позволяя ей отшатнуться, а оптом жёстко взял за подбородок и заставил запрокинуть голову.

— Я чётко сказал тебе не стесняться. Ты слышала меня?

Сказав это. Хев опустил глаза на её тело и удовлетворённо заворчал. Птичка проследила за его взглядом и расслабилась немного.

— Я хочу рассмотреть тебя. Понятно? Я буду смотреть на тебя, когда захочу! Мне нравится на тебя смотреть.

От комплимента Птичка расслабилась и опустила руки, открывая ему своё тело. Она даже выгнулась немного, чтобы предстать перед ним в наиболее выгодном месте. А Хев сделал себе зарубку не давить на Птичку слишком сильно.

И что же всё-таки она ищет. Просто острых ощущений? Не похоже. Что же тогда ей нужно? Для Хева, как для Верхнего, это был настоящий вызов. И похоже, сегодня она вообще не будет готова ни к чему. Придётся отпустить её ни с чем. Она была слишком зажата, дёргалась от каждого резкого движения. Но Хев решил всё-таки успокоить её. Нельзя отпускать Нижнюю в страхе.

Мужчина внимательно рассматривал тело девушки, маленькое, но не худосочное. Он давал ей время убедиться, что она действительно нравится ему. Постепенно девушка расслаблялась в его руках и извивалась под взглядом Хева всё увереннее. Мужчина с удивлением отметил, что у девушки очень гибкая спина. Она так плавно и так чувственно двигалась, что Хев невольно засмотрелся. Дыхание Птички выровнялось, она посмотрела на мужчину чуть увереннее.

Хев задумался о том, чтобы прекратить всё, но вдруг с удивлением увидел, что Птичка неуверенно подняла руки и потянулась к нему. Девушка тут же отдёрнула ладони и вопросительно посмотрела на мужчину. Она не боялась, но спрашивала разрешения. Хев изогнул бровь и чуть улыбнулся.

— You may[1], — пророкотал он.

Птичка сразу же положила ладошки на его грудные мышцы. Её губки тронула лёгкая улыбка. Хев усмехнулся: её ладошки выглядели крошечными на его теле. Девушка обвела руками его большие грудные мышца, проследила пальчиками линии татуировок. Потом перешла на дельтовидные. Ей пришлось встать на цыпочки и довольно широко раскинуть руки, чтобы взять его за плечи. Хеву это польстило. Мужчина задышал чуть чаще.

Птичка то и дело вскидывала глаза на Хева, проверяя, одобряет ли он её действия. Умница. Именно так и нужно себя вести с Верхним. Хев следил за ней довольным взглядом. Девушка погладила его руки, вернулась к плечам и аккуратно дотронулась до кадыка. Её рот приоткрылся, в глазах светился неподдельный интерес. Пусть потрогает, если ей этого так хочется.

Её пальчики поднялись к его губам. Похоже, они ей понравились. Хев улыбнулся. Птичка взглянула ему в глаза, увидела, что Хев разрешает ей продолжать, и тоже едва заметно улыбнулась. Вконец осмелев, Птичка дотронулась до его лысого черепа. Хев чуть наклонился, чтобы ей было удобнее. Она ощупывала его с таким интересом, что Хев спросил:

— Никогда не трогала лысины?

Девушка с улыбкой покачала головой.

— Нравится?

Птичка снова посмотрела ему в глаза и уверенно кивнула. Хев не строил иллюзий. Он знал, как выглядит. Красавцем он не был, особенно в сравнении с Птичкой. Но ему было приятно, что девушка находит его привлекательным. Девушка опустила руки на его шею и вдруг обняла его, потершись носом о его грудь, будто пыталась учуять его запах. Её груди потёрлись о его обнажённую кожу. Хев застыл. Формально нежность не противоречила правилам Темы. Но Хев знал, как он выглядит. Никто и никогда не искал у него нежности. И вдруг — эта маленькая Птичка.

Хев сделал шаг назад, сел в кресло и прижал девушку к себе. Она начала устраиваться поудобнее на его коленях. Заёрзала на нём, невольно или намеренно задевая чувствительный бугор. Его кожаные штаны стали тесноваты. Девушка оторвалась от него и медленно провела ручками через грудь к мгновенно напрягшемуся животу. Остановившись в районе пупка Хева, она подняла на него растерянный взгляд.

— Что, Птичка?

Девушка неуверенно потянулась к пуговице его штанов.

— Хочешь доставить мне удовольствие?

Птичка неуверенно кивнула.

— И не знаешь, что делать?

Снова кивок. Хев удовлетворённо замурлыкал. Всё-таки Птичка не зря искала Верхнего. Она искренне любит, чтобы ей командовали. Что ж? Он даст её это более, чем охотно. Хев раскинул руки на подлокотники кресла.

— Встань и разденься донага.

Птичка встала, почти не замешкавшись. Она легко скинула распахнутое неглиже. Глядя Хеву в глаза, она медленно открепила чулки от пояса. Затем она поставила свою изящную ножку на кресло прямо между разведённых ног Хева и аккуратно сняла чулок, задержавшись руками у самого паха мужчины. Хев ухмыльнулся. Кажется, Птичка осмелела. Что ж? так ему нравилось больше.

Птичка проворно расстегнула пояс, смотревшийся без чулок несколько нелепо, и потянулась к трусикам. Перед тем, как их стащить, она посмотрела на него и убедилась, что он внимательно на неё смотрит. Только увидев напряжённый взгляд, она сняла последнюю деталь одежды. Рот Хева невольно приоткрылся. Мужчина заметил удовлетворённый взгляд своей Нижней. Она всё-таки приняла эту роль. Она увидела на его лице удовольствие и была рада этому. Хорошее качество для нижней.

Хев рассмотрел свою Птичку. Её бельё и раньше ничего не скрывало, но ему всё-таки хотелось взглянуть. Ему нравилось то, что он видел. Кожа имела тёплый оттенок, очертания её тела были мягкими и плавными, так непохожими на его. Грудь была небольшой, но так дерзко смотрела вверх, что Хев не мог оторвать от неё взгляда.

— Приподними свою грудь.

Птичка послушалась и приподняла небольшие полушария. Напряжённые соски ярко выделялись на светлой коже.

— Поласкай их, — прохрипел Хев, не отрывая взгляда от груди девушки.

Девушка сжала свои соски между указательными и средними пальцами и покатала. Птичка едва заметно откинула голову и сглотнула. Хев заметил, как на её коже проступили мурашки. Её нравилось касаться себя. А может, ей нравилось делать то, что хочется ему. В его голове рождался знакомый гул, ограждавший его от всего внешнего мира, кроме его Нижней. Он начинал чувствовать её подчинение всей кожей. Девушка с такой готовностью исполняла его указания, что тело Хева начало покалывать.

— Сними мою обувь.

Птичка тут же с готовностью опустилась на колени. От этой картины Хев задышал чаще. Маленькая нежная светлая фея, окутанная солнечным теплом, стоит на коленях перед ним, огром, покрытым чёрными татуировками. Хев с интересом наблюдал за девушкой: поза на коленях была призвана продемонстрировать полное подчинение, и другие Нижние в ней выглядели жалко. Они сутулились, втягивали голову в плечи, пресмыкались у ног своих Верхних. В позе Птички не было ни капли униженности. Она давала Хеву свою покорность, но не раболепие, не самоуничижение. Птичка была единственной на его памяти, кто позу на коленях принимал с достоинством.

Вид обнажённой гордой Птички у его ног завёл Хева до опасного предела. Он с трудом держал себя в руках. Хев с удивлением отметил, что Птичка вызывала в нём непривычные чувства. При виде неё Хев испытывал не обычное для себя желание подчинить, раздавить. Он хотел взять. Взять то, что предлагали добровольно. Его ноздри затрепетали, грудь ходила ходуном.

Девушка потянулась к его тяжёлым ботинкам и начала распутывать шнурки. Её крохотные ладошки смотрелись на его чёрных ботинках великолепно. Она не без труда стащила с его ног берцы. По сравнению с ней они были настолько огромными, что её, казалось, можно было усадить туда целиком. Закончив, Птичка подняла на Хева вопросительный взгляд. Ему очень нравился это взгляд. Ни шагу без его разрешения.

— А теперь освободи мой член.

Птичка чуть заколебалась, но поползла на коленях ещё ближе к Хеву. От её вида Хев зарычал. Птичка аккуратно положила руки на его колени и повела вверх по кожаным штанам, то и дело бросая на него короткий взгляд. Добравшись до молнии его штанов, она провела по ней обеими ладошками. Хев довольно заворчал и сполз чуть ниже в кресле.

Птичка, воодушевлённая такой реакцией, повторила манипуляции чуть смелее и потянулась к бегунку. Член Хева вырвался на свободу, как только Птичка открыла молнию. Налитая плоть с ярко проступившими венами вздымалась вверх и заметно пульсировала в такт частому биению сердца Хева. Девушка посмотрела на него с некоторой тревогой. Да. Хев был слишком большим для неё. Везде.

— Не бойся, Птичка, — с улыбкой проговорил Хев. — Дотронься до него.

Девушка нерешительно прикоснулась к вздыбленной плоти Хева. Ему нравилось смотреть на её руки на себе. Казалось, он больше её запястья. Девушка обхватила его двумя руками и провела по всей длине. Хев снова зарычал от блаженства. Но так дело не пойдёт. Он почти на грани, а его Нижняя ещё не возбудилась, как следует.

— Stop![2]

Птичка отдёрнула руки и с испугом взглянула мужчине в лицо, но Хев успокаивающе погладил девушку по голове и чуть мягче сказал:

— А теперь встань, заберись ко мне на колени и сцепи руки за спиной.

Девушка не без труда взобралась на его колени и сцепила руки за спиной, как он велел. Хев с удовольствием осмотрел выставленное напоказ тело. Груди девушки приподнялись, широко разведённые ноги открывали отличный доступ. Птичке нравилось быть настолько открытой. Хев увидел. Что она задышала чуть чаще. Маленький ротик приоткрылся. Хеву до зубовного скрежета было интересно, что он почувствует, когда его член скользнёт между этих губ.

Хев чуть наклонился и вобрал один из сосков в рот. Птичка ахнула от неожиданности и дёрнулась, невольно отстранившись. Хев отреагировал мгновенно. Одной рукой он подхватил девушку под спину и вернул обратно. Второй рукой он стиснул её локти так, что Птичка выгнулась сильнее, подставив ему свою грудь.

— Если ты ещё раз попытаешься отстраниться, я надену на тебя ошейник и прикую. Поняла?

Птичка кивнула и облизала губы. Она задышала чаще. Ей нравилось то, что происходило, и Хев сжал руку чуть сильнее, окончательно лишая Птичку возможности двигаться. Птичка откинула голову, обнажая горло, дыхание её стало рваным. Ей определённо нравилось быть обездвиженной. Отлично.

Хев секунду наслаждался видом девушки, так доверчиво выгнувшейся в его руках. Не отрывая взгляд от её лица, Хев снова взял её сосок в рот. Маленькая горошина тут же напряглась под его языком, Хеву понравилось это ощущение. Девушка задрожала и задышала чаще, отчего вторая грудь начала танцевать перед глазами Хева, и он переключился на неё.

Девушка снова откинула голову, открыто обнажив стройную шею, и судорожно выдохнула. У неё на горле была очаровательная родинка, к которой Хев приклеился взглядом. Мужчина потянулся поцеловать её, и Птичка гибко изогнулась, предоставляя ему лучший доступ. Так-то лучше. Она невольно потёрлась о его плоть, и Хев замурлыкал. Он ощутил, насколько Птичка горячая. Именно так, как он хотел.

— What do you want, Birdy[3]? — спросил Хев.

Ему хотелось услышать голос девушки, но она только развела колени ещё шире и попыталась прижаться к нему ближе. Хев в очередной раз отметил, что она очень гибкая. Она так открыто предлагала ему себя. Её щёки раскраснелись, губы стали ярче, соски съёжились в крепкие бусинки. Хев не отказал себе в удовольствии пройтись рукой по её узкой спине. Он одной рукой мог накрыть её.

Он огладил ягодицу девушки и, прижал девушку чуть сильнее. Хев завёл руку чуть дальше и добрался до её лона. Оно было припухшим и горячим, но влаги ещё было недостаточно. Птичка подпрыгнула от новых ощущений и пискнула. При этом она невольно прижалась к Хеву ещё теснее и втиснулась грудью прямо в его лицо. Приятная мягкость на грубой коже. Хев почувствовал, как оцарапал её грудь щетиной. Птичка трепыхнулась в его руках и уронила голову ему на плечо.

— Поцелуй меня. Туда, куда смотришь, — тихо скомандовал Хев.

Девушка с готовностью поцеловала его плечо и чуть царапнула зубами кожу. Потом покрыла лёгкими поцелуями его шею и прихватила губами мочку уха. Горячность, с которой она это проделала, позабавила бы Хева, если бы он не был так возбуждён. Он ласкал деликатные складки и с нарастающим удовольствием слушал, как она горячо и прерывисто дышит у самого его уха. Иногда он чуть сильнее сжимал её локти, доставляя ощутимый дискомфорт. Он напоминал ей, в какой позе она должна была находиться, и Птичка послушно выгибалась перед ним, вдавливаясь грудью в его напряжённые мышцы. По её коже начал расползаться румянец, губы припухли и приоткрылись. Девушка начала извиваться яростнее, но Хев не стал наказывать её за это. Она не вырывалась — она начала терять себя.

Пальцами Хев ощутил, что Птичка стала влажной. Она была готова для него. Хев осторожно ввёл внутрь неё средний палец. Птичка со стоном пластично откинулась назад, изогнувшись, как змея. Она непроизвольно начала покачивать бёдрами, пытаясь вобрать его глубже.

— Не отпускай руки! Поняла? Не шевелись!

Птичка закивала. Хев отпустил её и полез в задний карман брюк за презервативом. Привычным движением он зубами открыл упаковку и раскатал латекс по члену. Птичка наблюдала за этим с приоткрытым ртом. Она облизала губы при виде его руки, поглаживающей раздутую плоть. Если она будет так облизываться, то Хев даст ей попробовать себя в следующий раз.

Он поймал себя на мысли, что думает о следующем разе, хотя вероятность того, что Птичка вернётся в этот клуб, минимальна. Хев усилием воли оттолкнул от себя эти мысли. Он пальцами развёл её нижние губы шире и, приподняв девушку одной рукой, направил себя в неё. На всякий случай он снова обхватил её запястья. И не зря. Как только он начал медленно опускать Птичку, она напряглась, задохнулась и открыла глаза. Ей нужно будет время привыкнуть к его размерам.

Хев не торопился. Он опускал девушку, приподнимал снова, опускал чуть ниже. Первое время эти движения сопровождались судорожными вздохами Птички, но очень скоро рваные вздохи превратились в тихие стоны. Девушка начала сама покачиваться на нём. Она была чертовски тесной, и Хев сходил с ума от этого ощущения. Он положил руку на её бедро, под её кожей перекатывались крепкие мышцы.

Птичка начала двигаться чуть увереннее, и Хев осадил её, давая понять, что не давал ей разрешения руководить. Птичка мгновенно послушалась. Даже не так — она почувствовала его и последовала за ним безо всякого сопротивления. У Хева в груди шевельнулось что-то очень тёмное и древнее. Его пальцы сжались чуть сильнее.

Хев встал с кресла с Птичкой на руках и понёс её к одному из станков. Он быстро перевернул девушку и уложил на живот. Ноги девушки болтались высоко над полом. Хев крепко обнял её за плечи и навалился сверху, зажимая всё ещё сцепленные руки девушки между их телами. Он совершенно лишил её возможности двигаться, окутал её сбой. Она была окружена им, скована. И согрета. Он держал её уверенно, но предельно бережно. Взгляд Птички был рассредоточенным, ресницы подрагивали.

Ворвавшись в неё снова, он задвигался быстро и жёстко. Его Птичка стонала и пыталась извиваться под ним. Хев видел, как закатываются её глаза. Он ощущал нарастающую пульсацию внутри неё и зарычал от удовольствия. В момент наивысшего наслаждения Птичка вместо того, чтобы напрячься, вдруг окончательно расслабилась и отдала себя в его руки. Этого Хев не выдержал. Он стиснул Птичку в своих объятиях почти до боли и сорвался в пропасть.

Он приходил в себя долго. Удовольствие сделало его медлительным и ленивым. Отголоски оргазма томно перетекали по его телу, как густой сироп. Вместе с возвращением сознания пришла и тревога. Не был ли он слишком груб с Птичкой? Хев ощутил лёгкий укол боли в большом пальце руки и, наконец, смог посмотреть на Птичку. И выдохнул с облегчением.

Девушка лежала под ним, повернув голову вбок. Она зачем-то тяпнула его за палец, лежавший совсем недалеко от её рта, и теперь зализывала укус. Глаза её были прикрыты, на щеках играл яркий румянец. На лице было написано абсолютное расслабленное блаженство.

У Хева отлегло от сердца. Он опустил голову и зарылся носом в шею Птички. Хев ощутил её запах. Сильный, мускусный запах женщины, которой только что было очень-очень хорошо. Его бесила эта нелепая кожаная маска, но сегодня он не будет давить слишком сильно. Она что-то невнятно мурлыкнула и потёрлась об него щекой. Хев чуть приподнялся над девушкой, и та глубоко вздохнула. Всё-таки Хев слишком сильно на неё давил. Но она не возразила. Мужчина держал её в руках, словно драгоценность.

Хев аккуратно выскользнул из неё, придержав презерватив. Он приподнялся над девушкой, и глаза его зацепились за два грубых шрама на её спине, которые он не заметил раньше. Следы от плети, которой орудовали слишком жестоко. Следы ран, которые не обработали и не отнеслись к ним с достаточным вниманием. В груди его поднялась ярость. Птичка была настолько крохотной, что он боялся слишком сильно сжать её пальцами, а какой-то урод посмел обращаться с ней вот так. Теперь понятно, почему малышка затряслась от ужаса, когда Хев немного надавил на неё.

Вот, чего ты хотела, Птичка! Безопасности. Ты хотела быть защищённой. Что ж, это Хев может ей дать. Хев может защитить её от его угодно. И от кого угодно. Если он сможет, он найдёт её прошлого Верхнего и оторвёт ему голову голыми руками. Стоп! О чём это он? Птичка ещё не приняла его, как своего постоянного Верхнего. А Хеву хотелось бы?

Хев чуть шевельнулся, и их тела издали неприличный хлюпающий звук. Пора было позаботиться о своей Нижней. В этих комнатах всегда имелся запас влажных салфеток, и Хев очистил себя и Птичку. Девушка так же безвольно с лёгкой улыбкой лежала на станке. Хев бережно снял её и, повернув к себе лицом, сел на станок так, чтобы она устроилась у него на коленях. Девушка хихикнула и спокойно прижалась к его груди. Хев долго молчал, переваривая то, что между ними сейчас произошло, но, наконец, заговорил:

— Я дал тебе то, чего ты искала?

Птичка едва заметно кивнула.

— Я хочу, чтобы ты пришла снова, — сказал он жёстко.

Девушка кивнула снова.

— И ты наденешь только чёрный браслет на правую руку.

Девушка вскинула на него глаза. В них читался вопрос.

— Чёрный браслет на правой руке означает, что у тебя уже есть Верхний, и ты не примешь другого. Ты наденешь этот браслет, когда придёшь сюда в следующий раз.

Птичка сглотнула, но кивнула. Едва заметно, но уверенно. Хев довольно улыбнулся.

— Я буду здесь завтра и в пятницу. Жду тебя здесь.

Птичка закусила губы и едва заметно пожала плечами.

— Если работаешь допоздна, придёшь ночью, — отрезал Хев жёстко. — Ты меня поняла?

Птичка кивнула.

— Хорошо, — проговорил Хев удовлетворённо. — А теперь расскажи мне, что за отметины у тебя на спине.

Птичка мгновенно напряглась. Девушка попыталась отстраниться, но Хев рефлекторно схватил её, не давая сделать движение, на которое он не давал разрешения. На этот раз от его хватки Птичка напряглась. Это разозлило Хева. Ярость на того, кто сделал с ней это, смешалась с недовольством от её неповиновения.

— Говори! — рыкнул Хев зло.

Хев схватил её за волосы и развернул к себе лицом. Глаза Птички расширились, а по горлу прошла судорога. Она скосила глаза на его руку, перевитую стальными мышцами, и оцепенела. Она смотрела в его глаза со страхом. Именно этого хотели от Хева его нижние. Страха, ощущения беззащитности перед его силой и волей. И Хев надавил ещё сильнее. Грубым голосом, полным сдерживаемой ярости, он пророкотал прямо в лицо девушки:

— Я хочу, чтобы ты сказала мне, кто это сделал. Ты поняла меня? Если ослушаешься снова, мне придётся тебя наказать.

Птичка судорожно сглотнула. Хев заметил в прорези маски, что глаза её подозрительно поблёскивают. Один раз её взгляд метнулся к двери комнаты. Девушка больше не смотрела на него. Тело её одеревенело окончательно. Она уходила в себя. Хев видел, что девушка будет его слушаться. Она будет подчиняться, но это не принесёт ей удовольствия. Он раздавил её своей волей её, как делал это всегда и со всеми.

Хев увидел, что её напряжённые соски расслабились, плечи окаменели, дыхание стало судорожным. Она боялась его. Она снова стала податливой в его руках, но только лишь из страха. Но этот страх не возбуждал её. И она впала в это состояние всего за несколько секунд. Сволочь, мерзавец, Хев убьёт этого Верхнего!

Так не пойдёт. Ему не нужна живая кукла, которая будет терпеть его прикосновения. Он снова взял её за подбородок и мягко, но непреклонно заставил девушку посмотреть на него. Глаза за прорезями маски были стеклянными. Губы побледнели и были сжаты.

— Посмотри на меня, — проговорил Хев нежно.

Девушка мгновенно вскинула пустой взгляд и направила его точно в глаза Хеву. Но в этом взгляде не было ни проблеска сознания. Она закрылась и будет делать всё, что он скажет, будто это — единственный способ выжить. У Хева создалось впечатление, что девушка вообще забыла, что может остановить это всё в любой момент. Плохо. Хев повторил:

— Птичка, посмотри на меня, — сказал он ещё тише и мягче.

Голос Хева стал похож на тихое урчание. Девушка чуть вздрогнула, будто проснулась и заморгала. В её взгляде появились проблески сознания. Хев удостоверился, что Птичка действительно его слушает. И заговорил. Медленно, с расстановкой и паузами.

— Птичка, я — твой Верхний, а не палач. У меня нет цели причинить тебе вред. Я делаю больно только тем, кто этого хочет. Я видел твои браслеты. Я очень хорошо запомнил их. Я не сделаю того, чего ты не хочешь. Я помню стоп-слово. Ты можешь остановить всё в любую секунду. Поняла?

Птичка пару раз хлопнула глазами. Губы её задрожали. Хев надавил:

— Ты поняла меня?

Девушка закивала. Хев привлёк её к себе. Девушка неловко прижалась к его груди. Маленькая, дрожащая. Казалось, она не слышала, что он сказал, и кивала автоматически. Её тело больше не было заполнено блаженством. Она стала скованной и напряжённой. Всё удовольствие, что Хев ей дал, он сам же и выбил из неё. Он всё испортил

Она будила в нём какие-то древние инстинкты. Её хотелось защищать. Но сейчас Птичка боялась именно его. И Хев сделал то, чего совсем не хотел делать мужчина, но должен был сделать хороший Верхний. Он разжал руки. Девушка неуклюже свалилась с его коленей на пол. Она отходила от него спиной вперёд, будто он мог броситься на неё в любую секунду. Ему совсем не нравилось то, что он видел сейчас. Скованная страхом, Птичка выглядела, как побитый зверёк. Маленькая, хрупкая, беззащитная. Но эта картина вовсе не вызывала у него прилива возбуждения. Только чувство вины и ярость. Девушка резкими движениями подхватила свою одежду, накинула неглиже и, не озаботившись одеться, выскочила из комнаты. Что такого сделали с этой маленькой девушкой, что она шарахается от него?

И ещё Хев понял, что теперь Птичка ни за что не вернётся. Чёрт…

[1]Ты можешь, тебе разрешено (англ.)

[2]Остановись (англ.)

[3]Чего ты хочешь, Птичка? (англ.)