Футбольное поле

Аделия Амраева, 2014

«Жизнь – это футбольное поле», – считает десятилетний Димка, для которого нет ничего важнее футбола. Он мечтает стать профессиональным футболистом и вывести сборную страны в финал чемпионата мира. Ему очень хочется, чтобы мама увидела этот решающий матч. Но, увы, мама против того, чтобы сын играл в футбол. А всё потому, что его отец, который не живёт с ними, футболист. И Димке остаётся одно из двух: идти к мечте наперекор всему или утонуть в запретах и сомнениях. Для среднего школьного возраста.

Misses Next Match

У нас в отличие от старшаков есть самый неприятный чел, предусмотренный в футболе. Судья. Не знаю, кто это. Знаю только, что арбитр, как всегда, оказался недальновиден.

Против меня сфолили, он мне жёлтую карточку, я стал бороться в следующем матче — он мне ещё одну. Misses next match…

Но я, кажется, пропущу не только следующий матч…

Плавать-то я умею, но как собачка. А тут меня пытаются научить плавать брассом. Пусть учат — как отвернутся, я до бортика всё равно «собачкой» доплыву. Вода успокаивает. В воде размышлять хорошо.

Говорят, безвыходных ситуаций не бывает. Получается, я всё же смогу играть в футбол? Надо найти выход. Надо оправиться от фола, отсидеть всего один матч на скамейке запасных — и в бой! Снова на поле…

— Дима, плыви сюда, я посмотрю! — Тренер, Болат Серикович, скрестив руки на груди, наблюдает, как я бултыхаюсь в воде. Как я захлёбываюсь. — Разве я тебя так учил? Руки прямо перед головой, голову вниз!

Ещё говорят, надежда умирает последней. Последняя, первая — какая разница! Ведь она всё равно умирает. Моя надежда вновь выйти на поле бьётся в предсмертных судорогах, пока я осваиваю брасс.

Идти домой не хочется. Болат Серикович заметил, что я даже не стараюсь «плавать правильно». С чего он решил, что «по-собачьи» — это неправильно? Собакам же так не говорят, они плавают себе и плавают. Не нравится он мне! И плавать «правильно» мне тоже не нравится!

— Дмитрий! — Если мама называет меня полным именем, значит, будет ругать. — Мне звонила Ксения Алексеевна. Пригласила к вам на следующий урок. Не расскажешь почему?

— He-а, мам, не знаю, — я заталкиваю в рот как можно больше еды, чтобы мама поверила, что я не могу ответить на её вопрос.

— Хорошо. Выясним на занятии… Ты ничего не натворил?

Отрицательно мотаю головой. Такая наивная. Она думает, я сам признаюсь, что на уроке танцев довёл Лариску до слёз, потому что ударил её по ноге, забирая мяч в подкате… Нет уж. Если назначена казнь, то лучше оттягивать её как можно дольше. Следующее занятие вполне подойдёт.

Мама в этот вечер разговорчивая. Всё спрашивает и спрашивает: что делал, кто что сказал, понравилось на плавании или нет. Я ковырял в тарелке, ковырял…

— Мам, а если я не хочу ходить на плавание? — решаюсь спросить.

Мама молчит. Наливает чай.

— Мам, я — не — хочу — ходить — на — плавание! — чеканю каждое слово.

— Почему? — Мама даже не смотрит на меня! Сахар в чае ей намного интереснее собственного сына! И с каких это пор она пьёт чай с сахаром? А как же фигура?

— Не хочу, и всё!

— Потрудись объяснить причину.

— Мам, мы с ребятами… Ну… — Как бы ей это сказать, чтоб она разрешила?!

— Что «ну»? — мама пристально смотрит на меня. Так. Нужно собраться с духом… Я ведь не должен был слышать вчерашнего разговора, значит, вполне можно сказать про футбол.

— Мы с ребятами в футбол играем…

Мама делает глоток, встаёт, идёт к раковине, выливает чай и начинает мыть посуду.

— Ну, знаешь, во время чемпионата мира это модно. Ну в футбол играть… — голос становится предательски тихим. Я замолкаю. Покопаюсь лучше в тарелке. Кто там сегодня играет? Франция и Южная Африка? Ну-ну, французы, думаю, продуют и этот матч тоже. Во всяком случае, я не удивлюсь. Вот эта маленькая фасолька — французы, а вот эта большая — ЮАР…

— Какой чемпионат? — вдруг спрашивает мама.

— А?

— Какой чемпионат? Ты что, футбол смотришь? — мама начинает кричать. Она редко кричит, но когда кричит… Пиши пропало. — Ах ты, паршивец, футбол, значит, смотришь? Мало того, что играешь, ещё и… — надо мной нависла поварёшка. Я сжимаюсь и зажмуриваюсь. Сердце лезет в горло.

— Если ты не голоден, марш в свою комнату! — Мама хватает тарелку, выбрасывает еду в помойное ведро… Что там дальше, я не буду досматривать. В комнату — значит, в комнату. Такой я маму ещё не видел.

Я даже дверь закрыть не успел, слышу шаги… Мама грубо распахивает дверь и входит за мной. Она никогда меня не лупила, неужели это «никогда» сегодня закончится?

— Слушай меня внимательно, Дмитрий, — родной голос звучит по-новому, как посторонний, чужой. — Ты будешь заниматься плаванием и танцами. Будешь посещать дополнительные занятия. С июля, когда закончатся дополнительные занятия, ты пойдёшь в секцию каратэ. Я об этом на днях договорюсь. Запомни: ни о каком футболе не может быть и речи! Забудь это слово, ясно?

Я молчу. Глаза, предатели, говорят за меня. Не могу пошевелиться. Даже чтобы смахнуть слёзы…

— Я спрашиваю — ясно? Нечего плакать, давить на жалость. Будет так, как я сказала. И о чемпионате тоже забудь, чтобы даже в газетах не читал! Ты меня понял? А?

Молчу… Слёзы ручьём…

— Я не слышу ответа!

Надо рискнуть, надо… Надо сказать… Решаюсь:

— Почему?

Мама повышает тон, видимо, чтоб понятней было:

— Потому что я так сказала, я так хочу!

Она разворачивается и направляется на кухню. Вот он, момент!

— А я так не хочу! Я не буду ходить на танцы и на плавание! Я буду играть в футбол!

— Что ты сказал? — Занятый своим криком, я и не заметил, как мама вернулась. — Повтори!

— Я…

— Что ты сейчас сказал? — Мама в бешенстве. Но я тоже!

— Я буду играть в футбол! Я буду футболистом, как папа!

Всё когда-то бывает в первый раз… Я ошибся, когда сказал, что не знаю, кто мне «горчичников» надавал. Арбитр — это мама. Арбитры всегда решают так, как хочется им, как им кажется правильным… Теперь я не буду играть в футбол… Меня дисквалифицировали на неопределённый срок. Ещё и дополнительную травму нанесли. Правда, не такую серьёзную, как первая, — подумаешь, денёк сидеть не смогу. А вот там, где-то внутри, всё скребёт и скребёт. Рецидив, это точно… А рецидивы лечить сложнее. В голове как будто дятел завёлся. Он стучит маминым голосом: «Твой отец — негодяй! Он тебя не хотел, понимаешь? Это я настояла! А зачем? Чтобы ты стал таким же, как он? Так ты мне за всё платишь, да?» И ещё что-то там про то, как маме тяжело все эти годы растить меня одной, про работу, одну, другую, про пелёнки, стирку, уборку, посуду, еду…

Не буду играть в футбол… Мой папа меня никогда не любил. Не хочу быть как он… Мама забрала шнур от компьютера. По телефону договорилась с тренером по каратэ. Говорила громко, чтоб я слышал.

Интересно, как там сыграла Франция? Вдруг они всё-таки одержали верх? Сегодня ещё и Колькина Аргентина играет. Вот радуется небось, лопоухий… А мне теперь всё равно, вот увидите! С футболом покончено!