Нам больше нравится ночь

Агния Аксаковская

В гимназии Софьи Штокфиш, в старом городе на берегу реки происходят странности – забавные и не очень приятные. Городские легенды напоминают о себе. Кира, Нюта и Лиля, завтрашние выпускницы, готовятся к зимнему балу.

Ворон в городе

1

Скоро встанет Луна. Согласно дневнику, который Кира вела по настоянию профессора астрономии в астрокружке, она войдёт сегодня в фазу полной видимости и подымется за изгибом Большой Луки из речных вод и в реку же опустится в полдень следующего дня.

В кружок Кира зашла как-то за Лилькой, где та была, оказывается, любимицей профессора. Она, видите ли, отлично читала Созвездия на светящемся потолке и первая догадалась, как использовались пятьдесят шесть лунок, набитые толчёным мелом в Стоунхендже. Лилька бросила кружок, и профессор, очень красивый мужчина, даже пошёл к Лильке домой, в офицерскую коммуналку, где его чуть не искусал Бельчик и где профессор долго прочил в коридоре Лильке славу на учёном поприще и всякие лестные штуки. Лилина мама, белокожая худая женщина с аккуратно подвитыми чёрными волосами, не скрыла удивления. Она и не догадывалась, что Лиля ходит в астрокружок.

Она сказала, что не была так удивлена с тех пор, как семилетняя Лиля искупала свою шестимесячную сестру в холодной воде, пока она сама дежурила в госпитале.

Но никакие уговоры ничего не дали. Лилька больше не пришла в кружок. Профессор чуточку утешился Кирой, которая стала прилежно ходить на занятия и обладала, по его словам, изумительной усидчивостью.

Таким же манером Лилька бросила драмкружок, отлично отрепетировав Леди Макбет. Она превосходно мыла руки и была убедительна в ночной рубашке. Конечно, старуха актриса, настоящая актриса из столичного театра, эвакуированная сюда в годы войны, никуда уговаривать не пошла. Она была в бешенстве. Перед генеральным прогоном Леди Макбет отказалась выйти на сцену. У неё, видите ли, сильно разболелось горло. Актриса сказала, что актёр играет даже с аппендицитом, и больше не упомянула Лилькиного имени.

Леди Макбет взяли из второго состава, и Кира, игравшая одну из трёх ведьм, не могла не заметить, что качество спектакля ухудшилось, ибо курсант местного училища, игравший Главного Плохого Парня, заметно поскучнел и всё время оглядывался на сцене. Впрочем, спектакль имел успех.

Так вот, профессор говорил, что частные заметки за Светилами очень нужная вещь и могут сыграть решающую роль в накоплении знаний о природе мироздания.

И она поднялась, белый неровный и блёклый шар, ещё в светлых сумерках и заскользила, не соперничая с фонарями большого города, которые автоматически зажигались там, куда уже прокрадывалась ночь. Вдоль набережной фонари не отбрасывали свет на воду. Тепло, шедшее от реки, не смешивалось с лёгким холодком нижних улиц. Тянуло затхлостью от затопленного три года назад и лениво осушаемого района.

Тени оживали на улицах и, чем меньше горожан, тем более оживлялись они.

Они вылезали отовсюду.

Кира быстро шла по кривому переулку. Маленькая свечка в окне кухни несколько раз заставила её оглянуться. Кира подумала о своих смутных подозрениях — возможно, это скрытое воспоминание, связанное с отцом.

Мысли эти она тотчас прекратила.

Город к ночи сползал к реке, как живой. Выстелилось, расправившись под хозяйственной рукой, облако. Звёзды задвигались в прорехах. Луну, серую, большую, столкнули с места, она балансировала над шпилем высотки. Небо заваливалось к северу, наступил час вселенской катастрофы и всё, что ни есть, рухнет к чертям в следующие две минуты.

Кира ощутила, что за облаком — дыра, далёкое небо, в котором вращаются сотни земель. Под ногами шорохнуло. Она вздрогнула. Клочок газеты, выныривая в свете фонаря в конце переулка, прошебуршился мимо. У него под влиянием ветра появилось подобие души. Кира издалека для смеха попыталась прочесть заглавную надпись, и ей показалось, что она прочла что-то несусветное.

Она заторопилась. Переулок не нравился ей в сумерках.

У Нютиного особнячка она увидела метнувшуюся за дерево тень. Окликнула, и к ней подошла встревоженная Нюта. Девочки, обменявшись парой слов, вышли вскоре на освещённую улицу.

— Мама похвалила… — Рассказывала Нюта. — Она думает, я в городскую…

Лиля ждала их у скрещения улиц. Смурная, с голодным блеском в зелёных глазах. Ага, опять прошлялась по улицам, не заходя домой, подумала Кира.

Руку гулёна держала в кармане так, словно там сидело что-то живое. В ответ на взгляд Киры она вытащила руку. В пальцах был зажат полураскрошенный кусок хлеба.

— Хочешь?

Кира назидательно ответила:

— Порядочные люди пообедали и сделали уроки.

— Ах, поря-ядочные… — Протянула Лиля, пряча хлеб.

Нюта в обществе подруг развеселилась.

— У нас был омлет в бульоне. — Сообщила она.

Кира сказала:

— Поздравляю. — И обратилась к Лиле. — Ну?..

Три пары девичьих ног уже уводили их, точно небольшого ассирийского многоногого быка, по направлению тёмной северной части города. Освещение слабело, оранжевые шары фонарей всё реже мелькали в кронах деревьев.

Зато Луна неуклонно следовала за ними. Лиля пожаловалась на шумных соседей.

— Там есть семейка с малолетними бандитами.

— Скока-скока? — Заинтересовалась Кира.

— Одному два года, другому два и девять месяцев. — Последовал ответ. — Родителям надо бы сходить к нам на пару уроков биологии, а то там скоро жить будет негде.

Нюта захихикала. Кира без малейшего смущения возразила:

— Пусть размножаются.

— Хорошо, я им скажу.

— Постой… — Спохватилась Кира. — Почему я их не слышала?

— Они в это время спят, очевидно. Мёртвый час у них был.

— Терпеть не могу это выражение. — Поёжилась Нюта. — Страшное какое-то.

— А я терпеть не могу бандитов.

— А что, — осекла Кира. — Раньше так называли людей, которые гуляли в поле. Вольных людей. Ну, ты понимаешь.

Лиля посмотрела на неё.

— Я подумаю над твоими словами. Мы пришли.

Высокие стены казарм описывали круг и уползали ракушечкой внутрь. Девочки, волнуясь, ступили на гладко асфальтированную дорожку. Стены были тоже разглажены изнутри. Они прошли вдоль стены и завернули за каменную спираль. Послышалось движение в темноте, и Нюта успела вскрикнуть. Навстречу выступил рядовой в каске и сурово пробасил:

— Та-ак… диверсия?

Лиля увидела, что глаза его смеются.

— Товарищ, мы в библиотеку вашу идём. У нас в школе задание, а информации нету.

Слово информация понравилось патрульному.

— А вы точно не диверсанты? — Спросил он. Кира с Нюткой хором принялись уверять его, что нет.

— Мы из тридцать седьмой. — Обронила Лиля, не принимавшая участия в переговорах.

Солдатик поднял брови.

— Бац.

Похоже, он тоже слышал о монастыре, потому что сдержанно улыбнулся. В глазах промелькнуло намерение, и он хотел что-то сказать, но смолчал. Шёпотом, подумав, предложил:

— Вон огонёчек, видали? Это, значит, библиотечка. Там дежурный офицер. Идите тихонечко вон по этой дорожке, — и он указал с первого взгляда неприметную тропу, уводящую с основной дороги и, казалось, упирающуюся в стену каменной спирали.

— И не сворачивайте… — С особенным блеском в глазах добавил он.

— А то, что? — Переспросила Лиля.

Он помедлил, видно, сердясь на себя.

— А то бука выскочит. Валяйте, пока я не передумал.

Девочки заспешили по тропинке. Он наказал вслед:

— И назад так же идите… козы. Если в нехорошее место попасть не хотите.

Лиля обернулась. Темнота со светом, видно, резались в очко, и глаза её были отчётливо видны в темноте.

— Здесь бы хоть один из пистолетов твоего отца. — Шёпотом сказала Кира.

Лиля не ответила.

Тропинка, обсаженная гладколистным кустарником, упруго подающимся под прикосновениями, вела прямо в стену. Кира остановилась.

— Калитка, видите?

Увитая жимолостью, очень мирная на вид высокая калиточка легко открылась. Лиля вслед за оживившейся и не отрывающей взгляда от светящихся окон Кирой вошла в пахнущий влажностью и листьями дворик. Мельком через густое плетение кустов она увидела что-то красное на основной дороге. Это были лоскутки материи, висящие на деревьях. Нехорошее место? — пробормотала она.

— Чего тебе? — Торопливо дыша, спросила Кира, берясь за Лилин рукав. — Давай. Где там белая?

Нюта, раскрасневшаяся от усилий и темноты, неуклюже влезла за ними.

Дворик потерялся во мраке, в углу торцом выступал коттедж, мало похожий на официальное здание. Окна насыщены густым хорошим светом сильных ламп.

— Какое симпатичное электричество. — Похвалила Кира.

Лиля оглядела дверь. Над нею глазел фонарик. Кира отстранила Лилю и, постучав, сразу же приоткрыла дверь.

Маленькое, доверху набитое книгами помещение встретило их. Похоже, книги спешно упаковывали для отправки — кругом стояли ящики и лежали мотки верёвок.

Металлические стеллажи, теснясь, занимали почти всё помещение. Сбоку у зарешёченных окон поместились несколько столов. Кира сразу обратила внимание, что книги в большинстве старые, частию совсем ветхие. В коробке у выхода лежала раскрытая. Кира нагнулась и прочла не без труда пару строк. Текст набран старинным шрифтом, некоторые буквы непонятны, как выпавшие из конструкции или подменённые детальки.

В комнате никого. Девочки оглянулись. Нюта кашлянула. Девочки посмотрели на неё.

— Так делают. — Пояснила она. — Так принято, когда…

Из-за стеллажа показался погон с двумя большими звёздами. Девочки уставились на него. Вышел офицер, толстоватый и румяный, в больших очках. Увидев девочек, он ничуть не удивился.

— А вот и они. — Как игрушечный мишка, загудел он. — Пожаловали, наконец, и ловить никого не придётся.

Нюте стало жарко, и она теребила широкий пояс своего пальто.

— Мы… — Начала Кира.

Офицер показал пальцем на неё, на Лилю и на Нюту.

— Мои одиннадцатый, двенадцатый и тринадцатый посетители… за весь год.

Он рассмеялся. Заулыбались с неуверенными лицами и Кира с Нютой. Кира принялась объяснять, зачем они пришли, и спохватилась. Офицер, пожалуй, их не слушал.

— Мы не поздоровались. — Чопорно молвила Кира. — Извините.

Офицер воскликнул:

— Вот и верно. Чувствую, что-то не то.

Он сделал к ним пару шагов. Нюта попятилась.

— Капитан Верников. — Вскидывая пухлую и тоже румяную ладошку, объявил он. — И страшно рад.

Девочки представились, чинно выходя вперёд на шаг.

Капитан с удовольствием повторял их имена, пробуя на вкус тёплыми, вылепленными для мира и второй порции каши, губами. Через минуту они уже болтали, как старые приятели.

Выяснилось, что капитан — один из дежурных по библиотеке до её окончательного вывоза. Так как он чаще других дежурил при дедушке… он осёкся и пояснил:

— Тут один генерал живал, чаи гонял. Он и книжки эти повыписал незнамо откуда. Вроде как попользоваться на время.

От Лили не укрылось, что при слове «генерал» он споткнулся и выговорил его с сомнением, но чрезвычайно подобострастно.

— Амуницию зело неформенную имел.

Он потеребил свой глухой френч.

— Старый совсем, — добавил он. — Вы ему не говорите, что я его дедушкой назвал. Осерчает.

Кира успокоилась и весело пообещала:

— Не скажем, товарищ капитан.

Девочки вразнобой принялись уговаривать капитана, что не подведут его, ежли им доведётся встретиться с дедушкой.

— А почему вы чаще всех дежурили? — Спросила Кира.

Капитан объяснил, что книжки любит почитывать. При этом он раздражённо посмотрел на стеллажи, и девочки поняли, что подбор книг его разочаровал.

— А вам бы чего хотелось?

— Нам нужны материалы про, э…

— Про что? — Повторил он, внимательно глядя на Киру, взявшую на себя роль парламентёра.

Лиля, стоявшая тихонько и разглядывавшая полки, вмешалась:

— Про оплодотворение у многолепестковых. — Отчеканила она.

Капитан пожевал губами. Он выглядел чуточку сбитым с толку.

— М-да. — Протянул он и тоскливо обернулся на полки.

Он снова посмотрел на посетительниц.

— А, может, — он залихватски улыбнулся, — вы бы, товарищи школьницы, самообслуживанием занялись, а? Я, ежли честно, не сильно разбираюсь в этом душещипательном вопросе. Не, оно, конечно, дело нужное, но… не силён.

Он указал на башенки полок и с таинственным видом прищурился.

— Может, и найдёте. Тут много чего…

Он снова с сомнением огляделся, не верил в свои слова. Прошептал что-то, Кира не расслышала — вроде по адресу дедушки.

— Хорошо. — С неохотой согласилась Лиля. — Мы постараемся.

— Отлично. — Повеселев, заявил капитан. — Тогда, я с вашего позволения, паковкой займусь…

И он обвёл широким жестом коробки и мотки верёвки. Нюта снова подёргала ремень.

— А вы, милые, располагайтесь… — Предложил он. — Вот сюда можете пальтишечки устроить. Я послежу, чтобы домовой не унёс.

Кира без охоты сняла «пальтишечко». Под ним оказался свитер и домашняя, маловатая юбка. Она заметила, что капитан, сразу вернувшийся к своим занятиям и уталкивающий книги в ящик, не посмотрел на неё, но мельком взглянул на сбросившую плащ Лилю и копошливо расстёгивающую ремень Нюту.

Оставив вещи под присмотром дежурного, который опять заверил, что проследит, они пошли вдоль полок. Нюта с опаской придерживала нарядное домашнее платье. Лилька, разумеется, в форменном, но ворот расстёгнут.

Девочки снимали с полок толстые и тонкие тома, томики, цветные и блёклые, крепкие и едва живые, вроде военных в отставке и штафирок, склоняя головы, читали названия на корешках. Но на многих названий не было, а те, что остались, так затёрлись, что приходилось вытаскивать книги, чтобы рассмотреть. Обычно в библиотеке куча всяких разделителей и надписей на полках, где что стоит, но здесь ничего подобного не наблюдалось.

2

Возможно, в расстановку и заложили какую-то систему, но девочки скоро отчаялись найти путеводную ниточку.

В поисках они зашли за самые дальние полки. Им пришлось перешагивать коробки и проволоку, конец которой зачем-то утопили в оштукатуренной стене.

— Смотри, это то? — Спросила Нюта, показывая не очень старый том. Она предусмотрительно держала его подальше от себя, так как по переплету кто-то небольшой осторожно шёл.

Кира перегнулась к ней над пирогом из диссертаций и прочла:

— Ботанические тетради короля… — дальше шло имя короля, которое штукарь-наборщик изобразил таким витиеватым образом, что Кира отказалась от знакомства с этой священной особой.

— Голова садовая, — молвила она тихо. — Зачем нам это?

Нюта растерянно посмотрела на неё.

— Но Лилька же сказала…

Кира отобрала у неё том и, выразительно закатив глаза, стряхнула существо, тут же повисшее на паутинке. С усилием втолкнула книгу на законное место. Это оказалось непросто — обитатели жили в такой тесноте, что сразу смыкались на полке, стоило вытащить кого-нибудь из них.

Лиля остановилась у маленького косого оконца, полузакрытого одним из стеллажей. Она заглянула в окно — маленький дворик, качельки и в глубине играли дети.

Лиля отметила, что картина самая обычная, и отошла. Тут же спохватилась и кинулась обратно, задев локтем полувывороченный с полки фолиант. Какая же обычная, если они на территории казарм? Может, тут расквартированы семьи военных?

Она снова посмотрела в слабо освещённое окно. Конечно, ветки деревьев и лестница для подтягивания новобранцев сами собой сложились в образ детской площадки. Там и в самом деле кто-то двигался, небольшие энергичные фигурки. Лиля, прижавшись щекой к забытой среди стеллажей стремянке и вдыхая запах металла и пыли, следила за мечущимися в ветках очертаниями.

Она отпрянула, когда Кира коснулась её руки.

Кира смотрела на неё, показывая на что-то глазами. Лиля ответила непонимающим взглядом, спала наяву. Кира ласково её подпихнула:

Конец ознакомительного фрагмента.