Дюймовочка с тайной

Аглая Отрада, 2023

Я с детства знала, что не могу рассчитывать не только на любовь мамы, но и благосклонность Вселенной. Поэтому училась, вылезая из кожи, подрабатывала, и с упорством ослика шла к своей цели. И вот, когда от Большой сцены меня отделял один шаг, все рухнуло. Я оказалась на грани выживания. Справилась. И о мечте пришлось забыть, как и о личной жизни. Но Судьба послала мне еще одно испытание – появился Он. Мужчина, которого полюбила я и который полюбил меня. И теперь мне приходится его отталкивать, потому что у меня есть тайна, и вряд ли ему это понравится…

Глава

8

— Дочка, у меня к тебе серьезный разговор, — своим страдальческим видом мама мгновенно погасила мою эйфорию. В этом она непревзойденный мастер. Виртуоз прямо — таки. Я лихорадочно перебирала в голове все, что может испортить мне настроение и доставить неприятности. Но мозг, затуманенный счастьем от получения диплома, категорически не хотел думать о плохом.

— Что случилось? — подталкиваю родительницу быстрее начать этот «серьезный разговор» и быстрее его закончить.

— Ты же знаешь, что Курт ждет меня?!

От риторического вопроса противно заныло где-то под ложечкой. Но я все еще не могла никак связать ее Курта и свое нехорошее предчувствие.

— И?

— Ты уже взрослая, и должна меня понять. Я всю себя отдала, чтоб поставить тебя на ноги. У меня же не было никакой личной жизни, копеечки считала, чтоб у тебя все было…

Э-м-м…Очень громкое заявление, конечно…Учитывая, что с рождения меня фактически воспитывала бабушка, а после ее смерти семь лет я прожила в интернате для одаренных детей. И соответственно материальные затраты для мамы не были уж такими непосильными. Да и с отсутствием личной жизни она сильно загнула. Она началась у нее еще в школе, а в семнадцать уже родилась я. Но, как говорится, ничему жизнь не учит. Даже на мой детский взгляд, она отличалась завидным легкомыслием.

Каждый раз, когда мама навещала меня в интернате, ее привозил на машине новый жених, естественно, за которого она собиралась замуж.

Вот и сейчас… Чуть больше года назад собралась. Крутой бизнесмен. Дарил цветы, свозил в Турцию. В общем, мама решила, что вытащила счастливый билетик. А чтоб его не перехватила какая-нибудь другая цепкая лапка, решила забеременеть. Три месяца ничего не говорила своему без пяти минут мужу, а потом прикинулась школьницей, типа сама не знает, как получилось и она не заметила.

Бизнесмен впал в ярость и популярно объяснил, что ложиться в постель с веселой и бескомплексной женщиной, пусть и со смазливым личиком и стройным телом, — это одно.

А жениться на далеко не юной парикмахерше с шлейфом любовных похождений и взрослой дочерью впридачу — это совсем другое. Спасибо тете Марине, маминой подруге, она мне рассказала правду. А то ведь мама полученный «от ворот поворот» преподнесла мне вот таким же серьезным разговором. Сообщила, что бизнесмен не захотел жениться только из-за того, что у нее есть я. Такое себе заявление, но я бы поверила и мучалась бы угрызениями совести.

А так я спокойно перенесла беременность мамы. Да и она сама рвать волосы на себе не собиралась. Каким-то образом познакомилась с чистопородным немцем и начала с ним переписку с помощью онлайн-переводчика. Подозреваю, что немца больше привлекли фотографии моей родительницы, обожавшей позировать.

Она даже слетала по приглашению к нему в городок, название которого звучит как ругательство — Швебиш-Гмюнд, будучи на пятом месяце беременности. Правда, по ней это было незаметно. На что мама надеялась, непонятно. Даже самый наивный и самый влюбленный простачок не признает себя отцом ребенка, который родится здоровеньким «пятимесячным» бутузиком.

Но я плохо знала свою мать. Вернее, совсем не знала, потому что и в страшном сне не могло присниться то, что она задумала.

— Таис, пойми. По-другому никак, — мама словно нарочно, чтоб выбесить меня, назвала Таис. Не отличавшаяся начитанностью, она тем не менее прочитала «Таис Афинскую» Ефремова и посчитала, что будет круто дать новорожденной малышке имя знаменитой куртизанки, любовницы Александра Македонского и жены какого-то царя Египта.

Не исключаю, что это была единственная книга, прочитанная в школе, и идея покорять мужчин к ней пришла именно оттуда. Только какого черта было переносить свои мечты на меня?! Я ненавижу свое имя, и особенно, когда его сокращают до Таис.

Но мама знала, что делала — слегка раздразнила, чтоб я успела эмоционально отреагировать на то главное, что она приберегла «на сладкое».

Бабушка говорила, что мама хотела стать актрисой. Во всяком случае драматический талант у нее точно был.

Вот и сейчас, сидя за столом, она прикрыла глаза рукой, демонстрируя, что ей невыносимо больно говорить о чем-то.

— Меня все осудят, — начала она. — Но другого выхода нет. Я заслужила право на женское счастье. Курт позвал меня замуж. И, сама понимаешь, младенец, который появится во время нашего романа, перечеркнет все. Я решила оставить ребенка в роддоме.

— Как оставить? Родить и сделать вид, что ничего не было? — я непонимающе уставилась на нее. — То есть отказаться?

Какой-то дурной сон? Но нет. Вот лучи заходящего солнца запутываются в огненной шевелюре мамы. Вот за окном орет соседский кот, чтоб его запустили через балкон. В подъезде сногсшибательно пахнет выпечкой — тетя Люся готовит торты на заказ… Все как всегда. Но заявление мамы безжалостно рвет в клочья нашу привычную жизнь обычных людей. Бьет под дых так, словно узнаешь, что твой близкий человек — жестокий убийца.

Этого просто не может быть! Пусть я имею не идеальную мать… Но оставить ребенка в роддоме?! В голове просто не укладывалось. Нет, умом я понимала, что Курту мама не нужна «с приплодом». Но зачем ей Курт, если для этого придется пожертвовать ребенком. Девочкой, между прочим. Как и я. Моей сестрой…

Я представила, как эта маленькая беззащитная крошка остается одна, никому не нужная, с клеймом «отказник», и горло сдавило спазмом.

— Как ты можешь?! — хрипло выдавила я. — Ты же не кукушка!

Хотя о чем это я? Если б не бабушка, то и я осталась бы в роддоме.

— Так и могу! — резко ответила мать, сбросив скорбно-виноватую маску. — Этой мой единственный шанс! Впрыгнуть в последний вагон!

— Мам, ну это же…предательство! Настоящее преступление! — я не знала, какие еще подобрать слова, чтоб удержать ее от чудовищного поступка.

— Преступление? Ну тогда ты тоже соучастница. Будешь знать, что твоя родная сестра в детдоме и жить с этим, — припечатала родительница, окончательно смяв мою способность адекватно реагировать. Я растерялась, потому что чувство чужой вины придавило бетонной плитой, будто я сама предательница.

— Вот ты осуждаешь меня. А если ты такая правильная, не дай пропасть сестренке…

Я непонимающе уставилась на нее.

— Как я могу повлиять на тебя?

— Никак. Но мы можем оформить малышку на тебя. Тебе ж уже восемнадцать есть. И девочка не попадет в детдом. Я знаю, как это сделать. Буду помогать, чем смогу, — мама говорила убедительно, веско, а я только хлопала глазами.

— То есть ты хочешь, чтобы я стала матерью твоей дочери? — наконец до меня дошло, чего от меня хотят.

— Ну формально да. Ведь если я запишу ее на себя и уеду к Курту, то опека заберет девочку. А так — ты молодая мать. Жилье есть. Не прикопаешься. Пособие оформишь как мать — одиночка.

Мое будущее, которое казалось радужным и наполненным яркими событиями, вдруг превратилось в хрустальный замок. И сейчас он угрожающе зашатался. Еще мгновение, и полетят вниз хрупкие башенки, стены пойдут трещинами, и он рухнет, больно раня острыми осколками мою душу. И я предпринимаю попытку удержать его, не дать рассыпаться

— Я не могу! Геннадий Ильич сказал, что у меня есть все шансы поступить в академию Вагановой…