Беременна по принуждению

Агата Чернышова, 2020

Ещё утром я была счастливой невестой, а после свадьбы обнаружила, что мой муж жестокий и властный. Тиран. И женился на мне не ради любви. Я должна выносить и родить ему наследника, а потом получить приличные отступные. И отказаться от родительских прав. Или продолжать быть покорной игрушкой своего мужа. И пока я не забеременею, его особняк не покину. Я ответила отказом. С этого начался мой личный ад. Моё личное проклятие, имя которому Ветер. Возможет ли у недоброй сказки счастливый конец? CЛР, ХЭ. Абьюз и насилие (жестокий секс) присутствуют в первой половине книги. Откровенные сцены. Внимание! Книга – мой вариант сказки на тему абьюза для тех, кто хочет читать о таких отношениях. Содержит нецензурную брань.

Глава 8

***

— Войдите! — крикнула я, закрывая створки шкафа.

— Злата Алексеевна, я пришла вам помочь, — произнесла девушка, которую мне представили как Яну. Она вошла и аккуратно закрыла за собой дверь, держа в руках поднос, накрытый сверху белоснежным полотенцем.

Яна была полновата, но эта полнота ничуть не портила её, на голову выше меня, девушка, что называется, была статной. Густые длинные курчавые волосы были забраны в хвост, полные губы улыбались, но мелкие глаза смотрели со злым любопытством.

— Чем именно?

— Хозяин приказал, чтобы я сделала вам клизму и помогла одеться.

Мне показалось, что я ослышалась.

— Не понимаю.

— Не бойтесь, я медсестра по образованию. Больно не будет.

Она произнесла это с таким упором, будто хотела добавить: сейчас не будет. Я, конечно, не дурочка и не такая наивная, чтобы не понимать, для чего нужна эта процедура. Теперь мне стали ясны слова Ветра о тех действиях, что должны мне понравится, но со временем.

— Не надо, я всё сделаю сама, — произнесла я, протягивая руку. И так посмотрела на Яну, чтобы она не смела и рта открыть. — Пошла вон отсюда, дрянь!

— Как угодно, Злата Алексеевна! — Яна улыбнулась и, проигнорировав мой жест, поставила поднос на столик возле двери. Поклонилась и вышла с тем же достоинством доверенного лица хозяина, с которым и вошла в мои комнаты.

Я чувствовала, как вспотели ладони, а по спине бродил холодок. Странно, я стояла, глядя себя по руке, и ничего не чувствовала. В груди поселилась какая-то пустота, словно это не я стою в роскошных комнатах и жду мужа, который пока так им и не стал, а кто-то другой.

Плечи опустились, я посмотрела вниз, ссутулилась, сразу показавшись себе нелепой и глупой. Кукла, которую дёргают за ниточки и получают удовольствие, смотря как она пытается изображать человека со свободной волей. Нет, сбежать сейчас не получится.

Я буду играть по плану Ветра. Сейчас уж точно, заслужу его доверие и потом… Не знаю, я не уверена, что у меня будет потом, но постараюсь выбраться невредимой.

Сдёрнула полотенце, взяла резиновую грушу и поплелась в ванную. Сделала всё механически, помылась на три воды, как перед смертью. И всё же всплакнула!

Струи воды катилась вниз по спине, плечам, шее, а слёзы — по щекам. Я стояла под горячим душем и ждала, пока придёт Он. Знала, что придёт, чувствовала его так, как не чувствовала никого раньше.

Ветер отчего-то запал в душу, задел какую-то тонкую струну внутри, на которой ранее никто не играл. И даже сейчас, когда я знала, что он со мной решил сделать, и догадывалась о том, через что ещё предстоит пройти, тем не менее хотела его видеть, слышать, как он будет меня успокаивать, говорить, что никому не отдаст.

Я хотела быть его женщиной, несмотря ни на что. Впрочем, я ей и стану. Уже стала. Женой.

— Белоснежка, — произнёс его голос. Я вздрогнула, но обернулась, проведя рукой по дверце кабины, чтобы лучше видеть.

Максим стоял в дверях и смотрел на меня так, как втайне мечтает каждая женщина. Я выключила воду и открыла створку душевой кабины. Шаг вперёд, осторожный, робкий, и вот он уже протянул мне руку.

— Я впервые вижу тебя такой, — прошептал он. — Хочу запомнить и насладиться моментом.

— Я всё сделала, как ты хотел.

— Не сердись. Я люблю тебя.

Ветер наклонился к моим губам и притянул к себе, пресекая все попытки отстраниться. А я принимала его ласку, вздрагивая, как под ударами тонкой плети. Когда не так больно, как унизительно.

— Не бойся, я не причиню тебе вреда, — сказал он, прерывая поцелуй на мгновение, чтобы снова завладеть моим ртом и душой.

Я чувствовала его руки, они гладили моё обнажённое тело, то спускаясь к ягодицам, то снова поднимаясь по спине, а мы с Ветром продолжали жарко целоваться. Я начала отвечать ему, мысли смешались, а внизу живота заныло до ломоты.

— Возьми меня, — прошептала я и уткнулась ему в шею в надежде, что всё пойдёт по моему плану. — Я хочу стать твоей.

— Ты и так моя и будешь ей, пока я так хочу.

Ветер резко повернул меня к себе спиной и толкнул к двери в спальню.

— А ты думаешь, что я не проверю, что ты делала эти три дня.

Оказавшись в спальне, я почувствовала холод, ведь Ветер так и не дал мне завернуться в полотенце, но сейчас я видела в его лице только желание подчинить. И самое противное, что хотела подчиниться, однако пыталась минимизировать потери.

— Я была дома. С родителями. Я ещё девственница, проверь сам.

— Думаешь, я не знаю, что физически баба может остаться целкой, при этом её просто ебут в другое отверстие. Вот сейчас и проверим. На колени, быстро.

Он подтолкнул меня в кровать, больно ущипнув за сосок так, что я даже вскрикнула.

— Пожалуйста, Максим, не надо, — пыталась умолять я, чувствуя, как он смачивает тугое кольцо ануса пальцем, смоченным в какой-то жидкости, которую он мигом ранее выдавил мне на ягодицы.

Мои руки дрожали, пришлось опуститься на локти, чем вызвала довольное хмыканье Ветра.

— Я же говорил, что ты создана для того, чтобы я ебал тебя везде.

Что-либо ответить я не успела, только почувствовала, как член мужа упёрся в тугое колечко ануса и плавно стал заходить внутрь. В первые мгновения у меня перехватило дыхание от страха и неведомого доселе чувства, что меня растягивают изнутри и сейчас разорвут. Боль пришла сразу, не такая, чтобы кричать в голос, но постанывать и плакать, глотая слёзы.

— Потерпи, милая. Ты у меня ещё кончишь, — сказал Ветер и резко вошёл на всю длину.

Я вскрикнула, уткнувшись лицом в шёлковое покрывало, но мужа это не остановило. Он начал двигаться, сначала плавно, но вскоре нарастил темп, не слушая мои рыдания.

— Да, Снежка, это теперь твоё призвание — терпеть, пока я тебя трахаю.

— Мне больно, — пискнула я, хотя первая боль уже утихла, уступив место жжению. Я чувствовала себя вещью, которую нетерпеливый хозяин пользует, не заботясь о сохранности упаковки.

— Так и должно быть. Ты охрененно узкая.

Он увеличил темп, и я, вгрызаясь зубами в покрывало, терпела. Вскоре боль утихла совсем, мне удалось даже расслабиться, мысленно молясь, чтобы всё скорее закончилось.

Мощными движениями Ветер загонял член в мою дырочку до самого конца, а потом почти полностью вытаскивал его из ануса. Я чувствовала, как его лобок ударяется о мои ягодица, а яички бьются прямо о промежность. Как ни странно, но это доставляло мне удовольствие, не испытанное ранее.

Я не занималась мастурбацией, хотя слышала, что подруги регулярно самоудовлетворяются. Мне же это не приносило радости. А сейчас, с каждым движением Ветра внутри меня, я испытывала не удовольствие, но близкое к этому чувство.

Тепло его яичек, когда они касались набухшего бугорка в промежности, рождало волну спазма, распространяющуюся на живот.

Я протянула руку между своих ног и коснулась их. Ветер застонал, в два мощных движения вошёл в меня максимально глубоко и кончил.

Он продолжал держать меня за талию, насаживая на член, я чувствовала его содрогания внутри и тёплую волну, заполняющую меня.

— Да, детка, с первым настоящим трахом тебя! — выдохнул он и аккуратно вышел из меня.

***

Он отправился в душ первым, похлопав меня по мягкому месту так, будто я была цирковой лошадкой, успешно выполнившей сложный трюк. В какой-то мере, так оно и было.

Я слушала, как шумит вода в ванной и лежала, завернувшись в покрывало.

Глаза были совершенно сухими, мне не хотелось плакать, я вообще больше не знала, ни кем является мой муж, ни что я от него хочу. Боже мой, я даже не представляла, что я буду делать!

Терпеть, ждать, что время изменит Ветра? Нет, не изменит.

Он таков, каков есть: хитрый, резкий, мстительный и в то же время я чувствовала его любовь кожей. Знала что он не играет в страсть, а дышит ей, живёт, она как никотин у курильщика встроилась в его мозг и проела нутро.

Откуда я это знала? Я и сама испытывала схожие чувства. С одной стороны, ненавидела его за то, через что он заставляет меня пройти. С другой, наслаждалась его прикосновениями и взглядами, ласкающими без слов.

— Иди, Белоснежка, а потом поговорим, — улыбнулся он, выходя из душа.

Завёрнутый в полотенцем, которое еле прикрывало накаченные ноги и живот с красивым прессом. И когда только у него хватает сил и времени ещё и в тренажёрку ходить?

Ответ лежал на поверхности. Он же Ветер! Его энергии хватит на микроАЭС!

— Хорошо, — ответила я и, опустив голову, хотела было прошмыгнуть мимо.

По моим бёдрам стекала его сперма, хотелось как можно быстрее помыться и забыть о том, что он со мной делал. Как и о том, что мне даже было немного приятно.

Пусть не сразу, но под конец я приноровилась к его темпу, боль ушла, оставив чувство наполненности и безумно приятное прикосновение его яичек к моему клитору.

Но пройти быстро в душ мне не позволили. Он схватил руку и повернул моё лицо за подбородок так, чтобы наши взгляды встретились.

— Недолго. Мне надо уходить. Но перед этим кое-что скажу тебе.

И взгляд у него был такой, что не посмеешь ослушаться. Слишком рискованно.

Я же старалась вести себя так, будто ничего не случилось. Будто в жизни не было никакой опасности. Словом, как счастливая новобрачная, у которой отчего-то дрожат губы.

В душе я включила прохладную воду. Закрыв глаза, досчитала до десяти и вырубила её. Наконец, холод сделал своё дело, заморозил чувства, заставляющие меня дрожать, как будто стою голой на морозе. Я не знаю, что делать! Совсем не знаю!

Уходить? Даже если бы я этого хотела, то не смогу. Ветер не позволит.

Смириться и делать вид, что всё, что происходит, делается с моего согласия и по моей воле? Наверное, какое-то время это будет возможно.

Быстро обтёрлась полотенцем и только тут поняла, что не захватила белья, не говоря уже об одежде. То, что я оставила на вешалке в ванной, Ветер бросил в корзину для грязного белья. Предварительно намочив, что теперь и не оденешь!

Делать нечего! Выйду в чём мать родила! В конце концов, сейчас, смыв его следы, я чувствовала себя не грязной потаскушкой из борделя, а обычной девушкой, проводящей время с любимым.

Ветер, увидев меня, довольно хмыкнул. Он уже успел одеться и сидел в кресле, жадно пожирая меня глазами, как смотрят на дорогое, но вполне удачное приобретение.

Его взгляд блуждал по моему телу, я физически ощущала эти невесомые прикосновения, от которых меня по-прежнему бросало в жар.

— Сядь сюда! — указал он на кресло напротив и добавил суровым тоном: — Разве я разрешал тебе одеваться?

Я застыла с пледом в руках, в который отчаянно хотелось завернуться. Расчёт мужа прост: когда человек находится в заведомо дискомфортной ситуации, то и мыслить стройно не сможет.

Но конфликтовать я не хотела. Не сейчас.

— Я решил сразу объяснить тебе наши планы.

— Твои, то есть? — Я позволила себе сарказм, но Ветер пропустил его мимо ушей.

— Мои, пусть так. Я уже говорил тебе, что раз ты моя жена, я всё буду решать сам.

— А мне останется золотая клетка? Ты не собираешься со мной считаться? Какая же это любовь?!

— Хорошая, честная. Впрочем, думай как хочешь. Я подарю тебе такую жизнь, о которой другие будут только мечтать. Но и от тебя требуется немало. Невозможно всё время брать, не отдавая равноценной жертвы. Это тактика паразита, а таких фиф мне не надо!

Я слушала его и одновременно почти не слышала. Вцепилась пальцами в подлокотники кресла, больше не стремясь прикрыться.

Было чуть прохладно, но я не обращала внимания. Ветер говорил о ребёнке, вполне естественно, что в браке должны рождаться дети. Я и сама была не против двоих, о чём не раз говорила мужу.

Но представляла всё иначе. Впрочем, как скажет Ветер, это ведь только моя вина!

— Ты должна залететь в ближайшие месяцы, — продолжил он деловым тоном, каким надиктовывают секретарю, чтобы та внесла встречи в планировщик и в своё время напомнила боссу о них. — И пока этого не случится, из дома ты не выйдешь. Можешь звонить по сотовому родителям или подругам, но учти, Белоснежка, я буду знать, что и кому ты говоришь.

Он встал и медленно подошёл. Потом навис надо мной, запрокинул голову так, что потемнело в глазах и впился губами в мой рот.

Сейчас поцелуй был похож на укус, предупреждение. Я почувствовала солёный привкус, но не понимала, моя ли кровь на языке или его.

Конец ознакомительного фрагмента.