Любовь на одном вдохе

Агата Невская (2024)

Он для меня — манящий океан, равнодушный, всеобъемлющий, сшибающий своей силой и мощью. Я для него — всего лишь этап, одна из многих. Ведь для него работа — главная любовь его жизни. Или это мне всего лишь кажется?.. И я наконец нашла того, кто во время подъема на поверхность будет моим страхующим. Всегда. Рядом. Глаза в глаза. И в море, и в жизни. Но так страшно уйти на дно и задохнуться в манящей бездне его обещаний…

Глава 2

Ляля

Я нечеловечески устала. И уже практически ненавидела декабрь и предстоящий Новый год. Честно говоря, я не люблю его с детства, и ничто не могло его реабилитировать в моих глаза.

Я опустила камеру, отщелкав кадры в последнем сеттинге. Посмотрела на экранчик, оценила замершую во времени композицию. На меня «смотрела» искусственная картинка семейной жизни. По-дизайнерски украшенная елка с переливающейся разноцветными огоньками гирляндой, с зажженным камином, искусственным, правда, с горкой мнимых подарков и счастливо улыбающееся семейство. «Мама, папа, я — счастливая семья». Еще только голден ретривера не хватает для полноты картины идеальной семьи.

Не знаю, как у кого, но у меня такого нет и никогда не было. Отца я не знала, мама растила меня одна, пока не появился он… Мой отчим. Я даже при одной только мысли о нем вздрогнула. Поскорее прогнала неприятные и болезненные воспоминания, возвращаясь в реальность.

— Ну что, сворачиваемся? — ко мне подошла визажистка Катя, моя подруга, с которой я всегда сотрудничаю на съемках.

— Кажется, да, — я со вздохом окинула взглядом помещение студии. — Время аренды подходит к концу, мы договаривались на три часа чистого времени. Осталось десять минут на сборы и уборку.

Счастливая семья, увидев, что объектив камеры на них уже не повернут, вмиг перестала быть уж такой излучающей семейную идиллию и благополучие. Мужчина раздраженно огрызнулся на какое-то замечание женщины, а брошенная без внимания пятилетняя принцесса заревела так, что у меня оглохли уши. Я поморщилась. Головная боль, которая только-только начиналась во время съемки, усилилась, и любые резкие звуки срабатывали как раздражающий триггер.

— А можно посмотреть, что получилось? — ко мне подошла клиентка и то, как она говорила, раздраженно и с надрывом, я поняла — хочет поскандалить. Наадреналинилась с мужем, но ей этого показалось мало, и она решила «догнаться» за мой счет.

— Можно, но я сразу предупреждаю — это сырой материал, который еще не прошел обработку, — как можно более спокойно и корректно ответила я. — Обычно я не показываю свою работу в полуфабрикатном виде.

— А вдруг я глаза закрыла во время кадра и как это поправить? А деньги мы уже заплатили! — визгливых ноток уже стало явно больше. Я мысленно закатила глаза.

— Поверьте, мой опыт в фотографии позволяет мне сделать кадры, где клиенты без закрытых глаз, — все еще спокойно ответила я и продемонстрировала ей на экранчике последний кадр.

— Вот же, вот! Я здесь улыбаюсь и закрыла глаза! — ткнула она в кадр.

Спокойствие, Ляля, только спокойствие, как говорил Карлсон. Дома тебя ждет уже собранный чемодан и завтра ты уже будешь отдыхать и заниматься тем, что приносит душевное равновесие…

— Дорогая, Елена все сделает, не переживай, она — профессионал, — к нам подошел ее муж и, приобняв за плечи, прижал к своему боку. При этом он смотрел на меня и улыбался так… Многозначительно и многообещающе. Хорошо, что его жена не видела, иначе бы криков точно бы стало больше.

Я холодно посмотрела на него в ответ и кивнула. Обычно моего взгляда хватало, чтобы отбривать вот такое вот внимание, которого я не добивалась и к которому не стремилась.

— Спасибо. Да, вы можете не переживать, фотографии на руки вы получите самые лучшие, можете быть уверенными, — сказала я и стала обирать оборудование. — Нам нужно освободить студию через пять минут. Вам достаточно этого времени, чтобы собраться?

— Пять минут? — ахнула женщина. — Котя, помоги скорее собраться. Оля!

От ее окрика даже я подпрыгнула, а вот девочка, судя по всему, привыкла. Она даже ухом не повела, продолжая свое шкодное дело — Оля снимала с елки игрушки.

Женщина бросилась к дочери, отбирая игрушки и развешивая их обратно на елку.

— А что вы делаете завтра? Я бы мог за чашечкой кофе рассмотреть повнимательнее фотографии, отобрать лучшие, — «котя», полноватый мужчина с начинающейся залысиной и рыбьими глазами, подошел ко мне поближе. Господи, на мне что, табличка висит — «я только и мечтаю о клиенте, который затащит меня в постель?» Многословная табличка, но такое просто уже не в первый раз. Надо будет подумать об этом, что-то же таких вот «коть» во мне привлекает. А еще лучше, поговорю-ка я об этом со своим психотерапевтом.

— Завтра я уезжаю в отпуск. И все рабочие вопросы буду решать уже после новогодних праздников, — холодно отрезала я, отступая от него на шаг. — Я вас предупреждала об этом, когда вы соглашались на фотосессию. Кроме того, я сама отбираю кадры и в этом вопросе мне ваша помощь точно не потребуется. Я отлично знаю свое дело.

— Да, да, конечно, — пробормотал «котя», идя на попятный. — Я нисколько не сомневаюсь в вашем профессионализме, просто предложил.

— Котя! — от резкого окрика мы вздрогнули вместе. — Ну помоги же мне!

Оставаться здесь уже не было сил.

— Кать, я ухожу, — сказала я своей визажистке устало. — Скажу девочкам, что здесь сейчас все освободят. Проследишь здесь за всем?

Я глазами показала на клиентов, которые суетливо собирали одежду, игрушки дочери, при этом еще спорили и пытались угомонить орущую дочь.

— Иди, конечно, — понимающе кивнула Катя. — Съемка непростая была.

Я обняла ее с благодарностью.

— С наступающим тебя. И пупсика своего чмокни от меня в носик, — я тепло улыбнулась при воспоминании о чудесном малыше Кати, которому только-только исполнилось два года.

— Осторожно там, на своих нырялках, — ворчливо отозвалась Катя. — Пупсику этому еще крестная нужна.

Мы с Катей знакомы несколько лет с тех пор, как вместе закончили престижный и известный в Питере фотофакультет. Но если она дальше не пошла, отдав свое сердце визажу, то я погрузилась с головой в фотографию. Мне было интересно все, но в итоге я остановилась на портретной фотографии. Вот так, через видоискатель и объектив камеры я могла наблюдать за преображением лица человека. И мне было даже не объяснить никому, почему я иногда ждала нужного момента час, а то и больше. Мне было важно передать характер человека в одном кадре. Но это были портреты для души, с ними я отдыхала, а для коммерции были вот такие студийные съемки, которые меня «кормили». И давали возможность заниматься еще одной моей отдушиной — фридайвингом и подводной съемкой.

— Как вернешься, обязательно сразу позвони, хорошо? — Катя испытующе посмотрела на меня. — Мы с Милкой очень волнуемся и будем тебя ждать в гости.

Милка — Катина дочь. И она растит ее одна. Муж Кати, с которым я так и не успела познакомиться, погиб в аварии, разбился на мотоцикле, когда она была беременна. Не знаю, как она тогда справилась, видимо, будущая жизнь, которая уже росла в ней, давали такие силы. Я же все время была рядом, поддерживала, как могла. И закономерно стала крестной Милки. Роднее них у меня никого нет.

— Обещаю, — я опять обняла Катю. — Как только вернусь, сразу же примчусь к вам. И оттуда еще напишу, не переживай.

— Ох, Ляля, ну чего тебе не сидится? Может, вязание, а? — пошутила Катя нашей старой шуткой.

— Ну нет, — рассмеялась я. — Вязание оставлю для пенсии. Все, убежала.

Я подхватила сумки с камерой, объективами, штатив и, махнув на прощание рукой Кате и попрощавшись с клиентами, ушла. Оплатила студию, договорилась с администратором, чтобы еще выделили немного времени на сборы и наконец вышла на свежий воздух.

Студия находилась на Обводном, на территории бывшего завода, тут, конечно, нельзя говорить о свежем воздухе, но после душного и пыльного помещения мне даже воздух центра города показался сказкой. Я вызвала такси, благо здесь было недалеко ехать, жила почти по соседству с Обводным.

Я снимала однокомнатную квартиру в старом доме на Бронницкой, с круглым окном, его так и называли — дом с иллюминатором.

Дома меня ждал уже собранный чемодан с оборудованием для ныряния, отдельный рюкзак — с оборудованием для подводной съемки с объективами и водонепроницаемыми боксами. Это оборудование — моя особенная ценность, и стоило оно чуть ли ни в несколько раз дороже, чем моя «наземная» камера со всякими прибамбасами. Я окинула взглядом весь свой багаж. Нда. Как я все это потащу? А еще же свинцовые груза для погружения… Точно придется ехать на такси в аэропорт, на себе все это я не смогу дотащить. Еще нужно будет решить вопрос с таможенниками, чтобы при просвете багажа не было проблем из-за свинцовых грузов.

Но это все — мелочи, по сравнению с тем, что меня ждало.

А ждало меня море. И глубина. И то чувство, когда погружаешься, а вокруг тебя — тишина… И никого, кроме рыб. Еще — дельфины. И ты — как часть их мира, пусть и совсем ненадолго.

Завтра в это время я уже прилечу в Шарм! С этой мыслью весело напевая приставучую попсовую песенку, я побросала в сумку, которую собиралась взять в качестве ручной клади, необходимые мелочи, выгрузила из камеры на диск отснятые кадры, и легла спать.

Сон пришел не сразу, я еще ворочалась с боку на бок, эмоции о предстоящей поездке не давали заснуть. А когда заснула, мне приснился странный сон.

Я погружалась. И хотя я знала, что одной, без пары, этого делать нельзя, я почему-то во сне была на глубине именно одна. Я парила и смотрела наверх, на сверкающее надо мной пятно поверхности, и медленно всплывала. Схватилась за канат, чтобы остановить всплытие и зависла. И тут меня осторожно кто-то коснулся. Неужели дельфин подплыл так близко? Плавно повернулась. Нет, это был другой фридайвер. Мужчина. Откуда он тут взялся? Его отправили в качестве страхующего? Но я видела его впервые. Он завис напротив меня, внимательно всматриваясь в мое лицо. Глаза, поняла я, он пытается рассмотреть глаза, чтобы понять, в сознании ли я.

Я показала ему знак ОК, известный всем ныряльщикам. Он кивнул и показал большой палец — мол, пошли наверх. И мы пошли. Вот так, глядя друг на друга. Глаза в глаза. И я понимала, что он, если нужно, вытащит меня. Он — мой страхующий не только здесь, на глубине, но и по жизни. Всегда рядом. Надежная опора не только в море, но и на суше. Со мной такого никогда не было. Более того, я не знала этого мужчину. Но здесь, сейчас, во сне, мне казалось это естественным и правильным, а мужчина — до боли знакомым, как будто мы не виделись много лет, и вот наконец-то встретились после долгой разлуки.

С этим странным, незнакомым чувством и с сильно колотящимся сердцем я проснулась.