Невеста по расчету

Агата Лав, 2021

Я любил ее? Хотел себе? Был готов на жертвы ради нее? Эти вопросы до сих пор обжигают нутро. У меня было три «нет» – не любил, не хотел, не был готов – долгие шесть лет. Но сегодня она вновь появилась в моей жизни. Разбила ее и одной легкой улыбкой заставила задуматься над каждым «нет». Ведь теперь она невеста моего брата…

Глава 3

Мы возвращаемся с банкета поздним вечером. У Роберта просторные апартаменты в респектабельном районе, в которых я провела уже две недели. Ровно столько, сколько вообще нахожусь в столице. По утрам я вижу бегунов с наушниками, а вечерами не слышно подвыпивших компаний. Здесь тихо и красиво, и при других обстоятельствах можно было бы сказать, что я вытянула счастливый билет.

Но мои обстоятельства таковы, что это скорее черная метка.

Мне выделили отдельную спальню со своей ванной. Я думаю о ней, пока мы едем назад. Надеюсь, что сегодня ничего не изменится, и я смогу переночевать за закрытой дверью. В моей ванной лежат десятки коробок с косметикой. Не знаю, для чего столько. Когда я впервые увидела подарочные боксы и брендовые линейки, на мгновение почувствовала себя именитой актрисой. Или какой-то известной девушкой, которой специально присылают образцы, чтобы она похвалила их на огромную аудиторию.

В жизни Роберта вообще много излишеств. Если открыть холодильник, то его полки напомнят витрину магазина. Еды, правда, почти нет, но напитки стоят красочными рядами. Если заглянуть в гостиную, то можно увидеть сразу два камина. А если набрать номер ресепшн, то придут три человека на помощь. Даже из-за пустяковой проблемы.

Мне трудно к этому привыкнуть.

Стены давят на меня, а не прогибаться под Роберта становится всё сложнее. В этом неприятно признаваться, ведь хочется считать себя смелой и волевой, но в жизни обстоятельства зачастую не соотносятся с нашими идеалами. Ему даже не нужны угрозы и проявления силы, я живу рядом с ним и каждый день вижу его богатство. Роскошь и влияние. Когда человек может позволить себе так много, невольно задумаешься, а что можно ему противопоставить? Если он выбрал красивую рамку для своей коллекции и нашел место на стене, куда хочет пригвоздить меня как бабочку, остается только вырываться так, чтобы не переломать крылья.

Я и пытаюсь.

Подбадриваю себя как могу.

Докатилась до того, что считаю за везение то, что Роберт не урод. Он даже мог бы быть красивым. У него правильные черты лица и спортивная фигура, он явно ухаживает за собой, находя время для зала и массажей, но высокомерная печать всё портит. И он грубый, он очень грубый.

— Устала?

Я оборачиваюсь на его вопрос и только через мгновение понимаю, что он спросил.

— Да, — вру, на самом деле я в порядке, но так больше шансов побыстрее уйти к себе. — Вечер был длинным.

Роберт стаскивает с плеч пиджак и бросает его на комод в холле. Я тянусь к застежкам туфель.

— Не снимай пока, — говорит он. — Ты красивей на каблуках.

Он с блуждающей улыбкой глядит на меня, рассматривая каждую деталь. Мне кажется, что он из тех мужчин, которым и в постели нужны шпильки. Вместе с чулками и кружевным бельем.

Он обхватывает мою ладонь и тянет в гостиную.

— Давай выпьем. На банкете ты выпила всего полбокала сока. Я следил за тобой, крошка, — он усмехается. — Теперь можно расслабиться.

— Я вообще почти не пью…

— Не будь скучной, тебе не идет, — он снова улыбается, а руками уже находит бутылку. — Клубничный, а? Или поискать другой?

Он спрашивает для формы. Он уже наполняет треугольный бокал, а свободной ладонью показывает, чтобы я прошла к мягкой зоне. Там большой диван стоит напротив панорамного окна, а над головой переливаются электрические нити. Можно выбрать любой оттенок подсветки.

Я с опаской смотрю на диван, который больше напоминает бесконечную кровать.

— Что думаешь о моей матери? — Роберт возвращается с напитками и первым опускается на мягкие подушки. — Она тоже из простых, как и ты. Я с ней не общался лет до двадцати, может, даже больше… Уже не помню.

— Почему не общался?

— Долгая история, — он отмахивается. — Так как она тебе?

— Она милая. И очень красивая женщина, у нее определенно есть вкус.

— Да, братец ее балует.

Черт.

Разговор разбивается о риф.

Я отворачиваюсь, цепляясь взглядом за черно-белую фотографию с саксофонистом, и пытаюсь привести дыхание в порядок. Но я все же не справляюсь и вздрагиваю, когда Роберт дотрагивается до меня. Он с нажимом вбивает в мои ладони бокал с розовым напитком, не замечая, что я могу выронить его.

— А Павел какой? — произносит он тише.

— Что? — я оборачиваюсь, реагируя на странную интонацию в его голосе.

— Каким он тебе показался, крошка? Ты же впервые его увидела?

Я не хочу говорить с ним о Павле.

Внутри стоит барьер, который не дает и слова произнести. Я уже научилась не вспоминать о том времени, когда Паша был моим. Хотя это глупость. Он никогда не был моим, иначе не смог бы просто исчезнуть. В один миг, как будто не было чувств, искренности. Я тогда так много придумала себе! Мне было всего девятнадцать и я буквально задыхалась от счастья. Мои первые серьезные отношения. Я влюбилась без оглядки, подавшись зрелому обаянию Паши, и как дурочка ждала, что он позовет меня замуж. Даже несколько раз задерживалась взглядом на витринах свадебных салонов. Смотрела на манекены в красивых белых платья и представляла момент, когда приду выбирать свое.

Глупость.

Ужасная глупость!

Она стоила мне столько слез в свое время. И ведь можно было догадаться намного раньше. Паша никогда не давал мне обещаний, он был заботливым и щедрым, но он держался своих границ. Я не заметила их, увлекшись чувствами, и только после его ухода начала задавать себе вопросы. Как можно было не заметить, что он почти ничего не рассказывает о себе? Не знакомит со своим кругом. Со своей семьей.

— Яся, — зовет Роберт.

Я качаю головой, отгоняя мысли о прошлом. Нужно думать о том, что творится сейчас. А сейчас передо мной Роберт, который не знает, что у меня был роман с его старшим братом. Так лучше. Не хочу рассказывать ему, впуская в душу и самые тяжелые мои дни. Да и кто знает, как он отреагирует? Я его вообще не понимаю.

— Вы с ним совсем не похожи, — я заставляю себя говорить. — Внешне ни одного сходства.

— И слава богу, — Роберт смеется, он подвигается ближе и чиркает по моему оголенному плечу. — Я пошел в своего отца, у него тоже светлые волосы.

— Ты рос с отцом?

— Скорее, с десантом нянечек. У отца бизнес в регионах, так что он почти не бывал дома.

Роберт встряхивает головой и его челка падает на глаза.

— Блондины или брюнеты? — неожиданно спрашивает он. — Кто больше нравится?

У него отличное настроение. Он развлекается и остается сидеть так близко, что я чувствую, как жар его крепкого тела расходится по моей коже.

— Честно? — я поворачиваюсь к нему. — У меня нет любимого типажа, Роберт…

— Роби.

— Мы же здесь одни.

— А ты делай это для меня. Мне нравится, как твои губки произносят мое имя.

Он кладет ладонь на мою коленку. Я импульсивно выставляю руку, накрывая его пальцы.

— Не надо. Ты говорил, что этого не будет.

— Я не тащу тебя в постель, — он все же отрывает пальцы от моей коленки, но перехватывает мою ладонь и жестко держит ее. — Хотя я не прочь продолжить вечер в правильном ключе, — он делает паузу, словно и правда ждет, что я передумаю. — Прости, крошка, но я не верю, что противен тебе. Скорее, ты набиваешь себе цену.

Он залпом осушает свой бокал и, наконец, отпускает меня.

— Я это видел много раз, — бросает он, поднимаясь с дивана. — Ладно, давай ближе к делу. Завтра мы поедем в дом моего брата. Мать хочет, чтобы мы нормально поговорили в семейном кругу.

— А сегодня не считается?

— Сегодня было много лишних людей, — он усмехается. — Надень то зеленое платье завтра, которое я привез в прошлый раз.

— Оно слишком короткое.

— Нет, — он качает головой. — Это сегодня было слишком длинное.