Ветреный

Агата Лав, 2019

Я желаю ее настолько сильно, что внутри все переворачивается. Хочу ее до боли, но она не моя. Чужая женщина, жена, вещь. Она кажется недостижимой, но я готов на все, чтобы быть с ней. И я обязательно получу ее. Снова. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 6

Меня бесит эта чертова тусовка. Вместо того, чтобы спокойно заниматься дизайном дома, я стою рядом с мужем и слушаю скучные разговоры о его работе, в которых один хрен ничего не понимаю. А спустя полчаса выслушиваю очередные нотации от уже выпившего Антона.

— Не нравится мой вид? — нагло спрашиваю и с вызовом смотрю в его сторону. — Я могу раздеться.

— Ты, — он заносит руку чуть выше положенного, но вовремя вспоминает, что мы не дома и просто сжимает кулак.

— Ударь, — говорю я. — Пусть твои партнеры знают, КАКИЕ на самом деле у тебя отношения в семье, — ухмыляюсь и отхожу, но он тут же хватает меня за руку и тянет на себя. — Мне больно, — зачем-то говорю я, хотя прекрасно знаю, что ему плевать. Он слишком увлечен положением “хозяин жизни”.

Я изменилась. Вот после той ночи стала другой. Перестала смотреть на все сквозь пальцы и угождать Антону по первому щелчку его пальцев. И я стала чаще нарываться на его недовольство. Вот как сегодня. Едва закрывающий фигуру комбинезон, противоречие, вызов во взгляде.

— Да что с тобой! — возмущается и по-хозяйски кладет руку на мою талию, притягивая к своему телу. А я невпопад думаю о том, что он не Ник. Антон не вызывает во мне никакого трепета, бабочек в животе, импульсов тока по телу.

Я его не хочу.

Уже давно. Но осознаю это только сейчас.

Все познается в сравнении, не так ли? Вот я и сравнила. Любимого мужа и насильника. И второй во мне вызывает больше чувств, чем первый. Это плохо. Очень. Настолько, что я противна сама себе.

— Оставь меня, — слегка толкаю его, зная, что он отступит, чтобы не устраивать скандал. Не здесь. Он устроит его дома.

— Ты пьяна, — зачем-то выдает очевидные вещи и смотрит на меня так обеспокоено, что я почти верю.

Если бы не та ночь в клубе, когда он оставил меня одну, я бы сейчас с нежностью во взгляде подошла к нему и попросила поехать домой. Но я больше не верю в него. В нас. Любящий муж ведь не оставит жену одну посреди ночи?

Господи, я еще и сомневаюсь!

— Я иду танцевать, — обхожу бассейн и иду к танцполу.

— Геля, не позорь меня, — предостерегает муж, заставляя повернуться. — Какие танцы? Там одна молодежь, — спокойно комментирует он, а я удивляюсь тому, как легко и просто он записал меня в старушки. А я ведь даже ребенка не родила. Не забеременела, не выносила, не познала радостей материнства.

— Мне тридцать, Тоша, — намеренно называю его так, как он не любит. Я не перевариваю это его “Геля”, но когда он считался с моим мнением? — И я иду танцевать!

Дальше меня уже ничего не интересует. Я просто иду на танцпол, подстраиваюсь под ритм и отрываюсь. Не смотрю по сторонам и не обращаю внимания на Антона, который, я уверена, багровый как свекла. Мне плевать.

Алкоголь и крутая музыка творят чудеса. Я ни о чем не думаю. Просто танцую вместе со всеми и стараюсь не думать о взгляде, который прожигает меня. Я чувствую, что Ник смотрит, и это бесит, раздражает и, черт возьми, волнует.

Я все еще помню его руки, которые возбуждали, умелые движения, которые довели меня до оргазма. Но факт того, что он взял меня насильно никуда не деть. Это ведь неправильно, когда девушка говорит нет, а парень ее не слышит. Ведь неправильно?

Черт, почему я сомневаюсь?

— Ангел, — слышу где-то над ухом и разворачиваюсь настолько быстро, насколько вообще возможно.

Быстро осматриваюсь в поисках Антона, но его нет. Ни рядом с партнерами, нигде.

— Отойди, или я буду кричать, — спокойно говорю, хотя в груди все переворачивается, потому что он не только не отходит, но приближается и берет меня за руку, которую я успешно вырываю.

— Здесь мой муж, скотина, — выдаю я и шлепаю его по руке.

— Его здесь нет, — спокойно говорит Ник и обхватывает меня за талию, притягивая к себе. — Медляк, Ангел, — поясняет он, когда я начинаю вырываться. — Сама же устраиваешь сцену.

Я успокаиваюсь только внешне, потому что внутри все клокочет от ярости. Как он смеет?

— Тебе не нужно работать? — спрашиваю у него.

— Я поставил медляк.

— Тебе не кажется странным то, что ты сошел с рабочего места и пошел танцевать с гостьей. С замужней.

— Мне плевать и поверь, я могу себе это позволить.

Чувствую, как его рука ползет по моей спине и вздрагиваю, чувствуя все то же напряжение внизу живота. Надеюсь освободиться от его объятий, но он только крепче жмет меня к себе.

— Ты правда считаешь, что наш секс был насилием? — слышу его голос и позволяю себе посмотреть в его лицо, чтобы убедиться в его насмешке.

Вместо ухмылки вижу серьезность и обеспокоенность. Он, кажется, правда спрашивает?

— Боже, я не могу поверить, — говорю и злюсь. Боже, как же я злюсь на него.

— Я тоже, — спокойно говорит он. — Какого хрена, Ангел? У тебя что, не было такого секса? Ни разу? — вот теперь он удивлен. А я в ярости.

— Представь себе. Меня ни разу не насиловали.

— Да, блять, ты серьезно? Ты же стонала, Ангел, помнишь? И хотела.

— Да, хотела! Но я просила остановиться, понимаешь? Остановиться, а не всунуть, потому что тебе не терпелось кончить!

Я пьяная. Язык заплетается, а ноги едва держат, сердце бьется даже не в два, в три раза быстрее.

— Охуеть, да? Ты пошла в постельку с парнем, расслабилась, а меня предполагала оставить ни с чем? Или хотела того, что не дала сделать Лизе? — он ухмыляется.

Наглой и самоуверенной улыбкой, которую так хочется смахнуть пощечиной. И не будь мы на людях, я бы приложила его не только рукой, но и чем покрепче.

— Геля, что происходит? — слышу голос мужа из-за спины и оборачиваюсь.

Благо, Ник не пытается притянуть меня к себе.

— Геля? — удивленно переспрашивает Ник, а я готова провалиться сквозь землю.

Хотя чего ты, Ангелина, давай, скажи мужу, что этот парень тебя изнасиловал в клубе, подай на развод и будь свободна. Но я молчу. Вижу, как мужчины буравят друг друга взглядами, а после Ник протягивает руку моему мужу и говорит:

— Никита Львович.

Шок! Смятение! Желание засмеяться!

Меня одолевает множество эмоций, которые я пытаюсь сдержать. Никита Львович? Серьезно?

— Мальчик, ты не попутал? — слышу голос мужа и едва не закатываю глаза, потому что даже здесь он не может не проявить свой характер.

— А должен? — нагло интересует Ник и прячет руку в карман.

— Ты даже не знаешь, с кем разговариваешь, — Антон нагло притягивает меня к себе за талию и оскаливается.

— А ты? — мне кажется, что Ник излишне самоуверен для простого, пусть и популярного диджея.

— С диджеем, который должен нажимать на свои кнопочки. Вон там, — Антон указывает рукой на пульт, где стоит совсем другой парень.

— Я бы ни был так уверен, — спокойно говорит Ник.

— Иди работай, парень, — Антон, кажется, теряет к нему интерес и говорит уже мне: — Поехали домой.

Я не знаю почему он так реагирует на незнакомого парня и какого мы так быстро собираемся домой. А еще умоляюще смотрю на Ника, который тут же дергается в нашу сторону. Я не хочу сцен, хотя не надеюсь, что он послушается. Но он ничего не делает. Смотрит на нас, а затем уходит в сторону аппаратуры.

Антон ведет меня к выходу, но быстро уйти не получается. Нас останавливают его партнеры, они еще о чем-то говорят, а я смотрю в сторону диджейской установки и вижу, что парни тоже собираются. Это плохо. Очень плохо. Как бы они не сцепились на улице.

Но мои опасения напрасны. Мы выходим чуть позже них, и на улице никого нет. Я спокойно сажусь на заднее сиденье и жду Антона. Он прощается с хозяином вечеринки и садится в машину.

— Геля, вперед.

— Что?

— Сядь вперед, Геля.

Я решаю не спорить. Вылезаю из машины и пересаживаюсь на переднее сиденье. Антон заводит машину, и мы трогаемся с места. Всю дорогу стараюсь даже не смотреть в его сторону. Но чем ближе мы подъезжаем к дому и чем быстрее алкоголь выветривается из организма, тем больше я понимаю, что натворила.

Тоша? Я назвала Антона Тошей? И непременно со стервозными нотками. Я знаю, что это не сойдет мне с рук. Перевожу взгляд на мужа и вздрагиваю.

Он смотрит на дорогу с таким выражением, будто едет по меньшей мере на убийство. Антон чертовски зол и заведен, и расплачиваться за это точно придется мне.

— Какого хрена ты устроила, Ангелина? — он сжимает руль руками до белых костяшек, вводя меня в ступор.

Я и раньше выводила его из себя, но чтобы настолько. Внезапно вспоминаю то, что случилось три года назад. Тогда он избил меня за подозрение в измене. Просто отыгрался, как на боксерской груше, потому что ему скинули фотки. Я тогда даже подала на развод, правда, неудачно.

Антон бегал с цветами, просил прощения и сказал, что больше никогда и ни за что. А когда я сказала, что не прощу его — пригрозил. Сказал, что сравняет мою семью с землей и отберет каждого, кто мне дорог. Их было слишком много, чтобы рисковать, и я осталась.

И вот сейчас мне так же страшно, потому что он, кажется, еще злее.

Я молчу, а он часто дышит. У дома не спешу выходить из машины, но Антон буквально выволакивает меня. Открывает дверцу и грубо хватает за руку чуть выше локтя. Я на высоких каблуках, поэтому едва успеваю волочить ноги, а ближе к воротам падаю, но он тут же поднимает меня и втягивает за высокую ограду.