Не оглядывайся назад!

Агата Витальевна Колобанова

Не всем собакам везет с хозяевами. Альке не повезло. Ее хозяин сделал нечто ужасное и перестал быть для своей собаки человеком, достойным доверия.И теперь черно-рыжей пушистой собачонке со смешными мохнатыми ушами предстоит проделать долгий и трудный путь, чтобы получить новое имя, новый дом и новое счастье.

Часть 12.Птичий хлеб

Черная мохнатая собачонка пила. Жадно пила прохладную воду из лужи, пытаясь заглушить голод. А два пса стояли рядом и с тревогой на нее смотрели.

«И что, совсем не можешь есть?» — сочувственно уточнил рыжий гигант Друган?

«Не могу. Больно», — грустно подтвердила Алька.

«А когда последний раз ела? И что?»

Собачонка задумалась. Ведь было же что-то… вкусное было, хорошее, мягкое…

«Булочка! Мне дали булочку, и она была такая мягкая, что я смогла ее съесть, было почти не больно!»

«Булочка… это же хлеб?» — вмешался доселе молчавший Шарик.

«Хлеб, да…»

«А тебе птичий хлеб не подойдет? Он тут есть неподалеку».

«Тут есть хлеб? Где?!»

Как же она хочет есть! При одной мысли о мягком хлебе, который можно жевать даже таким израненным ртом, этот самый рот наполнился слюной.

«Идем, покажу».

Хлеб! Мягкий хлебушек! Мягкий-мягкий-мягкий… Наконец-то она поест!

Предвкушая сладковатый вкус во рту, она семенила за новыми друзьями. Вот сейчас, сейчас…

Хлеб лежал на железной крышке канализационного люка. Большая горбушка батона и еще несколько ломтиков рядом. Счастливая, Алька схватила горбушку…

Черствая! Черствая как камень.

«Ну, как?» — заботливо поинтересовался Шарик.

Она хотела ответить: «Он черствый, я не могу это есть!»

Но для того, чтобы ответить, нужно было выпустить изо рта горбушку. Черствую несъедобную горбушку… свою последнюю надежду.

Молча сжав жесткий хлеб зубами, она прижала к нему язык и ощутила слабый сладковатый привкус белого хлеба.

Нет уж. Теперь она его не выпустит. Будет ходить так и трогать языком.

Так она и трусила за своей новой стаей, сжимая челюстями заветную горбушку, прижав к ней язык.

Чуть-чуть, совсем немного вкуса… хоть что-то…

Дети подбежали к ним неожиданно.

«Сейчас будут меня тискать. Еще и в пасть полезут!» — мрачно подумала Алька.

И осознала, что не хочет, чтобы ее тискали.

Молча развернувшись, она потрусила прочь.

«Кристя! Кристя, Кристя, иди сюда! Сюда, Кристя!» — кричали за спиной детские голоса.

Алька так и не поняла, кого они зовут. Во дворе есть еще собака?

Не важно, потом спросит у своей стаи. Сейчас она хочет побыть одна.

И еще она хочет пить. Сильно хочет. Не получилось поесть, так хотя бы еще раз попьет.

Вернувшись к луже, собачонка бросила свою горбушку прямо в воду и начала жадно лакать.

Прохладная вода холодила горячие саднящие десны, это было приятно. Очень-очень приятно.

Напившись, она устроилась рядом с лужей, грустно глядя на горбушку.

Когда-то это был хороший вкусный мягкий хлеб. Он бы спас ее… когда-то…

Этот день был тяжелым. Очень, очень тяжелым. Нет, это хороший день. Она нашла новый дом, она обрела стаю. Но как же устала…

«Вот ты где! А свой хлеб так и не съела?»

Откуда тут Друган? Почему уже вечер? Она же только глаза прикрыла.

Вяло поднявшись, собачонка дошла до лежащего в луже куска хлеба и взяла его в зубы.

Поднять горбушку не получилось.

Ставшая водянистой и хрупкой, она просто развалилась.

«Размокла! Моя горбушка размокла!» — поняла она. — «Теперь я смогу ее съесть!»

Она жадно отрывала размокший хлеб. Кусок за куском. Его даже жевать было не нужно. Немного размять, и можно глотать.

«Так ты все это время ждала пока он размокнет? А ты умная!» — похвалил ее Друган.

Это было прекрасно. Она ела, с удовольствием отщипывала и глотала водянистый на вкус хлебный мякиш и слушала как целых два больших красивых пса восхищаются ее сообразительностью.

«Не скажу им, что у меня случайно получилось. Пусть думают, что сама догадалась!»