Пергам

Ави Берген, 2020

Что может объединить пиратов Средиземноморья, первых христиан, римских солдат и богатых торговцев? Вера в успех, непоколебимость в своих решениях и полная отдача себя. Но удача не бывает повёрнута сразу ко всем…

Глава четвертая

На старую палубу обрушился град стрел. Не было не единого квадратного метра, где можно было бы укрыться от них. Корабль, как будто предчувствуя свою гибель, протяжно скрипел и трещал. Воздух огласился протяжными криками и стонами. Всюду, как скошенные снопы, лежали убитые и раненные. Атмосфера была пропитана смертью. Черной, страшной и зловещей.

Сраженный капитан лежал возле главной мачты. В сильной, но уже неподвижной руке все еще лежал меч. Края его черной туники колыхались под усиливавшимся ветром. Тот же ветер скользил по загорелому обветренному лицу, считая старые шрамы. Он был мертв. Всю свою жизнь он отдал морю. Боги спасали его в бурях, не давали умереть во время болезней, заслоняли взор морским разбойникам, и те его никогда не трогали. Но теперь Пантеон богов не помог ему. А может и не помогал никогда? Может его всегда выручал какой-то другой Бог? Великий и сильный? При жизни он не думал об этом, а теперь было уже слишком поздно.

Пираты хорошо видели трагичную ситуацию на торговом судне, но от идеи протаранить его отказаться было уже поздно. Этот толчок и ощутили на себе находившиеся внутри корабля друзья.

Вскоре на палубе послышался топот пары десяток ног, крики и всплески воды. Через несколько минут вниз спустились двое.

— Зерно. Очень хорошо, — проговорил хриплый голос.

— Посмотри, что в каютах! — с сильным акцентом отозвался другой.

Пираты заглядывали в каждый угол, открывали каждую дверцу и забирали всё, что на их взгляд было ценным. Дойдя до каюты лекаря, они очень удивились, увидев в ней людей.

— Прикончим их и пойдем наверх — предложил низкого роста негр, — наши уже почти погрузили зерно.

— Они сами умрут от голода или шторма, не теряй на них время, — равнодушно ответил второй, — видишь же, они даже подняться не могут.

— А вот этот, кажется, полностью здоров, — темный взгляд чернокожего пирата заметил римский профиль лекаря, — прихватим его с собой.

Высокий светлокожий мужчина, вероятно представитель германских племен, схватил врача за руку и поволок наверх.

— Прощай, брат мой, — все, что успел вымолвить тот.

Прокл провожал Кастора взглядом, полным печали, пока тот не скрылся за стенкой.

— Увидимся в небе, у ног нашего Учителя — прошептал он, вытирая набежавшую слезу, — ибо всякая плоть — как трава, и всякая слава человеческая — как цвет на траве: засохла трава, и цвет ее опал. Так и мне осталось еще недолго жить. А так много хотел достичь в этой жизни. И пусть я не был казнен в тот зловещий и поворотный для меня день, видел ли я радость в своем существовании?