Узлы Луны

АССАХАСС, 2020

Узлы Луны – это точки, в которых её орбита пересекается с эклиптикой, видимым годичным путём Солнца. В этих же самых точках происходят затмения. Каждый из рождённых мной здесь текстов – был таким затмением для меня, затмением тела душою, земли водою, Солнца Луною. Я посвящаю это всем, кого я любил и люблю.

«Сады подземного мира»

Во сне очарованных дыр

Очахли лозы нацветанья

И только из верхнего леса

Порой будут капли росы

Во сне околдованных лир

Забудутся сказки Гермеса

Останутся лишь орхидеи

Золотого молчанья сады

«По волчьи»

Северный ветер хлестал твои раны

Сном зеленящим пленил твое племя

Пеньем далеких туманов двуречья

Он поманил тебя снова к ущелью

Ты непреклонный забрался к вершине

В дом, что покинули все слишком рано

Чтобы могло трепетать твое сердце

Звать к отдаленным, несбытым усладам

Чтобы хромать вдруг смогло твое тело

Или глаза потускнели от боли

Чтобы клыки затупились внезапно

Скрежетом сладкой гниющей неволи

Чтобы ты мог сожалеть о минувшем

В час своей слабости выть рваной связкой

И металлический вкус своей крови

Сплевывать жадно ища вкуса ласки

Горный холодный секущий воздух

Алыми кнутами вдыхаешь со смертью

И никогда тем далеким ивам

Не растопить твое холодное сердце

И никогда той клубнике и людям, голым собакам, обласканным фразам…

Не растопить одинокий воздух

Вихрями скалы точивший прежде

Ныне родивший тебя, однажды…

Сон зеленящий меж древ серебрился

Или тебе это просто приснилось…

Стойко как лед в подземных гробницах

Снег топчут рьяные волчьи лапы

«Драценовы сабли»

Я с тобой умирал в тишине

Осязая драценовы сабли

Мои долони сильно ослабли

Лунный свет заиграл в вышине

На заросшей цветами стене

Перламутром висели полоски

Мне в них виделись страхов наброски

Или пепел в немой седине

Это путь к недоступной весне

Полежи до утра на ретивом

В полумраке бессонной квартиры

Пока кровь стынет на простыне

Вспоминай в своем сумрачном сне

Как в тумане лесном растворялись

Как крестами с тобою менялись

Как юны мы смеялись над ней

Лунный свет заиграл в тишине

Мои долони сильно ослабли

Осязая драценовы сабли

Я с тобой умирал в тишине

«Прощание»

Ступив на влагу, освещенную луной

Стопами сбив спокойствие воды

Чернеющей дорогой уходя

Я попрощаюсь именно с тобой

Я ухожу под тысячи огней

В прекрасной лунной синеве

Цветут фонтаны сонной бирюзой

И лилии расходятся в воде

Я покидаю сад мерцающих цветов

Туман забвений с амфор распустив

И призраки весенних голосов

Поют мне вслед плакучим зовом ив

Искрятся морионом небеса

Чернее сажи их немой покров

И только свежесть асфоделов полевых

Взлетит чтоб стать оравой жгучих звезд

Волшебный зверь вздымается в ночи

Так освещает он виридиан лощин

И белоснежный фриз убежища богов

Таинственно сияет вместе с ним

Я покидаю сад забытых голосов

Всходя по влаге, заколдованной к Луне

Дорогой эфемерной уходя

Я посвящу прощание тебе

«Каракал-Зороастр»

Приходил каракал-Зороастр

Видел дом мхом заросший, нечаст

Он ступил, одарив цветовой

Астр гирляндой поникший покой

Старец-знахарь за зверем следаст

Уходя, он поведал рассказ

Если плачешь последней весной

Он придет и подарит покой

«На твоих ключицах месяц»

На твоих ключицах месяц

Как подвеска, пред завесой

И просторы твоей кожи

Словно меловые взвеси

Он как чёрный одуванчик

Что принёс княгине мальчик

На растресканные плиты,

Все туманами облиты

В полумраке одеяло

Нежно бёдра покрывало,

Малахитовою гладью,

В сумрак синий подбирало

Тебя женственнее нету

От вечери, до рассвета…

За окном снежинки в дымке

Танцевали пируэты

А когда наступит утро,

Будет ласково и мудро!

Будет то, что б не сумела…

Будет то, что б не сумел я…

Ты услышишь небылицы

Про берёзу… и Жар-Птицу!

Про лесное сердце, грёзы…

Про зарницу и морозы

И когда ты озорница,

Сердце чаще хочет биться!

А потом мне долго снится

Как улыбкою искришься

И растрёпанные кудри

Как мечты о летней Удрии

И на твоих скулах блики

Словно солнечная пудра

На рассвете реют всходы

Первоцветы небосвода

Я всё думал, как жить дальше

Но весна приходит раньше…

«Дом Снов»

На острове туманном

Всегда горят костры

И дом стоит в котором

Всегда живые сны

Теплиться изумрудом

Стеклянная весна

Терпением и чудом

Бессмертная она

В пещере вагонетка

А в ней на книгах кот

И рельс уходит крепко

В лазурный небосвод

Жираф там королевский

В опочивальне спит

И тайны карнавала

В белилах он хранит

Загадочно холодный

Вздыхает и молчит

В подвал с водой загробной

Мне не идти велит

Где лабиринт бассейнов

Людей потекший воск

И где она рассеянна

Как взгляд окон полос

Там три скалы как яйца

Затмили окоем

Под ними млеет райский

Ветвистый водоем

Немыслимые травы

Деревья и цветы

Одни как белый мрамор

Другие как огни

Пока летел я видел

Неоновый цветок

Он танцевал как пламя

И вился словно рог

Обрывы бастионов

Туннели крепостей

И всплеск из уст грифонов

И лязг от их когтей

И сада темного душа

Нас целовала, чуть дыша

И на разделе рек трава

Была как будто бы жива

Потом на тиграх белых

Спускались мы с горы

В градах из жёлтой пены

Гуляли до зари

И видели, как древние

Парящие кубы

Сдвигались в зиккураты

Каждый с гору высоты

И чувствовали будто

Тело мягкая сусаль

И светом городок

Заштриховал для нас январь

И видели мы то

Что людям видеть не надо

И чувствовали то

На что не вздымиться перо

Блуждали мы по дому

Где всегда живые сны

На острове туманном

Где всегда горят костры

«В лесу играла мандолина»

В лесу играла мандолина,

На гриф ниспал девичий влас,

И в звук возвышенно-единый

Собрал все птичьи трели глас.

Летала песня над водою,

Слегка тоской окроплена,

О доме, что остался за горою,

О матери, что в доме том одна.

Послышалось шуршание в кустах,

За ним копыт многодесятный стук,

Остались только капли на листах

И птиц воспоминанье и испуг.

Играла мандолина в том лесу,

Где мать потом искала свою дочь

И птицы ластились к ногам,

Пытаясь, матери помочь.

«Хрустальное сердце дымится в горах»

Хрустальное сердце дымится в горах,

В пещерах кристальных в подсвеченных льдах,

В подсвеченных стенах, колеблющих мрак,

Дымится хрустальное сердце в горах.

Его бирюзовая дымка томна,

Прожилки его как каленая сталь,

Пульсация света его есть волна,

И тропы к нему пролегают сквозь край.

Алхимик в нем видит могучий крестраж,

Художник усмотрит в нем цветовой клад,

Торговец продаст его дикий витраж,

Король им украсит трофейный свой зал.

Сбегаются лани к его ручеям,

Что лес весь питают и ночью, и днем,

Сражаются стаи волков, воронья,

От твари людской защищая свой дом.

Так тысячи лет все лежит средь вершин,

Даруя живому иль жизнь или смерть,

И только один кто его отпустил,

Все может еще устоять в дикий смерч.

Хрустальное сердце дымится в горах,

В пещерах кристальных в подсвеченных льдах,

В подсвеченных стенах, колеблющих мрак,

Дымится хрустальное сердце в горах.

«Запах белых лилий»

Не лёгкие, а душу жмёт так запах белых лилий

Прекраснейших, чистейших образцов

Волшебно гладких и прохладных лилий

Венца Венеры и подножия богов

О, милая, ты — символ королевства!

Ты в шлеме знамя правды и любви

Ты в украшение лишь только безупречной…

И непорочным словно колыбель власам

Случайной прихожанки

В мхом покрывшуюся церковь

И гробовой венок, и радость дружбы

Созвучна ты и обручальному кольцу

Проходит ночь, с венчального обряда

Дом запахом твоим уж пуст

И листьями твоими взгляд исчерпан

Пройдут века, прольется кровь

И будет дрожь, и радость тела

А ты…

Опять случайным дуновеньем упадешь

В бледнеющие руки

И запах твой не легкие, а душу разорвёт.

«Спелые губы на фоне сирени»

Спелые губы на фоне сирени

Щурятся в свете без меланина

Или его небольшим недостатком

Словно прожжённое облаком небо

Тоже с глазами они голубые

Бледные ноги, царапины, шрамы

Родинок восемь, нет девять, семнадцать

Яркое солнце в покрове тумана

Волосы — все они разного цвета

Шёпот, поэма, признанье, пока что

Тихо, спокойно, без меланина

Крепко сжимают холодные кисти

«Ты с Атлантиды»

Ты с Атлантиды

я из Афин и

Конец ознакомительного фрагмента.