Аватарки любви

А и Б Татьянины, 2023

О том, что есть в женщине какая-то загадка, написано много. Сравнения женщины с непрочитанной книгой тоже не оригинальны. А если так: сравнить женщину с недочитанной книгой? Недочитанной не потому, что не интересно, а потому, что многие страницы сюжета недоступны – вырваны, испорчены временем, и есть только середина истории. Эссе этого сборника – своего рода недочитанные книги женских судеб. Каким было начало истории, будет ли счастливый конец? По законам жанра – непременно. А по жизни? А и Б Татьянины – как легко догадаться, псевдоним. На этом интрига заканчивается, остальное – все как есть. Авторов двое, они женщины, их связывает многолетняя дружба.В силу своих профессий авторы имели широкие социальные коммуникации. К тому же они сами не без коммуникативных талантов, не без искреннего интереса к людям. Отсюда – широкий круг общения, который вылился в знание массы интересных житейских историй, незначительной женской частью которых авторы решили поделиться в этом сборнике эссе.

РИТА: свадьба без жениха, семья ради партбилета, счастье по окрику

Сентябрь 1939 года. Стояла махровая жара, и даже холодный квасок не освежал души. В уральском селе готовились играть свадьбу. После освободительного похода по присоединению Западной Украины и Белоруссии (4-й раздел Польши в трактовке западных историков) должен был приехать в отпуск молодой командир Николай Евграфов, сын уважаемых родителей.

— Телеграмма, — постучалась запыхавшаяся почтальонша.

— Дай сюда, — взял телеграмму отец Риты, — от кого бы это?

Он быстро прочел, желваки на лице заиграли.

— Ты что молчишь? — заволновалась Рита.

— От Николая, — медленно молвил отец. — Зовет тебя к себе. Сам приехать не может.

— Это как? Без записи? — вскрикнула мать.

На дворе стало тихо.

— Значит, делаем так, — твердо сказал отец. — Свадьбу сыграем. Цыц, молчите, слушайте. Всё село позовем в свидетели.

— Да как же без жениха?!

— А вот так.

И гуляло село, и сидела во главе стола невеста. А на спинке стула рядом с ней красовался цивильный пиджак жениха со всеми досаафовскими значками. Телеграмма была зачитана вместо первого тоста. А как же?

И поехала Рита к жениху. Там записались. Родился сын. Через очень непродолжительное время Рита поняла, что готова на позор, но не на долгую и «счастливую» жизнь с мужем-тираном и с началом войны вернулась в родное село. В письме написала, что просит развод, сына воспитает, образование медички не даст пропасть с голода. Муж сделал вид, что письма не получил и всю войну присылал Рите свой денежный аттестат.

Николай горел в четырех танках, вернулся коммунистом, весь в наградах. Когда он переступил порог, Рита молча вынесла потертый чемодан, поставила на стол и раскрыла его. Чемодан был доверху набит деньгами.

— Пересчитывать будешь?

Николай, помолчав, сказал.

— Мне твоя дурь не внове. Могла бы сына по-людски кормить и одевать.

Рита попыталась вставить слово.

— Молчи. Я принял предложение стать секретарем райкома партии по идеологии, мне развод ни к чему. Не дам развода.

И Рита покорилась в тоскливом ожидании мужниных распоряжений ее жизнью.

Бежит она как-то с работы, а посреди двора стоит чемодан шикарный. А чуть поодаль маячит красотка во всем трофейном.

— Вы к кому? — спрашивает доброжелательно Рита.

— К мужу. Я жена Николая. А вы кто? — так же доброжелательно спрашивает гостья.

— Какого Николая? — тупо переспрашивает Рита.

— Евграфова.

В ушах Риты зашумело.

— Ну что же, ждите. Он скоро придет с работы.

Николай пришел поздно, долго разувался в сенях, вошел и остановился. За столом сидела улыбающаяся гостья.

— Ну, вот и я.

— Вижу.

Рита молча подала на стол. После ужина направились спать: гостья легла у стены, Николай посредине кровати, а с краю примостилась Рита. Было тесно и жарко. Все молчали. Наконец, Николай молвил:

— Уезжай. У нас сын, а за аморалку без партбилета остаться недолго.

Гостья, ни слова не говоря, отвернулась к стене, и утром уехала.

В тот же день в гости из Ленинграда по пути к родителям заехал брат Николая, молодой офицер. Костюм на нем был шикарный, габардиновый — все же на родину ехал, принарядился. Николаю костюм понравился.

— Отдай его мне, я все же секретарь райкома.

— А я как же? — растерялся брат.

— Я старший, мне нужнее.

Возражать старшему по сельским правилам было не принято, и младший лишился единственного приличного костюма.

Постепенно Рита превратилась в механический инструмент исполнения желаний мужа. Не нравятся девушки сыновей (их стало трое) — гнать.

— Да как же, она беременная!

— Ты медичка, знаешь, что делать…

И она трижды делала. Девчонки пытались сопротивляться, но длань Николая была тяжелой. Он тоже превратился. В организм по получению высоких урожаев для района и страны. Даже письма к брату начинались одинаково: «Урожай зерновых у нас в этом году высокий».

Шли годы, Рита слабела, но служила.

В очередной отпуск они приехали в Ленинград. Жена брата расстаралась, приготовила праздничный обед. На первое был густой рассольник. Хозяйка налила Николаю, стала наливать Рите. Николай строго глянул на нее:

— Она не хочет.

Родственница растерялась.

Николай быстро съел жидкое, а гущу подвинул Рите:

— Доедай.

Рита молча заработала ложкой. Дальнейший обед прошел в мертвой тишине.

Простившись, Николай неспешно пошел к выходу. Тяжеленный чемодан потащила Рита.

Так и жила она, счастливая жена районного начальника и счастливая мать троих сыновей. Правда, старший уехал из дома в 17 лет и не давал о себе знать лет двадцать, средний после службы в армии остался в Забайкалье. Ну, а младший чудил по полной программе в родном селе. И грозного отца не боялся. Материнская отрада.