Новый Ванапаган из Чёртовой Дыры
«Новый Ванапаган из Чёртовой Дыры» («Põrgupõhja uus Vanapagan») – одно из последних крупных произведений писателя.Религиозно-мистическая тема романа имеет множество подстрочных смыслов, а юмор и живое повествование придаёт неповторимый колорит произведению. Новый перевод серьёзным образом отличается от предыдущих, изданных ещё в советский период, и является, по мнению эстонских филологов, более точной версией оригинального авторского текста.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Новый Ванапаган из Чёртовой Дыры предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
IV
Когда Юрка услышал, что старуха умерла, он рассказал об этом Антсу. Тот был человеком находчивым, дал Юрке досок и гвоздей, пилу и рубанок в придачу, чтобы тот своими руками сколотил старухе «деревянный тулуп»28. Таким манером Юрка и Юула отправились домой вдвоём — мужик впереди со своей ношей, женщина за ним следом. И всё бы славно сложилось, если бы не приключилась нежданная беда. Потому что, когда Юрка пришёл сообщить пастору о смерти своей жены, чтобы позвонили по ней в колокол и всё такое, тот достал одну за другой толстенные книги и поискал в них, повторяя про себя одно и то же:
«Нет, ничего нет».
«Я же гроб ей сколотил, как же нет?!» — перебил, наконец, его Юрка.
«Да, чадо возлюбленное, гроб есть, а души нет», — сказал пастор.
Юрка опустился на стул и уставился в пол. Пастор никак не мог взять в толк — в чём дело, чем так удручён мужик. Он добавил, разъясняя:
«Ни тебя самого, ни твоей жены нет».
«Я же здесь», — сказал Юрка и поднялся со стула.
«Сам ты здесь, а души нет», — усмехнулся пастор.
«Где же моя душа?» — поражённо спросил Юрка.
«Где-то в ином месте, в другом подушном списке29. Но, чадо возлюбленное, кто ты, собственно, будешь? Я не припомню, чтобы видел тебя раньше».
«Я несколько раз заходил в церковь».
«Чадо возлюбленное, а как у тебя обстоит с причастием?»
Нет, там Юрка ещё не был.
«Чадо возлюбленное, откуда ты?»
«Из Чёртовой Дыры».
«Ах, та-ак!» — протянул пастор. «Так-так! Теперь я начинаю понимать!» Но Юрка ничего не понимал. Непонимающим взглядом он уставился на пастора. «Прежнего хозяина Ванапаганом прозывали. А тебя как?» — усмехаясь, продолжил пастор.
«Того прозывали, а я — он самый и есть», — ответил Юрка.
«Ах, так ты, чадо возлюбленное, и есть тот самый настоящий Ванапаган?»
«Я и есть тот самый настоящий», — подтвердил Юрка.
Пастор рассмеялся и смеялся от всей души, но только Юрка не мог взять в толк, над чем тот смеётся. Тем не менее, из приличия он попробовал посмеяться вместе. Но когда пастор услышал его грохочущий как из бочки голос, то уставился на него с самым серьёзным видом, словно и впрямь узрел пред собой живого Ванапагана.
«Если ты действительно Ванапаган, то зачем ты пришёл на землю?» — спросил пастор, когда немного рассмотрел Юрку.
«Божья воля».
«Ага! Зачем же?»
«Чтобы обрести спасение».
«Если ты желаешь обрести спасение, чадо возлюбленное, то не должен верить в то, что ты Ванапаган».
«Но я же и есть он».
«Ванапагану не обрести спасение, чадо возлюбленное».
«А если вочеловечится?»
«Если вочеловечится, то и верить должен в то, что он человек».
«Но если я и есть Ванапаган…»
«Ты должен поверить в невозможное, тогда и обретёшь спасение».
«Я верю, что обрету, а иначе не попасть людям в ад».
Из этого пастор не понял ни черта, а потому с любопытством спросил:
«Как так, чадо возлюбленное?»
«Пётр сказал».
«Что этот Пётр сказал?»
«Пётр сказал: грешен человек, не хочет стать праведным, и не может им стать, настолько он грешен — хочет, но не может, а быть может и не хочет. Силы небесные пожелали узнать — хочет или не хочет, может или не может. Оттого сказал мне Пётр, когда я пришёл за душами: больше не получишь. Если хочешь ещё получить, сойди в образе человека на землю и попытайся, сможешь ли ты обрести спасение. Если сможешь, тогда и человек может, а только не хочет. А если не сможешь, тогда и человек не может, хотя и хочет. И если он может, но не хочет, то отправим мы его к тебе в лапы в самое Пекло. Но если он не может, а хочет, то дорога ему в Царствие Небесное. И ты больше душ ни вот столечко не получишь. Таков Пётр. И тогда пришёл я на землю, чтобы обрести спасение».
От рассуждений Юрки пастор надолго онемел. Наконец, он сказал:
«Но, чадо возлюбленное, что будет тогда с искуплением30?»
«Пётр сказал — это боле не в счёт».
Пастор опустился на стул. Ему, тому, кто верил, что юродство есть якорь благодати, нравилось в своё время посещать больницы душевнобольных. И там он встречал людей, считавших себя кто Сыном Божиим, кто китайским императором, стогом сена, курицей-наседкой, мусорным ящиком, ветром или ничем. Но Ванапагана он не встречал доселе ни в сумасшедшем доме, ни на воле. Лютер и прочие отцы церкви были счастливее его, они стояли с Лукавым лицом к лицу. Но теперь и у него самого настал этот торжественный момент: перед ним сидел живой Ванапаган. Лишь об одном жалел пастор: почему в мире — ни у него самого, ни у других — не было этой глубокой, незыблемой веры, что позволяла бы принимать вещи такими, какими они представляются для наших чувств. Почему всегда и везде гложет нашу грудь червь сомнения, так что мы вынуждены непрерывно и неумолимо всё тщательно взвешивать! Почему не может он принять этого здоровяка за настоящего Ванапагана, а считает его лишь кандидатом в сумасшедший дом! В какое жалкое ничтожество превратились мир и человек! Да и в нём сейчас не было иного переживания перед живым Ванапаганом, кроме некоего опасения — что будет, если на сидящего напротив мужика накатит приступ ярости. Но, слава Богу, между ними стоял письменный стол с книгами, а за его спиной, в паре шагов, дверь. Поэтому он сказал Юрке довольно спокойно, хотя сердце в груди слегка трепетало:
«Как же ты думаешь обрести спасение, если искупление больше не в счёт? Мы, люди, надеемся лишь на искупление».
«И погибнете, сказал Пётр».
«Чтобы именно Пётр да такое сказанул», — туманно изрёк пастор, потому как боялся разозлить Юрку логичными, уверенными и прекословящими ответами. Но эта осмотрительность была совершенно беспочвенна — судя по всему, Юрка был миролюбив и безопасен, его чувства ничто не тревожило.
«С другими силами небесными мне в этот раз в Небесной канцелярии встретиться не удалось», — совсем буднично произнёс он.
«Где была эта небесная канцелярия?» — спросил пастор как можно непринуждённее.
«Разве господин пастор не знает, где небесная канцелярия?» — спросил в ответ Юрка.
Из сего ответа пастор заключил, что с Юркой бессмысленно разбирать дела веры, поэтому сказал:
«Эти объяснения увели бы нас слишком далеко. Вернёмся лучше к нашему делу. Ты сказал, что хочешь похоронить свою жену. Однако ни тебя самого, ни усопшей нет в моей ревизской сказке. Откуда ты родом?»
Юрка сказал, откуда, и даже показал пастору какое-то удостоверение личности, из которого тот сделал для себя пометки. Таким образом, всё оказалось в порядке, и Юрка мог предать свою старуху земле. Но прежде, чем он ступил за порог, пастор подошёл к нему, положил ему на плечо руку и сказал:
«Чадо возлюбленное! Это очень хорошо, что ты рассказал мне, кто ты есть, но не рассказывай об этом каждому, потому как люди не верят, что им говорят, они поднимут тебя на смех. Это вещи духовные, а так как я духовный пастырь, то я их понимаю. Но в искупление ты всё-таки должен поверить, если желаешь обрести спасение. Теперь ступай с миром, поскольку жена твоя ждёт тебя в своём гробу».
Юрка вышел в дверь. Ему стало жаль пастора и досадно за его последние слова, поскольку ими тот обнажил свою неискушённость и неразумие. Рассуждает о вещах духовных, когда перед ним наяву стоит Юрка, сам Ванапаган во плоти! А как ничтожно мало он знает о его старухе! Жена ждёт! Юрка мог бы расхохотаться над неискушённостью пастора во всё горло. Лишь в одном он был согласен с пастором: не стоит рассказывать о своих делах людям — они так и так не поверят. Даже пастор не поверил, Юрка это знал.
А вообще-то, теперь дело было в шляпе и хозяйку Чёртовой Дыры похоронили, как подобает — и в колокол позвонили, и всё такое. Единственным изъяном во всей церемонии было то, что гроб был заколочен гвоздями, так что ни один посторонний не увидел, какое лицо было у покойной после смерти. Юула обосновала это тем, что покойница якобы подурнела, поэтому Юрка не хочет её показывать. Это взволновало умы ещё больше: захотели непременно увидеть, насколько подурнела старуха из Чёртовой Дыры после смерти. Но Юрка оставался твёрд: крышка гроба была раз и навсегда приколочена длинными гвоздями, так закрытой и осталась.
Но вскоре после похорон повсюду заговорили, что Лизете умерла не своей смертью. Особенно усилились слухи, когда Юула родила двойняшек: она, должно быть, и есть та, что угробила старую хозяйку, чтобы занять её место. Юрка же либо ничего не знал, либо помог сокрыть преступление. Потому-то и крышку гроба приколотили раньше времени. Теперь припомнили и сгоревший сенник, и странную гибель батрака, и захотели узнать, что вообще творится у этого нового Ванапагана в Чёртовой Дыре. Подозрения стали столь очевидными, что, наконец, вмешалась полиция: могилу хозяйки Чёртовой Дыры заново вскрыли. И теперь выяснилось, что тела в гробу не было, лишь камни да земля. Юрку и Юулу взяли в оборот: как они это объяснят? Но они вообще ничего не объясняли, лишь уставились друг на друга.
«Кто положил в гроб землю и камни?» — спросили их.
«Я», — ответил Юрка.
«Зачем?»
«Покойницы не было».
«Куда же она подевалась?»
«Не знаю».
«Так твоя жена умерла или нет?»
«Вроде бы так».
«Ты видел её мёртвой?»
«Пожалуй, нет».
«Кто же видел?»
«Юула».
Тогда взялись за неё и узнали, что хозяйка действительно была мертва и что она обмывала её.
«Что за болезнь у неё была?» — спросили.
«Испуг либо рожа».
«Что так?»
«Взбеленилась».
«Отчего же она так взбеленилась?»
«Что я должна родить от Юрки ребёночка, и что я сказала — авось двойняшки народятся. И, глянь, народились».
«От этого и умерла?»
«Не от этого».
«От чего же?»
«Что днями напролёт хворала, не ела и не пила — ни всухомятку, ни с водой»
«Может, ты не давала?»
«Почему ж я не давала, предлагала каждый день».
Юрка также заверил, что и он предлагал жене еду и питьё, но та ни капельки, ни крошечки не принимала.
«Так что умерла, выходит, с голоду?»
«Вроде бы так», — признал Юрка.
«Но куда ж она мёртвая подевалась?»
«Я обмыла её, положила на лавку и отправилась рассказать Юрке», — поясняла Юула, — «а когда пришли обратно, — у хозяина доски для домовины на спине, в кармане гвозди, — покойница сбежала».
«Где она у вас оставалась?»
«В комнате».
«Когда вы вернулись в комнату, дверь была закрыта?»
«Полуоткрыта», — в один голос заверили Юрка и Юула.
«Вы дверь на замок не заперли, когда из дома уходили?»
«У нас на двери и замка нет, лишь засов деревянный».
«А дверь на засов запирали, когда уходили?»
«Наверно всё же запирала», — сказала Юула, но для уточнения сразу добавила: «А может, и нет, потому как по дороге я подумала: покойница осталась в доме за хозяйку».
«Что сие значит?»
«Ну, что кто же туда пойдёт, если покойница в доме. А чтобы ей было лучше, я и оставила дверь нараспашку, ведь покойники любят прохладу».
«Так что?..»
«Так что я не знаю, что сказать».
«Но что же вы подумали, когда, придя домой, не нашли покойную? У вас не возникло никаких подозрений?»
«Нет», — ответил Юрка.
«Как нет?» — изумились.
«Хозяин сразу сказал: эта прямиком в ад отправилась», — растолковала Юула.
«Так оно и было», — дополнил Юрка со своей стороны. «Моя старуха не хотела ложиться в землю, боялась — отправят потом оттуда в рай. Поэтому всегда обещалась прямиком в ад сойти. Ну, теперь и сошла, а как же иначе».
«А почему вы сразу не донесли об этом в полицию?»
«Побоялись», — ответил Юрка.
«Чего побоялись?»
«Что подумают незнамо чего да начнут досаждать, не поверят».
«Ты сам-то веришь, что твоя старуха отправилась прямиком в ад?»
«Вроде бы так».
«Встала со смертного одра, да и пошла, так?» — подивились.
«Почему нет. И пастор в церкви сказал, что мертвые восстанут из могил, так почему бы моей старухе не суметь восстать, если она померла. А она всяко померла, иначе бы Юула её ни в жизнь мыть не стала».
«Я обмыла её собственными руками», — заверила Юула.
«Тогда она непременно померла, иначе бы не позволила себя мыть», — заверил и Юрка.
«Ещё ведь не было Судного дня, чтобы мёртвые восставали из могил», — попытались возразить Юрке.
«Для моей старухи авось был», — сказал тот.
Так, с одной стороны, стало ясно, что с Юркой спорить бессмысленно. А с другой стороны, Юрка понял, что чиновники ничего не знают и ничего не понимают. Расскажи он им, кем была его старуха, и кто он сам такой, зачем явился в Чёртову Дыру, — даже это было бы бесполезно. Быть может, когда-нибудь он и откроет им глаза, но не сегодня, так как видит, что они ему не верят.
«Быть может, перед домом были видны следы зверя, когда вы пришли домой?» — спросили напоследок.
«Какого зверя?» — спросил в ответ Юрка.
«Всё равно, какого зверя. Были вообще следы?»
«Когда добрались домой, было темно», — пояснила Юула. «Ночью выпал снег и выла вьюга, утром и от наших-то следов ничего не осталось».
«Так что вечером вы следов перед домом не видели?»
«Нет», — ответил Юрка.
«Я же сказала, что было темно», — пояснила Юула.
«Но если ты подумал, что старуха отправилась прямиком в ад, то мог бы пройти по её следам», — сказали Юрке.
«По дороге в ад следов нет», — ответил Юрка.
«Почему ты так думаешь?»
«Иначе бы ад давно отыскали».
С этим были все согласны: нет по дороге в ад следов, ступай хоть прямиком, хоть через могилу. Даже если бы отправился прежде через рай, всё одно отсутствуют следы. Поэтому на сей раз расследование закончили. Вопрос был ещё в том, брать Юрку и Юулу под стражу или нет. Наконец, решили оставить их на свободе, поскольку полученные в отношении них от Антса и других людей сведения позволяли полагать, что хотя у дела и есть привкус преступления, однако едва ли кто-то из этих двоих совершил злодеяние. К тому же Юрка должен был отправиться к Антсу, а там могли за ним доглядеть, пока не прояснится вся эта история. И Юула со своими двумя малютками никуда в зимние холода из Чёртовой Дыры не денется. Другое дело, когда придёт весна со своими тёплыми дождями, свежей травой и прохладными ветерками. Но к тому времени всё, быть может, прояснится — снег выдаст свои секреты.
Озабоченность ещё вызывала раскопанная могила на кладбище. Что с ней делать? Опустить в неё обратно пустой гроб и потом закопать? Может, сделать это без гроба? Или оставить могилу раскрытой до весны, когда дело, быть может, прояснится? Набожные люди полагали, что гроб следует снова опустить в могилу, а могилу закопать. Потому как над гробом уже, как положено, и в колокол позвонили, и Писание почитали — чего же ещё. Освящённый гроб годится лишь в освящённую землю, и никуда более. Но другие толковали, что если звон колокола и слово Господне освятили гроб, то они освятили и эту землю с камнями, что заменили труп — тогда землю с камнями следует оставить в гробу. Им возражали, что землю и камни нельзя оставлять в гробу, так как они были жульничеством. А его следует удалить из земли освящённой. Но теперь вопросили: может ли жульничество ещё таковым считаться, если оно освящено? Ибо не только над гробом позвонили в колокол, но и над землёй с камнями, что в гробу. Здесь набожные люди не нашли уже единогласного ответа. А чтобы разрешить дело по справедливости, следовало почитать толстые книги и провести исследования. Но так как и в священных книгах мнения расходились, то всё разрешение вопроса отняло уйму времени.
Поэтому полиция решила: могилу оставить раскрытой, сверху сделать настил, чтобы кто нечаянно не свалился и не сломал себе шею или другие части тела; гроб вместе с землёй и камнями в качестве вещественного доказательства изъять в распоряжение органов власти.
Так, на сей раз, с делом было покончено. Но весной оно получило новый ход, потому что в лесу под Чёртовой Дырой нашли несколько костей — не на одном месте, а раскиданные. Кости собрали и передали знатоку для изучения — что это за кости, человека или зверя. И если человека, то мужчины или женщины, молодой или старой. Но у знатока возник, прежде всего, вопрос: какого временного периода эти кости, одного ли? И если разного, тогда — какие более раннего происхождения, а какие более позднего периода? И если они принадлежат разным временным периодам, тогда — каков между ними, приблизительно, временной промежуток? К этому хронологическому вопросу примыкал и немаловажный вопрос: если кости, все или частично, принадлежат зверю, тогда — какому? Принадлежат ли они вообще одному зверю? А если нескольким, то какие из них каким? Кроме того — самцу или самке, старой или молодой, и насколько, примерно, старой и молодой. Важным было бы также установить, провели кости всё это время под открытым небом или в известный временной промежуток были в земле, откуда, по неясным причинам, они снова явились на свет Божий? Лишь по разрешении этих и многих других, возникших в ходе исследовательской работы, попутных вопросов знатоки могли озвучить своё мнение в вышестоящих органах.
Юрка ничего не понимал в истории с костями, хотя он и Юула, с детьми на руках, ходили вместе с остальными в поисках этих самых костей. По мнению Юрки, было никак невозможно, чтобы Лизете, прежде чем отправиться в ад, раскидала свои кости по лесу. Как бы она тогда ушла без костей?
Знатоки сделали свою работу основательно, однако, как в этом случае часто бывает, результаты работы сильно разнились. По правде говоря, не было ни единого вопроса, по которому смогли прийти к одному и тому же мнению. Этому способствовало и то обстоятельство, что у каждого знатока была своя особенная тема, прежде всего его интересовавшая. К примеру: некто, кто нашёл, что кости настолько обглоданы, что трудно сказать в отношении них что-либо определённое, попытался выяснить, кто эти кости обглодал — медведь, волк или собака? Вдобавок: быть может, эти кости были обглоданы несколькими животными, и тогда кто глодал их первым, а кто последним? Другой знаток, видевший все мировые проблемы в рациональном разрешении продовольственного вопроса, попытался выяснить происхождение костей тем, что силился установить, что за пищу преимущественно употреблял владелец костей. Результатом долгих диспутов и дискуссий знатоков стало итоговое решение, которое не согласовывалось ни с одним из разрозненных мнений, находясь с каждым из них в явном противоречии. Один из знатоков остался по всем вопросам при своём особом мнении. Так, в вышестоящие органы представили результат работы, на основе которого там вынесли резолюцию, что найденные кости действительно принадлежат человеку, бывшему приблизительно средних лет. Здесь же добавили: хотя не установлено, мужские или женские найденные кости, но всё же, с учётом обстоятельств, следует сделать вывод, что они могут принадлежать исключительно женщине.
Так один из вопросов был разрешён: кости хозяйки Чёртовой Дыры были найдены, и их можно было положить в гроб вместо камней и земли. Гроб опустить в могилу, а могилу закопать. При этом у набожных людей возник вопрос: следует ли вновь позвонить над костями в колокол, вновь прочитать «Ибо прах ты и в прах возвратишься…»31 и прочие слова? Не достаточно ли того, что их положат в гроб, освящённый уже колокольным звоном и словом Господним? Но Юрка, по совету Юулы, быстро решил этот вопрос: он дал вновь позвонить в колокола, почитать Писание и отпеть, хотя был убеждён, что найденные кости не принадлежат Лизете. Сделал он это для того, чтобы, наконец, покончить с этим делом.
Положение вышестоящих органов было сложнее. Хотя вопрос о принадлежности костей и был разрешён, но требовал решения и второй вопрос: каким образом пропала умершая хозяйка Чёртовой Дыры, и как её кости очутились в лесу? Дело было во многом подозрительным, но и в нём были признаки, что допускали предположить самую обыкновенную невиновность. Потому что, действительно, разве можно считать вероятным, что беременная двойней, как Юула, женщина за пару недель до родов начала бы чинить насилие в отношении другой женщины, в чьей помощи она бы вскоре так крайне нуждалась? А после этого отправиться за мужчиной, — спокойно, как все уверяют, — и дать ему взвалить на спину гробовые доски и тащить их несколько километров, чтобы показать, что тела нет? Невероятно! Само собой, если только с самого начала они с мужчиной не были в сговоре. Тогда это было бы совсем другое дело, но об этом данных нет. Поэтому было единственно верным — дело закрыть.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Новый Ванапаган из Чёртовой Дыры предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
29
Подушный список, ревизская сказка (эст. hingekiri) — поимённые списки населения, в которых (за некоторыми исключениями) учитывались лица мужского и женского пола. Документы эти отражали результаты проведения подушных переписей (ревизий) податного населения Российской империи в XVIII — 1-й половине XIX веков, проводившихся с целью налогообложения.
30
В христианстве искупление (грехов) является одним из основных догматов, богословской концепцией выкупа падшего человечества из-под власти греха. Является объективным аспектом Спасения. Иисус Христос в Евангелиях упоминает об искуплении как о цели Своей миссии: «Сын человеческий не для того пришёл, чтобы Ему служили, а чтобы служить и отдать Свою жизнь как выкуп за множество жизней». [Евангелие от Матфея 20:28]
