Скандар. Похититель единорогов

А. Ф. Стедман, 2022

Твоя. Магия. Запретна. Эти слова Скандар услышал в свой первый день школы на магическом Острове. Но он же здесь, чтобы пробудить предназначенного ему единорога и стать искусным наездником! Почему день, о котором он мечтал всю жизнь, вдруг превратился в кошмар? Остров вот-вот отвернётся от Скандара. Все думают, что мальчик связан с неуловимым Ткачом, похитителем единорогов! И они правы… Но всё не так просто. Раскроет ли Скандар правду о своей магии? Покажет ли Острову, кто он на самом деле?

Глава третья. Инкубаторский экзамен

Скандара разбудил шорох. Открыв один глаз, он увидел Кенну, сидящую на кровати со старой коробкой из-под обуви на коленях. Это была не обычная коробка — в ней хранились вещи, принадлежавшие их маме: коричневая заколка, маленькая фигурка единорога, фото их родителей, принарядившихся для просмотра Кубка Хаоса, открытка на день рождения Кенны, перламутровый браслет с оторванной застёжкой, чёрный шарф с белыми полосками на концах, брелоки и закладка из местного книжного магазина. Кенна обожала перебирать их и делала это гораздо чаще, чем Скандар, особенно когда нервничала из-за чего-то, объясняя это тем, что благодаря им она почти может вспомнить маму — её улыбку, запах, смех.

Но Скандар ничего о ней не помнил и старался не показывать, как ему из-за этого грустно. Потому что большую часть времени папина грусть была такой всеобъемлющей, что, казалось, заполняла собой квартиру, весь город, целый мир. Кенна тоже, бывало, расклеивалась, и Скандару просто некогда было скучать по маме. Порой проще было засунуть свои чувства вместе с её вещами в дальний угол и постараться о них забыть. Но иногда, когда Кенна спала, Скандар доставал всё из коробки, совсем как сестра сейчас, и позволял себе немного погрустить. Позлиться, что её нет рядом. И помечтать, чтобы она крепко его обняла накануне самого важного дня в его жизни.

— Кенн? — шёпотом, чтобы её не напугать, позвал сестру Скандар.

Щёки Кенны вспыхнули, и она торопливо закрыла коробку крышкой и сунула под кровать.

— Что?

— Сегодня тот самый день, да?

Кенна засмеялась, хотя в её глазах читалась лёгкая грусть.

— Да, Скар. — Она сложила руки рупором и протрубила: — Сегодня инкубаторский экзамен Скандара Смита!

— КЕННА! Помоги мне приготовить завтрак-сюрприз для Скандара! — прогремел из-за стены папин голос.

Кенна широко улыбнулась:

— Поверить не могу, что он вспомнил!

— Поверить не могу, что он уже встал.

Вчера папа пустил их домой лишь поздно вечером и даже едва на них взглянул, погружённый в свои мысли.

Кенна быстро оделась.

— Сделай вид, что удивлён, ладно? — В глазах у неё плясал тот самый огонёк, который всегда в них вспыхивал, когда у папы неожиданно выдавался хороший день.

Скандар улыбнулся, приободрённый: возможно, его экзамен и правда пройдёт как надо.

— Могла бы и не просить.

* * *

Час спустя, позавтракав переваренными яйцами и подгоревшими гренками — вкуснейшими на его памяти, по заверениям Скандара, — папа проводил их с десятого этажа до самого низа. Он ещё никогда так не делал, даже в день экзамена Кенны. Но папа всё утро вёл себя необычно. Он казался счастливым, энергичным и… немного взбудораженным. Он уронил на пол три яйца и пролил на кухонный стол полпинты молока, а в подъезде споткнулся на последней ступеньке и едва не рухнул ничком на пол.

— Всё нормально, пап? — тронула его за предплечье Кенна.

— Что-то я сегодня рассеянный, — неловко усмехнулся папа, вытирая со лба пот. Потом обнял Скандара и прошептал ему в висок: — У тебя получится, Скандар. И если кто-то попытается помешать тебе пройти на экзамен…

Скандар резко отстранился:

— С чего кому-то мне мешать?

— Просто… если вдруг кто-то попробует, Скандар, помни, что ты должен его сдать. Во что бы то ни стало, ради твоей мамы, она так этого хотела. Это была её мечта — чтобы ты стал наездником.

Скандар плечом чувствовал, как дрожит папина рука, и всмотрелся в его лицо, стараясь понять.

— Я знаю. И конечно же, я сдам экзамен, пап. Откуда вообще эти мысли? Ты весь на нервах — теперь я волнуюсь ещё сильнее!

— Удачи, сын, — каким-то не своим голосом пожелал папа и замахал на них, призывая поторапливаться. — И я абсолютно уверен, что в полночь в нашу дверь постучится сотрудник отдела связей с наездниками.

В смутной тревоге Скандар обернулся на ходу и увидел, что папа на прощание показывает ему большой палец. Он постарался сосредоточиться на его словах: в полночь за потенциальными наездниками придут, чтобы доставить их к двери Инкубатора к рассвету в день летнего солнцестояния.

Купаясь в солнечных лучах конца июня, брат и сестра вместе подошли к школьным дверям. Внутри Кенна начала желать Скандару удачи, но тот вдруг запаниковал. Он так и не задал ей вопрос, мучивший его последние дни.

— Кенна… — поймал её руку Скандар. — Ты ведь не возненавидишь меня, если я стану наездником?

Прежде чем он смог собраться с духом, чтобы взглянуть ей в глаза, Кенна обняла его одной рукой, едва не завалившись из-за съехавшего на сторону рюкзака:

— Разве я могу тебя ненавидеть, Скар? Ты мой брат! — Она взъерошила ему волосы. — У меня был шанс, но не срослось. Я хочу для тебя самого лучшего, братец. К тому же… — Она отпустила его. — Если ты станешь знаменит, я тоже буду знаменита и познакомлюсь с твоим единорогом. Куда ни посмотри — сплошные плюсы, скажи же?

Улыбнувшись ей, Скандар встал в очередь, образовавшуюся перед спортивным залом, где должен проходить инкубаторский экзамен. Одни ребята перебирали карточки для запоминания, бормоча себе под нос факты из биографий прошлых чемпионов Кубка Хаоса или заклинания огненных атак. Другие от волнения без конца болтали в ожидании, когда мисс Бантресс откроет большую металлическую дверь.

— Поверить не могу, что мы увидим настоящего наездника, — восторженно сказал Майк своему другу Фараху — они стояли на пару человек позади Скандара. — Вживую!

— Сомневаюсь, что в нашу Кристчёрч пришлют кого-нибудь стоящего, — вздохнул Фарах. — В стране уйма школ, и с нашей непрухой нам наверняка достанется какой-нибудь старикашка на пенсии или чайник, так и не завершивший обучение.

Пенсионер или нет, но гость с Острова каждый год неизменно вызывал переполох в средней школе Кристчёрч. Трудно было поверить, что человек, укротивший единорога и способный творить стихийную магию, всего какие-то секунды назад прошёл по их коридору.

— Удачи, Скандар! — пожелал рыжий Джордж, спешащий на уроки.

Скандар выдавил жалкую улыбку, стараясь не обращать внимания на закручивающиеся в жгут внутренности.

Воздух над медленно движущейся очередью жужжал от возбуждённого шёпота. Мисс Бантресс запускала учеников по одному, вычёркивая их имена в списке. Но когда перед ней встал Скандар, на её лице отразился шок, возможно, даже лёгкий ужас.

— Что ты здесь делаешь, Скандар? — прошипела она, наклонившись к нему так, что её очки соскользнули на кончик носа.

Скандар ошарашенно уставился на неё.

— Тебя не должно здесь быть.

— Но сегодня инкубаторский экзамен, — напомнил он, нервно хохотнув.

Мисс Бантресс всегда относилась к нему с симпатией: ставила хорошие оценки и написала в последнем отчёте, что у него прекрасные шансы попасть на Остров. Это наверняка какая-то шутка.

— Иди домой, Скандар, — потребовала она. — Тебя не должно здесь быть.

— Нет, должно, — возразил Скандар, — Так сказано в Договоре. — И на случай, если это была проверка для участия в экзамене, процитировал: — «Великобритания обязуется предоставить всем тринадцатилетним гражданам возможность принять участие в экзамене под надзором наездника и доставить успешно сдавших кандидатов на Остров в день летнего солнцестояния».

Но мисс Бантресс упрямо замотала головой.

Скандару вспомнились слова папы: «И если кто-то попытается помешать тебе пройти на экзамен…» В груди возникло странное ощущение, будто что-то пережало лёгкие, не давая до конца выдохнуть. Скандар метнулся к спортзалу, где должен был находиться наездник, присланный наблюдателем: запретив ему пройти на экзамен, мисс Бантресс нарушила закон. Если ему удастся об этом сообщить…

Но мисс Бантресс оказалась быстрее. Она выпрямилась во весь рост и взялась обеими руками за края дверного проёма, преградив ему путь. Стоящие позади Скандара ученики сердито зароптали.

— Я не могу пропустить тебя на экзамен, Скандар.

Ему послышалось в её голосе сожаление, но при этом она старательно избегала встретиться с ним глазами.

— Почему? — Что ещё он мог спросить? Он не знал, что думать, и чувствовал себя опустошённым и растерянным.

— Так решил отдел по связям с наездниками. Приказ сверху. Я не знаю почему — они не объяснили, но я не могу тебя пропустить: на кону моя работа. Они звонили твоему папе, и я тоже ему звонила. Ты должен был сидеть сегодня дома.

Нетерпеливые голоса одноклассников Скандара зазвучали громче:

— Уже почти полдесятого, мисс Бантресс!

— Экзамен начинается для всех одновременно!

— В чём дело?

— Скажите уже этому неудачнику, чтобы не задерживал очередь!

— Пожалуйста, — хором произнесли Скандар и мисс Бантресс.

Затем она, по всей видимости, вспомнила, что она учитель:

— Отойди и не мешай остальным, Скандар, или я пошлю за директором. Я советую тебе вернуться домой, поговорить с папой и прийти завтра. — И добавила, явно заметив, что он заглядывает ей за спину, на ровные ряды парт и белые пятна лежащих на них опросников. — Наездница скажет тебе то же самое. Так что даже не думай.

Мисс Бантрес позвала Майка, и тот оттеснил Скандара в сторону. Остальные ученики, увидев, что помеха устранена, хлынули к двери.

Зачеркнув имя последнего тринадцатилетнего школьника, мисс Бантресс зашла в спортивный зал и повернулась, чтобы закрыть дверь.

— Пожалуйста, иди домой, Скандар. Так тебе будет легче. — И она захлопнула металлическую створку.

Скандар в отчаянии посмотрел на висящие в коридоре часы, чувствуя, как сердце колотится о рёбра. Ровно полдесятого. В эту минуту тринадцатилетние подростки по всей стране переворачивают опросники, чтобы приступить к самому важному экзамену в своей жизни. Но Скандара среди них не было. Он остался торчать в дурацком школьном коридоре, навеки лишённый шанса стать наездником единорога.

Глаза заволокло слезами, но он не сдвинулся с места. А вдруг мисс Бантресс осознает свою чудовищную ошибку? Вдруг наездница отправится на поиски отсутствующего ученика, а Скандар уже уйдёт домой? Он не мог этого допустить. В крайнем случае он был готов умолять наездницу дать ему шанс и требовать, чтобы ему позволили сдать экзамен. Скандар был не из тех, кто что-то требовал, — если ему что-то было нужно, он вежливо об этом просил, и обычно очень тихо. Но если он и должен был когда-нибудь закатить скандал, то это сейчас. Что ему терять? Только свою мечту, всё своё будущее.

Каждые тридцать пять минут коридор наполнялся школьниками, сменяющими классы: с математики на биологию, с английского на испанский, с ИЗО на историю. Наконец дверь спортивного зала открылась, и из неё с ручками в руках повалили возбуждённо переговаривающиеся ученики. Никто из них не удостоил Скандара и взглядом, но он продолжал стоять. И ждать. Пока в коридор не вышла мисс Бантресс. Одна.

— Где наездница? — спросил Скандар, никогда ещё не позволявший себе такого грубого тона в разговоре с учителем. От паники у него перехватило горло, дыхание участилось. Наездница не могла уже уйти, он бы её увидел…

— Что ты здесь делаешь? — Теперь, когда инкубаторский экзамен был позади, лицо мисс Бантресс разгладилось от морщин, вызванных стрессом из-за его проведения. Она грустно улыбнулась. — Ты остался, чтобы поговорить с наездницей?

Он быстро кивнул и заглянул ей за спину.

— Боюсь, она ушла через заднюю дверь, которая ведёт к парковке. Она торопилась назад на Остров. Можешь проверить спортзал, если хочешь, — добавила мисс Бантресс, верно истолковав недоверие Скандара. — А после этого я настоятельно прошу тебя пойти домой.

Скандар забежал в пустой спортивный зал с рядами парт и большими часами, опасно поставленными на баскетбольное кольцо. Убедившись, что здесь нет ни души, он без сил опустился за один из деревянных столов и разрыдался.

Трудно сказать, сколько он так просидел, обхватив голову руками. Но в какой-то момент кто-то обнял его сзади за плечи, и на его мокрую щеку упала прядь.

— Идём, Скар, — ласково сказала Кенна. — Пошли домой.

* * *

Много часов спустя Скандар проснулся в темноте, в их с Кенной комнате. Секунду он не мог понять, почему полностью одет, а в глаза будто насыпали песка. Потом он вспомнил, что плакал. Вспомнил, что его не пустили на инкубаторский экзамен. И что теперь, даже если ему был предназначен единорог, его не окажется рядом, когда тот вылупится. Его единорог появится на свет совершенно один, дикий и неукрощённый, и превратится в чудовище. Вот что самое ужасное.

Он включил лампу — и тут же об этом пожалел. Плакат с Морозом Новой Эры засверкал в её ярком свете — начищенные доспехи, бугрящиеся мускулы, горящие угрозой глаза. Скандар уже никогда не узнает, что на самом деле произошло на Кубке Хаоса. И — если, конечно, Остров не решит просветить британцев — кто такой Ткач. И что стало с Морозом Новой Эры.

Кенна и папа тихо разговаривали. Когда они в последний раз обращались друг к другу с такой мягкостью в голосе? Скандар не сомневался, что они говорят о нём. Он чувствовал себя разбитым, когда Кенна увела его из спортивного зала, но дома всё стало ещё хуже. Кенна и Скандар набросились на папу с вопросами, потребовав объяснить, почему он не сказал, что Скандару запретили сдавать экзамен, почему не предупредил, что его ждёт в школе.

Папа опустил глаза и ответил, что не смог найти подходящие слова, что пытался намекнуть утром, что звонивший из отдела по связам с наездниками ничего толком не объяснил, но дал понять, что решение окончательное, и что он сожалеет, что ему не хватило смелости сказать им правду. Папа зарыдал, следом за ним Кенна, а Скандар и не переставал плакать — и так они и стояли в коридоре, заливаясь слезами.

Скандар посмотрел на часы: одиннадцать вечера. Из коридора донеслись шаги Кенны, и он торопливо выключил свет. Ему не хотелось говорить. Он вообще уже ничего не хотел. Разве чтобы была мама. Хоть он её и не помнил, сейчас она была ему нужна как никогда. Может, будь она жива, подсказала бы, что ему делать теперь, когда в его будущем уже точно нет места единорогам. Но её не было. И никогда не будет. Всё, что у него было, — это мечта когда-нибудь стать наездником единорога, а теперь её не стало. И он закрыл глаза — а что ещё ему оставалось?

* * *

Скандара разбудили пять громких ударов в дверь. Он сел и различил на кровати напротив силуэт тоже проснувшейся Кенны.

— Кто-то пришёл? — шёпотом спросил он.

Но зачем стучать? У них есть домофон.

— Может, кто-то случайно захлопнул дверь, забыв ключ? — тихо предположила Кенна.

Кто бы это ни был, он опять постучал пять раз.

— Я схожу. — Кенна встала и натянула худи поверх пижамы.

— Который час? — простонал Скандар.

— Почти полночь, — прошептала Кенна и прошлёпала босиком в коридор.

Почти полночь?! Полночь после инкубаторского экзамена? Та самая полночь, когда тысячи семей по всей стране не спят в ожидании, вдруг именно их ребёнок окажется достоин вызова на Остров, чтобы дотронуться до двери знаменитого Инкубатора?!

— Кенна! Подожди!

Скандар слышал, как она отпирает задвижки, мыча себе под нос, как всегда делает, когда нервничает или чего-то побаивается. Вскочив с постели — всё ещё в школьной форме, — он бросился из комнаты.

Сестра была не одна.

В дверном проёме, подсвеченная флуоресцентной лампой лестничной площадки, стояла женщина. Первое, что заметил Скандар, — это белые шрамы от ожогов у неё на щеках, практически сгладившие скулы и мышцы лица — так мало неповреждённой кожи на них осталось. Затем он обратил внимание на её высокий рост и исходящее от неё ощущение необъяснимой угрозы, её взгляд метался по сторонам, вбирая всё вокруг, волосы с проседью, затянутые в неаккуратный узел на затылке, прибавляли ей ещё несколько сантиметров. Ей впору было командовать пиратским кораблём, и Скандар почти расстроился, не увидев в её руке сабли.

— Вы что-то хотели? — отважно спросила Кенна. Её голос лишь слегка дрожал.

Но женщина на неё не смотрела. Её немигающий взгляд упёрся в Скандара.

— Скандар Смит? — спросила она хриплым, надтреснутым голосом, будто очень давно ни с кем не говорила.

Он кивнул и от волнения затараторил:

— Вам что-то нужно? У вас что-то случилось? Сейчас середина ночи.

— Не просто середина ночи. Сейчас полночь, — мотнула головой женщина и сделала кое-что совершенно неожиданное — она подмигнула. Потом произнесла слова, которые Скандар уже отчаялся услышать: — Остров зовёт тебя, Скандар Смит.

Скандар едва смел дышать. Это сон?!

Тишину нарушила Кенна:

— Это невозможно. Скандар не принимал участие в инкубаторском экзамене, а значит, не мог его сдать. Остров не мог его вызвать. Это какая-то ошибка. — Она скрестила руки на груди, забыв о страхе.

Скандар про себя застонал: неужели она не могла промолчать?! Даже если это ошибка — он только рад. Если из-за неё он попадёт на Остров, то что такого? Сейчас ему нет никакого дела до честности или справедливости. Он хотел одного — коснуться двери Инкубатора, и ему глубоко плевать, как он до неё доберётся.

Женщина снова заговорила, понизив голос, будто опасалась, что её могут подслушать посторонние:

— В отделе по связам с наездниками знают, что Скандар утром не прошёл на экзамен. И мы приносим извинения за недоразумение. Дело в том, что мы уже несколько месяцев наблюдали за ним, запрашивали у школы его оценки — это не такая уж редкая практика в отношении перспективных кандидатов, — поэтому ему не было необходимости сдавать экзамен.

Скандар практически чувствовал исходящие от Кенны волны недоверия.

— Но я… в прошлом году у меня оценки были лучше, чем у него, и я сдавала экзамен. И меня не позвали. Где здесь логика?

— Мне очень жаль, — сказала женщина, и Скандару показалось, что она говорила искренне. — Но Скандар особенный. Его отобрали.

— Я вам не верю, — едва слышно прошептала Кенна. Скандар хорошо знал сестру, чтобы понять, что она едва сдерживает слёзы.

— Куда его отобрали? — раздался позади них хриплый со сна голос.

Незнакомка протянула папе руку:

— Рада познакомиться. Роберт, не так ли?

Он согласно кивнул, потирая глаз:

— Вы что-то хотели?

— Мы говорили по телефону, — напомнила женщина, опуская руку.

Глаза Скандара зацепились за что-то на её правой ладони, и у него ёкнуло сердце. У неё была татуировка наездника! Он много раз их видел, в книгах и по телевизору, на руках наездников, когда те махали толпе: тёмный круг посреди ладони с пятью линиями, отходящими от него к кончикам пальцев. Но наездники не работали в отделе по связям.

— Так это вы сказали мне, что мой сын не допускается до инкубаторского экзамена? Да, я узнал ваш голос. — Скандар услышал в папином тоне сердитые нотки.

Незнакомка словно не заметила его нахмуренных бровей и поджатых губ. Или намеренно их проигнорировала.

— Разрешите зайти на минутку? Нам со Скандаром скоро нужно отправляться.

— О, хотите зайти, значит? — Папа скрестил руки на груди. — Ну ещё бы. Вот только Скандар с вами никуда не пойдёт.

— Пап, пожалуйста, — прошептал Скандар. — Она сказала, что меня вызывают на Остров.

— Я всё объясню. — Она обернулась, и выбившиеся из узла пряди волос скользнули по её обожжённым щекам. — Но не здесь — это конфиденциальная информация.

Этого оказалось достаточно, чтобы убедить папу хотя бы впустить её на порог.

— Полнейшая безответственность, — ворчал он, ведя её на кухню. — Сначала вы звоните и заявляете, что Скандару нельзя сдавать экзамен, а теперь выходит, что он всё-таки едет на Остров? С вашим отделом не соскучишься.

Папа налил себе стакан молока, не предложив ничего их гостье. Кенна догадалась включить свет.

— Мы приносим извинения, что не объяснили всё вовремя, — быстро заговорила женщина. Она так и не села, но стиснула белыми узловатыми пальцами спинку одного из стульев. — Скандару не нужно было сдавать экзамен, потому что он уже успел себя проявить. И, как я уже сказала, он — особый случай. — Её взгляд бегал по кухне, словно она очень торопилась уйти. Или искала ближайший выход.

— Я знал, что это ошибка, — внезапно заулыбался папа и повернулся к Скандару: — Я всегда говорил, что из тебя точно выйдет наездник. Верно, сын?

Скандар попытался встретиться глазами с Кенной, но сестра ожесточённо кусала ногти, не глядя ни на кого из них.

— Ты собрался? — резким тоном спросила женщина Скандара.

— Э-эм… нет, — мотнул он головой. — Я не думал, что у меня есть шанс…

— У нас мало времени, — отрезала женщина, и Скандару послышалась нотка паники в её голосе. — Беги за вещами. Никаких телефонов и компьютеров, помнишь? Ты знаешь правила.

— Конечно, — кивнул он и с колотящимся сердцем побежал к себе в комнату.

Британцам запрещалось привозить на Остров технику. Связь с родными поддерживалась через письма, которые доставляли два отдела по связям с наездниками — один на территории страны и один на Острове. Скандар не имел ничего против. Мобильный телефон для него был лишним доказательством его положения изгоя в школе — так какой резон брать его с собой на Остров? И он с радостью бросил его в ящик стола.

Скандар услышал, как Кенна прошлёпала за ним босиком по линолеуму, пока папа разглагольствовал на кухне:

— Вы теперь поедете к Уффингтону? Признаться, у меня от этого мелового единорога на холмах всегда бежали мурашки по коже. Какой-то он призрачный, согласитесь? Хотя вам же надо где-то сажать вертолёты. Где ваша машина, за углом?

— Вроде того, — донёсся до ушей Скандара уклончивый ответ женщины.

— А знаете, вы мне кажетесь знакомой. Вы местная? Такое чувство, будто я вас…

Кенна закрыла дверь спальни, оборвав голоса. Скандар тем временем доставал из ящиков комода первую попавшуюся одежду и набивал ею школьный рюкзак.

— Скар, тебе не стоит с ней идти, — прошептала Кенна, пока он запихивал туда же альбом для рисования и книги об Острове. — Это какая-то ерунда! Все тринадцатилетние граждане должны успешно сдать экзамен, чтобы их вызвали на Остров, — так гласит Договор! Я не думаю, что она работает в отделе по связям с наездниками. Ты видел её ожоги, сбитые костяшки? Будто она недавно с кем-то дралась!

Скандар застегнул молнию на рюкзаке:

— Хватит психовать, ладно? Всё по-настоящему! Меня вызвали, у меня будет шанс коснуться двери Инкубатора…

— Кучу людей отправляют назад. Вряд ли дверь перед тобой откроется, тем более что ты не сдавал экзамен. И всё будет впустую.

Её обидные слова поразили Скандара в самое сердце, и он взъярился:

— Ты что, не можешь просто за меня порадоваться, Кенн? Это так сложно? Я всегда мечтал…

— Это я всегда об этом мечтала! — практически выкрикнула она. — Это нечестно! Я останусь здесь, а…

— Ты сама сказала — вряд ли я смогу открыть дверь. Я вернусь домой, и ты скажешь мне: «Я же тебе говорила».

Скандар уже сам едва сдерживал слёзы и со злостью принялся сдирать с себя школьную форму, чтобы переодеться в джинсы и чёрное худи.

— Скар, я не хотела…

— Ты хотела. — Скандар со вздохом забросил за плечо рюкзак. — Но ничего страшного. Я всё понимаю.

Кенна бросилась к нему и, всхлипывая, крепко обняла — вместе с рюкзаком:

— Я рада за тебя, Скар. Правда. Мне просто обидно, что я не могу отправиться с тобой. И я не хочу, чтобы ты уезжал, не хочу оставаться здесь без тебя.

Скандар не знал, что на это ответить. Ему тоже хотелось, чтобы Кенна поехала с ним: он не представлял себя без неё. Он сглотнул вставший в горле комок:

— Если я открою дверь — я напишу сразу, как нас заселят. У меня с собой альбом, я буду всё для тебя зарисовывать. Обещаю. Я понимаю, это не то же самое, но…

Она вдруг отпустила его и вытащила из-под кровати коробку с мамиными вещами.

— Кенн, мне пора! — сказал Скандар срывающимся голосом. — Времени нет.

— Возьми его. — Кенна протянула ему чёрный шарф.

— Ты не обязана…

Скандар знал, что сестра часто ложилась с ним спать, особенно когда ей было грустно. Она даже пришила к нему именную бирку «Собственность Кенны Э. Смит» на случай его пропажи.

Не слушая, она нетерпеливо обмотала шарф вокруг шеи брата и улыбнулась сквозь слёзы:

— Мама бы хотела, чтобы ты взял его на Остров. Представь, как бы она обрадовалась, если бы знала, что он на тебе, пока ты верхом на единороге. Она будет так тобой гордиться.

На последнем слове она всхлипнула, и Скандар, крепко обняв сестру, прошептал ей в волосы:

— Спасибо.

А несколько секунд спустя он уже обнимал папу.

— Постарайся. Постарайся ради Кенны, ладно? — шепнул Скандар ему на ухо и почувствовал щекой, что папа кивает.

Незнакомка наблюдала за тем, как Кенна без конца поправляет чёрный шарф на шее Скандара, будто никак не может решиться расстаться с ними обоими. Сестра заплакала, когда Скандар помахал на прощание из-за двери и отвернулся: ему было так грустно, он чувствовал себя таким виноватым — и в то же время находился на седьмом небе, — что почти убедил себя остаться и разобраться, правильно ли поступает. Но женщина уже скрылась из виду в уходящих вниз бесконечных лестничных пролётах, и Скандар, боясь отстать, заставил себя зашагать вниз от квартиры 207.

— Вы не та, за кого себя выдаёте, верно? — спросил он, когда они вышли из подъезда.

— Вот как? — Женщина повернула, и в свете мигающего фонаря шрамы на её щеках заблестели.

— Да, — не отступил Скандар, следуя за ней за угол их многоэтажного дома. — Вы наездница.

Они дошли до входа в общественный сад.

— Неужели? — фыркнула она. Это было первое подобие улыбки на её лице — похоже, под открытым небом она не чувствовала себя такой напряжённой.

Скандар, растерянно хмурясь, зашёл за ней внутрь:

— Мы вроде должны ехать к белому единорогу? В Уффингтон? Это ведь там садятся вертолёты, чтобы отвезти новых наездников на Остров?

Женщина широко улыбнулась, и Скандар отметил, что у неё недостаёт нескольких зубов. И от этой неровной улыбки он занервничал ещё сильнее.

— Ты задаёшь много вопросов, Скандар Смит.

— Просто я…

Она усмехнулась и похлопала его по плечу:

— Не переживай. Я припарковалась здесь.

— Вы припарковались в саду?! Не думаю, что это…

— Ну, он же всё-таки не машина, — перебила женщина и указала вперёд…

…на стоящего между старыми скрипучими качелями и изрисованной граффити скамейкой единорога.