Скандар. Похититель единорогов

А. Ф. Стедман, 2022

Твоя. Магия. Запретна. Эти слова Скандар услышал в свой первый день школы на магическом Острове. Но он же здесь, чтобы пробудить предназначенного ему единорога и стать искусным наездником! Почему день, о котором он мечтал всю жизнь, вдруг превратился в кошмар? Остров вот-вот отвернётся от Скандара. Все думают, что мальчик связан с неуловимым Ткачом, похитителем единорогов! И они правы… Но всё не так просто. Раскроет ли Скандар правду о своей магии? Покажет ли Острову, кто он на самом деле?

Глава вторая. Запертые снаружи

— Мисс Бантресс, вы знаете, кто такой Ткач?

— Зачем Ткач забрал Мороза Новой Эры?

— Как Ткач смог укротить дикого единорога?

— Ткач может добраться до Великобритании?

— ТИШИНА! — рявкнула мисс Бантресс, массируя ладонью лоб.

Класс притих: Скандар ещё никогда не слышал, чтобы мисс Бантресс повышала голос.

— Это мой четвёртый инкубаторский урок за сегодня, — уже спокойнее продолжила она, прислонившись к доске. — И я скажу вам ровно то же, что сказала предыдущим классам. Я не знаю, кто такой Ткач. Я не знаю, как он укротил дикого единорога. И, что совсем не удивительно, я понятия не имею, где сейчас Мороз Новой Эры.

Весь день все только и говорили что о Кубке Хаоса. Что само по себе было делом обычным — всё-таки главное событие года. Но в этот раз всё было иначе: все — особенно ровесники Скандара по всей стране — волновались насчёт грядущего инкубаторского экзамена.

— Мисс Бантресс, — подняла руку Мария, — мои родители не хотят пускать меня на экзамен. Они боятся, что на Острове небезопасно.

Несколько ребят согласно закивали.

Учительница выпрямилась и взглянула на них из-под соломенной чёлки.

— Оставим на минутку тот факт, что вы по закону обязаны сдать экзамен. Кто мне скажет, что будет в случае, если Марию в Инкубаторе ждёт предназначенный ей единорог, но она не ответит на его зов?

Все они знали ответ, но первым встал Сами:

— Если Мария не поможет ему вылупиться, её единорог окажется без предназначенного ему наездника и родится диким.

— Совершенно верно, — подтвердила мисс Бантресс. — И превратится в подобие того жуткого создания, которое вы все видели на Кубке Хаоса.

— Я не сказала, что согласна с мамой и папой! — возразила Мария. — Я всё равно собираюсь…

Мисс Бантресс её проигнорировала.

— Пятнадцать лет назад Остров обратился к нам за помощью из-за нехватки наездников. Я понимаю, вы все расстроены из-за случившегося — как и я. Но я не допущу, чтобы мои ученики увиливали от своих обязанностей. А с этим… с этим Ткачом в бегах… сейчас стало важно, как никогда, чтобы вы помогли вылупиться предназначенному вам единорогу. Вам даётся всего один шанс. И ваша очередь настала.

— Ну а я думаю, что всё это одно большое надувательство, — протянул с задней парты Оуэн. — По мне, так это был никакой не дикий единорог — всё это было подстроено. Так пишут в Интернете, и…

— Да, спасибо, Оуэн, — перебила его мисс Бантресс. — Это одно из возможных объяснений. А теперь приступим к повторению материала, все согласны?

Нахмурившись, Скандар опустил глаза на свой учебник по подготовке к инкубаторскому экзамену. Чушь какая-то. Если это чья-то шутка, у островитян не было причин так пугаться. Как одному наезднику в чёрном саване удалось победить всех участников гонки, состоящих из самых могущественных единорогов Острова, и похитить Мороза Новой Эры? И кто такой этот Ткач?

Сейчас Скандару ужасно не хватало друзей, с которыми он бы мог шёпотом всё обсудить во время уроков. Он бы спросил их, что они думают насчёт всего этого. И он принялся рисовать на полях учебника загадочного дикого единорога. Рисование было второй страстью Скандара после единорогов. Так он выражал свои фантазии о жизни на Острове. Его альбом был полон набросков сражающихся единорогов и испещрённых трещинами яиц, перемежающихся морскими пейзажами, смешными карикатурами на Кенну и — крайне редко — портретами мамы, срисованными со старой фотографии.

Далеко не в первый раз он спросил себя, что бы она сказала обо всём случившемся.

* * *

После уроков Скандар в одиночестве — как обычно — ждал Кенну у школьных ворот, листая тетрадь с материалами по инкубаторскому экзамену. Вдруг он услышал звук, который узнал бы из тысячи: смех Оуэна. Тот старался подбавить в него баса, чтобы звучать старше, как взрослый. Хотя, на взгляд Скандара, это больше походило на мычание сильно простывшей коровы, страдающей от запора.

— Мне их только дали! — закричал кто-то фальцетом. — И мне ещё нужно поделиться с младшим братом! Пожалуйста, не забирайте…

— Хватай их, Рой! — гаркнул Оуэн.

Рой был одним из его дружков.

Оуэн и Рой угрожающе нависли над низкорослым мальчиком лет одиннадцати, испуганно вжавшимся в невысокую стену, огораживающую игровую площадку. У него была бледная кожа в веснушках и ярко-рыжие волосы, совсем как у Аспен Макграт.

— Эй! — побежал к ним Скандар, уже зная, что пожалеет об этом, возможно, даже получит кулаком по лицу, — но он просто не мог бросить беднягу разбираться с Оуэном в одиночку. Да и не сказать, чтобы Оуэн до этого никогда его не бил, — в каком-то смысле Скандару было не привыкать. Приблизившись, он заметил в руке Роя несколько коллекционных карточек Хаоса. Так вот о чём шла речь.

— Чё ты сказал? — шагнул к Скандару Оуэн.

Скандар быстро махнул рыжему мальчику, и тот юркнул за стену.

— Я… э-эм… просто подумал: может, ты хочешь одолжить мои записи? — запинаясь, спросил Скандар, вспышка отваги которого успела выгореть. Нельзя было окликнуть Оуэна и вернуться к своим делам как ни в чём не бывало. О чём он только думал?!

Фыркнув, Оуэн выхватил тетрадь и передал Рою, освобождая руки, после чего врезал Скандару кулаком по плечу, чтобы тот не расслаблялся.

— Тут всё к экзамену, — пробормотал Рой, перелистнув страницы.

— Ну здорово. Тогда я пошёл. — Скандар было сдвинулся вбок, но Оуэн поймал его за белую рубашку. Нос Скандара уловил запах геля, которым Оуэн укладывал свои тёмные волосы, чтобы они выглядели более лохматыми.

— Ты же не думаешь, что тебе светит сдать экзамен? — с притворным удивлением спросил Оуэн. — Нет, серьёзно? О, это так мило!

Рой тупо кивнул:

— Он думает. Тут всё для повторения.

— Сколько раз мне тебе это говорить? — Оуэн приблизился почти вплотную к лицу Скандара. — Такие, как ты, наездниками не становятся. Ты слишком слабый, слишком хилый, слишком жалкий. Тебе никогда не укротить такое опасное существо, как единорог, твой максимум — это пудель. О, это идея: заведи-ка себе пуделя, Скандар, и катайся на нём. И мы все посмеёмся! — Оуэн уже отвёл назад сжатую в кулак руку для прощального хука, когда кто-то схватил его сзади и с силой дёрнул.

Судя по всему, силе гравитации Оуэн нравился не больше, чем Скандару, потому что он не удержал равновесия и с размаху плюхнулся задом на асфальт.

Позади него стояла Кенна:

— Валите отсюда — или одной ушибленной пятой точкой вы не отделаетесь! — Её карие глаза опасно блеснули, и Скандара затопила гордость: его сестра — лучшая на всём свете.

Оуэн торопливо вскочил, развернулся и бросился наутёк. Рой не отставал, размахивая руками, в одной из которых держал тетрадь. От Кенны это не укрылось.

— Эй! Это тетрадь Скандара? А ну, вернись! — закричала она и погналась за ними к воротам.

Скандар с колотящимся сердцем позвал:

— Можешь выходить.

Рыжий мальчик, всё ещё испуганный, сел рядом с ним на стену.

— Как тебя зовут? — мягко спросил Скандар.

— Джордж Норрис, — шмыгнул тот носом и вытер слезу. — Они забрали у меня карточки. — Расстроенный, он ударил пятками по стене.

— Что ж, Джордж Норрис, сегодня твой счастливый день, потому что… — Скандар достал из рюкзака свою коллекцию карточек с единорогами и наездниками. — Выбери пять, а взамен я попрошу всего-навсего… ничего.

Джордж просиял.

Скандар расправил карточки на манер веера и помахал ими перед его лицом:

— Давай выбирай.

Джордж подошёл к делу обстоятельно. Скандар старался не поморщиться, когда пара редкостей из его коллекции ушла в карман мальчика.

— Ах да: в следующий раз, когда Оуэн начнёт тебя задирать, — сказал Скандар, вставая, — скажи ему, что знаешь мою сестру, Кенну Смит.

— Это она его на землю швырнула?! — распахнул глаза Джордж. — А она крутая.

— Мегакрутая! — заорала Кенна, подкравшись к Скандару с другой стороны стены.

— Агх, ну зачем ты так?! — Он схватился за сердце.

Заметно повеселевший, Джордж помахал ему:

— Пока, Скандар!

Кенна протянула ему тетрадь:

— Оуэн опять к тебе пристаёт? Почему мне не сказал, что всё так плохо? Он что, заставляет тебя делать за него домашку? Поэтому у него была твоя тетрадь?

В отличие от папы, Кенна была в курсе, что Оуэн уже не один год не даёт Скандару житья. Но в последнее время брат старался не докучать ей своими проблемами. Она и так постоянно грустит, не хватает ей ещё из-за него переживать.

— Не делаю я ни за кого домашку, расслабься.

— Просто дома… ну… и так не очень. Сам знаешь, папа после Кубка Хаоса сам не свой. Твердит без конца, что Ткач испортил ему единственный счастливый день в году. Он всегда расстраивался после гонки, но в этот раз всё…

–…ещё хуже, — договорил за неё Скандар. — Да, я знаю, Кенн.

Папа как одержимый без конца пересматривал запись Кубка, перематывал, ставил на паузу и разглядывал каждый кадр. А потом ложился спать, не поев и не сказав им ни слова.

— И я знаю, что у тебя завтра… — Она вдохнула и продолжила: — Инкубаторский экзамен, но это не повод на всё забивать, понимаешь? Потому что…

— Я знаю, — кивнул Скандар. Он был не в настроении опять выслушивать, насколько ничтожны его шансы попасть на Остров. Не сейчас, не после этой стычки с Оуэном и Роем. Лишь вера в то, что всё изменится, что его ждёт новая жизнь далеко отсюда, не давала ему расклеиться. Единороги были для него всем. Кенна лишилась этого шанса, но Скандар не собирался отказываться от мечты. Не сейчас, пока он ещё не…

— Ты в порядке, Скар? — вернул его в реальность голос сестры.

Скандар сам не заметил, как остановился посреди тротуара, и маленькому мальчику в футболке с единорогом пришлось его обойти. Он двинулся дальше, но Кенна не отставала:

— Это потому, что все говорят, что на острове сейчас небезопасно?

— Я всё равно коснусь двери Инкубатора, — упрямо заявил Скандар.

Кенна ткнула в него пальцем:

— О-о, смотрите-ка, какие мы стали смелые. А где была твоя смелость, когда ты нашёл у себя в кровати того паука-долгоножку?

— Когда у меня вылупится единорог, он будет закусывать всеми этими ползучими тварями, которых я ненавижу, — усмехнулся Скандар.

Лицо Кенны помрачнело, как бывало всегда, когда они углублялись в тему единорогов. Ему до сих пор не верилось, что она провалила экзамен. У них было столько планов: она должна была уехать на Остров первой, а затем через год он бы к ней присоединился. Папа бы так ими гордился, и он бы получил деньги, причитающиеся в Великобритании родственникам наездников в качестве компенсации за переезд детей на Остров. Благодаря им ему бы стало лучше.

— Хочешь, ужин сегодня на мне? — чувствуя себя виноватым, предложил Скандар, пока Кенна набирала код на дверном замке.

Они поднялись по лестницам: лифт уже несколько месяцев не работал, но никто не спешил его чинить, хотя Кенна оставила минимум дюжину жалоб.

На десятом этаже пахло застоявшимся дымом и уксусом, как и всегда, а одна длинная люминесцентная лампа над дверью квартиры 207 назойливо жужжала. Кенна вставила ключ в замок, но дверь не открылась.

— Папа опять закрылся на задвижку!

Кенна позвонила на папин телефон. Без толку.

Она постучала, и ещё раз, уже громче. Скандар позвал папу в щель внизу, царапая щёку о серый ковролин коридора. Ответа не было.

— Бесполезно. — Кенна съехала спиной по створке и села на пол. — Придётся ждать, когда проснётся и обнаружит, что нас нет. Ничего, сообразит. Не впервой.

Скандар сел рядом, прислонившись спиной к двери.

— Давай я тебя пока прогоню по темам экзамена? — предложила Кенна.

Скандар нахмурился:

— Ты уверена, что хочешь?..

Кенна заправила за ухо выбившуюся прядь и проверила, чтобы та снова не выскользнула. Затем повернулась к Скандару, протяжно вдохнув:

— Слушай, я знаю, что вела себя отстойно после того, как меня не вызвали на Остров.

— Вовсе нет… — начал Скандар.

— Нет, так и есть, — настояла Кенна. — Я была как вонючее мусорное ведро, как навозная куча, хуже, чем ещё горячие какашки в канализационной трубе.

Скандар засмеялся.

Кенна тоже улыбнулась:

— И это было нечестно по отношению к тебе. Потому что на моём месте ты бы продолжал помогать мне с домашкой и болтал со мной о единорогах. Папа как-то сказал, что мама была добрейшей души человеком, и если это правда, то ты явно похож на неё куда больше, чем я. У тебя большое сердце, Скар, не то что у меня.

— Неправда!

— А моё вылеплено из какашек. Так тебе нужна моя помощь — или как? — Она схватила его рюкзак, нашла в нём учебник по подготовке к инкубаторскому экзамену с четырьмя символами стихий на обложке и открыла на середине. — Начнём с быстрого опроса. Почему Остров открыл остальному миру, что единороги реальны?

— Кенн… ну ты чего! Давай серьёзнее!

— Я абсолютно серьёзна, Скар. Ты думаешь, что всё знаешь, но поверь: именно на простейших вопросах ты и засыплешься.

Лампа над ними зажужжала громче. Скандар уже отвык от Кенны в хорошем расположении духа, особенно когда дело касалось Острова, и решил ей подыграть.

— Ладно, ладно. На Острове не хватало своих тринадцатилетних ребят, способных открыть дверь Инкубатора и найти внутри предназначенных им единорогов. Это означало, что единороги вылуплялись дикими, неукрощёнными, и со временем Остров бы не справился с их количеством. Поэтому они решили распространить эту практику и на британских детей.

— С какой самой серьёзной проблемой столкнулся Остров, открыв правду британцам? — спросила Кенна, пролистнув несколько страниц.

— Премьер-министр и его советники посчитали это розыгрышем, потому что у нас в стране было принято считать единорогов персонажами сказок, белыми и пушистыми…

— И? — поторопила Кенна.

–…и какающими радугой, — закончил Скандар, и они с улыбкой переглянулись.

Как и все британские дети, они были наслышаны о тех днях, когда единорогов считали мифическими созданиями. Мисс Бантресс рассказывала, что их бы подняли на смех, вздумай они заявить, что единороги реальны. На первом инкубаторском уроке она раздала им для ознакомления вещи из прошлого: плюшевую розовую игрушку с закрученными ресницами и улыбающейся мордочкой, блестящий ободок с серебристым рогом и щедро усыпанную блёстками открытку на день рождения с пожеланием: «Всегда будь собой — только если ты не единорог: тогда всегда будь единорогом».

А потом, пятнадцать лет назад, всё изменилось. Стоило репортажу про кровожадных диких единорогов захватить экраны британцев, как из магазинов пропали все товары с единорогами. Папа рассказывал, что всех до смерти напугала мысль, что эти чудовища могут полететь к Британским островам, убивая всех на своём пути — зубами, копытами или рогом. Ужас вынудил людей вычистить дома от всего связанного с единорогами — книжек с картинками, мягких игрушек, брелоков, украшений на праздники — и сжечь это в кострах, ещё долго пылавших в парках.

Неудивительно, что родители не были в восторге от идеи отправлять своих детей на родину этих существ. Скандар читал старые газетные статьи о вспыхнувших в Лондоне протестах и долгих дебатах в парламенте. Но ответ на все недовольства был неизменен: если мы не поможем, диких единорогов будет рождаться всё больше и в конце концов они всех нас убьют. Общественность потребовала пойти войной на Остров и уничтожить всех единорогов, на что премьер-министр парировал, что единорога — и не важно, есть у него наездник или нет, — невозможно убить пулей. Он настаивал, что в случае согласия все в Великобритании окажутся в выигрыше.

«Укрощённые единороги совсем другие, — пытался успокоить он сомневающихся. — Только представьте, какая это честь. Разве вы не хотите, чтобы ваши дети стали героями?»

По словам папы, через какое-то время люди успокоились. Конечно, прощаться с родными было нелегко, но ведь переехавшие на Остров дети не умирали, и дикие единороги ни на кого не нападали. Родителям британских наездников разрешалось раз в год посещать Остров и проводить целый день со своими детьми, и ни один ребёнок не попросился домой. Участников Кубка Хаоса почитали люди всех возрастов, они были популярнее представителей королевской семьи. Большинство детей, задувая свечки на торте в день рождения, загадывали желание стать наездниками. Медленно, но верно единороги вошли в повседневную жизнь, а о диких единорогах почти никто не упоминал.

До вчерашнего дня. До явления Ткача.

— Как думаешь, на экзамене будет что-нибудь о Ткаче? — спросил Скандар Кенну. — И он правда укротил того дикого единорога? Но ведь это невозможно, верно? В смысле в самом определении дикого единорога сказано, что он такой, потому что упустил шанс стать партнёром предназначенного ему наездника и вылупился в одиночестве…

Кенна остановилась, но не подняла глаз от своих серых носков:

— Не переживай так. Ты справишься.

— Ты серьёзно думаешь, что я смогу стать наездником? — тихо, почти шёпотом, спросил Скандар. Кенна никак не могла повлиять на результат его экзамена и уж тем более на то, откроется перед ним дверь Инкубатора или нет, но ему всё равно было важно знать, что сестра в него верит.

— Конечно! — улыбнулась она.

Но у Скандара выступили слёзы. Он ей не поверил.

Он опустил глаза на свои колени.

— Нет, я всё понимаю. Во мне нет ничего особенного. Где я — и где наездники, которых показывают по телику! Они все такие крутые и харизматичные. А я… ну… у меня даже волосы непонятного цвета!

— Не говори ерунды — они каштановые, как у меня.

— Да ну, — безнадёжно вздохнул Скандар. — Почему просто не сказать, что они цвета грязи? А мои глаза… опять ни то ни сё: то ли голубые, то ли зелёные, то ли карие. А ещё я боюсь пауков, и ос, и темноты — не всегда, только когда совсем-совсем темно, так, что собственной руки не видно, но всё равно. Какой единорог захочет стать мне партнёром?

— Скандар… — Кенна опустилась перед ним на колени, как часто делала, когда они были ещё маленькими и он из-за чего-то расстраивался.

Разница в возрасте между ними была всего год, но Кенна всегда казалась ему намного старше — до того самого дня в прошлом году, когда она провалила экзамен. После этого уже ему пришлось быть сильным, когда она месяцами рыдала в подушку, когда, усталая и разбитая, не могла заснуть. Он и сейчас иногда слышал её плач по ночам, и этот звук пугал его сильнее, чем рёв тысячи кровожадных единорогов.

— Скандар, — повторила она, — любой может стать наездником! В этом-то и вся прелесть! Не важно, откуда ты или что твои родители неудачники, сколько у тебя друзей или чего ты боишься. Если Остров тебя зовёт — ты ему отвечаешь. Ты помогаешь вылупиться новому шансу. Новой жизни.

— Говоришь прямо как мисс Бантресс, — с улыбкой пробормотал Скандар.

Но пока они наблюдали за опускающимся солнцем в окне в конце коридора, Скандар не мог перестать думать о том, что завтра к этому времени его инкубаторский экзамен уже закончится и его будущее будет предрешено.