Стяжавшая любовь. Том 2

А. Савчук

Посвящается жизни блаженной монахини Алипии, которая пользуется огромным народным почитанием и имеет особую благодать молитвенной помощи.Книга была издана многотысячными тиражами в Украине по благословению ныне почившего митрополита Киевского Владимира (Сабодана). Впервые издается за рубежом.Написана живым литературным языком в виде рассказов о чудотворениях, совершающихся по ее молитвам пред престолом Господа Бога в Царствии Небесном.

Оглавление

О событиях 2013—2014 годов

Неоднократно и не одному человеку говорила Матушка о великой «беде», которая должна произойти на Украине. Эта «беда» связана именно с военным положением и экономическим кризисом.

«…в нашем роду есть такая молитвенница!»

Лилия Ивановна Кашкаева

г. Одесса

По вечерам к нашим детям приходит преподаватель музыки из церковного хора, духовное чадо батюшки Ионы, Светлана Барило. В конце занятий мне всегда интересно пообщаться со Светланой, так как она бывает в курсе многих событий в мире православия. Иногда я рассказывала ей о жизненных тяготах, и в один из таких разговоров она мне сказала, что в Киеве очень почитают монахиню Алипию и что по ее молитвам люди получают помощь. Светлана сказала, что у нее есть даже книжка о ней, и она сможет мне ее принести почитать. Книжку пришлось дожидаться, так как Светлана то забывала, то не было возможности прийти на занятия, но при моих напоминаниях, она все-таки попала ко мне. Когда я открыла первую страницу и прочитала фамилию Матушки Авдеева, то сразу подумала: «Фамилия как у моей мамы, наверное, однофамилица, ведь Авдеевых много встречается». Затем читаю дальше о Матушке, что она уроженка Пензенской обл., мысленно отмечаю себе, что я тоже родилась в Пензе и все родственники мои, по маминой линии, тоже из Пензенской обл., села Вышилей, и все мордовской национальности. Может она тоже наша родственница? Прочитала за ночь всю книжку и почему-то сильно плакала. Мне было очень досадно: «Почему я так поздно узнала о ней, ведь мы приезжали в гости в Киев к дяде Диме с мамой и папой, когда я была маленькой, и матушка Алипия была тогда жива! Если бы мы попали к ней, может и мама была бы еще жива и мне пришлось меньше пакостных проступков в жизни творить по своему неведению и незнанию! Стыдно за себя, за своих родных, за то, что Матушка столько страдала и претерпевала за всех нас! В душе у меня плачь боли душевной перед ее святостью! Но на все воля Божья. А может быть, на то время я бы ее не поняла, ведь одному Богу все известно как лучше и как должно быть». Утром поднялась и после всех домашних дел приступила к чтению акафиста.

Точно сейчас не помню когда я позвонила в Киев — в этот же день после чтения акафиста или на следующий. Неожиданное предположение меня взволновало и заинтересовало, поэтому я очень спешила узнать — приходится ли матушка Алипия нам родственницей? Позвонила я своей двоюродной сестре Елене, старшей дочери дяди Димы, проживающего в Киеве, и попросила ее, чтобы она узнала у папы, знает ли он что-то об Авдеевой Агафье Тихоновне? С нетерпением я дожидалась прихода также и Светланы, преподавателя музыки, чтобы с ней поделиться новостью. Но рассказывала я о ней еще не совсем уверенно, так как не знала всех подробностей. Но в глубине своей души мне хотелось быть причастной матушке Алипии по родственным связям. Светлана эту новость восприняла одобрительно, порадовалась, что в нашем роду есть такая молитвенница. Также я рассказала о своей неуверенности в том, что мы можем являться родственниками такому великому человеку.

Через некоторое время я созвонилась с дядей Димой, он сказал, что была у них в деревне такая, но потом ушла в лавру. Затрудняюсь писать о своих впечатлениях, после сказанного дядей Димой. Невозможно передать — как это было волнительно до слез осознавать себя причастной к матушке Алипии по роду. Новость была ошеломляющей. У меня от такой новости и ком к горлу подошел, и слезы навернулись, сразу куча мыслей в голове понеслась. Сидя на кровати, какое-то время я молча смотрела на иконы, как бы разглядывая их. Вот такое было со мной. Как такое могло случиться? Вдруг в нашем роду такая подвижница! Для меня это было великим открытием. Затем следовало много переживаний по этому поводу. Я встала на колени перед иконами и благодарила Господа Бога нашего, Царицу небесную, Матерь Божью, всех святых и матушку Алипию, возносила слова благодарности. Новость была неожиданной, так как о том, что матушка Алипия наша родственница, никто из родных не говорил, да ведь росли мы все и воспитывались в безбожное время. Хотелось бы все побыстрее выяснить и уточнить, чтобы быть уверенным в том, что да — это она, и это мы — родственники. А может, эти сомнения посещают нас для того, чтобы мы сильно не вознеслись над другими, считая ее своей родственницей, как будто мы уже вместе с ней теперь в раю и для нас наша Матушка там уже место приготовила, так что для приобретения Царствия Небесного особых усилий и разного рода подвигов не понадобится, и что мы ей ближе и роднее, чем те, которые с ней связаны единомыслием и духовными узами. Мы же такие немощные и слабые создания. У Бога все предусмотрено, и Он знает, в каком состоянии нас нужно удерживать для нашего же вразумления и спасения.

Лена, дочь дяди Димы, заочно училась в Одесском Гидрометинституте. 24 июня 2005 года она приехала вместе с папой в Одессу для получения диплома. Вот тут мы с дядей Димой и встретились — как раз на мое день рождение, а также в разгар событий, связанных с матушкой Алипией. Я ему показала книжку, которая еще оставалась у меня с позволения Светланы — он бегло ее просмотрел и сказал, что как будто это она. Уверенности в ответе я не почувствовала. Они уехали в этот же день. В Киеве дядя Дима купил себе такую же книжку и даже попал к Матушке на Лесное кладбище в день ее преставления. Большой неожиданностью и вместе с тем радостью было для него посещение могилы монахини Алипии — он увидел множество людей, пришедших к ней помолиться. Создавалось впечатление великого празднества. Имя подвижницы не было забыто.

Потом летом я уехала с детьми в Крым, в Евпаторию. В воскресные и праздничные дни мы ходили в храм св. пророка Ильи. Там я купила книжку о блаженных матушках Российских. В ней был помещен раздел, посвященный матушке Алипии — без слез такие книги невозможно читать! Матушка не переставала о себе напоминать — Светлана приносила нам то цветочки, то кусочки шоколада, то песочек с могилки Матушки, которые передавали ей из Киева. При каждом напоминании я говорила мужу, что Матушка таким образом зовет нас и ждет, а мы все никак не можем поехать в Киев. Я все твердила про себя: «Матушка Алипия, родненькая, ты прости меня окаянную, что живу тут рядом и никак не вырвусь к тебе из суеты мирской, но я приеду, обязательно приеду — я должна приехать! Ты только прости меня, прости!»

Наши православные верующие знакомые, с кем мне приходилось поделиться такой новостью, радостно ее одобряли, кто-то даже сказал, что с меня теперь больше спросится, были еще некоторые высказывания, но я их не запомнила. Многие говорили, что между нами есть сходство. Я доставала большую фотографию всей маминой родни, прикладывала к ней фото матушки Алипии, и убеждалась в том, что они похожи. Фотографии не прятала, время от времени подходила и снова приглядывалась, думала: «А вдруг мне кажется, что мы похожи». Для уверенности спрашивала преподавателей, которые занимаются с нашими детьми по разным предметам. Они подтверждали наше сходство. Но меня все равно мучили сомнения и неизвестность — я больше склонялась к тому, что может это просто совпадение? Не было сильной уверенности в нашем родстве до тех пор, пока мы не приехали в Киев.

Вскоре произошло еще одно событие, всколыхнувшее мою душу с необыкновенной силой. Светлана принесла мне новую книгу о матушке Алипии. Она называется «Стяжавшая любовь». Я попросила, чтобы она оставила мне ее почитать, но так как Светлане надо было ее кому-то передать, и сроки для чтения были ограничены, то я успела только бегло ее просмотреть. Мне очень хотелось иметь такую книгу, и я попросила Светлану, чтобы из Киева ее передали и нам. Вскоре в один из вечеров книга была в моих руках. На радостях я спросила имя женщины, которая постаралась привезти ее для нас, чтобы записать ее в свой помянник и помолиться за нее.

Из прочитанного в книге жития Матушки в моем сознании отложилось ее подвижничество в дупле дерева — подобное молитвенному стоянию за всех нас батюшки Серафима в пустыньке на камне. Так и этот подвиг матушки Алипии запал мне в душу. А еще меня впечатлило, что у нее всегда была чистая белая рубашка. За что Господь послал ей такие духовные дары? За силу духа, ведь она была сильной и ничего не боялась. Ведь она же могла отказаться от всех земных благ и посвятить себя безропотному служению Богу! Святой праведный Иоанн Кронштадский говорил: «С каким человеком ты ни встретился, читай как бы ясно начертанные на самом челе его слова: люби и чти». Ведь мы созданы по образу Господа Бога нашего. Так вот Матушка была в миру послушницей Божьей. Она забыла себя для служения и любви к ближнему, любви к Богу. В каждый век, в разных местах и в разное время Господь посылает нам своих подвижников, которые служат ему своей крепкой и непоколебимой верой, своей преданностью и любовью, и нас всех желающих приводят на этот спасительный путь.

Позже я купила еще стихи о матушке Алипии, что также явилось для меня откровением. Вскоре моя кума, матушка Елена, подарила мне иконку Матушки и сказала при этом, что мы очень похожи.

Следующим событием, окончательно убедившим меня в необходимости немедленной поездки в Киев, был рассказ моих знакомых Жанны и Виктора о поездке к мощам матушки Алипии в Голосеевскую пустынь и о встрече с духовными детьми Матушки. Им показали личные вещи Старицы, даже разрешили надеть кофточку, которую она носила. После этой поездки они позвонили нам и рассказали, как чудно они съездили, а также при этом Жанна меня упрекнула, что я до сих пор не посетила Матушку. В моей душе было чувство вины и стыда перед всеми. Тут я на себя разозлилась, закончив со слезами на глазах разговор с Жанной, я вышла к мужу и объявила ему, что мы едем на выходные к Матушке. Мой муж Александр всегда к любой новости относится спокойно, без особых эмоций, он занимает позицию обдумывания информации, но всегда во всех решениях принятых мною, если они были разумны, поддерживал меня (например, поездка в Киев, поездка в Пензу). Когда я показала своим детям образ матушки Алипии, они начали интересоваться кто это такая, я им объяснила, что это матушка Алипия, возможно и ваша прабабушка, она сейчас молится за нас всех перед Богом и ждет, чтобы мы приехали к ней в гости.

На следующий день я купила билеты в Киев, позвонила дяде Диме, оповестила его о нашей поездке к матушке Алипии. Также я попросила его взять имеющиеся у него фото их семьи, документы, так как, возможно, что мы встретимся с духовными детьми Матушки. Они попросили наших знакомых Жанну и Виктора, которые рассказали им мои предположения о нашем родстве, с ними связаться, когда мы будем в Киеве.

Мои дети были в восторге, что они едут, да еще и поездом, так нам посоветовали Виктор с Жанной, потому что машиной мы потеряем много времени на дорогу и ничего не успеем. Ребятишки с нетерпением ждали этот день и время отъезда, всем объявляли, что едут к матушке Алипии, и даже в поезде об этом говорили. Ну вот, состоялось, мы в пути! Конечно, были переживания, волнения — не могу точно описать этот момент в жизни. Виктор снабдил меня всеми телефонами, кому я смогла бы позвонить, сообщить о нашем приезде и договориться о встрече. С собой я захватила свидетельство о рождении, где пишется о том, что я родилась в Пензе, мамина фамилия указывается по мужу, а девичья у нее была Авдеева, и национальность мордовка. Взяла несколько своих фотографий и мамину.

Киев, дядя Дима и его зять Валерий встречают нас. Мы садимся в машину и едем на Демиевку в Вознесенский храм, на раннюю литургию. Заходим. Я с волнением, как остальные не знаю. Вспоминаю из прочитанного в книге, что матушка любила стоять у иконы святых апостолов Петра и Павла. Думаю: «Где икона, куда идти? Направо или налево?» Ищу глазами икону — не вижу, потихоньку продвигаюсь вдоль прилавка по правой стороне, где продаются книги и разная церковная утварь. Разглядываю книги, выставленные на прилавке, затем поворачиваюсь лицом в сторону алтаря и тут же думаю, где ж находится икона Петра и Павла? Смотрю вдаль, батюшка исповедывает, глаза все время были в поиске, метались по всему правому крылу храма, я уже думала пройти вперед и задержалась — передо мной была та икона, которую глазами я искала чуть ли не по всему храму. Непроизвольно шепчу: «Вот и я сподобилась теперь постоять на этом месте, где когда-то стояла матушка Алипия. Слава Богу за все!» Подозвала к иконе дядю Диму, мужа, детишек, все приложились к иконе, поблагодарили за святые молитвы святых апостолов Петра и Павла, а также и матушку Алипию.

Следующий наш маршрут был в Голосеевскую пустынь, к мощам Матушки и на место ее жительства. План проезда, напечатанный в книге, помог нам быстро добраться в монастырь. Мы подошли к месту, где находился дом Матушки. Там уже выстроили часовню, установлен крест с лампадкой. Мы поставили свечи. У одной из женщин, сидевших за столиком, я поинтересовалась: «Есть ли у матушки Алипии кто-то из родственников?» Для чего я это спрашивала — сама не знаю. Она ответила, что никого у нее нет, люди заботились о ней и помогали чинить крышу или электричество проводить. Мы еще немного постояли, я почувствовала, как к горлу подходит ком, слезы наворачиваются на глаза. Каждый из нас с ней о чем-то говорил, я что-то начала лепетать сквозь слезы.

Дальше пошли в храм. Семь с половиной лет назад мы приезжали в Голосеевскую пустынь, нашим гидом тогда была Ирина из лавры, я была беременна вторым ребенком, а старшенькому Александру было четыре годика. Тогда было все по другому — храм был в виде домика, где находились мощи Алексия Голосеевского. Батюшка открыл храм, мы вошли туда, а наш Александр взял батюшку за руку и начал водить его ко всем иконам, чтобы он прикладывался. Мне запомнились слова батюшки: «Правильно ты меня водишь — нам почаще надо прикладываться к иконам, а мы этого не делаем». И мы все тоже вслед за батюшкой и Александром стали прикладываться ко всем иконам, а так же и к мощам Алексия Голосеевского. Батюшка подарил нам еще маленькую иконку Алексия. А сейчас монастырь не узнать! Зашли мы в новый огромный собор. Служба еще шла. Не зная, где находятся мощи Матушки, я снова начала глазами обыскивать весь храм, но напрасно, как выяснилось позже, они находились в помещении под храмом. Мы дождались конца службы, батюшка вынес крест для благословения, а наш младший сынишка, Кирилл, которому четвертый годок уже подходил к концу, подошел к батюшке, благословился и говорит: «Помолитесь за матушку или за бабушку Алипию», — я не совсем расслышала, так как стояла в стороне и наблюдала, как люди благословляются. Затем подошел ко мне муж и сказал, что они уже знают, где находится Матушка. Мы вышли из храма и спустились вниз, к мощам. Вошли в помещение. Мысленно сразу отметила: «Как у тебя, Матушка, здесь красиво, хорошо, чистенько», — постояли немного в очереди. Думала: «Как я давно и как долго собиралась к тебе приехать! Если бы смогла застать тебя еще на Лесном кладбище, то насколько бы меня хватило, настолько бы обняла твою могилку и долго, долго плакалась тебе! А здесь все чинно, многолюдно — нельзя себя так расслаблять». Пока стояла в очереди была как-то спокойна, но когда подошла ближе, приложилась к образу, мысленно начала общаться с Матушкой, говоря: «Я приехала, я здесь рядом с тобой, прости, прости, что заставила тебя так долго ждать!» Слезы хлынули сами собой, их невозможно было удержать — я рассказывала Матушке всю свою жизнь. Говорила также по поводу моих сомнений нашего родства. Не знаю сколько времени я простояла, но за мной пришел муж и попросил, чтобы я выходила, потому что дети устали уже ждать, а мне так не хотелось уходить… Все что было намечено, с Божьей помощью и по молитвам матушки Алипии, мы проделали.

Вечером состоялась встреча с чадами матушки Алипии. Дядя Дима рассказал все, что он знал о Матушке, о том, как она приходила к ним в гости после войны. Она запомнилась ему тогда уже заметной набожностью и скромностью — была просто одета, долго беседовала с дедушкой Михаилом и бабушкой Надеждой. Все знали, что она отличается особой религиозностью. В 1947 году Агафия сообщила родным, что уезжает в Киево-Печерскую лавру. В те послевоенные годы лавра была духовным центром, куда стекались богомольцы со всей России. После окончания Пензенского политехнического института дядя Дима получил распределение в Киев, где начал поиски Агафии. Так как родные знали, что Агафия склонна к монашеству и ушла в Киев, чтобы потрудиться Богу, поэтому Дмитрий Михайлович думал, что его тетя находится

в одном из монастырей. Однако он не знал, что Агафия приняла постриг с именем Алипия. Дмитрий Михайлович побывал в женских монастырях Киева: Флоровском и Покровском, но там Агафии не нашел. А тем временем матушка Алипия подвизалась в Киево-Печерской лавре.

Когда мы определили, кем мне приходится Авдеева Агафья Тихоновна, у меня появилась уверенность в нашем родстве. А приходится она мне двоюродной бабушкой.

Мой прадед, Дмитрий Сергеевич Авдеев — родной брат отца матушки Алипии Тихона Сергеевича Авдеева. У него было двое сыновей: Михаил и Иван. У Михаила было пятеро детей, одна из которых Мария — моя мама.

Моя мама, Авдеева Мария Михайловна, мордовка по национальности (дата рождения 7 ноября 1941 года), родилась в селе Вышилей, родном селе матушки Алипии, возможно в Пензе она училась, подробностей не помню. Там же, в Пензе, проходил сверхсрочную службу мой отец, Везетиу Иван Алексеевич (родился 7 августа 1941 года), по национальности молдаван. Здесь же они поженились, и родилась я, Везетиу Лилия Ивановна, 24 июня 1967 года.

После моего рождения мой папа увез нас в Молдавию, где мы и прожили до моего отъезда в Одессу после окончания школы в 1984 году. Папа остался в Молдавии доживать свой век, а мама умерла 2 января 1983 года, там же и похоронена. В Одессе я познакомилась со своим будущим мужем, Кашкаевым Александром, и с этого знакомства и начался наш путь познания веры православной, познания истинного Бога. В этом же году муж принял крещение, я была крещена в младенчестве. Как и у всех людей были у нас и скорби, и печали, и радости. Родили троих детей, троих мальчиков Александра, Николая и Кирилла. Слава Богу за все!

Какое было отношение у моих родственников к матушке Алипии до того, как они узнали о ее святости, я затрудняюсь сказать, ведь они были детьми, когда общались с ней в детстве. Дядя Коля, родной мамин брат, говорил, что она больше любила ходить к ним в семью, потому что дедушка Михаил (Авдеев) был добрым и любил помогать.

В тот же день мы выехали из Киева домой в Одессу. После таких паломнических поездок я стараюсь уединиться для осмысливания пережитого и всего увиденного мною.

По-видимому, в таком состоянии и возникла идея в ближайшее по возможности время съездить на родину, в Пензу, и узнать поподробнее о Матушке у наших родственников, что каждый из них помнит или слышали что-либо о ней. До поездки позвонила в Пензу своему дяде Николаю и попросила, чтобы он поинтересовался о Матушке в городском архиве, продиктовала ему адрес, который нашла в Интернете, примерные данные Матушки, объяснила для чего это нужно и обещала перезвонить. Через недели две звоню дяде, но так как дома его не было, я разговаривала с его женой тетей Машей, которая и выполнила мою просьбу, сообщив, как происходили поиски и, выдав мне всю информацию, которую она нашла в архиве. Это чудо, это счастье, я попросила ее остановиться, чтобы взять ручку и все записать. У меня внутри все дрожало, трепетало и волновалось, руки дрожали, старались быстро все записать, чтобы ничего не упустить. Тете Маше я кричала в трубку, что целую ее родненькую за помощь и внимание, за то, что не осталась равнодушной к моей просьбе и выполнила ее.

Затем быстренько перезвонила духовным чадам матушки Алипии в Киев и прочитала только что полученную новость. Вот что нам удалось узнать из того, что продиктовала тетя Маша:

Церковная книга.

Агафия Авдеева г. р. 3 марта 1905

(по новому стилю 16 марта)

Отец Тихон Сергеевич Авдеев

Мать Васса Павлова законная жена

Оба православные

Крестили 4 марта

Крестный Тимофей Федоров Гуляев

Крестная Анна Павлова законная жена крестьянина Николая Данилова.

Тете Маше пришлось перебрать немало книг для получения этой ценной капли информации, так как год рождения не был точно известен.

Из одного из рассказов книги «Стяжавшая любовь», я узнала, что матушка Алипия была репрессирована и в 1939 году находилась в одной из тюрем. Мне захотелось узнать, какая же это была тюрьма и за что сидела в ней Матушка. Я стала интересоваться где и как можно узнать о репрессированных 1939г., мне подсказали, что по этому поводу можно узнать в архивах. И решила обратиться за помощью к нашему духовному батюшке, отцу Георгию Городенцеву, который является преподавателем в духовной семинарии и редактором православной газеты «Справедливость», у него всегда можно поддержку найти и правильный совет услышать. Вот к нему я и направилась в храм Дмитрия Ростовского, в котором он служит, рассказать обо всем и посоветоваться, как поступить в таком деле. После краткого моего рассказа батюшка восторженно изумился и одобрительно воспринял эту новость. Он посоветовал обратиться в епархиальный совет по канонизации, но так как я не знала, где он находится и каким образом это делается, поэтому попросила батюшку помочь мне и сопроводить меня, в чем он согласился. После нашей беседы отец Георгий отслужил молебен на начало всякого доброго дела и благословил меня, на прощание напомнив о том, чтобы я ему во вторник вечером перезвонила, чтобы договориться на среду поехать вместе с ним в семинарию к ректору для более подробного разъяснения по этому делу.

В среду утром мы были в семинарии, батюшка пошел за ректором, но его по каким-то причинам не оказалось на месте, он переговорил с его заместителем и, вернувшись ко мне, объяснил, что нужно подойти на улицу Бебеля в КГБ, рассказать им ситуацию и узнать, что они мне скажут по этому поводу. Благословил меня еще раз, пообещав помолиться, и пошел на занятия. Я поехала домой, не доехав до КГБ, так как последующие события начали развиваться в другом направлении.

Моя поездка в Россию, в родные места, была совершенно не запланирована. Она состоялась благодаря тому, что в школе неожиданно объявили карантин, а в России к этому времени выпал снег. Случился повод для поездки — дети смогут увидеть Русскую зиму и поиграть в снегу, так как в этом году зима на Украине была скупа на снег и морозы, а я получила возможность побывать в родных краях.

Билеты были куплены, дети собраны, а также и чемоданы, благословение получено, и 8 февраля наш поезд Одесса-Уфа (оказался прямым, через Пензу) тронулся с Одесского перрона железнодорожного вокзала. Наш папа Александр (мой муж), бабушка Маргарита Михайловна и племянница Инна благополучно провели нас и остались дома дожидаться нашего возвращения. В Пензу мы прибыли через полтора суток, в три часа ночи. Нас встретил дядя Коля (родной брат моей мамы), мы приехали к нему. Дома нас радостно встречала тетя Маша, так как мы давно уже не виделись. Детей моих они не знали кроме старшего Александра — ему было четыре года, когда мы побывали последний раз в Пензе. И тогда эта поездка была не запланирована, потому что мы ехали в Дивеево, но по моей болезни пришлось заехать в Пензу, и через несколько дней снова вернуться в Дивеево. А сейчас они уже увидели взрослого двенадцатилетнего мальчишку, да еще с двумя братиками семилетним Николаем и пятилетним Кириллом — вот такая веселая, озорная компания свалилась на наших родственников. Приезд наш выпал на выходные дни, в которые мы и решили навестить родню. Снега, конечно, выпало много и поэтому мое намерение поехать в село Вышелей, где родилась и жила Агафья, а также моя мама с родителями и остальными членами семьи, куда я с мамой и папой не раз приезжала в детстве, не очень восторженно приняли. Ссылаясь на то, что вокруг все в снегу и машины, возможно, не расчистили дороги, родственники протестовали против этой поездки, да еще и с детьми. Меня такой ход дел конечно огорчил. Но все разрешилось само собой. Из деревни в Пензу приехал мой двоюродный дядя Витя, который до настоящего времени еще проживает в с. Вышелей со своей женой Марией, дочкой Татьяной и родной сестрой Анной, двое его сыновей живут в Пензе с семьями, а вторая дочь с семьей в другой деревне. Узнав о нашем приезде, он навестил нас со своим сыном Александром (троюродным моим братом) в квартире дяди Коли. Встреча также была радостной и теплой, с ними мы не виделись еще больше, я была подростком при нашей последней встрече. Мы обменялись некоторыми вопросами, краткими рассказами друг о друге и перешли к тому главному, что нас волновало. Дядя Витя достал письмо, полученное из Киева от дяди Димы, с просьбой узнать в деревне, если кто еще остался жив, какую-нибудь информацию об Авдеевой Агафье, а также вырезку из газеты с фотографией могилки на Лесном кладбище. Я обратилась к дяде Вите с просьбой рассказать все, что он сам помнит о Матушке и что ему удалось еще узнать до нашего приезда, а я тем временем постараюсь записать его рассказ на диктофон. Воспоминания детства, когда дядя Витя еще маленьким мальчиком имел счастье встречаться и беседовать со своей тетей, Агафией Тихоновной, были особенно теплыми. Дядя помнил даже ее голос, когда она беседовала с его родителями. Все это время до моего приезда дядя Витя наводил справки у пожилых односельчан, а также обращался ко всем нашим родственникам с просьбой рассказать свои воспоминания об Агафии. В деревне жила даже одна женщина, которая дружила с Агафией. Она часто ездила в Пензу в то время, когда матушка Алипия жила там, и, зная ее неизменную доброту, ночевала у нее.

Проделав такую работу, мы еще немного пообщались и даже договорились о том, что сможем на следующий день съездить в деревню, предварительно обговорив этот вопрос по телефону со вторым его сыном Валерием (тоже троюродный мой брат). Александр был занят работой, мне было жаль, что он не смог с нами поехать.

Валера приехал за нами утром, мы быстренько уселись в машину, по дороге заехали за дядей Витей в больницу, так как ему нужно было пройти обследование или забрать результаты обследования. А оттуда прямо в деревню. Слава Богу!!! Моя мечта сбывается! Мне давно хотелось посетить те места, ведь я так давно там не была, только небольшие отрывки воспоминаний о детстве, которое иногда я проводила в этом селе, сохранились в моей памяти. Эти русские деревни с деревянными домами, баньками, большими огородами и широкими улицами — как это здорово, а какая это радость и какое это удовольствие для детей. Там нет придуманной или выдуманной красоты, которую создает для себя человек, а потом дрожит над ней и становится ее рабом. Там красота природная, которая задумана и создана для той местности самим Господом Богом. Мне так нравилось находиться в таких деревнях, и сейчас с удовольствием туда ехала. Очень жаль, конечно, что мои дети лишены этой радости и возможности проводить свое детство в деревне, как это было у меня. Но Бог и их не лишил такой возможности, хоть на малое время дал им приблизиться и почувствовать деревенскую жизнь нашего народа, и я Ему за это благодарна. Ехать было недалеко, но дети подустали — при виде такого количества снега им хотелось побыстрее вырваться на свободу и вдоволь покувыркаться в этом снегу, что и впоследствии произошло по приезде в село. Дядя Витя этот момент в своем письме к дяде Диме описал так: «они искупались в снегу». Пока мы ехали и когда подъезжали к деревне, я ничего не узнавала, может из-за того, что не помнила дорогу к селу. В памяти сохранилось всего лишь два эпизода поездки в Вышилей — это когда я с мамой из Пензы выезжали на грузтакси (грузовая машина, а вместо кузова, будка), мама ехала в кабине, а мне хотелось только в будке с другими пассажирами. И второй момент — кода мы уезжали из деревни. Тогда с нами был дядя Витя, родной мамин брат и мой дядя, который сейчас тоже живет в Пензе. Дядя Витя вез нас на мотоцикле с коляской. По дороге мы попали под дождь, и я после этого заболела.

Село Вышелей расположено в низине при впадении реки Вышелей в реку Иванырс (правый приток Суры) в окружении лесов, в 20 км к северо-западу от г. Городище, с которым связано автодорогой. Основано оно в середине 18 в. ясачной мордвой (эрзя). В прошлом главными занятиями населения были промыслы и ремесла, связанные с лесом. Имелись лесопильный завод А. Ф. Карпова и «Торговый дом» С. И. Черемшанцева.

В 1920-х годах село было обследовано специальной комиссией Пензенского губкома РКП (б). материалы отражены в книге Н. А. Росницкого «Полгода в деревне» (1925). С 1930-х годов — центральная усадьба колхоза «Красная звезда».

В 6 км к западу от села, в лесу, расположено городище «Городок» (ранний железный век), в 1 км к северо-западу — мордовский могильник эпохи позднего средневековья, в 0,5 км к северу — курган (2—1 тыс. до н.э.).

Население села составляло: в 1864 г. — 1702, 1897 — 2575, 1926 — 3896, 1979 — 1412, 1989 — 869, 1998 — 647 жителей.

Заехали мы в деревню. На перекрестке заснеженных дорог Валера останавливается и спрашивает меня: «Куда поворачивать? Направо или налево?» Смотрю в одну сторону, затем в другую и думаю — куда же ехать? Налево вдали стоит поперек дороги серое одноэтажное здание, нынешний клуб, в прошлом церковь святых апостолов Петра и Павла, куда ходили на богослужение жители села, в том числе и Агафья с родителями, так рассказал позже дядя Витя. Направо лесная гора, возвышающаяся над селом. Что-то внутреннее мне подсказывало налево, а сказала направо, мне казалось, что бабушка жила ближе к горе с лесом, но ошиблась, и как выяснилось позже — по правую сторону от дороги жила Агафья с родителями.

Валера повернул в противоположную сторону. Мы подъехали к деревянному ухоженному домику дяди Вити, дети остались на улице «купаться в снегу», а я с дядей и братом вошли в дом. Он таким и сохранился — я запомнила эти домик в детстве, с деревянным крыльцом, длинной деревянной верандой, через которую можно было заходить в дом, а также попасть на скотный и задний двор с садом, огородом и банькой. Когда я вошла в дом, жена дяди Вити, Мария, увидев меня, произнесла: «Маша пришла», так звали мою маму, мы обнялись, расцеловались, завязалась беседа. Пока Татьяна, дядина дочь, моя троюродная сестра, готовила нам на стол, мы с Валерой вышли посмотреть двор, баньку, на небольшое хозяйство, которое состояло из коз, кур и пчелок. Я не могу описать своих чувств от вновь увиденного, только думала, что вот этого нам не хватает, нам всем и нашим детям, мы чахнем и погибаем на этих этажах, я их называю еще «скворечниками», мы оторваны от земли, отдалены от природы. После нашего обхода Валера взял коромысло с ведрами и пошел к колонке по воду, дети, завидев его с таким «оборудованием», подлетели к нему и стали стягивать с него, кто за коромысло тянул, кто за ведра, потом между собой стали спорить, кто и что будет нести. С помощью Валеры обстановка была урегулирована, и двое младших под коромыслом пошли к колонке набирать воду. Затем мы все вошли в дом, пообедали все вместе, дядя Витя взял гармонь, начал наигрывать музыку, дети развеселились, пустились плясать, потом хозяева нам спели мордовские народные песни. Я думаю, что в основном они и сейчас общаются на мордовском языке, так как при мне тоже между собой общались на мордовском. Также поинтересовались, знаю ли я мордовский, но куда мне владеть мордовским, когда, прожив в Молдавии все свои детские и отроческие годы, я не выучилась молдавскому, а мордовскому и подавно. Также, когда мы приезжали в деревню к бабушке Надежде (дед Михаил умер сразу после моего рождения), отец любил повторять эту заученную им фразу. Я этого не помню, знаю об этом из его рассказов. А так как приезжали мы на малое время, то и научиться мне этому языку не было возможности, но мама разговаривала с бабушкой по-мордовски.

Все было чудно, но пора было уже собираться, так как у Валеры были еще и другие дела. Я своим ребятишкам предложила подарить образки с матушкой Алипией, которые они носили на своей груди, нашим родственникам в память о Матушке, они с пониманием согласились. Родственники были тронуты таким подарком и, наверное, тем, что таким образом она снова посетила родные места, а также и их дом. По их рассказам я поняла, что в деревне знали, что Агафья собиралась идти в Лавру, и что уже на те времена она была очень набожной и выделялась среди прочих жителей села своим благочестием, поэтому, видимо, в деревне ей уже больше нечего было делать.

Дом наших бабушки и дедушки был расположен через дорогу, напротив дяди Витиного. По неизвестным причинам он сгорел, и сейчас там пустое место. На обратном пути Валера остановил машину и указал место, где жила семья Агафьи. Слава Богу, что мне удалось все сфотографировать и хоть какую-то малость узнать из жизни Авдеевой Агафьи Тихоновны. За день до отъезда мне удалось съездить в Городище, где я надеялась получить свидетельство о смерти родителей Агафьи — Тихона и Вассы Авдеевых. Отыскав загс и кабинет, где должны храниться данные по умершим с. Вышилей, я никакой полезной информации там не получила, потому что книг по тем годам, которые меня интересовали, у них не оказалось, а в книгах по другим годам не было их фамилий. Тогда мне посоветовали обратиться в городской архив г. Пензы. Но посетить этот архив у меня не получилось, нам нужно было ехать дальше. С собой у меня была книга о матушке Алипии, которую я оставила своей тете Лизе, и попросила ее продолжить поиск документов о семье Матушки, написав адрес и телефоны архива.

А наше пребывание в России продолжилось поездками по святым местам. Мы посетили Сергиев Посад, Мытищи (всенародный чин покаяния у памятника Царю Николаю), Дивеево (первая неделя Великого поста) и Оптина пустынь.

Пятого марта 2007 года мы благополучно вернулись домой, где нас с нетерпением дожидались и встречали наши родные и знакомые, у которых мы просили молитв о нас перед отъездом. Поездка наша затянулась, уехали зимой — приехали весной, а от зимы до весны один месяц получился.

По возвращении домой я созвонилась с тетей Лизой, она сказала, что отдала книжку почитать в женский монастырь. Монахини остались под большим впечатлением от прочитанного и просили, чтобы крестным ходом с образом матушки Алипии пройтись в Пензе. А в архиве, куда тетя Лиза подала заявку на поиск информации о Матушке и ее семье, тоже захотели иметь у себя такую книгу и ее иконки. Просьбу с книгами выполнили, скупили оставшиеся книги в церковных лавках и отправили в Пензу, на родину.

Почему, подвизаясь таким великим подвигом, Матушка не стала открывать себя родным раньше? Наверное, как я думаю потому, чтобы найдя ее в таком пребывании, родные не задавали ей вопросов «зачем тебе это нужно?» и не вводили ее тем самым во искушение и не отвлекали от самого главного — от служения Богу. И в Библии написано, что от родных своих жди искушений. Читая жития святых подвижников Божьих, многие не давали знать о себе своим родным, кто духом своим чувствовал, что так должно быть. Из жития преподобного Кирилла Новоезерского чудотворца, рассказывается, как он, оставив своих родителей, чтобы посвятить себя служению Отцу Небесному, удалился в монастырь. Родители конечно долгое время искали его, придя в монастырь, не зная о том, что именно в этом монастыре находится их сын. За время пребывания в обители он изменился, повзрослел и поэтому мог остаться неузнаваемым для родителей. Пути дорожки их сошлись в монастыре, он, конечно, узнал в них своих родителей, а сам остался не узнанным. Родители решили остаток жизни дожить в монастырской обители. Мать, по-моему, умерла раньше отца, а отец незадолго до смерти узнал, что в обители находится его сын. Вот такие они — подвижники наши.

Современники о блаженной монахине Алипии (Авдеевой)

Радость наполнила мою душу — этот человек от Бога»

Архимандрит Трифон (Зинченко Т. В.)

настоятель монастыря

Святых Царственных мучеников

с. Кисливка Таращанского района

Киевской области

Родился и вырос я во Львове, мирское имя мое было Тарасий. Хотя с детства ходил я в церковь по воскресеньям и праздникам, но крепкой живой деятельной веры у меня не было. И так протекала моя жизнь: в храм сходишь, исповедуешься, причастишься, а потом окунаешься в мир. И этот мир, мирская дружба, светская жизнь далеко не по заповедям Божиим тебя захватывают, и порой находишься в недоумении, как из этого всего выбраться, и главное — как спастись. Кроме нравственных, возникали вопросы и церковного характера, поскольку многовековое влияние католицизма на Западной Украине было очень сильным. Доходило даже до нарушения догматов церкви, например, в храме во время пения «Символа веры» люди пели «…Духа Святаго от Отца и Сына исходящего…». Видя такое грубое нарушение, обращался за объяснением к священнослужителям, но и среди них не было единогласия.

Мне было шестнадцать лет, когда возник трудный вопрос, как и где найти духовного руководителя, который бы направил меня в духовной жизни, подсказал на что обратить внимание. Это был сложный, переходной возраст, поэтому вопросов было много. И прибегнув к Богу с горячей молитвой, я начал просить, чтобы Господь указал мне опытного наставника.

И вот как раз, как бы в ответ на мою просьбу, после взрыва в Чернобыле от верующих знакомых я стал часто слышать о матушке Алипии, Христа ради юродивой, хотя она и раньше была известна и помогала всем, обращающимся к ней. Говорили о том, что она имеет дар прозорливости, исцеляет людей, наставляет на истинный путь. Мне показалось, что пришел ответ на мою просьбу, который мог на первый взгляд показаться случайностью, но ведь у Бога случайностей нет, Господь промышляет о спасении каждого человека. И тут у меня возникло твердое решение посетить Матушку и узнать, кто она. Ведь говорить это одно, мало ли что говорят, а нужно узнать — от Бога ли этот человек. А то много есть «бабушек» и «дедушек», и воск льют, яйцами выкатывают, прикрываясь при этом православием. Не хотелось попасть в обольщение врага. Я понимал, что нужно быть очень осторожным и особенно усилить молитву. В Голосеево, где жила Матушка, собралась нас ехать небольшая группа, которую возглавил друг нашей семьи, тоже православный, ныне уже покойный Феодор из Львова. Он неоднократно бывал у матушки Алипии, и дорогой рассказывал, что она благословляет читать Символ веры перед тем, как войти в ее келию. «Может, это для приезжих с Западной Украины?» — подумалось мне. И задумал так: когда буду у Матушки, и она спросит меня Символ веры, то значит, она простая бабка и не знает, что я не католик и хожу в православный храм. А если не спросит, то значит она от Бога. Так я про себя молился, чтобы Господь открыл истину.

Когда мы подошли к келии матушки Алипии, Федор постучал, прочитал молитву. Она отозвалась не сразу.

— Кто там?

— Федор, Матушка, приехал из Львова.

— Ну, хорошо. А Символ веры знаешь? Читай.

Федор прочитал, а я думаю: «Сейчас у меня спросит». Матушка открыла двери, смотрит на нас:

— А это кто с тобой?

Федор пытался, было, ответить, кто мы да что, а она перебила его, указав рукой на меня:

— Вижу, — говорит, — этот нашего рода — православный. Ну, заходите.

У меня от души отлегло то напряжение, которое пришлось испытать от того, какой будет встреча. Радость наполнила мою душу — этот человек от Бога.

Мы зашли, сели за стол. Спрашивал ли я Матушку в тот день о чем-нибудь или нет, о чем была наша беседа, не помню. Запомнилось только то, что она сказала, что чем больше съедим, тем больше возьмем. В последующем мне захотелось снова приехать к этому удивительному человеку.

У меня в Киеве живут родственники, поэтому я имел возможность часто бывать у Матушки и с каждым посещением все более убеждался, что старица имеет особый дар прозорливости. Потому что когда мне приходила какая-то мысль в голову, она тут же давала ответ. Я думал так: «Здесь даже страшно о чем-то подумать, потому что она сразу же выставит мои мысли перед людьми». Поэтому, находясь в ее келии, я старался читать Иисусову молитву или «Богородице Дево, радуйся».

Мне говорили, что у Матушки есть особая благодать — вымаливать души людей. О каждом она молилась, даже носила вериги в виде ключиков, которых у нее было очень много. Но меня не подвиги ее интересовали, а было важно, чтобы старица подсказала мне в духовной жизни, на что обратить внимание. Многие вопросы решились для меня у старицы. Поэтому мне очень захотелось привести к ней как можно больше людей. Сначала я привел своих родителей, потом братьев и сестер: и родных и двоюродных. Интересный случай произошел, когда я привел свою двоюродную сестру Ксению, которую невозможно было в храм затащить. Думаю, пускай матушка поможет — вымолит ее. Приехал я к сестре, рассказываю о матушке, а она выслушала и говорит:

— А она поколдует мне? Погадает на мужа, погадает на учебу?

Я ужаснулся:

— Оксанка! Это же человек от Бога! Это же не бабка, которая делает все с помощью демонов. Она с помощью Господа все знает — ей Господь открывает, потому что она молится, Богу служит!

Сестра согласилась:

— Ну, ладно, я схожу, пускай она мне погадает.

Пошли мы втроем — брат двоюродный Юрий, сестра Ксения и я. Иду и трепещу: «Сейчас матушка Алипия мне даст! Господи, управь, чтобы она сестру приняла, да вымолила, чтобы человек не погиб». Матушка, когда мы вошли в дом, встретила меня с некоторой строгостью и, покачав головой, сказала:

— Тарасий! Кого ты ко мне привел!

Но все-таки приняла. Меня с братом посадила на маленькие стульчики, на табуреточки поставила борщ, кашу, а в сторону Ксении даже не смотрела. Помолились, начали кушать. В такое время обычно Матушка начинала говорить. Я сильно переживаю: «Что она скажет Оксане? Сейчас выгонит меня навсегда». А она поворачивается к сестре и говорит:

— Я не колдун и не гадалка, на мужиков и на учебу тебе гадать не буду! Сестра была потрясена, а у меня мороз по коже пошел. Я сидел молча, в душе у меня была тоска от того, что я совсем, так сказать, «сырой материал» к Матушке привел, ей и так тяжело, а я ее нагружаю.

Прошло около года с тех пор, когда я впервые посетил матушку Алипию. К этому времени я многие свои вопросы решил, был у нее как свой. Поэтому у меня уже проснулся интерес — как Матушка живет? Однажды я пришел к ней, никого не было. И так все было чистенько! Хотя очень заложено мешками, какими-то пожертвованиями, банками. По коридору не пройти — еле протиснешься. И котов очень много было у Матушки. Но при этом пол вымыт, все вычищено, все аккуратненько, и она такая опрятная. Я подумал: «Как Матушка со всем этим справляется, как она дает толк всему этому? И чего она этих котов держит?» Матушка была в коридоре, и тут заходит ко мне — я стоял в комнате, и говорит:

— Ну, Тарасий, котов я держу вот по какой причине: хулиганы издеваются над кошками-то глазки выкалывают, то увечья всякие наносят, жалко мне их, ведь это тварь Божья. Так я их к себе забираю и лечу, — а еще добавляет, — у меня тут порядок, я знаю, что где находится, а собираю потому, что люди приносят пожертвования, дают мне. Чтобы никого не обидеть, я принимаю, а потом отдаю другим.

Вот, думаю, даже подумать ничего нельзя! Такая прозорливость была у матушки.

Как-то я пришел к ней. Была келейница. Обычно я мало обращал внимания на то, кто был у матушки — всегда интересовали свои проблемы и вопросы, а в этот момент я обратил внимание на одного человека, который пришел одновременно со мной. Я никогда его до этого не видел, но он мне почему-то запомнился. Ему было лет за сорок. Видно было, что он впервые пришел к матушке Алипии. Она сразу же предложила нам присесть, покушать. Я повиновался благословению, сразу помолился, начал кушать. Я уже усвоил, что у Матушки нужно слушаться и ел, удивляясь, куда в мой желудок помещается столько пищи. Обычно пресыщаешься пищей, а у Матушки этой тяжести никогда не чувствовалось, а ощущалось какое-то удивительное благодатное состояние, как в блаженстве каком-то находишься. И она обычно в этот момент начинала о тебе все говорить, отвечать на все мысленные вопросы. А тут пришел этот человек, встал и даже не садится. Я думаю: «Вот непослушный! Тут же нужно, чтобы послушание было! Что Матушка ни предложит — все принимай, доверься ей». На неоднократные предложения Матушки мужчина упорно отказывался. А мне до того его жалко стало, думаю: «Господи, да чего же он упрямится!» Сказать замечание было неудобно в присутствии Матушки, да и человек он мне незнакомый. «Господи, помоги ему!» — взывал я внутри себя. Матушка от него отвернулась и начала говорить все, что касалось меня, отвечать на мои мысленные вопросы. Мужчина стоял, стоял, а потом собрался с духом, начал кушать. Напряжение его исчезло. И только он «оттаял», как Матушка моментально повернулась к нему и начала говорить о его проблемах, о которых услышал и я, поскольку находился рядом. Помню, что она говорила:

— Вот у тебя проблема, нет ребенка, ребенок у тебя будет, нужно потерпеть, он будет попозже — Господь все устроит. И еще многое ему говорила, хотя мужчина ни одного вопроса Матушке не задал. Мне так радостно за него стало! Когда все вопросы мы решили, Матушка дала нам хлебушка, по обычаю благословила троеперстием, и сказала идти вместе. Когда мы шли на автобус, мужчина удивлялся:

— Это же надо! Я у нее ничего не спросил, а она на все вопросы ответила!

От волнения он не все запомнил, что ему было сказано. Потом я понял, почему Матушка благословила нам идти вместе — нужно было откорректировать то, что сказала старица. Во второй раз мы встретились уже на Лесном кладбище у могилы Матушки — я часто туда приезжал, потому что были затруднения в строительстве храма. После нашей первой встречи прошло около тринадцати-четырнадцати лет, тогда я был молодым, семнадцати лет, без бороды. Смотрю, мужчина на меня внимательно смотрит. Лицо его мне показалось очень знакомым, я подумал, что вроде бы это тот мужчина, с которым мы познакомились у Матушки. После службы я его подозвал, и оказалось, что это был действительно он. То было единственное его посещение келии старицы. И вот по прошествии стольких лет ее слова исполнились — уже в довольно зрелом возрасте, потому что ему было уже лет под пятьдесят, у него родился ребенок по благословению матушки Алипии, о чем он пришел ее поблагодарить.

Был еще такой интересный случай. Собрались мы ехать в Голосеево вместе с моим отцом. Хотя он с детства был верующим, но в церковь начал ходить, когда я был в третьем классе. Отец все глубже изучал православие, по воскресеньям и праздникам ходил в храм, читал Священное Писание. Но при этом у нас был общий недостаток — отсутствие духовного руководства и множество неразрешенных вопросов. На то время духовную литературу достать было довольно сложно. И когда мы познакомились с Матушкой, это была для нас общая семейная радость. К этому времени он уже воцерковился, и у него возникло желание, чтобы я принял монашество. А я монашества боялся, как огня. Дело в том, что у меня была девчонка, с которой мы пять лет дружили, она была дочь священника. Дружба у нас была чистая, можно сказать, детская. Но, конечно, все шло к тому, что, может быть, в скором времени будет семья. Но я был еще молодой, не спешил, думал, что нужно еще на ноги встать, окрепнуть, работу иметь, чтобы кормить семью, чтобы была копейка. Мой отец знал о нашей дружбе, но очень хотел спросить о монашестве. Я его просил, чтоб он не решал за меня мои вопросы. Но сильно не упрямился, так как он все-таки отец, но очень переживал. И просто нервничал, и даже молитва мне не шла из-за нервозности. А нервозность — значит греховность. Когда приехали, отец зашел, стал впереди. Я стою в дверях, волнуюсь. Отец же стоит посередине комнаты и представляется:

— Я — Васылий. Мы прыйихалы зи Львова.

Вдруг Матушка его перебила:

— Ты не со Львова, ты из Пензы.

— Та ни ж, я зи Львова.

— Нет из Пензы — не уступала Матушка.

Потом отец говорит:

— Ось мий сын Тарасий. Благословить йому монашество прыйняты.

У меня мороз по коже, стою, креплюсь, и в этот момент Матушка повернулась лицом к иконочкам и, указывая в сторону святого угла говорит:

— Вот, Киево-Печерская лавра открывается…

Это был 1987 год, об открытии еще никто не говорил. Отец сразу не понял, о чем Матушка говорит, а мне мысль пришла: «Она мне предсказывает монашество, да еще и открытие Киево-Печерской лавры». А отец мой сразу завозмущался:

— Матушка! Яка лавра! Про що Вы кажэтэ!

Я подумал: «Ну, как он не понимает! Пришел к такому духовному человеку и еще сопротивляется! Слушал бы все, о чем она говорит». Я его начал дергать, чтобы меньше говорил и больше слушал. Приходя к матушке Алипии, я всегда старался уловить духовный смысл того, что она говорила, а не воспринимать все буквально.

Вдруг Матушка повернулась к нам и с улыбкой спрашивает:

— Василий! А чей это сын?

Отец опешил:

— Як! Матушка! Цэ мий сын!

— Нет, Василий, это не твой сын. Это циган.

— Та ни! Цэ мий сын! — доказывал отец.

— Нет, Василий, это не твой сын.

Отец начал задумываться о духовном смысле сказаного. Матушка усадила нас, начала угощать, а сама, стоя у икон (все они были простенькие, бумажные, пленочкой затянутые) тихонько молилась. Лицо у нее было веселое, просветленное, прям сияло радостью.

Когда мы вышли на улицу, отец сказал:

— Да, теперь ясно, почему тебя Матушка циганом назвала. Потому что ты любишь много ездить.

В действительности у меня был мотоцикл и я много ездил по святым местам, но я подумал, что здесь Матушка имела в виду другое — то, что я угадал духовный смысл сказанного ею.

Этот случай мне запомнился. Мы уехали. Поездка наша была в Черниговскую область на родину моего отца — там у него был больной парализованный отец, за которым мне пришлось ухаживать. Побыли мы в деревне у дедушки и поняли, что врачи ему уже не помогут — весь он иссохся, без посторонней помощи не может обойтись. Приехали в Киев, чтобы во Львов ехать, и снова пошли к Матушке. Я стал в дверях, пропустил отца поближе к ней, ведь он все-таки мой родитель. Отец снова по-простому начал представляться:

— Матушка Алипия, вот я Василий, это мой сын Тарасий, у меня отец Алексей, — хотя мы были у нее несколько дней назад.

Отец каждый раз приходил к Матушке и рассказывал, кто он такой и откуда. Мне как-то не по себе стало: «Ведь Матушка человек духовный, если ей Господь открывает о болезнях, о внутреннем состоянии человека, о помыслах, неужели ей нужно говорить, кто ты и какого рода — ведь это не главное, она и так все знает». Отец все рассказывал, Матушка перебила его и говорит:

— Твой отец Алексей умер, а вот отцу Димитрию еще можно помочь.

Отец не понял:

— Матушка, какой Димитрий? Моего отца звать Алексей, он из Бобровицкого района…

И опять все начал рассказывать. А я понял, что то, о чем матушке Алипии мы никогда не говорили и знать она этого не могла, было ей открыто. Дело в том, что моя мама родом из Тернопольского района, ее отец, мой дедушка Димитрий, был живой. Так получилось, что заболел дедушка Алексей, отец моего папы, а у мамы заболел Димитрий. Мы его возили во Львов к врачам, платили деньги, находили лекарства, но ему ничего не помогало. У него не поднимались руки — он не мог даже сам кушать. Врачи на него махнули рукой, сказали, что ничем ему помочь не могут, что за болезнь — никто не знал. Отправили его в деревню умирать. Так он и сказал: «Ну, все, буду уже готовиться умирать». Хотя он был большим тружеником, корова у него была, хозяйство, которое он очень любил. В церковь он ходил каждое воскресение, праздники, даже помогал в церкви пономарем. Меня поразило, что матушка Алипия, отвечая на наш вопрос о дедушке Алексее, сказала, что он уже умер. Отец возмущался:

— Да он не умер! Он живой, и не Димитрий его звать, а Алексей!

Я сразу понял глубину прозорливости Матушки! Поэтому остановил отца: «Слушай, что матушка Алипия говорит». Отец начал прислушиваться, присмирел, а Матушка продолжила:

— Твой отец Алексей умер, ему уже ничем не поможешь, а вот отцу Димитрию еще можно помочь — у него руки вот так вот не поднимаются, он не может руками двигать, он ходил по врачам, но врачи отказались от него. Я сделаю для него мазь, пускай ко мне Тарасий послезавтра приедет, я отдам ему мазь, пусть он дедушке передаст, она ему поможет, и он еще десять лет проживет. Только ты смотри, Василий, чтобы эту мазь мыши не съели.

В этот вечер мы уехали во Львов. На следующий день мне снова предстояло возвратиться в Киев за мазью, которую должна была приготовить Матушка. Но без искушений не бывает. Перед выездом я задержался у девчонки, с которой дружил. Мне очень хотелось ее также свозить к матушке Алипии и я не знал, как ей это объяснить, с какой стороны подойти к этому вопросу. Разговор не получался, и я решил: «Ну, ладно, может, как-то Господь управит». И вот я засиделся, глянул на часы и увидел, что уже не успеваю на поезд — осталось пять минут, билетов еще не было. Да! Что интересно, весь путь до вокзала занимал около получаса — только на одном троллейбусе надо было ехать 15 минут, а его, как назло, не было. Для меня казалось, что наступила целая вечность — страшно было нарушить благословение Матушки. Ведь этот киевский поезд был последним, и мне на него никак не успеть. И тут я вспомнил, как матушка Алипия как-то в разговоре сказала: «Если будет какая-то нужда, обращайтесь, просите, я вам помогу». То есть она видела, что имеет дерзновение еще при жизни, Господь внимает ее молитвам. И я воспользовался этим и попросил: «Господи, по молитвам матушки Алипии, помоги». В этот момент подошел транспорт. Когда ехал — все время молился и на часы не смотрел. Приехав на вокзал, услышал, что объявляют отправление моего поезда. Я успел вскочить в него — к кассам уже не бежал. Смотрю на часы — прошло пять минут. Как время сжалось! В этот момент поезд тронулся точно по расписанию. Проводник продал мне билет, и я по милости Божией добрался в Голосеево. Когда я вошел в домик, то заметил, что у Матушки был очень уставший вид.

— Тарасий… Я целую ночь не спал. Мне всю ночь мешали. Но я все сделал! — и она показала баночку с мазью, которую держала в руках. Потом Матушка подошла к углу с иконами и начала молиться. Временами она что-то выкрикивала на непонятном мне языке (скорее всего, на мордовском) и грозила рукой в левую сторону от святого угла — туда, где было окошко. Время от времени я различал русские фразы: «Ух, я вам покажу, уйдите, не мешайте! Как вы меня замучили! Я вам ее не отдам!» Потом осенила себя и ту сторону, куда грозила, крестом. Я в оцепенении стоял у дверей. Было впечатление, что Матушка борется с невидимой силой. Присутствие нечистой силы чувствовалось, но потом наступил момент, когда все стало успокаиваться, умиротворяться. Затем Матушка с облегчением вздохнула, вновь перекрестила себя и окно и протянула мне мазь.

Видя происходящее, страха не было, но было совестно — ведь какую борьбу претерпевают духовные люди, чтобы помочь нам с нашими скорбями и болезнями. А мы часто живем бездумно и нерадиво. Поблагодарив матушку Алипию, я забрал мазь и отвез больному дедушке. Молитвами Матушки он прожил еще ровно десять лет, а дед Алексей через несколько недель умер, как и предсказывала старица.

По милости Божией, эта мазь у нас осталась. Однажды мне пришлось ею попользоваться. Как-то зимой мне с моим отцом необходимо было ехать в Россию, а тут как раз воспалился лимфоузел — всю щеку разнесло. Отец советовал не ехать, ведь в России еще холоднее, чем у нас. Но у меня были там срочные дела, и отложить поездку я не мог. Перед дорогой заехали на могилку к матушке Алипии на Лесное кладбище, помолились и отправились в путь. На полпути до таможни нас остановила милиция. При проверке документов оказалось, что временная регистрация на автомобиль просрочена и нам пришлось вернуться обратно. Но все оказалось промыслительно. Ведь по возвращении отец вспомнил, что у него осталась матушкина мазь. Я помазал ею щеку и на следующее утро был абсолютно здоров. Сделав документы, мы благополучно съездили в Россию.

Ухаживая за парализованным дедушкой Алексеем, я прислуживал при храме в Черниговской епархии, пел и читал на клиросе. Священник увидел, что я быстро все усваиваю, и предложил: «А чего бы тебе не рукоположиться?» Мне тогда было восемнадцать лет, еще нужно было идти в армию, но ныне покойный владыка Антоний сказал, что если я определюсь либо с монашеством, либо с семейной жизнью, то он меня рукоположит, и в армию я не пойду, буду служить в Чернигове при владыке. Поэтому я задумался: «Монашество я не хочу, боюсь даже думать об этом, а супружество… Девчонка есть, но как я ей скажу? На эту тему я никогда с ней не разговаривал, хотя все к этому шло». Я не ожидал, что все будет решаться так быстро, восемнадцать лет — это совсем рано. Поэтому и приехал к матушке Алипии взять у нее благословение — только не на монашество, а непременно на супружество.

Еще когда мы были у Матушки с моим отцом, и она сказала об открытии лавры, я понял, что она предсказывает мне монашество. От этого возникло смущение и мне хотелось решить этот вопрос без посторонних. Я приехал, она усадила меня, сама села напротив и по-матерински начала слушать. Я сообщил ей: «Матушка, у меня есть девчонка, я с ней дружу уже пять лет. Благословите жениться!» Матушка покачала головой и говорит: «Тарасий, сейчас нельзя венчаться, сейчас пост идет, а после поста, после Пасхи — можно». И она это с такой радостью сказала, что у меня от души отлегло. Ну, думаю, раз она благословила, значит, все — настроился я на женитьбу. Никому ничего не говорю, все держу в тайне, нужно же постом помолиться, попоститься построже, чтобы семья была крепкая, да и денег нужно заработать. Друзья посоветовали, что в Ивановской епархии много церквей восстанавливается, поэтому там можно устроиться поработать — реставрировать храмы. После Пасхи нас пригласили на работу, и на Светлой седмице мы с моим другом Игорем на мотоциклах, взяв палатку и все необходимое, поехали в Иваново. А по дороге решили заехать к матушке Алипии. Наши родители дали Матушке передачу: продуктов, кагора, хлеба, грибов. А еще передали по десять рублей.

Доехали мы до Киева, едем по окружной дороге в районе Борщаговки, и тут я запутался — забыл, где поворот на Голосеево. «Это же надо? Ездил и запамятовал. Как попасть? Прям искушение какое-то». А тут еще и милиция остановила и начали доказывать, что мы ехали на красный свет, хотя мы твердо помнили, что ехали на зеленый. Пришлось заплатить штраф — по десять рублей с каждого. А тогда за десятку можно было доехать до Москвы, потому что бензин был дешевый. А денег у меня было только в одну сторону — надеялся, что заработаю при храме. В душе, конечно, была скорбь, но мы решили: «Матушка Алипия помолится, и Господь все устроит». Мы не хотели говорить старице, что заплатили штраф. Стыдно нам было с ней о таких мирских вещах говорить. Когда милиция отъехала, мы увидели, что стоим как раз на повороте в Голосеево — кто нас обобрал, тот нам и помог.

Когда мы приехали, мотоциклы оставили на улице, вошли в дом. Поскольку была Светлая седмица, Матушка отодвинула шторки, раздвинула мешочки, которыми была заложена вся келия, усадила нас у окошка. Мы разделись, потому что на нас были сапоги, штаны, фуфайки — сем одежек, чтоб не замерзнуть. Матушка давай подарки от нас принимать — то, что родители передали, да записочки с просьбами помолиться. Я свое, Игорь свое. Принимая от нас передачи, она повернулась спиной, перебирая пожертвования, как будто выискивая что-то, и все говорила:

— Ох, обобрал, обобрал!

Вдруг, обернувшись, говорит:

— Я хочу вам дать по десятке каждому.

— Матушка, вы что?! Не нужно! — мы начали упорно отказываться.

— Цыц, я сказал! У вас дорога дальняя — вам еще пригодится.

И, нахмурившись, она погрозила пальцем в сторону, откуда мы приехали:

— Ух, какой он! Он обобрал, а я вам дал.

Мы были поражены такой яркой прозорливостью Матушки. Потом она стала нас угощать. Мы рассказали, куда едем, зачем, хотя и понимали, что ей Господь и так все открывает. Вдруг Матушка схватилась за голову и говорит:

— Ой, как вам тяжело придется, какие будут времена! Что вам придется пережить!

От этих слов стало как-то страшно, не по себе, а Игорь и спрашивает:

— А что? Война, голод будет?

А Матушка, качая головой, говорит:

— И война будет, и голод. Ой, что вам придется пережить! — и все твердила — какие тяжелые будут времена!

Складывалось впечатление, что война и голод — это не самые большие бедствия, которые нас ожидают. Мне подумалось: «А что же может быть страшнее этого? Как и где можно будет спастись?»

И Матушка в ответ на эти мысли обратилась ко мне:

— А ты, когда будешь жить на хуторе, заводи всякую скотину — коз, коров, гусей, лошадей…, но только смотри, чтобы ничего не убивал.

Игорь смекнул:

— Матушка, а мне можно мясо кушать?

Я не понял ничего, а он сразу догадался, что матушка Алипия предсказывает мне монашество. Когда Матушка что-то говорила, я всегда улавливал духовный смысл ее слов, а тогда таким профаном оказался! Буквально все понял, а ведь действительно — священнику и монаху убивать нельзя, да и зачем ему, если он мясо не ест.

— А тебе мясо кушать можно! — ответила она Игорю.

Собравшись уезжать, вышли на улицу. Матушка тоже вышла, чтобы провести нас. Она была такая радостная, довольная. Подходит к моему мотоциклу, смотрит на номера и спрашивает:

— Тарасий, а какой у тебя номер?

После того разговора в келии у меня было блаженное, возвышенное состояние, а тут я удивился: «Зачем она у меня такие обыденные вещи спрашивает?» Я не помнил своего номера, пошел, встал сзади мотоцикла и прочел его. И только отошел, Матушка с улыбкой снова спрашивает:

— Тарасий, какой у тебя номер?

Я ей ответил. И так было трижды.

«Ну, что она хочет от меня? Что имеет в виду? Что-то предсказывает, — я начал догадываться, — наверное, техники у меня будет много». Так оно потом и получилось. А к Игорю не подошла. У него мотоцикл потом украли. Он очень любил путешествовать, но я путешествия больше склонял к тому, чтобы ездить по монастырям, святым местам, духовным особам, чтобы духовно обогатиться, а у него намерения были больше такие, чтобы с друзьями, с мирскими повидаться. Видать, Господь видел, что надобности в этом мотоцикле не было. Украли мотоцикл у него раз, а потом и во второй раз.

Вот так матушка Алипия прикровенно предсказала мне монашество, о чем догадался мой друг. А я-то ехал в Россию, чтобы заработать денег для свадьбы! Но Матушка вымолила, чтобы я пошел тем путем, к которому призывал меня Господь. Трудясь в России, я начал размышлять, что, может быть, я поступаю по собственной воле, может быть, действительно Богу угодно, чтобы я принял монашество, ведь и с девчонкой я дружил по своей воле и матушку Алипию об этом никогда не спрашивал. Нужно было бы узнать волю Божию, а не настаивать на своем. А я заупрямился: «Подавай мне только то, что хочу». Не хорошо так ходить к духовным людям за советом. И трудясь при храмах, я начал усиленно молиться: «Господи, сам управь, какой мне лучше путь избрать». И так случилось, что за то лето, пока я собирал деньги на свадьбу, моя девчонка нашла другого жениха и вышла за него замуж.

Так Господь постепенно привел меня к мысли о монашестве и был такой момент, что я сам просил его у Бога. Это произошло после последней встречи с матушкой Алипией, когда я совершил паломничество на Кавказ и тогда уже все в душе у меня переменилось, тем более, что я был уже свободен. Потом сообщили через месяц, что матушка Алипия отошла ко Господу. Это событие заставило меня задуматься о духовной жизни, о том, что главное не здесь устроиться пожить, а о том, что жизнь дана для подготовки к вечности.

Молитвами матушки Алипии, Господь все устроил именно так, как она предсказывала: в 1988 году я пришел во вновь открывшуюся Киево-Печерскую лавру, где и принял иноческий постриг.

На праздник Рождества Богородицы в 1988 году была моя последняя встреча с матушкой Алипией. Мне хотелось побольше людей привести к ней. В этот раз я приехал с друзьями, которые, слыша мои рассказы о многочисленных случаях прозорливости блаженной, очень хотели ее посетить. Это были: мои друзья Роман (ныне иеромонах Феодосий) и Игорь (теперь диакон) из Львова, монахиня Севастьяна с подругой Таисией (ныне монахиня Паисия из Иваново). Всенощную мы отстояли в Киево-Печерской лавре, а потом на утро решили пойти на раннюю службу и после нее поехать к Матушке. Мне было все равно когда пойти к ней, потому что когда бы я ни приходил, в какой момент дня, я всегда попадал к Матушке и Господь так устраивал, что все вопросы решались, и даже лучше, чем думалось. Я никогда не задавался целью — попасть, чтобы никого не было. Господь управлял всем, и каждая встреча была очень радостной и назидательной. Но тут матушка Севастьяна говорит:

— Нет, к духовным людям нужно приходить с утра, потому что потом будет большой поток народа.

Я согласился: «Ну, как скажешь». Решил, что буду слушаться ее, потому что я был тогда человек мирской, а она была монахиня. Думаю, пускай руководит, а мы будем уповать на волю Божию. После ранней литургии мы приехали, Матушка нас приняла, но в этот раз не в келии, а на улице. У нее никого не было, даже келейницы. Сели мы за стол под домиком и она сама стала нас угощать, дала каши, борща. Мы начали кушать. Когда она накладывала мне еду, то говорила:

— Тарасий, у тебя болит живот.

Матушка повторяла это неоднократно.

Когда мы поели, она отошла от нас и как бы немного прилегла на лавочке напротив. Вид у нее был уставший, изможденный.

По милости Божией я многие свои вопросы с помощью матушки Алипии решил, поэтому я беспокоился, чтобы она сказала что-нибудь назидательное, спасительное не мне, а пришедшим со мной людям, которые были у нее в первый раз. Но тут произошло другое. Конечно, с одной стороны радостное для меня, но с другой стороны и прискорбное. Потому что я все-таки старался помочь другим. А тут матушка Алипия снова давай мне говорить:

— Тарасий, у тебя надорван живот. У тебя болит желудок.

И тут я возразил:

— Матушка, не больной у меня желудок.

А она все повторяет:

— Тарасий, у тебя надорван желудок. Тебе нужно постоять десять минуть на голове и все пройдет, станет хорошо, ой, как станет хорошо.

А у меня никогда желудок, по милости Божией, не болел. Думаю: «Что это она такое говорит? Видимо, предсказывает о какой-то болезни. Или, может быть, с духовной стороны все это нужно рассматривать, параллель проводить». А она все только обо мне, да обо мне, повторяет эти слова. «Матушка, тут со мной люди приехали…», — возразил я, так как мне было неудобно перед спутниками. А Матушка снова начала говорить обо мне. И далее произошло для меня самое страшное — сидя за столом, я уснул. Это было немыслимо, чтобы заснуть в гостях, даже в голове такое вместить не мог! Но что произошло — проспал я так, сидя, до вечера. Когда очнулся, уже начало темнеть, похолодало. Только начал просыпаться, как вижу картину: мои спутники сидят возле меня в таком же положении, в каком и сидели, а Матушка встает с лавочки:

— Вот, Тарасий.., — и продолжает говорить то же самое, что и до этого.

Мне показалось, что я вздремнул несколько минут, хотя на самом деле проспал до вечера. Было как-то неудобно, что, придя к такому духовному человеку, я целый день проспал.

Поблагодарив за трапезу, начали собираться уходить. Матушка стала провожать нас до калиточки. Мы взяли благословение поехать в Сухуми, посетить святые места на Кавказе. Матушка подошла ко мне и очень серьезно сказала:

— Ой, Тарасий, бойся, милиции, а то она тебе что-то плохое сделает.

Сначала я задумался над сказанным Матушкой, но ничего не понял, однако со временем все разрешилось.

Потом спрашиваю:

— В Иваново я познакомился с о. Амвросием. Можно, чтоб он был моим духовником?

— Бог благословит! И к о. Амвросию поехать можно.

Вдруг Матушка улыбнулась:

— А чего ты в сапогах ходишь?

Я растерялся и не знал, что ответить.

— А—а—а! Я знаю почему ты в сапогах ходишь, — продолжала Матушка. «Странно, — подумалось мне, — а я и сам не знаю».

Только позже, проанализировав все, я понял, к чему был этот вопрос. Дело в том, что перед тем, как я познакомился с Матушкой, я подумал, что нужно как-то спасать свою душу и решил: «Не буду есть мяса и пить вина». Когда Матушка давала мне вино, то я принимал его как благословение, так как она человек духовный, нужно все принимать, чтобы она ни сказала. И вреда от этого никогда не было. И не служило поводом, чтобы потом я употреблял спиртное. Также был период, совсем недолгий, незадолго до кончины старицы, когда Матушка сдвигала посты, но поскольку она была юродивая, ее действия были символическими, и бывало, что мы разговлялись, а у нее был строгий пост. Или наоборот, когда у нас строгий пост, она кормила кашей с яйцом, молоком и маслом. Возможно, она предсказывала новый стиль, а, может, то, что время сжалось, или еще что-то. Потом Матушка перестала сдвигать посты, постилась по нашему календарю. Я никогда этим не смущался, понимал, что это какое-то юродство, поэтому действия старицы не давали повода, чтобы нарушать посты — я все принимал от матушки Алипии, как от угодницы Божией.

И вот те подвиги, которые я взял на себя самочинно, Матушка подметила. Позже с духовником этот вопрос я выяснил, он благословил держаться золотой середины. А в сапогах я ходил для подвига и понял слова старицы в плане назидания, что нужно склоняться более не к внешней жизни, показной, которую все видят, а к жизни внутренней, духовной.

Конец ознакомительного фрагмента.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Стяжавшая любовь. Том 2 предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я