Эллинизм и его историческая роль

А. Б. Ранович

Данная монография – не учебник, не справочник и не «история эллинизма». Задача автора была иная – исследовать закономерности истории эллинизма, определить место и значение в истории античного рабовладельческого общества, включить в общий закономерный процесс исторического развития народов древности. В этом смысле монография – труд философского и исторического характера, в которой много внимания уделено специальным вопросам, темам проблемного характера. Фактическая история эллинизма дана довольно систематически, и читатель сумеет получить ясное представление о последовательном ходе политической, экономической и культурной истории эллинизма. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Глава III

Войны диадохов и возникновение эллинистических государств

После смерти Александра сразу обнаружилась непрочность созданной им великой державы, для которой не было достаточных экономических и политических предпосылок. Экономическую основу завоеваний Александра составляли потребности не столько производства, сколько торгового оборота. На громадной территории нового царства не могла создаться единая экономика, основанная на общественном разделении труда, включающая в свою систему все слои населения. Пестрый конгломерат народов, объединенных в царстве Александра, мог использовать создавшееся единство только для развития торговли; поэтому торговые города, а в этих городах богатые слои общества, могли быть заинтересованы в сохранении этого единства. Народные массы оставались пассивными и вряд ли были склонны бороться за сохранение державы Александра. Понадобилось сорок лет, жизнь целого поколения, чтобы на месте громадного, но не сцементированного, лишь поверхностно объединенного мирового государства образовались менее крупные, зато более устойчивые монархии, где именно благодаря их не столь грандиозным масштабам стала возможной и большая степень экономического единства. Широкие замыслы Александра не были осуществлены, но они указали путь следующему поколению, и в муках войн диадохов, преемников Александра, родились эллинистические государства Селевкидов, Птолемеев, Антигонидов, эллинистическая культура, новые формы рабовладельческой экономики.

Александр не успел создать и прочных политических форм нового типа государства. Не было создано крепкого аппарата управления, который мог бы продолжать автоматически действовать и после смерти Александра. Македония, «свободная» Эллада, эллинистические вольные города Азии, греко-македонские колонии, восточные сатрапии, храмовые территории и иерократии, полуварварские и варварские племена, управляемые своими племенными вождями и династами, — все эти разнохарактерные области и территории находились как бы в личной унии под властью Александра, не составляли органической части единого целого; это единое целое было только намечено.

Вполне естественно, что после смерти Александра проявились противоречия между разнородными элементами, в совокупности своей составлявшими при жизни Александра его государственную организацию.

История периода диадохов, сложная и запутанная, недостаточно освещена в источниках. Для этого времени наука не располагает таким первоклассным источником, каким для периода Александра являются труды Арриана, написанные хотя почти через пятьсот лет после Александра, но по хорошим источникам и с большим знанием дела. Арриан написал также историю событий после Александра (до 320 г.) в 10 книгах, но от нее дошли только незначительные остатки. Высоко ценилась в древности история диадохов, написанная современником и участником событий Иеронимом из Кардии, но его сочинение не сохранилось. Не дошло до нас и произведение другого современника, Дурида, тирана Самосского; его «История» в 27 книгах, доведенная до 281 г., была ниже по своей исторической ценности, чем труд Иеронима; в ней больше было элементов риторики и занимательного рассказа; именно потому она пользовалась большой популярностью. Таким образом, в основном приходится пользоваться трудами поздних писателей: Диодора в книгах 18–20 его «Библиотеки» (до 302 г.), Трога Помпея в пересказе Юстина (до Пирра), биографиями Плутарха (Фокион, Эвмен, Деметрий, Пирр) и Корнелия Непота (Эвмен). Все эти произведения восходят к Иерониму из Кардии и Дуриду, но большей частью через вторые-третьи руки. Материал источников непрерывно пополняется эпиграфическими данными; их для этого бурного периода пока недостаточно, но все же они вносят существенные коррективы и дополнения к литературным данным.

Неожиданная смерть Александра поставила вопрос не только о преемнике власти умершего, но и о характере этой власти. Тенденция к децентрализации державы Александра проявилась уже во время индийского похода, когда некоторые сатрапы пытались использовать отсутствие царя, чтобы повести самостоятельную политику. Александр по возвращении из Индии сурово расправился с ними, но после его смерти центробежные силы должны были усилиться. Главная опора Александра, македонское войско, в большинстве — крестьяне, не было заинтересовано в осуществлении его широких замыслов. Оно оставалось македонским, и это обстоятельство вызвало, как мы видели, серьезный конфликт между ним и Александром, пытавшимся создать войско нового типа, привлекая в него «варваров» Востока. Поэтому пешее войско считало необходимым сохранить трон Македонии за домом Филиппа и настаивало на провозглашении царем слабоумного Арридея, сына Филиппа II; напротив, македонская знать, служившая в коннице Александра, предлагала выждать, пока Роксана, ожидавшая ребенка, родит, и если это будет сын, сделать его наследником власти царя. Сторонники этого предложения руководились неодинаковыми целями; как показали последующие события, некоторые из сподвижников Александра хотели таким путем сохранить державу Александра и продолжить его дело; другие видели в отсрочке решения вопроса о престолонаследии средство осуществить свои личные честолюбивые планы — создать себе независимые владения.

В конце концов было достигнуто соглашение. Арридей, принявший имя Филиппа (III), и будущий сын Александра должны были унаследовать царство сообща. Когда вскоре Роксана родила сына, он и стал царем под именем Александра IV. Конечно, власть и Филиппа Арридея и Александра IV была номинальной. Для фактического управления государством необходимо было назначить регента. В источниках нет полной ясности относительно организации регентства. По Арриану, верховное руководство царством (προστασία τῆς βασιλείας) было поручено популярному полководцу Кратеру, военное командование возложено на Пердикку. Диодор (XVIII, 2–3) называет Пердикку ἐπιμελητὴς τῆς βασιλείας, которому было поручено «руководство всем» (ἡ τῶν ὅλων ἡγεμονία). Это расхождение в источниках надо объяснить тем, что Кратер не мог вступить в исполнение своих обязанностей, так как находился в то время в пути, направляясь во главе отпущенных Александром 10 000 ветеранов в Македонию, где должен был сменить Антипатра. Таким образом, фактически власть оказалась в руках хилиарха Пердикки.

На том же совещании в Вавилоне, где был решен вопрос о власти, были распределены и сатрапии. Большинство сатрапов Александра сохранило свои должности. Антипатр остался в Европе с титулом στρατηγὸς αὐτοκράτωρ, Антигон получил Фригию, Ликию и Памфилию, Птолемей — Египет, Лисимах — Фракию и Понт, Леоннат — Геллеспонтскую Фригию. Секретарь Александра грек Эвмен получил не завоеванную пока Александром Каппадокию и Пафлагонию, Пифон — Мидию.

Руководители государства были люди самые различные по характеру, воспитанию, образу мыслей. Пердикка был человек ограниченный и слишком прямолинейный для обстановки, требовавшей гибкости и умения маневрировать среди противоречивых интересов. Птолемей — уравновешенный политик, настойчивый в проведении своих планов, но осторожный дипломат. Антипатр — ревностный служака, преданный дому Филиппа, ставивший интересы дела, которому служил, выше личных. Антигон не сразу проявил свои способности и таланты; это был политический деятель большого масштаба, с широким кругозором, сумевший впоследствии выдвинуться на первое место среди диадохов. Эвмен — единственный не-македонец среди диадохов — изображается в источниках энергичным, находчивым, блестящим стратегом, неуклонно преследовавшим одну цель — сохранить целостность созданного Александром государства. Но эти столь разные люди, преследовавшие часто личные цели, руководившиеся собственным честолюбием, ставившие себе порой весьма ограниченные местные задачи, в конечном счете делали одно и то же дело. Сначала под флагом борьбы за устройство державы Александра, затем под собственным знаменем, во имя создания собственных государств, диадохи осуществляли — ощупью, ценой многочисленных человеческих жизней и расточения больших материальных средств — поставленную жизнью задачу: на основе наследия Александра создать не столь крупные, но более устойчивые государственные объединения, больше соответствующие реальным экономическим условиям, способные поддержать пришедшее в упадок рабовладельческое общество, развить его экономику и культуру.

В начале своей кратковременной карьеры Пердикка должен был принять меры к подавлению попыток эллинов освободиться из-под власти Македонии. В Бактрии подняли восстание греческие войска численностью в 20 000 человек пехоты и 3000 конницы. Против них был направлен сатрап Мидии Пифон. Повстанцы были разбиты и большей частью уничтожены (Diod., XVIII, 7). При известии о смерти Александра Родос изгнал македонский гарнизон и объявил себя независимым.

Серьезные события произошли в материковой Греции. Недовольство здесь усилилось после указа Александра о возвращении изгнанников. Для Афин это означало потерю острова Самоса, где с 368 г. утвердились афинские клерухи на земле изгнанных. Для Этолии осуществление указа Александра означало потерю владений в Акарнании. Но ни Афины, ни Этолия не рискнули при жизни Александра оказать неповиновение и лишь старались оттянуть и выиграть время. Даже когда Афинам представилась заманчивая возможность начать борьбу за освобождение, они ее отклонили. Когда Гарпал, казначей Александра, растратив царскую казну, бежал от гнева царя, он прибыл в Афины, имея в своем распоряжении 30 кораблей и 6000 человек войска. Он предложил восстать против Македонии, но Афины не рискнули на такой шаг; в конце концов афиняне даже задержали Гарпала, хотя и не выдали его македонцам, и наложили арест на его деньги. Гарпалу удалось бежать (он вскоре погиб), и тут обнаружилось, что вместо 700 талантов, которые, по словам Гарпала, он привез в Афины, в казне оказалось только 350. Возникло обвинение против Демосфена и Демада в подкупе. Обвинителем выступил Гиперид. Обвиняемые не могли дать удовлетворительные объяснения и были приговорены к штрафу в 50 талантов. Демад, по-видимому, штраф уплатил, так как он остался в Афинах. Демосфен предпочел уйти в изгнание, сначала на Эгину, затем в Трезену. Таким образом, Афины сохранили лояльность по отношению к Александру.

Но как только в Афины дошла весть о смерти Александра, афинские демократические группы потребовали немедленного объявления войны. Представители плутократии, Фокион и Демад, противились восстанию, но верх одержали демократические слои, которым господство Македонии, укреплявшее позиции богатых, приносило лишь усиление гнета. В распоряжении Афин оставались деньги Гарпала; свои услуги предложил предводитель наемников Леосфен с восьмитысячным войском. Он и стал военным руководителем восстания.

Одновременно выступила Этолия, к которой присоединились также Фокида и Локрида; позднее к антимакедонскому движению примкнула и Фессалия, прославленная конница которой оказала большое влияние на военные успехи греков в возникшей войне.

Выступивший против эллинов Антипатр потерпел поражение и заперся в Ламии, где его подвергли осаде. Удача восстания привлекла многие другие полисы, в том числе пелопоннесские города Аргос и Коринф. Демосфен с триумфом был возвращен в Афины (штраф за него уплатила казна).

Первой неудачей эллинов была смерть Леосфена, случайно погибшего во время вылазки осажденных в Ламии. Война осложнилась, когда на выручку Антипатру явился сатрап Геллеспонтской Фригии Леоннат. Пришлось снять осаду Ламии и выступить против нового противника. Эллины и здесь одержали победу, Леоннат погиб в бою. Но Антипатр соединился с остатком войска Леонната и стал, таким образом, грозной силой. Стало очевидно, что для успеха восстания необходимо получить господство на море, чтобы не допустить прибытия к Антипатру новых подкреплений из Азии и Македонии. Но и Кратер понимал важность господства на море. Он мобилизовал громадный флот из 240 кораблей. Афиняне в свою очередь сумели собрать 180 кораблей. В сражении при острове Аморгосе македонцы одержали решительную победу над афинским флотом, и это предопределило исход войны. В Грецию к Антипатру прибыл с войском Кратер. В битве при Кранноне (август 322 г.) македонцы одержали победу; правда, эта победа не была полной, греки сохранили свое войско, но стало ясно, что дальнейшая борьба невозможна.

Полисы один за другим стали покидать ряды восставших, и коалиция распалась. В Афинах снова пришли к власти Фокион и Демад, вступившие в переговоры с Антипатром. Победитель на этот раз не стал церемониться с Афинами. В городе была установлена олигархия во главе с Фокионом; был установлен ценз в 2000 драхм, лишивший беднейшее население политических прав. В Пирее на Мунихии был поставлен македонский гарнизон. Вожди демократии были подвергнуты казням или изгнаны. Гиперид был казнен, приговоренному к смерти Демосфену дали возможность бежать; чтобы не отдаться в руки врагов, Демосфен, укрывшийся в храме Посейдона в Калаврее, покончил самоубийством (октябрь 322 г.). Афинянам пришлось оставить остров Самос. Антипатр двинулся затем против Этолии; не имея сил сопротивляться, этолийцы ушли в горы. Дальнейшие репрессии против греков были приостановлены, так как Антипатра и Кратера отвлекла начавшаяся в Азии борьба между диадохами.

Хотя на совещании в Вавилоне все македонские руководители согласились на признание Филиппа Арридея и младенца Александра (тогда еще не родившегося) наследниками царя Александра, идея единой мировой державы, если она и возникала у наиболее честолюбивых диадохов, рисовалась им как их собственная; достигнутый в Вавилоне компромисс давал лишь время (поскольку царей никто не принимал всерьез) для вызревания замыслов диадохов. Только Пердикка, державший царей при себе, Антипатр и Эвмен сохранили верность династии и стремились сохранить державу Александра. Это, конечно, не могло быть по душе другим диадохам, мечтавшим о создании собственных государств.

Пердикка действовал решительно и последовательно (даже чересчур последовательно), не считаясь с настроениями своих коллег. Он завершил незаконченное Александром завоевание Малой Азии, покорив Каппадокию; властителя страны Ариарата он повесил и вручил управление ею Эвмену. Уже в этой первой крупной операции проявилась фиктивность власти царей, от имени которых действовал Пердикка. Антигон, которому первоначально Пердикка поручил поход в Каппадокию, отказался исполнить его распоряжение, а Леоннат, к которому затем обратился Пердикка, предпочел переправиться в Грецию на помощь осажденному Антипатру и там нашел свою гибель. Когда Пердикка потребовал Антигона к ответу, тот уехал в Македонию к Антипатру. Птолемей в Египте также повел себя независимо. Клеомена, финансового управителя Египта, поставленного на этот пост Александром, он казнил. Он захватил тело Александра и отказался выдать его для погребения в Македонии. Пердикка решил наказать ослушника и предпринял поход в Египет, оказавшийся неудачным и повлекший значительные потери в войске при попытке переправы через Нил. Используя недовольство войска, сатрапы и военачальники, шедшие с Пердиккой, в том числе Пифон и тогда еще занимавший второстепенное место Селевк, убили Пердикку в его палатке (июль 321 г.). Его войско под предводительством Пифона вернулось в Азию. Тем временем Эвмен, соратник и единомышленник Пердикки, нанес поражение Кратеру, выступившему против него из Македонии; сам Кратер погиб.

При создавшемся положении полководцы снова собрались в Трипарадисе в Сирии. Антипатру, управителю Европы, было вручено регентство. Антигон получил звание στρατηγὸς αὐτοκράτωρ Азии. Селевк получил Вавилонскую сатрапию и вступил, таким образом, как равноправный партнер в разгоревшуюся борьбу диадохов.

Ближайшая задача их состояла в том, чтобы сокрушить Эвмена, оставшегося верным идее сохранения державы Александра. Кампания против Эвмена была поручена Антигону. Ему удалось разбить Эвмена и осадить его в Наре на границе Каппадокии и Ликаонии; после годичной осады, красочно описанной Плутархом в биографии Эвмена, ему пришлось бежать оттуда с горстью людей. Но в это время наступила перемена. В 319 г. умер Антипатр; для этого ревностного служаки характерно, что свой пост он завещал, в обход своего сына Кассандра, Полиперхонту, стороннику сохранения единства государства. Регент оказался, таким образом, на стороне Эвмена, который сумел благодаря этому заполучить часть казны, вывезенной в свое время из Суз в Киинду (в Киликии); на его сторону перешла отборная македонская пехота аргираспидов («серебряные щиты»); в 318 г. он начал строить в Финикии свой флот. С другой стороны, обиженный Кассандр вступил в союз с Антигоном против Полиперхонта, которого поддерживала пользовавшаяся влиянием Олимпиада, мать Александра.

Перипетии борьбы Эвмена против возглавляемой Антигоном коалиции чрезвычайно типичны для войн диадохов. Если Птолемей стремился удержать за собой Египет, Антигон (на первых порах) — Азию, Селевк — Вавилонию, если Кассандр и Полиперхонт боролись между собой за власть над Македонией и Грецией, то Эвмен оказался в роли какого-то странствующего рыцаря, прошедшего с боями до Сузианы и Персиды, не имея никакой территории, которой он бы управлял, которую он должен был защищать, укреплять, расширять. Правда, он защищал идею единства государства; но в процессе борьбы эта идея стушевалась, тем более, что в 317 г. Олимпиада распорядилась убить Филиппа Арридея вместе с его женой Эвридикой, а вскоре (в 316 г.) сама Олимпиада была побита камнями по приказу Кассандра. Что касается Александра IV, то этот ребенок вместе с матерью Роксаной находился фактически в заключении, и когда Кассандр их впоследствии (в 311 г.) убил, это уже не имело политического значения.

Несмотря на свои необыкновенные таланты и даже благородные черты характера, Эвмен был в сущности искателем приключений, опиравшимся на поддержку случайных военных отрядов, которые он умел легко привлекать к себе из рядов своих соперников или сколачивать из населения тех мест, где он в данное время находился, но которые так же легко покидали его и переходили на сторону врагов. Трагический конец Эвмена дополняет безотрадную картину его беспредметных усилий, направленных к неопределенной цели и подчинявшихся беспринципным интересам и капризам своих солдат. Одержав победу над Антигоном в Габиене, он погиб в результате предательства войска; чтобы получить обратно попавший в руки неприятеля обоз, где находились их семьи, награбленная добыча и имущество, аргираспиды выдали победителя Эвмена Антигону, который его казнил (316 г.).

В Греции борьба между Кассандром и Полиперхонтом продолжалась, но носила иной характер, чем войны в Азии, где местное население пассивно взирало на борьбу претендентов на власть и только страдало от военных тягот и разорения. Политическая активность эллинов не позволила им быть безучастными зрителями, борьба претендентов переплеталась с классовой борьбой. Здесь нельзя было удерживать длительное время власть только при помощи военной силы. И Полиперхонт и Кассандр старались найти опору в местном населении, в той или иной партии. Полиперхонт в 319 г. провозгласил «свободу» Эллады, чтобы привлечь на свою сторону демократию. В Афинах народ отменил олигархическую конституцию, введенную Антипатром, олигархи подверглись изгнанию и казни; в частности, был казнен (318 г.) Фокион, в течение 40 с лишним лет занимавший должность стратега и державший сторону Македонии, поскольку она обеспечивала богачам-рабовладельцам господство над массой.

Но дарованная эллинам «свобода» была призрачной, она зависела от преходящих интересов македонского властителя и от переменчивой военной удачи. Кассандр угрожал возрожденной афинской демократии из Пирея, где он прочно утвердился. Афинянам пришлось подчиниться (318 г.), и Кассандр вновь установил в Афинах олигархическую конституцию с гражданским цензом в 1000 драхм. Вожди демократии подверглись репрессиям. Во главе полиса стал Деметрий Фалерский, который в течение 10 лет был умеренным правителем Афин ἐπιμελητής, προστάτης.

Деметрий был философом, учеником Теофраста и плодовитым писателем. Ему приписывается кодификация аттического права, что дало основание поставить его в один ряд с Тезеем и Солоном. Деятельность его как номотета подтверждается эпиграфическими данными⁴⁵. Философское образование и занятия литературой не мешали Деметрию держать народ в повиновении, в интересах Кассандра и покровительствуемой им плутократии.

Кассандр постепенно подчинил себе значительную часть Эллады и Македонии, заставив Полиперхонта удалиться в Этолию. Гибель Олимпиады, Филиппа и Эвридики, превращение Александра IV в узника устранили законных претендентов на македонский престол⁴⁶. Кассандр породнился с домом Филиппа, женившись на его дочери Фессалонике, и назвал ее именем город, построенный им на месте разрушенной Потидеи. Поднятию престижа Кассандра содействовало восстановление Фив (316 г.), разрушенных Александром. Это было проведено как общеэллинское дело, и взносы на восстановление города поступали со всех мест поселения греков⁴⁷.

Таким образом, в 316 г. ситуация была такова: Птолемей прочно сидел в Египте; в Греции и Македонии господствующее положение занимал Кассандр, а Полиперхонт, номинальный блюститель наследия Александра, был лишен реальной силы и значения; Лисимах сохранял сатрапию, полученную еще при первом разделе; Селевк в Вавилонии пока ничем себя не проявил. В Азии после победы над Эвменом самым могущественным властителем был Антигон. Династия фактически перестала существовать, и о сохранении державы Александра вопрос всерьез уже не ставился. Однако в это время начали вырисовываться контуры новых крупных государств; в первую очередь основой такого государства могло явиться мощное и экономически сильное объединение территорий, находившихся во владении Антигона.

После расправы над Эвменом Антигон на Востоке повел себя как неограниченный властитель. Он стал распределять по-своему восточные сатрапии. Пифон, сатрап Мидии, был казнен, Певкест, сатрап Персиды, был смещен и сошел со сцены. Селевка Антигон потребовал к отчету, и тот счел благоразумным бросить свою сатрапию и бежать к Птолемею. В Экбатане Антигон захватил 5000 талантов, в Сузах — 20 000; остаток казны в Киинде (10 000 талантов) также достался ему; кроме того, нормальный доход с его владений составлял 11 000 талантов в год. Антигон имел, таким образом, громадные денежные средства, чтобы содержать большое войско и стать владыкой Азии.

Но с этим не могли мириться другие диадохи, которые и сами лелеяли мечты о господстве. Против Антигона составилась коалиция из Лисимаха, Кассандра, Птолемея, Селевка. Они потребовали, чтобы он уступил Сирию и Финикию Птолемею, признал Кассандра стратегом Европы, возвратил Селевку Вавилон, отдал Геллеспонтскую Фригию Лисимаху. Ультиматум был отвергнут, и началась война.

На этот раз Антигон не имел успеха. Чтобы обезопасить с моря свои владения, он собрал флот из 240 кораблей в противовес флоту Птолемея; затяжная война на суше и на море против сильной коалиции оказалась не по плечу Антигону, хотя его противники долго не имели решающих успехов. Только в 312 г. Птолемей при Газе одержал крупную победу над Деметрием, сыном Антигона, защищавшим его владения с юга, со стороны Египта. Эта победа дала Птолемею возможность занять Сирию и Финикию. Селевк, отличившийся как один из военачальников Птолемея, с отрядом в 1000 человек направился в Вавилон и вновь утвердился там в качестве сатрапа. Это незначительное событие стало началом новой эры, принятой во всей Передней Азии — эры Селевкидов.

Антигон перешел все же в наступление. Он вновь отвоевал Палестину и даже подготовил поход против Египта. Деметрий совершил рейд в Вавилонию, ограбил страну, но не удержался в ней. Ситуация, не сулившая решительных побед ни той ни другой стороне, побудила диадохов заключить мир (311 г.). В связи с этим Антигон выпустил манифест, экземпляр которого, адресованный городу Скепсису, дошел до нас в надписи (OGIS 5 = RC 1). Интересный во многих отношениях текст «манифеста» гласит: «…мы заботились о свободе эллинов, ради которой делали немалые уступки и к тому же роздали деньги, и по этому поводу послали Эсхила с Демархом. Прежде чем достигнуто было соглашение на этот счет, мы участвовали в встрече на Геллеспонте⁴⁸, и если бы кое-кто не помешал, все было бы завершено тогда. Ныне же, когда Кассандр и Птолемей стали поговаривать о мире и к нам явились по этому поводу Препелай и Аристодем, то хотя мы видели, что некоторые из требований Кассандра слишком тягостны, но, поскольку дело шло о соглашении насчет греков, мы нашли необходимым не обратить внимания на это, чтобы возможно скорее уладить главное. Ведь мы считали важнее всего все устроить для эллинов, как мы хотели, а если бы все это затягивалось, при затяжке иногда случается много неожиданного, а нам желательно было, чтобы все касающееся эллинов было улажено при нашей жизни; мы поэтому полагали, что не следует из-за мелочей рисковать устройством дела в целом. А сколько мы приложили в этом деле старания, ясно будет, я думаю, и вам и всем другим из самого содержания соглашения. Когда мы уже завершили соглашение с Кассандрой и Лисимахом, для чего они послали уполномоченного Препелая, к нам прислал послов Птолемей, прося заключить мир и с ним и вписать его в то же соглашение. Мы видели, что нам приходится немало поступиться своим честолюбием, ради которого мы перенесли немало забот и потратили много денег; к тому же тогда уже с Кассандрой и Лисимахом мы договорились и дальнейшие переговоры были уже легче. Но понимая, что, если наладить и с ним (т. е. с Птолемеем), то скорее будет покончено с Полиперхонтом, поскольку никого не останется в союзе с ним, а также принимая во внимание мое родство с ним, вместе с тем видя, что вы и прочие союзники страдаете от военных действий и расходов, мы сочли правильным уступить и заключить мирный договор также с ним. Для заключения договора мы послали Аристодема, Эсхила и Гегесия; они вернулись, получив гарантии, а от Птолемея прибыло посольство во главе с Аристобулом, чтобы получить от нас. Итак, знайте, что соглашение достигнуто и наступил мир. Мы записали в соглашении, что все эллины принесут клятву, что взаимно будут охранять свободу друг друга и автономию, предполагая, что пока мы живы, мы, поскольку это зависит от человеческих расчетов, будем это соблюдать, а на будущее время, если все эллины и стоящие у власти обяжутся клятвой, свобода эллинов останется более прочной». В дальнейшем Антигон предлагает Скепсису принести клятву и обещает впредь по мере сил быть полезным всем эллинам.

Манифест Антигона — образец дипломатической изворотливости и политической пропаганды того времени. Вынужденный силой обстоятельств заключить мир, которым он признает независимость своих соперников, признать Кассандра властителем Европы, отказаться на время от своих честолюбивых замыслов, Антигон представляет дело так, что он печется исключительно о свободе и благополучии эллинов. В этом заявлении есть все же и доля истины. В отличие от Александра, для которого интересы эллинов и македонцев постепенно отходили на второй план, Антигон, по-видимому, в своих планах создания великой державы рассчитывал прежде всего на эллинские и эллинизированные города Малой Азии, Сирии и Финикии, а в дальнейшем, как видно из последующих его действий, на Элладу, хотя потерявшую свое политическое и экономическое значение, но сохранившую свое значение как центр морских коммуникаций, как источник для вербовки наемных армий, как средоточие обширных деловых и торговых связей и, наконец, как великая культурная сила. По той же причине и другие диадохи стремились завоевать и утвердить за собой позиции в Элладе. С другой стороны, Антигон был заинтересован в том, чтобы иметь на своей стороне в предстоящей борьбе общественное мнение.

Обращает на себя внимание отсутствие в соглашении упоминания о Селевке, вновь овладевшем, вопреки Антигону, Вавилонской сатрапией. Как теперь выяснилось благодаря опубликованной в 1924 г. клинописной Вавилонской хронике⁴⁹, Селевк не случайно оказался обойденным в договоре. Антигон не намеревался заключить мир с Селевком: в 311 г. Деметрий совершил экспедицию в Вавилон, и еще под 307 г. «Хроника» говорит о «плаче и печали» в стране, где военные действия продолжались. В этой борьбе вырисовываются первые черты соперничества между Антигоном и новым претендентом — Селевком.

Мир, заключенный в 311 г., не решил ни одного из спорных вопросов и дал воюющим странам лишь кратковременную передышку. Антигон укреплял организационно свое государство, уделяя много внимания строительству и синойкизму греческих полисов. Помимо Антигонии в Троаде и Антигонии в Вифинии, он в 307 г. построил Антигонию на Оронте в северной Сирии; несмотря на поражение при Газе, Антигон укрепил свои позиции в Сирии и, отказавшись от мысли стать владыкой Востока, обратил свои взоры на Запад. Птолемей, не отказавшийся от намерения завладеть не только Келесирией, но и всей Сирией, также искал опоры в Греции. Организация «островной лиги» (Киклады) во главе с Делосом под покровительством Птолемея отдавала в его распоряжение морские коммуникации. Под лозунгом «освобождения Эллады» он совершил успешный поход в Грецию и овладел Коринфом и Мегарой; но дела в Египте и Киренаике заставили его вскоре вернуться в Египет.

На этот раз с лозунгом освободителя Греции выступил Антигон. В 307 г. он направил своего сына Деметрия с 250 кораблями в Грецию. Гарнизон Кассандра в Пирее и Мунихии был подавлен. В Афинах была провозглашена свобода, восстановлена демократия. Деметрий Фалерский бежал в Фивы, откуда затем пробрался в Египет и отошел от политической деятельности. Деметрий был принят в Афинах с необычайным триумфом. Две филы были названы в честь Антигона и его сына — Антигонида и Деметриада; обоим воздали божеские почести. Но борьба против Птолемея заставила Антигона отозвать Деметрия из Афин. С большим флотом (163 корабля) Деметрий напал на остров Кипр и при Саламине нанес жестокое поражение превосходящему численностью (200 кораблей) флоту Птолемея. Эта победа послужила поводом для Антигона и Деметрия принять царский титул (306 г.). По их примеру вскоре приняли царский титул также Лисимах, Птолемей, Селевк и Кассандр. Тем самым распад державы Александра получил официальное выражение.

После победы при Саламине Деметрий, ввиду неудачи предпринятого Антигоном большого похода против Египта, направился против Родоса. Этот крупнейший центр эллинистической торговли, связывавший Египет, Азию и Европу, находился в союзе с Птолемеем; овладение Родосом должно было ослабить Птолемея и сыграть немалую роль в укреплении царства Антигона. Осада и оборона Родоса (305–304 гг.), за которую Деметрий получил прозвище «Полиоркет», — одна из интереснейших страниц военной истории. Город Родос был осажден Деметрием с суши и с моря. При осаде были применены все достижения тогдашней военной техники, много было проявлено упорства и изобретательства. Здесь впервые была применена гелепола (ἑλέπολις — «берущая город») — громадная девятиэтажная осадная машина, которую обслуживало белее 3000 человек. Но родосцы стойко и умело оборонялись. Деметрию не удалось взять город, которому к тому же помогали Птолемей, Кассандр и Лисимах, доставлявшие осажденным продовольствие. В конце концов был заключен мир, по которому Родос сохранил свободу, но вступил в симмахию Антигона, оговорив при этом, что он не будет сражаться против Египта.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

45

См. S. D o w and А. Н. Trav i s. Demetrios of Phaleron and his law giving, «Hesperia», XII, 2, 1943, стр. 144–165.

46

Оставался еще сын Александра от незаконной жены Барсины — Геракл. Впоследствии Полиперхонт объявил его царем, но вскоре сам же его казнил.

47

Список взносов см. Syll.³ 337.

48

В 313/2 г. См. Diod., XIX, 75, 6.

49

S. S mith. Babylonian historical texts relating to the capture and downfall of Babylon, L. 1924. Текст сильно фрагментирован. Затруднения вызывают и даты, сохранившиеся в «Хронике»; даты здесь даются по годам царствования Филиппа Арридея, Александра IV и (один раз) Селевка, но они плохо согласуются с данными литературных источников. Хронология событий, предложенная С. Смитом, другими исследователями отвергнута (Смит согласился со своими критиками). См. S. S m i t h. The Chronology of Philippus Arrhidaeus, Antigonus and Alexander IV, R. Ass., XXII, 1925, стр. 179 сл.; E. C a v a i g n a c. Le debut de l’ère des Séleucides, R. Ass., XXIII, 1926, стр. 5 сл.; J. В e l о c h, IV, 2, стр. 616 сл.; RC, 7; M o m i g l i a n o. La cronica babilonese sui diadochi, Riv. Fil., X, 1932, стр. 426 сл. H. В. П и гул е в с к ая. Угасающий Вавилон, УЗ, ЛГУ, серия истор., 78, 1943, стр. 42 сл. (автор исходит из неверной датировки «Хроники» временем 322 — 312 гг.).