Ювенойя

gambaru

Ювенойя – это разновидность паранойи, при которой старшее поколение испытывает страх по отношению к молодёжи. Зачастую это проявляется в навязывании собственных идеалов, правил, привычек и даже вкусов. Последняя ночь смены в лагере «Дубки». На первом отряде осталось только 5 ребят. Для каждого из них эта ночь станет особенной.

Софии и Анне

© gambaru, 2022

ISBN 978-5-0056-3502-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Пусть мелкие обиды дня за нами гонятся по следу.

Прости и выслушай меня, хочу сказать я напоследок»

Павел Жагун

*******

Папа, охаёшеньки! Вчера утром нам наконец-то вернули мобильники. О, май гад, почти три недели вне нета! Лютый экспириенс! Словно побывала на ретрите запрещённой секты. Когда ты наконец заберёшь меня из этой адской лаборатории? Аборигены вербальной культивацией отсутствия чувства идентичности уже покушались на мою невинность. Дважды. И дважды я оказывалась у красной черты, за которой оставшимися цветами радуги переливалось экзистенциальное самоуничтожение. Что для тебя — Родина, для меня — метафизическая тоска с актуализированными угрозами для жизни. Ладно, угрозы жизни, но ведь маячила вполне реальная перспектива потери дополнительного источника дохода. Пусть и одноразового.

Ладно, это шутка за триста. Прокачиваю местное чувство юмора. Так как ты всё ещё недоступен, похоже, до сих пор «в делах», кидаю в наш прежний чатик новости отчаянно любящей тебя мусумэшки. Теперь молчанием ты точно не отделаешься. Попробуй только заикнуться, что я тебе никогда ничего не рассказываю. Только без истерик и паранойи, ок?

Короче, основной движ у нас уже кончился. Никакого прощального костра в «Дубках» не было. Его даже и не планировали. Я так поняла, администрация лагеря стремается из-за того, что по соседству недавно подпалили палаточный городок с детьми. Теперь любые манипуляции с несовершеннолетними и огнём разводят. Да и прощаться по факту было уже не с кем. Многих разобрали сразу после «Творческого вечера имени Дитера Болена». Это такой персональной кринж старшего пионервожатого Ноя Борисовича с претензией на эпохальность. Тебе бы понравилось. Особенно начало шоу, исполненное в эстетике твоих любимых «Песни года» и «Золотого дихлофоса». Или как там это?! Ну, ты понял, короче.

Гламурный косплей ведущих, появившихся под позывные «Магической симфонии» сипящего Дитера, не по-детски разогрел зал. Ведущий сиял всеми оттенками толерантного мейкапа. Таксидо со стразами. Небрежные разливы чего-то липкого по голове. Ведущая в свою очередь не отставала фиолетовым шиньоном а-ля «все башни Дубая в одном», ядовито-зелёными кружевными перчатками повыше локтей и такого же цвета гипюровым платьем в пол. Нижнее белье, как водится в таких случаях, отсутствовало. Подводки к номерам в стилистике правящей династии КВН уничтожили всякие разночтения.

— Нам говорят, что лагерь уже не тот!

— Не может быть, Ной Борисович!

— Разумеется, не может, Ольга Валерьевна. Ведь я прекрасно помню, что было и двадцать, и тридцать лет назад.

— Что же?

— Дети! Уникумы! Бассейн! Конкурсы!…Искренность!

— «ДУБКИ»?

— Да, Ольга Валерьевна! Планета «Дубки» крутится на той же орбите и с тем же энтузиазмом.

— Но всё же, Ной Борисович, если наши зрители захотят узнать, что было, например, двадцать семь лет и два месяца назад?

— О, в этот день соты нашей волшебной Планеты пополнились новой ячейкой. Родилась дружная семья Тони и Хари Бескаравайных. Для нашего многоуважаемого зрителя поясню. Именно тогда соединились сердца ласковой и нежной медсестры Антонины Александровны и бессменного руководителя кружка ИЗО, художника с большой буквы Ха, Харитона Бескаравайного. Я прекрасно помню тот день и ту свадьбу.

— Ной Борисович, но что это у вас в руках? Букет?

— Ольга Валерьевна, это не просто букет. Это цветы!

— Неужели те самые? Свадебные?

— Разумеется, свадебные цветы!

— Не может быть?!

— Да, Ольга Валерьевна. Для наших добрых старых молодоженов сейчас прозвучит одноименная композиция в исполнении певицы, которая, как никто другой, умеет спеть о любви!

— Не может быть?!

— Да, Ольга Валерьевна. Вот прямо здесь на этой сцене, как и двадцать семь лет и два месяца назад. Для вас, юбиляры, для нашего любимого директора Люсьены Степановны, для всех гостей ту же самую песню споёт та же самая…

И весь лагерь в исступлении визжит: — Ирина Аллегрова!

Всё, как ты любишь!

Конечно, никакой Аллегровой не вышло. В сопровождении мощной подтанцовки из хронически весёлых посудомоек и экстремально находчивых официанток на двенадцати сантиметровых каблуках выкатилось наше единственное светлое пятнышко — вожатый первого отряда в плотно облегающем боди, турнюре с подвязками и в белом парике. Выступление скорее напоминало фрагмент шоу трансвеститов в кабаре на Кабуки-чо. Очевидно, именно на это и была ставка режиссёра. Потому что уже к первому припеву весь зал стоял на рогах. А к третьему фонограмма окончательно потонула в оглушительном хоре зрителей. Особенно неистовствовали приглашённые гости.

Ой, сорян, забыла сказать. Мероприятие настолько претенциозное, что на него прибыл даже самый натуральный губернатор. Его встреча — вообще отдельный номер. Лубочное гостеприимство в его самой разнузданной крепости. Согласно непростой международной обстановке и немножечко тематике смены «Эскадрон гусар летучих на крутых хребтах Хехцира» на младшие отряды надели гимнастёрки, пилотки и рейтузы. Правда, до того их простирнули вместе со знамёнами и транспарантами мемориала-реконструкции «Революционный перфоманс М. Калинина перед трудящимися Дальнего Востока с балкона будущего «Дворца пионеров». Потому первоначальный цвет слегка освежился и дал сочные розовые разводы. Вышел полный унисекс в духе отряда чешских интервентов. Малышню выстроили цепью от ворот аж до самого клуба на горе. Открывали ворота губернатору бритый плотник и бородатый электрик. В своих выцветших тельняшках, с беретами, прижатыми к груди, и похмельной тревожностью на босу ногу они смотрелись по-православному верноподданно. Для полноты картины не хватало только пасущихся вдалеке лошадей, курлыкающих в небе уток и уморившейся бабы, кормящей грудью младенца. Но их достойно заменили Мальчиш-Кибальчиш, нанайчонок Изя с третьего отряда, и повариха с хлебом. Повариха, если что, настоящая, дородная, из столовой. Правда, с хлебом вышла промашка. Его подали без соли. Ну, то есть как без соли?! Её просто сыпанули поверх корки, так как кто-то подрезал ритуальную солонку. Повариха божилась, что это не она. В общем, решили грешить на предыдущих почетных гостей. Хотя губер отломил, промокнул и совершил обряд, даже не моргнув глазом. Его куда больше взволновал затянутый в латекс Мальчиш-Кибальчиш с папахой и в ботфортах. Кстати, потомственный хехцирский казак. Изя, задав вип персоне направление в гору, пристроился сзади и выстрелом из стартового пистолета физрука дал сигнал встречающим ликовать. Так вот, торжественно, но не без божьей помощи, то со свистом рассекая воздух шашкой, то пощёлкивая нагайкой, сквозь хлопающих малышей он довёл губера до точки бифуркации. Тем временем остальные отряды рассадили на задние ряды клуба и под угрозой внеплановой уборки территории и корпусов поручили довести уровень шума до максимального ровно в момент появления высокого гостя. Кстати, он, по ходу, очень даже высокий. Конечно, не такой, как ты, но что-то такое about. Его, я так поняла, особо не лавают. Но лично мне вкатил. Речей не задвигал. Одет мрачновато, но бурлеска и без него, как ты понял, хватало. Спортивный такой, в отличие от дяденек и тётенек из его бади-позитив свиты. И смеялся всё время. Хотя как-то деревянно и на опережение. Наверное, этому есть какая-то врожденная, но очень уважительная причина. А может, и нервное, конечно. Может, это живой коридор из детей напомнил о чём-то из невозвратного прошлого. Может, казацкая удаль Изи как-то выбила его из колеи. Не знаю. Но главное — исчез он так, что никто пропажи не заметил. Оказался, по итогу, не душнилой.

Где-то со второй половины шоу стало напоминать беспощадный вибратор: не остановится, пока не кончишь. В смысле, пока не сдохнешь. От стыда, канеш. Тремор одухотворенности не просто убийственно зашкаливал, а с каждым новым выступлением обновлял рекорд за рекордом. Сопливый репчик пятого отряда с благодарностями «в пояс и до земли» сотрудникам прачечной и бельевой, зашкварный стендап подменной вожатой про «плоть от плоти» и «щеку к щеке» сплоченность педагогического коллектива, бедный девятый отряд, состоящий целиком из девочек, с крепко сколоченным хороводом «девчата моют пол с утра», феминист-шансонье Стася Михайлова с семейной балладой о «полноценно-крепких узах в моей маленькой руке», сложенной целиком из фразеологизмов жены сторожа Семёныча, антивоенный тверк «Мы правые кавалеристки» балета под руководством подполковника Аполлинарии Кармановой, эпатажная ботокс-дива Сметана Таранда с эко-гимнастической протест-голограммой на грядущую путину «Fish lives тоже матерь» и дальше всё том же духе. Впрочем, содержание мероприятия на уровне громкости аплодисментов и степени упоения никак не сказывалось. Шантаж с принудительным клинингом действовал эффективно.

Ну, а сейчас, держись, пенсия! На десерт на сцену вывели табернакальный хор заслуженных старообрядцев из соседней деревни, который а капелла исполнил гимн лагеря «Маленькая страна». Подавали это, как премиум мистерию, безвозвратно потерянный, но чудом найденный символ «Дубков». Текст его написал ещё в прошлом веке загадочный вожатый, который, по воспоминаниям старожилов, в последствии проклял людей, бродяжничал и скоропостижно пропал без вести где-то в лесах какой-то из Корей. Тут среди местных ходит легенда, что музыку на его слова наваял не кто иной, как твой усатый кумир — Николаев. Это ж мы его на Гинзе в 13-м году встретили, верно? Настаивают, что, когда он гастролировал в городе, не то в цирке-шапито, не то в доме офицеров, к нему заявился тот самый мистический автор. Николаев так вдохновился его текстом, что тут же сотворил мелодию. А дальше сплошные непонятки. То ли автор-вожатый отказался править какие-то строчки. То ли он приставал к кому-то из бэк-вокалисток. Но сразу после отъезда из города у Николаева появилась песня с таким же названием и музыкой, но с совершенно другим текстом. Я не въехала, но там каким-то образом ещё фигурировала жена Николаева. Тоже вокалистка. Бывшая. В смысле, жена. В смысле, не та, которая с ним на Гинзе была. Короче, по итогу, песню с текстом про сказочное озеро и прочее зверьё он отдал эксухе. А оригинальный вариант, который потерялся вместе с автором, но был восстановлен с помощью генетической памяти старообрядцев из деревни, приютивших на время оскорбленного поэта, теперь поют только раз в год, скрытно, в сумерках, на вот этом самом «Болене».

Какой-то кошмарный сюр! Внезапно включилась допотопная цветомузыка, впервые за смену закрутился диско-шар, с потолка посыпались разные предметы от конфетти, шоколадных обёрток, до серебристых полосок, которые здесь зовутся новогодним дождём. И зафиналили почему-то обильным потоком мыльной пены. Типа снег. Одного серебряного дождя, видимо, было недостаточно. В общем, всё указывало на магическую квинтэссенцию всего сезона. Оказалось, что все здесь знают слова чуть ли не с пелёнок. Орали так, что в реке загудела вода, а небо съело вопиюще кровавое зарево! Волей-неволей меня посвятили в этот тайный орден и заставили запомнить слова и движения наизусть, так как записывать опасно. Очкуют, что монстр Николаев с каким-то своим особенно крутым другом могут засудить. Всем присутствующим ещё раздали маски, якобы с чертами лица того самого неизвестного автора. Почувствовала себя героиней «Бумажного дома». Сам перфоманс — какая-то жуткая солянка из афроамериканского госпела евангелистов, исполнения итальянских партизан-подпольщиков и сакральных танцах народов Нижнего Амура. Я потом сюда этот текст сброшу, тебя паралич разобьёт. А, блин, забыла, нельзя его нигде постить. Я ж клятву давала.

Ох, по-настоящему оторваться удалось только на веранде каменного корпуса во время заключительной дискотеки. За неё отвечали девочки из «Кавалеристок». Они были в костюмах периода «ревущих двадцатых». По танцполу разлился такой кислотный рейв вперемешку с джазом, просто вау! Девочки быстро научили нас свингу. Я и не знала, что чарльстон и линди-хоп — это настолько круто! Почему мне раньше об этом никто не сказал?! Но всех покорил, конечно, апачи под песню Дуа Липы. Это танец, где сутенер подчиняет себе проститутку. Ну, серьёзно! А чё такого?! Между прочим, этому танцу уже лет двести. Так брутально, аж перехватывало дыхание. У меня впервые встал на русского, прикинь?! Хотя в конце оказалось, что партию сутенера танцевала тоже девочка.

Время признаний, папочка. Я тут вкрашилась в одного чувака, но в очередной раз потерпела fail. Он меня тупо сливал и зажигал с другими. Точнее, с одной другой. А мне достались лишь тухлые и унылые задроты. Точнее, вообще никого.

Ну, и вот, сразу после «Болена» детей стали потихоньку забирать. В общем, к последней ночи нас на первом отряде осталось только пятеро. Вот тут-то самая жесть и приключилась.

*******

Повезло, что к тому времени у нас уже были смартфоны. Так что ниже кидаю не только полный lineup действующих лиц, но и их реальные голоса, диалоги без купюр и даже пикантные фотографии. Гонзо-журналистика в её классической версии. Твоя дочь, а чего ты ожидал?! Эй, только не перескакивай сразу к фоткам. Это будет совсем нечестно.

Чтобы с ходу объём инфы не перетянул твои ржавые извилины, давай-ка по порядку. Для разгона — представление персонажей. Спойлер: среди них есть тот самый парень. Ну, ты понял, о ком я.

Кажись, это уже не просто чат, а полноценный подкаст выходит. Надо будет подумать над названием. Похэлпишь? А то я в материале, без дуну-покурю до оргазма не дойду. Шутка такая, забей. Только, умоляю, максимально без патетики! И никаких Николаевых!

Итак, let’s go. Во-первых, наш вожатый — Юра Питерников. Все здесь его зовут Юпитер. Надеюсь, понятно почему. Это он как раз был Аллегровой на «Болене». Смуглый, худой, высокий сноб. Но это второстепенно. Ибо там всё идёт от глаз. Папа, у него реально разные глаза! Пепельный и изумрудный. Я такое только у котов видела. Когда он сидит и курит на скамейке, так тебя прошерстит исподлобья, что аж пробирает до мурашек на пятках. Сверлит, молчит, а на тебя лайтовым цунами накатывает густой металлический дым. И ты — хоп — и в ступоре! Только сердечко колотится, как генератор. Это не одна я такая. Со всеми такая же фигня. Он реально официальный амбассадор саспенса. И матушка у него сербка. Так что ко всем его противоречивым качествам — афигенно секси акцент. Учитывая то, что говорит он исключительно редко, то каждый звук — на вес золота, а на каждое слово — несколько трактовок. Просто живой пророк или даже сам бог. Поэтому по законам жанра его самого ты здесь не услышишь, но о нём — сколько угодно.

Идём дальше. Ксения Геннадьевна. Наша вожатая. Мы, все девочки, её нежно жадорим. Поэтому просто Ксюша. Она уматная. Всегда выслушает, поймёт, даст совет. Такая супер мега-человечная. Постоянно защищает нас перед администрацией. Когда у Юпитера был выходной, разрешила всему отряду не спать после отбоя. Ребята замутили вечериночку в стиле «Riverdale». В итоге пацаны разбили окна на веранде и пробили стену, где висела пожарная сигнализация. А кнопку заело и отжать уже не могут. Представь, какой поднялся вой в половине второго ночи! Приехали пожарники с сиренами. Правда, только к утру, без воды, зато с прицепом песка. Но она мальчишек не сдала и свалила всё на тайфун. То, что он был за пару дней до этого, никто и не сообразил. Проканало на все сто. Потом даже командир пожарников пару раз к ней на сончас заезжал проведать. Не иначе, как наша Ксюша запала в душу. Хе-хе. Хочу, чтоб у меня была такая старшая сестра. Так обняла бы её и не отпускала. Кстати, песок пожарников сторож Семёныч потом приспособил под японский сад камней. Ну, что значит японский?! Так, чисто мужской клуб, где его члены могли уединиться от женского коллектива и — особенно — от жены Семёныча. По крайней мере, утром всех можно было найти скопом в одном месте, раскиданными в рандомном порядке, как те самые камни в Киото. Говорят, что губера в последний раз на территории видели как раз в том саду.

Next — наши звёзды. С кого ж начать? С самой яркой, конечно. Но в том-то и дело, что их две. Мальчик и девочка. Так с кого? Ты, разумеется, хочешь с девочки. Ладно, папочка. Special for you. Барабанная дробь. Прожекторы. Ladies and gentlemen, the one and only — Рита Чаплинская. Без бэ, твоя фаворитка. Хэдлайнер всего по рождению. Дерзкая красотка, лаймовые с поволокой глаза, русалочье обаяние. И, как совпало, — она как раз синхронным плаванием занимается! ЧСВ за гранью. И мгновенная реакция. На конкурсе толерантной доброты «Королева неинвазивной педагогики» у неё состоялся показательный диалог с председателем жюри, по совместительству министром здешнего образования, с неразборчивой фамилией, заканчивающейся на несколько глухих букв подряд.

— Кем же ты, девочка, хочешь стать в будущем?

— В первую очередь, я мечтаю с гордостью не уронить палочку.

— «Палочку»?

— Эстафетную палочку, переданную предыдущими поколениями. И популяризировать в мире наши исконные традиции.

— «Традиции»?

— Русскую песню. Под руководством моего сэнсэя я недавно закончила перевод «Мне пох» Моргенштерна на некоторые арабские языки. Но уже в следующем году планирую с творчеством Клавы Коки повернуться лицом к Монголии. А теперь позвольте мне специально для вас исполнить государственный гимн Российской Федерации на иврите. Песнь за життя!

И она поставила жюри в безвыходное положение. Надо ли говорить, что у неё нет ни слуха, ни голоса?! И она, разумеется, не знает ни одного иностранного языка! На счастье жюри, в зале был Ной Борисович, старший пионервожатый, который успел пресечь глумление на корню. Всё дело в том, что Маргарита — с Пятой Площадки. А это здесь, как я поняла, типа Бронкса. Поэтому у неё всё время, по делу и без, включён режим «цепной псины». Ну, и как следствие, она в любую минуту рискует напороться на симметричный ответ. Короче, если повезёт, пойдёт очень далеко. Но местные пророчат, что «Королева «Дубков» может оказаться её последним звёздным часом.

Теперь мальчик. Макар Терехов. Пацанелло с двухлетним стажем на первом отряде. Знает всех. Все знают его. С соседней деревни ему таскают всякую запрещёнку: от сигарет и пива, до пиццы и презиков. Изи, изи, папочка! Это ещё ничего не значит. Я чиста и непорочна, но это не точно. Шутка.

Короче, Макар — «смотрящий» по лагерю. У него шрам на щеке. И перебитый в нескольких местах нос. И глаза цвета китайского чая со льдом. Когда проводился тот самый эпичный футбольный матч против спортивного лагеря армейского клуба, он втащил их капитану, если что, вожатому, так, что тот на второй тайм уже не смог выйти. Комментарии излишни. А ещё он такой романтичный. Под проливным дождем на виду у всех снял с крыши штаба котёнка, которого туда загнала овчарка сторожа Семёныча. Ммм… Эмпатийный хулиган! В общем, он такой сасный, что все топовые девчули открыто сочатся на него. В некотором смысле, он — зеркалка Риты. Вот если бы они спелись, то лагерю пришёл бы полный кабздец. Но у них сразу начались тёрки. Причина на ладони. Ты скоро поймёшь. Да и к тому же он с Казачки. А это типа вражеский райончик для тех, кто с Пятой. В общем, ещё в начале смены с помощью известного посредника они заключили подобие паритета.

Движемся дальше. Полина Засухина — мелодраматичная Мальвина с вьющимися золотыми волосами и голубыми глазами на пол-лица. В любой непонятной ситуации у неё активизируется одна единственная реакция:

— Ребята, давайте жить дружно.

Нет, даже не так.

— Ну, ребя-та! Давайте жить дру-жно! Ну, come on!

Делает всё правильно и всегда вовремя. Везде участвует. По первому зову приходит на помощь и вожатым, и врачам, и особенно директору Люсьене Степановне. На линейке в начале смены от имени всех детей принимала клятву верности трём магическим символам лагеря, которых, кроме бюста Ленина, никто, кстати, так и не видел. Её счастливым фэйсом украшен трёхметровый билборд на въезде. Срисовал? Не торопись! Вид у неё такой, будто упадёт в обморок при виде капли крови. Но, гадюка, сдохнет с широченной улыбкой на лице! У неё ещё на голени соответствующая татуха: из клюва птички киви падают три малиновые капельки на корчащуюся от боли морду чудовища. Моё мнение, а другого здесь и не будет, Полиночка — отличница-стерва, отравляющая своей пацифистской токсичностью всё окружающее пространство до радикального блевонеска. При этом невинно хлопающая своими зенками, типа «ребята, ну, come on же»!

Между прочим, татухи здесь у всех девочек, кроме Риты и меня. Про парней я даже молчу. Да, папочка. Но Рите запрещает тренер из-за соревнований. В том смысле, что клуб только на одной тоналке разорится, если будет каждый раз замазывать у всех, у кого есть татушки. А мне-то почему нельзя?! Напомни-ка? Короче, выбирай. Либо я делаю татушку здесь, то есть на рынке у грязных, невакцинированных нелегалов. Либо на Хараджюку. После того, что я здесь пережила, я достойна даже двух. Но начну с одной. Пока.

Номер последний. Эдик Цыкатунов. Пожилой мальчик в роговых очках с крупнокалиберными диоптриями. Худенький, рыжий думер Цыца забит давно и без перспектив на даже маломальский comeback. То ли ссыкло по призванию, то ли идеологический. Я и его лица-то не помню. То есть он даже не тень. Его просто нет. Его никто не замечает, просто потому что он сам себя не видит. То, что он, оказывается, умеет говорить, я с удивлением узнала лишь вчера.

Ну, и в самом конце, так, чтоб только сделать минорный апдейт твоей памяти, — Даная Хачай. Дайте шуму! Твоя бедная доченька, которую ты когда-то, правда, уже очень давно, отправил на каникулы к бабушке с дедушкой. Но тут с противоположного берега реки, откуда никто никогда ничего такого и не ждал, вдруг выкатилась корона, и мир изменился навсегда. Дочь вступила в неравные отношения с блудом. В смысле, стала блудной. То есть скиталицей-невозвращенкой. Ну, короче, ты понял. Бабушка и дедушка терпели, терпели, но недовытерпели. Когда вывозить роднульку уже не было совсем никаких сил, они купили ей путевку на волшебную планету «Дубки». И там она открыла для себя такие детские понятия, как штык дружбы, цепь солидарности и смотр «Солдатской песни и строя». Так она узнала про «Штурмовые ночи Спасска. Волочаевские дни», подвиг Виталия Бонивура и зарытый в центре города клад последнего китайского императора. У меня даже есть карта места, прикинь?!

Я тешила себя иллюзией, что ходят и сидят строем только в Японии. Это я еще не знала, что, оказывается, можно и купаться в бассейне строем. Я была на волосок от того, чтобы стать редактором стенгазеты «Натиск Узалы», но отскочила — спасло происхождение. Как я надеялась, что хоть свой день рождения я не встречу в этой жопе мира! Каким богам я только не молилась! Всё впустую. Но потом мне рассказали, что в этих краях до меня побывали Михаил Горбачёв, Сезария Эвора, Роберто Манчини и Сергей Огурцов. А так как никого, кроме лидера «Кармен», я не знала, и то только по твоим пересказам его песен, крыть мне было нечем. Поэтому я была вынуждена немного, совсем немного, слышишь, и совсем не надолго, примириться с судьбой.

Итак, погнали. Последняя ночь. Чилю я себе на кровати одна в комнате на половине девочек, проверяю сообщения и вдруг…

*******

— Не лезь ко мне!

— Рита, успокойся. Ну, пожалуйста. Я знаю, всё будет хорошо. Поверь мне. Пожалуйста, пожалуйста.

— Засуха, отвянь, я сказала. Просто пропади!

— Чё за кипиш?

— Ой, Даная, даже не спрашивай. Тут такой тайхэнчик, как ты говоришь. Просто жесть! Даже не знаю… Ритуля, ты полежи пока. Хочешь, я тебе воды принесу?

— Блин, ты чё, глухая?!

— Ну, come on уже. Вон Ксюша идёт. Сейчас узнаем новости из официальных источников.

— Девочки, все здесь? Сейчас я к вам мальчишек направлю. Будьте все в одном месте. Прошу вас, только ничего не делайте с чатом! Мы разбираемся.

— Разбираете в деталях?

— Рита, on se calme! Сейчас критически важно — ничего не делать.

— Разве это не то, чем все здесь уже давно занимаются?!

— Русалочка моя! Ну, я прошу тебя! Ну, хотя бы раз, один только раз ничего не делай! Полина, дай ей воды. Разрешаю даже покурить.

— Мы ж никто не курим. Так-то.

— Так-то и я в лагере работаю по зову сердца, а не за практику. Ты смотри, чтоб она ничего не сделала. С собой тоже.

— Чё, я дура, что ли?! На фиг мне эта сиделка?!

— Ксюша, я поняла. Не волнуйся, я всё сделаю, как надо. Прослежу, проконтролирую. А Люсьена Степановна уже в курсе?

— Даная, у тебя всё норм?

— У меня-то да… А что вообще происходит?

— Умочка моя. Дай я тебя поцелую. Единственная, с кем никогда проблем не было. Значит, я пошла. Девочки, с мальчиками без провокаций. Полина, за Макаром особенно. Он на тебе.

— Он на ней всегда. Тока чёт выхлопа не видно. Всё время в напряге.

— Сарказм стабилен. Значит, пациент скорее жив. Полина, за Макаром, да? Не хватало, чтобы ещё и он сейчас что-нибудь выкинул.

— Ксюша. Ксения Геннадьевна, не волнуйтесь. Я всё сделаю. Потом вам лично отчитаюсь.

— Отчитываться не надо. Просто сделай всё правильно, как только ты умеешь. Короче, я go в штаб. Как что выясню, маякну. Шторы задёрните и свет притушите, чтоб с улицы не было видно, что вы не спите. Всё. Ушла. Ы!

— Ы, Ксения Геннадьевна! Ы!

— Чё происходит-то?!

— Кто-то слил фотку Риты.

— Засуха, чё за сука?! Заткнись ты уже. Блин, ну куда ты лезешь?

— Рита, ну, миленькая. Ну, не агрись. На вот, воды попей, пожалуйста.

— Да тут водой не обойдёшься!

— Макарушка, ой. Ты чего такой громкий? Аж сердечко ёкнуло.

— Цыца, у меня банка пива осталась в тумбочке. Сгоняй.

— Ты опять накидаться собрался? Ой, что это у тебя на губах?

— Чё там? Семечки, наверное. Да погоди….

— Слушайте, может, потом пососётесь? Объяснит кто-нибудь нормально, что случилось?

— Хачайка, а это случаем не ты?

— Ха?

— В чат фотку слила не ты?

— В какой?

— Да, не прикидывайся. Вы ж японцы умные и подлые. Стопудово ты слила.

— Я не японка, сколько раз можно повторять?!

— Макарушка, Даная же уже объясняла, что у неё только мама японка, а папа русский. И по паспорту она русская.

— Ну, это она тебе на уши может приседать. Там до 18 лет можно иметь оба гражданства и оба паспорта. А фамилия у неё, чё, русская, хочешь сказать?

— Украинская фамилия. Может, уже скажите, в чем дело?

— Тем хуже. Сепаратистка ты, Хачайка. Неблагонадежная. От тебя любого говна жди. Ты первая на очереди полюбасу. Ща менты приедут, закуют тебя в цепи. О, Цыца, давай. Слышь, Чаплин? Накати пивчела. Водою горю не поможешь. Лови!

— Да ты дебил, что ли?!

— Ой, сорян. Не спецом. Навесиком кидал. Так уж вышло, бро.

— Забери своё пойло.

— Ну, как хочешь. Чё, девки, давайте разбираться. Кто подставил кролика Роджера? Хачайка в незнанку уходит.

— Макарушка, Даная действительно не знает. Она здесь одна была, когда мы пришли.

— И чё?! Типа к чату она тока со свидетелями может подключиться? Ты, Кошара, может, в школе там кой-чё и вывозишь, но в жизни совсем не шаришь.

— Кошара? Серьезно? Чё сразу не лошара?!

— Чаплин, завидуй в подушку. У нас «рабу-рабу». От сердца в душу, если чё. Так же у вас, у косоглазых, говорят? Мы анимэшки с братишками респектуем.

— Кто-то нормально может объяснить, что случилось? О каком чате вы говорите?

— Макарушка, сядь. Прекрати, пожалуйста. Даная, у нас есть родительский чат. Не у нас, то есть, а у родителей. Чат родителей всех ребят первого отряда.

— В чём?

— «В чём»?!

— Ну, лайн, телеграмм, вотсап?!

— А, в вотсапе. В первый день всех, кто детей привозил, Ксюша добавила. И мне, Рита, Кошара нра, между прочим. Коша, особенно. Нежненько так.

— Аминь, Засуха.

— А разве твоих не добавили в чат?

— Меня дедушка привёз, а у него печенька. И я не с первого дня.

— Правильно! Ты ж на второй день к сончасу приехала. Макарушка, ну, прекрати. Мы ж не одни.

Конец ознакомительного фрагмента.