МУDАКИ

Vladimir Arnov

Казалось бы, стандартная и банальная история переворачивается в интереснейшее повествование, которое держит читателя за яйца: чем дальше, тем сильнее. Приятный, лёгкий слог, необычные обороты речи: «Ветер услужливо стряхивал пепел с моей сигареты». Вместе с главным героем рассказа, Максом, вы невольно переживаете все его взлеты и падения, прослеживаете тончайшие изменения его личности.

Глава 2

Этот гад еще трахнет крышку своего гроба, пока его будут закапывать.

«Блудливая Калифорния»

— Главное для любого мужика — это уверенность. Нет ничего этого важнее. Не важно, что ты делаешь: идешь за пивом, удовлетворяешь женщину или правишь империей. Все дело именно в ней, в уверенности.

Так рассказывал мне мой случайный знакомый, с которым случайно пересекся на пляже.

Выйдя из отеля, я прошел метров пятьдесят, может, сто, и нашел ресторанчик с необычным для Индии названием «Классика», или точнее «Классик», название же было на английском. Там подавали неплохую пасту из морепродуктов и ананасовый фреш. Перекусив, я пошел назад в отель, но не дошел: купил у уличных торговцев купальные шорты с тапками, переоделся тут же на задворках палатки, хотя всем, наверное, на мои голые телеса было откровенно наплевать и можно было сильно не прятаться, и двинул в сторону моря. Дорога заняла минут десять.

На пляже я попробовал искупаться, но волны были намного мощнее, по сравнению с югом, так что после третьего или четвертого вала, который сбил меня с ног, я почувствовал, как затрещала спина, и решил не рисковать покамест состоянием своего позвоночника — авось, паршивец, на что-нибудь еще и сгодится.

С целью экономии денег, я решил устроиться не в шеке, а прямо на песке поодаль. И почувствовал себя, как Мекка или Иерусалим. Ко мне тут же открылась тропа из хворых и убогих мира сего. Первыми на разведку отправились три бродячие собаки. Как мог я игнорировал их, но когда слюняво-вонючие носы полезли ко мне в морду, я не стерпел и громкими матами попытался отогнать их. И зря говорят, что мат животворящий творит чудеса. На потеху окрестной публике я скакал на месте, пытаясь силой крепкого слова отогнать животин, но те вдруг осмелели и начали скалить на меня зубы. Видимо, дело не только в том, что ты говоришь, но и в том, как ты это говоришь.

Худо-бедно, но с собаками я разобрался. Те, видимо, поняв спустя минуты, показавшиеся мне вечностью, что ничего съестного от меня не добиться, если не считать худосочных ляжек и прочей требухи, что скрывается под грудной клеткой, которые в совокупности не стоят и ломаного гроша, свалили искать добычу посочнее.

И тут ко мне начали подваливать цыгане с цыганками, торговцы всех мастей. Мне предлагали купить слона, купить сари, купить яхту… в какой-то момент я не выдержал и, вопреки советам моего прежнего гида, прервал молчаливую оборону и ответил: «Нет, не надо!»

И понеслась!

Как оказалось, до той поры торговцы не демонстрировали мне агрессивного маркетинга своего, а были покладисты, аки агнцы Шивины, теперь же две цыганки скакали вокруг меня, плясками своими поднимая в воздух песок, и наяривали: «Массаж-массаж-массаж».

— Чо, мля? — попытался я спросить как можно грубее.

Цыганки тут же уселись, скрестив ноги по-турецки в непосредственной близости от моей тушки, и заладили акапелла:

— Массаж! Демо-версия бесплатно! Массаж!

Как показал дальнейший блиц-опрос, ничего, кроме «демо-версия бесплатно», по-русски они не знали.

Я решил бороться с проблемой иначе и-и-и… предложил им купить свои очки. Всего за тысячу рупий. На самом деле, очки не стоили и пятидесяти рупий — потертый RoyBon. «Может, RayBan?» — спросите вы, и я отвечу: «не, именно RoyBon, так на них и было написано белой краской, тоже почти стершейся. И куплены они были по случаю скидочной акции за два лата в рижской Максиме».

Цыганки повертели очки в руках, поцокали языками и сказали: «Сто рупий».

Я ответил: «Не, так дело не пойдет. Тысяча и ни копейкой меньше».

— Окей, — ответили цыганки, — расчет получишь массажем, демо-версия бесплатно.

— Не, оплата наличными или кредит кард.

Так мы торговались еще минут десять, пока цыганки не отвалили, бормоча что-то вроде: «Крэйзи факин рашн».

Оглядевшись по сторонам, я понял, что стал главной достопримечательностью окрестного пляжа. Не исключаю, что в близлежащем шеке делали ставки на то, кто победит: я или собаки, я или цыгане, ну а что еще делать, когда жаришь свою филешку с обвислыми боками на сочно-горячем ветерке, дующим с Аравийского моря?

Поняв, что следующей волны психической атаки со стороны цыган, коров, котов или Шива-знает-кого-еще я уже не выдержу, переместился в шек, взяв сразу по прибытии бутылку будвайзера.

— Как ты отвязался от этих цыган? — спросил меня сосед по лежакам.

Не то, чтобы мне общение сейчас было неприятно — мне не терпелось поделиться историей своей маленькой победы в подробностях с кем-нибудь еще. Но для проформы сделал вид, что очень утомлен и устал, и ответил с ленцой, дескать: «Предложил им купить свои очки за 1000 рупий, они почти согласились, но потом отказались».

— О как, да ты натуральный псих.

— Че это?

— Ну, нормальный человек уже давно бы лег тут и горя бы не знал. А ты эвона как. Зачем на песке-то решил разместиться?

— Да захотелось че-т, — ответил я и, будучи оскорблен до глубины души таким эпитетом, как псих, перевернулся на живот, подставив тени от зонтика свою спину. Но потом понял, что лежа на животе пиво пить неудобно, и вернулся в прежнее положение.

— Игорь, — все не унимался мой сосед.

«Шмигорь», — чуть было не ответил я ему в рифму, но вовремя поправился, — Максим.

— Давно тут?

— А ты иммиграционный контроль, что ли?

— Да че ты быкуешь, нормально же общались. Один я тут, скучно.

— Эвона как! Так бабу найди себе, че ко мне-то клеишься?

— Бабу вечером найду, а щас пообщаться охота, — с каким-то подкупающим простодушием ответил Игорь.

— Ну, давай пообщаемся.

— Тогда по рому; эй, человек-челдобрек, ту рам, плиз, фо ми унд майн френд.

Официант шека на удивление понял эту русско-английско-немецкую тарабарщину и принес пару стаканов и отдельно бокал со льдом.

Вот так мы и познакомились. Когда напряжение от всех вышеперечисленных сражений спало, я понял, что зря нагрубил неплохому, в общем-то, человеку, ромом тут меня поит на халяву, но извиняться, естественно, не поспешил. Хватит с меня прогибаться под других, в конце концов, кому общение нужно: мне или Игорю?

— Ты откуда родом? — спросил Игорь.

— Пффф, с планеты Земля, естественно.

— А, умник, с Москвы, что ль?

— Типа того, а ты?

— А я… что я, голь перекатная, то тут, то там…

— С Колымы то есть? Или рудников сибирских?

— Хех, типа того.

В таком ключе продолжался наш дальнейший разговор. Ни я, ни Игорь не спешили откровенничать и раскрывать о себе мало-мальски важные части биографии. Я чувствовал: что-то тут было не так. Каким-то слишком уж наигранно-простодушным пытался показаться Игорь. Нет, речь у него была вполне себе соответствующая: и мелкая моторика, и то, как он жестикулировал, и прочее — все это говорило о том, что передо мной простоватый мужик, решивший оторваться на чужих берегах. Но вот взгляд такой изучающе-внимательный, в котором за легким налетом иронии скрывалось что-то суровое, строгое. В его взгляде порой сквозил и ветер севера, и холодная сталь настоящей мужской работы, и что-то еще… пустота какая-то, вроде.

— А ты не так уверен в себе, как пытаешься показать другим, — прервал вдруг наш бессмысленный обмен словами Игорь.

— Опа, и че?

— Да, в тебе есть какие-то зачатки уверенности, — замявшись на секунду от моего «и че», продолжил давить Игорь, — но на самом деле ты жутко боишься.

— Чего боюсь? — возмущенно спросил я, переворачиваясь на бок, приподнимаясь на локте.

Игорь лишь усмехнулся и сделал знак официанту повторить наши напитки.

— Все мы чего-то боимся. И ты, и я. (Я)

— Да, всё так. Но кто-то умело прячет свой страх. А кто-то не умеет — (Игорь)

— А я?

— Ты сам можешь ответить на свой вопрос.

— Я умело это прячу!

— Значит, так и есть, — флегматично отозвался Игорь и пристально посмотрел на меня. — Главное для любого мужика — это уверенность. Нет ничего этого важнее. Не важно, что ты делаешь: идешь за пивом, удовлетворяешь женщину или правишь империей. Все дело именно в ней, в уверенности.

— Пожалуй, соглашусь.

— Пожалуй? Ты это серьезно?

— Конечно, ведь это ж какой удар для моего самолюбия — соглашаться с другим человеком.

— А ты все же в теме, — усмехнулся Игорь и отвлекся на принесенный ром.

— Естественно. Я же такой, как и все остальные.

— Может, и так, — рассеянно ответил Игорь, потому что мысли его были где-то в стороне от нашего мини-клинча. — Ты в детстве любил плавать?

— Конечно, все ж любили! Речка, пруд, жара, прохладная водичка.

— А вы прыгали так: залезаешь на плечи товарищу и оттуда сигаешь в воду?

— Эм-м, наверное, да.

— Мне всегда было интересно, а какого это — прыгать в высокую волну.

— Пошли проверим, че мы, не мужики, что ли?

— Хех, пойдем!

И следующий неопределенно долгий, но явно весомый по продолжительности на фоне сегодняшнего дня, отрезок времени мы провели, сигая в высокие волны, непробиваемыми стенами валившими на нас.

Давно я так не отрывался; последний раз, наверное, на втором-третьем курсе универа, когда было еще не зазорно побеситься, покидаться снежками, побороться в шутку или срубиться в царя горы.

И где я свернул не туда, что меня теперь окружают сверхсерьезные люди, которые позабыли о простых и незатейливых радостях жизни?

Уставшие, но жутко довольные мы вывалились на берег под вой мегафона, установленного на красном джипе спасателей, курсировавшего туда-сюда по пляжу и предупреждавшего о том, что сегодня в море купаться нельзя — опасно.

— Надо будет повторить!

— Обязательно!

— Я щас в хотель…

— Куда?

— Ну, хотель — в отель по-русски.

— А-а-а.

— Подтягивайся в «Классику» через пару часов, бухнем! Знаешь, где это?

— Знаю! Заметано!

Игорь ушел, а я остался обсохнуть на ветру. Оранжевая побрякушка солнца трудно различалась через пепельную дымку и не вызывала того пиетета, с каким принято говорить о солнце в закатной стадии. Волны становились все выше, по берегу потянулась редкая цепь рыбаков или кого-то там еще, забрасывавших на веревке какие-то сачки с верхом из той же сетки в прибрежную воду и резко вытягивавших их наружу.

Гид рассказывал, что среди миллионного пантеона индийских богов есть один зловред, который отвечает за то, чтобы хватать бедных индийцев за пятки, стоит им зайти в морскую воду. Оттого индийцы в море не купаются и предпочитают неизведанным пучинам загаженную жидкость бассейнов. Им же хуже.

В отель я вернулся приподнято-разбитый. Сказывалась усталость от скачек по волнам, но драйв от активного отдыха, тем не менее, не отпускал. Плюс, наверное, сказывалось снижение уровня алкоголя в крови: когда я начинал трезветь, меня тут же пробивало на сон.

Наскоро помывшись холодной водой (кран под тепленькую тоже предусмотрен, но в ответ на поворачивания барашка из трубы доносилось только злобное шипение, наверное, одного из миллиона божеств, отвечавшего за отключение горячей воды), я выкурил на балконе сигаретку, пересчитал наличность в сейфе, положив в карман пару бумажек по тысяче и ворох мелочи, и отправился на улицу.

В ресторан было идти еще рано, так что я решил зайти в крупный супермаркет неподалеку, принадлежавший сети Ньютонс.

В Ньютонсе меня настигло сожаление: я так отчаянно торговался с продавцом в палатке, когда покупал шорты и тапки, и был так горд собой, что сбил цену почти втрое, но в Ньютонсе прямо следом за входом обнаружились точно такие же шорты и точно такие же тапки, только в два с половиной раза дешевле, чем я купил их днем после торга.

Но мое разбитое сердце мигом склеилось. За стеллажами с пляжной одеждой увидел ряд сувенирки: благовония, деревянные слоны, магнитики, но мое внимание привлекла она! Фляжка! Тонкая, но вытянутая, обернутая в мягкую кожу и с удобной крышкой! Всегда о такой мечтал! Ее можно удобно спрятать под одеждой, и в нее может влезть немалый запас топлива для веселой жизни.

Улыбаясь, как идиот, я пошел на кассы с флягой, колой и тремя бутылками рома OldMonk по 0,7 каждая.

Фляжка обошлась мне в сущие копейки, едва ли не по цене пузыря выпивки. И бонусом к ней, оказывается, прилагалась воронка для удобной заправки! Представляете?!

Дрожащими от радости, вперемешку с возбуждением, руками я заполнил свое новое приобретение до краев универсальным коктейлем ром+кола, намешав его пожестче и, нацепив все ту же универсальную белую рубашку и удобные брюки, двинул в сторону ресторана.

В «Классике» Игорь сидел не один. Когда я оглядывал зал, задав себе программу «найти одинокую спину или морду моего нового знакомого», пять раз пропустил его. Только когда одна из девушек за столом Игоря помахала мне рукой (видимо, по его просьбе, этому ж мачо, наверное, махать было не с руки), опознал нужное для посадки место.

— Дамы, — вежливо кивнул головой я, подойдя ближе в сторону двух девушек, — Игорь, — еще один кивок, — разрешите усталому путнику присесть.

— Да садись ты уже! — хлопнул меня по спине Игорь.

— Я Вера, — с улыбкой до ушей и ярко светящими, от выпитого алкоголя и радости от приятного вечера, глазами представилась мне худенькая русая девчонка с прямыми волосами, которые под воздействием влажности воздуха уже начали виться в кудряшки. На ее хрупко-кукольном личике ярко-красным акцентом выделялись алые напомаженные в несколько слоев губы. Не скажу, что не красиво, но целовать такое можно только после предварительной обработки салфеткой. Пока она представлялась, Игорь чуть заметным перемещением стула подвинулся к ней поближе.

«Ок, намек понял», — подумал я про себя.

— Ира, — протянула мне руку для поцелуя вторая девушка. Взглянув на нее со стороны, я бы не сказал, что она прям красавица, но стоило только ей заговорить, как черты ее лица оживали и делали ее обворожительной, особенно на фоне кукольно-напудренного личика Веры. Ну и третий с половиной размер в глубоком декольте — глубоком, возможно, чтобы подчеркнуть его настоящесть, — тоже говорил в ее, Иры, пользу.

— А я Макс, — начал я, церемониально поцеловав руку Иры и садясь на стул.

— Макс! Дружище! — хлопнул звучно, так, что задрожали стекла бокалов на столе и в ближайших окнах, меня по спине Игорь, вышибая из меня весь имеющийся в наличии дух, даже тот, что я приберегал на последнее предсмертное издыхание, — я уже рассказал девчонкам про наш смолл бизнес в Гоа.

— Аб… кхе… уф… буе… аб… пффффф… гкхм, — разразился я многозначительной тирадой, пытаясь протолкнуть в легкие воздух. А потом, что есть силы, вдарил каблуком (люблю я классические туфли с твердым каблуком) под столом по ноге Игоря. Судя по тому, как он залился краской, точнее, судя по тому, что этот процесс был виден даже в тускло-скудно-романтичном освещении ресторанчика, ему такое угощение пришлось по душе.

Ира, откинувшись на спинку стула, внимательно изучала нас обоих, переводя взгляд то на одного идиота, то на другого полудурка. Вера же, то ли притворяясь, то ли будучи на самом деле простушкой, с тревогой смотрела на нас… ну на Игоря по большей части.

— Мальчики, все хорошо? — обеспокоенно спросила Вера.

— Да, Верунь, э-э-э, все отлично. Москиты тут ядреные, в ногу щас один тяпнул, паршивец, я думал половину ступни утащит в свое гнездо… Ну так вот, наш смолл бизнес; я уже рассказал девушкам о том, как мы гоняем партии шмоток сюда из Тая, так что можешь не строить из себя важную шишку и нефтяного магната по совместительству.

— Понял я уже, Игорь, что мой план провалился. А вы, дамы? Давно в Гоа?

— Ой, ну мы тут всего на недельку, только вчера прилетели, — радостно защебетала Вера, — Но мы пока в шоке… в шоке… Тут такие крысы! И коровы! И грязь такая!

— А где вы остановились? — вмешался я.

— Там такое название сложное, — Вера надула губки, — я даже и не запомнила.

Я перевел взгляд на Иру, но та лишь кивнула, будто подтверждая слова подруги, что название и правда сложное, и его не выговорить обычному человеку.

— Что будете заказывать? — обратился подошедший официант.

— Дамы? — посмотрел я вопросительно на девушек.

— Мы уже заказали, — ответила Ира.

— Пасту с морепродуктами, ананасовый фреш и бокал ром-колы, плиз.

— Бур-бур-бур, — спросил что-то официант.

— Пардон?

— Бур-бур-бур-бур? — переспросил официант.

— Он спрашивает, заказ нести по готовности или в каком-то определенном порядке, — с улыбкой пояснила мне Ира

— А, итс окей, сэнкс, ин э спот дисижн, — махнул рукой я, в надежде, что официант понял, о чем речь.

— Окей, сэр.

— Были уже на море? — продолжил светскую беседу Игорь.

— Были, да, — огорченно отозвалась Вера, — но там такие волны кошмарные, красный флаг на пляже…

— Ну-у-у, да. Но, кстати, среди местных бытует поверье, что если прикоснуться к белому человеку, то тебе непременно будет счастье на ближайший год, — с элегантностью слона перескочил на новую тему Игорь, — или прикоснуться, или сфотографироваться с белым. Некоторые аборигены с материковой части специально копят деньги, чтобы приехать и сделать заветную фотку.

— Да, мы видели несколько таких, — с вежливой улыбкой отозвалась Ира.

— Но таким красавицам-моделям как вы, местные должны платить не меньше сотни баксов за снимок, — то ли пошутил, то ли подкатил Игорь и посмотрел пристально на Веру, а та смутилась и потупилась. Ира же, как я наблюдал краем глаза, сидела с той же неизменно-вежливой улыбкой.

— Не только местные, но и все туристы на пляже должны были попадать в обморок от восхищения, увидев вас двоих на пляже в купальниках, — Игорь положил руку на пальчики Веры. И та подняла глаза на Игоря, посмотрев на него с каким-то щеняче-восторженным обожанием, а я перевел взгляд на Иру, тасуя в голове варианты, о чем с ней можно поговорить, пока те двое мысленного раздевают друг дружку, но не находил ничего годного.

— Две ром-колы, два Лонг-Айленд, — прозвучал над ухом голос официанта.

Фух, можно выдохнуть. Погодите-ка? Лонг-Айленды? Девушкам?!

— Ну, за встречу! — провозгласил тост Игорь, в чьей величественной тени мое самолюбие скукоживалось стремительнее, чем котенок, которого засасывает в пылесос.

— И за прекрасных дам! — решил реабилитироваться хоть частью я.

— А за не дам — не пьем! — гоготнул Игорь.

Вера прыснула от звонкого смеха, тут же заслонившись кулачком, а Ира все так же вежливо улыбнулась. Ситуация, ну прям как этот ресторан, — классика!

Мы выпили.

— Пойдем, дружище, покурим! — обратился ко мне Игорь.

— Ну, пойдем, эм-м-м, дружище.

Удалившись за пределы освещенного фонарями пространства, Игорь раскурил свой Кемел, я затеплил Ротманс, привезенный еще из Москвы.

— Что скажешь? Клевых девчонок я подцепил? Вера, чур, моя!

— Твоя-твоя, она ни на кого, кроме тебя, не смотрит. Мне кажется, что погасни сейчас вдруг свет, она бы тебе прям на столе отдалась.

— Думаешь?

— А ты не видишь, что ли?

— Вижу, но… ну ты знаешь.

— Знаю, братко, еще как знаю. А вот с Ирой, наверное, облом.

— Почему? Я там им такую историю в уши налил, Станиславский бы волосы на жопе рвал и кричал бы: «Верю! Верю!»

— Да ну, ты знаешь…

— Давай я заткнусь и дам тебе выговориться. Только ты не запори мне все. И Верунчика не соблазняй!

— Верунчик и так твоя, а Ира… я все жду, когда ей этот балаган надоест, и она помашет нам ручкой.

— Да? — озадаченно почесал репу Игорь. Только сейчас я понял, что тот после пляжа темпов не сбавлял, и на самом деле нажрался конкретно. — Ну, давай, чтоб и тебе, и мне обидно не было, мы Верунчика на троих распишем.

— Фу блин, фу нафиг! Ты больше никому такого не предлагай. Я сам о себе позабочусь!

— Пойдешь на пляж вздрочнуть, что ль? — заржал Игорь.

— Вот! Вот что ты за долбанный человек, а?! Но за подгон спасибо. За то, что подумал не только о себе, но и товарище.

— Эт пожалуйста, — разулыбался Игорь.

Мы вернулись за столик, чтобы обнаружить принесенные за время нашего отсутствия тарелки. Обычно в компании, да и поодиночке тоже, я постоянно попадаю с выбором блюд. Когда все хомячат сочный бургер, оказываюсь с тарелкой помидор и худосочной булочкой, или когда у всех гора мяса, а у меня блюдо картохи, и только катохи, по размерам большее, чем все поля Беларуси вместе взятые. Но в этот раз карма неудачных заказов отыгралась на Вере. Отчасти потому, что я, будучи человеком ученым, теперь заказывал что-то более-менее знакомое, отчасти потому, наверное, мне наконец-то повезло.

В общем, у Иры была дымящаяся тарелка кальмаров и креветок, у Игоря тоже что-то аппетитно пахнущее, у меня пасточка с морепродуктами, а у Веры огромный котел риса, залитого красным, несомненно, сверхострым соусом с плевочком мяса поверх всей инсталляции.

Вера озадаченно ковыряла вилкой свалившееся на нее богатство, с которого можно было половину Китая накормить, но которое есть белому человеку было определенно невозможно, и грустно вздыхала.

Игорь, несмотря на алкоголь, мигом оценил ситуацию и в мгновение ока поменялся с Верой тарелками, а потом, поймав за рукав пытавшегося проскользнуть мимо официанта, потребовал поскорее принести еще порцию чего-то там в пряном соусе, но обязательно нот спайси. Официант, кивнув, умелькнул на кухню, Игорь же принялся наяривать рис, как не в себя, но на пятой вилке с горкой поперхнулся и схватился за стакан с ромом.

— Остро? — вежливо осведомилось Ира.

— Да ты что! Рис обалденный! Пища богов! У тебя, Верунчик, отменный вкус!

— У меня? Где? — подняла удивленно-непонимающий взгляд от тарелки Вера. По осоловелым глазам стало понятно, что девчонку уже подразвезло.

— А, хи-хи-хи, ты про блюдо, — уже не пряча за руками лицо, почти глупо засмеялась девушка.

«Давай, мужик, жги», — мысленно перекрестил я Игоря, потому что было понятно, о какой пошлости подумала Вера.

Но Игорь, почему-то, не въехал.

Я еще раз наступил ему каблуком на ногу, но уже мягче, чисто чтоб привлечь внимание и, не особо скрываясь, сделал страшную мину, указывая на Веру.

Тут до Игоря дошло, и он сначала рассмеялся, и ответил:

— И про блюдо, и про элегантный наряд, и про вкус твоих губ (романтик, блин, сельского уезду).

— Но ты же… — Игорь не дал Вере договорить и, уверенно посмотрев ей в глаза, взяв большим и указательным пальцем ее подбородок, другую руку положив на шею (для верности, видимо), притянул ее к себе.

Как они там сосались я досматривать не стал, а предложил Ире отойти покурить, поскольку заметил, что также за время нашего с Игорем отсутствия на столе появились не только блюда, но и Вог с ментолом и зажигалкой, чья принадлежность Ире, а не Вере, не вызывала сомнений.

— Ага, давай, — мне кажется, произошедшее сейчас немного выбило Иру из колеи ее вежливой полуулыбки.

Мы отошли на то же место, где до этого стояли с Игорем, и молча затянулись сигаретами.

— Пипец, — первой нарушила молчание Ира.

— А что?

— Да ничего! Никуда больше с Верой не поеду. Что ни поездка, так мигом в зюзю, а оглянуться не успеешь, как уже с кем-то сосется или того хуже. Я уже устала коротать ночи на улице, ожидая, пока она там свои хотелки удовлетворит!

— Ну, может, не хватает ей чего в обычной жизни.

— Да хватает. Ты мне уж поверь. И муж, и любовников толпа. Но ей все неймется. Коза, блин.

И разговор закончился. И я стоял и думал, отчего так злится Ира? Ну, ведь явно же не в одной похотливости подруги дело. Раз она не первый раз путешествует с ней, значит, уже знает, чем дело кончится.

Наверное, дело не в этом. А в том, что Ире в очередной раз достался второй приз. Я, то есть в данном контексте. И она, наверное, из-за того и злится. Ведь если посмотреть со стороны, то диспозиция такая: альфа Игорь увлекает за собой двух девушек, положив глаз на смазливую Веру. То ли интуитивно, то ли по опыту поняв, что ее будет уломать попроще. Ну а мне, как омеге, достается Ира… которая тоже запала на Игоря и ругает себя за то, что производит впечатление более гордой и несговорчивой и в итоге не получает того, что хочет. Прямо парад неудачников какой-то.

Ай, да пусть это все… конём! Нет! Слонём! Не сильно-то и хотелось!

Когда мы вернулись за столик, Игорь с Верой усиленно опустошали свои тарелки.

— Мужик, жри побольше морепродуктов! В них вся сила, — громким шепотом, чуть наклонившись ко мне, сказал Игорь и, бросив беглый взгляд на Иру, спросил: «Ну че, уломал свою? Я бы и ту, и эту, если честно, давай, может, замутим чо?»

— Нет, друже, не уломал, — ответил я, флегматично затягиваясь сигаретой прямо за столиком и осушая мощным глотком весь, почти не тронутый, стакан ром-колы. — Официант! — громко рявкнул на весь зал по-русски, так, что все в зале обернулись в нашу сторону, — официант! Еще!

— Очуметь ты дерзкий! — удивился моей выходке Игорь. — А так сразу и не скажешь.

— Знаешь что, братко, — я схватил голову Игоря за виски и стукнул по его лбу своим, — вали-ка ты отсюда со своей Верочкой. Вот тебе мое благословление, — мы еще раз стукнулись лбами, — и не путай мне карты. Я. Всегда. Играю. Один.

— Ого! Дай верхнюю пять!

— Че?! Че эт за фигня?! — воззрился я на высоко поднятую ладонь Игоря. — А! Врубил! — и отбил «верхнюю пять».

Уже уходя, Игорь наклонился ко мне и громким шепотом сказал: «Братуха-а-а, как проспишься айда на пляж! С меня опохмел! И удачи тебе!» — на этих словах он распрямился, подмигнул Ире, и на негнущихся ногах, придерживая Веру за попку, удалился в ночь.

— Не переживай, — подбодрил я Иру, у Игорька отдельная жилплощадь с балконом и душем, думаю, автопилот выведет его именно туда, и спать на улице тебе не придется.

— Спать на улице? — переспросила Ира; она провожала взглядом удалявшуюся парочку и, видимо, записывала мои слова, чтобы прослушать их позже. Я тоже так делаю иногда, когда не могу отвлечься на слова собеседника. Пока одна половина моей бедовой головы решает текущую задачу, другая запоминает все в точности, что мне говорят и когда задача решена, я просто проматываю в голове «запись», пытаясь понять, что же от меня хотели.

— Да! Именно! О том я и говорю! Соседку свою с моим корешем ты до утра не увидишь. Так что можешь топать в свой номер со спокойной душой.

«Второй номер, значит», — проговорил я уже про себя. По взгляду Иры мне все было понятно. Догадки мои подтвердились. Все действительно так и было, как я предполагал. Гран-при сегодняшнего вечера, статуэткой Золотой жеребец, был признан Игорь.. Вера увела его у Иры, пользуясь своей сговорчивостью и непосредственностью, Ире остался второй номер, которым она брезговала. И пусть она катится с такими выкладками в преисподнюю или в любую дыру, откуда она вылезла.

Принесли ром-колу.

С новыми глотками божественного напитка и с новыми затяжками сигареты начал мыслить более трезво. Парадокс. В сухом остатке, таком же сухом, как дно моего нового бокала, — «Эй! Официант! Ван мор!» — я зол не на Иру: девчонка не виновата в том, что я такой неудачник. Я зол именно на себя. И пока мой Титаник не отправился кормить рыб, а он отправится по этому адресу всенепременнейше, я себя, мудака косноязнычного, знаю.

Так вот, пока мои акции еще хоть чего-то стоят, нужно превратить мое сокрушительное фиаско во что-то менее фиаскичное. В легкое пораженьице, например. Ну что мне стоит?

— Итак, Ира, остались только ты и я на этом поле брани. Они сошлись не на жизнь, а на совесть, — боже, мужик, ты что, вообще, несешь?!

— Ну, как-то так, да, — легко пожала плечами Ира. Я рассмотрел ее подробнее. Серые, в то же время с темно-синим глаза, плечи… очаровательные, демонстрируемые кофточкой, которая их не закрывает. Глубокое декольте, в котором потонуло немало линкоров, как я чую, не то, что пассажирский лайнер-неудачник моего сознания. И лицо. В первую очередь все же лицо. Черты лица правильные, почти греческие, как у античных статуй. Но живые! Меняются постоянно под влиянием и желанием хозяйки. Глядя на нее, начинаешь чувствовать себя каким-то варваром… крестьянином, от сохи оторвавшимся и случайно зашедшим в приемную графини. Глядя на Иру понимаешь, что такая девушка, таких благородных кровей, тебе точно не по зубам.

Конец ознакомительного фрагмента.