Реабилитация

Viktoriya Slizkova, 2021

Егор Щукин, молодой хоккеист, получает серьезную травму на очередном матче. И только одна девушка, ничего не знающая о хоккее, но полностью посвятившая себя профессии врача, сможет ему помочь. Но захочет ли Егор принять эту помощь?! Книга о, казалось бы, невозможной любви, спорте и том, как человек преодолевает невозможное.

Глава 7

И как женщины умудряются тратить столько свободного времени на салоны красоты. На мой взгляд, куда приятнее проваляться дома с хорошей книжкой и горячим кофе с шоколадом. Но что — то заставило меня сегодня изменить принципам и начать собираться на многолюдное мероприятие. В задумчивости, стоя перед открытым шифоньером, я перебирала вещи и не знала, что следует выбирать в таких случаях? Николай Константинович часто брал меня с собой на приемы, и дорогой фирменной одежды у меня было более чем достаточно, но вся она была классической и подобранной с большим вкусом. Мне двадцать пять и одеться так сейчас, было бы глупо.

— Аааа….

Вырвался из моей груди протяжный стон, и я сжала пальцами виски. Это сложно жить так, как эти девицы с розовыми мозгами, по крайней мере, для меня.

Выдернув первую бросающуюся в глаза тряпку, оказавшуюся желтым платьем свободного покроя и в тон, ему подобрав туфли, встала перед зеркалом. У меня была отличная фигура, никакого фитнеса, изнурительный физический труд на работе. Пожалуй, слишком короткое, но я могла себе это позволить. Шпилька, нужно отдать должное женщинам, создавшим этот пыточный аппарат, в нем икры моих ног выглядели превосходно. Легкие мазки макияжа. От природы у меня огромные глаза с длинными черными ресницами. Пухлые губы, нижняя полнее верхней. Маленькая родинка под кончиком носа, узкие, но хорошо очерченные скулы.

Странным было видеть себя такой, без привычного белого халата и стетоскопа на груди. У меня попросту не было времени на подобные глупости. Да, и желания не было, положа руку на сердце.

В дверь постучали, и нагло не дожидаясь ответа, заглянул Игорь Дмитриевич.

— Вика, вижу, вы уже собрались?

Казалось, мои зубы скрипнули так отчетливо, что мог услышать и он на другом конце комнаты.

— Простите, по-моему, вы не слышали ответ — войдите!

Я ненавидела наглецов и тем более тех, кто пользуется своим служебным положением. Ухаживать за Егором я могла и дома, чуть более в худших условиях, но спокойной обстановке.

— Что?

Этого осла видимо никогда в жизни не ставили на место, и подобная реакция до него доходит не сразу.

— Я сказала, выйдите и постучите. А услышав — войдите, можете открыть дверь. Я ясно выразилась?

Грубо? Резко? А вы попробуйте вырасти без отца и с кукольной мордашкой. До меня домогались часто, и мне пришлось научиться давать отпор.

Стук в дверь повторился, и на какие только унижения не пойдет мужчина, чтобы добиться своего.

— Войдите.

— Я могу пройти?

Нет! Отчетливо заорал мой внутренний голос.

— Да.

— Вы чудесно выглядите, Виктория.

И на каких женщин действуют подобные слова?

— Спасибо.

И ни грамма того же в ответ, выглядит он на уровне, стильные джинсы, голубая рубашка, но я на дух не переношу оценивающий взгляд.

— Яна сказала, что вы идете с нами, я могу проводить?

Нет, мне не нужен пес — поводырь!

— Хорошо, пойдемте.

Его рука на моей талии лишнее, и малоприятное, но мне не с руки спорить с ним. К тому же, может мне и удастся хоть на вечер повести себя как обычная девушка.

Местный клуб поистине огромных размеров, что не удивительно, ведь здесь лечатся богачи. Светомузыка, толпы людей, многих из них я видела в ординаторской, но есть и пациенты. Это недопустимо, подняла в моей душе голову совесть, но смотрелось вполне естественно. Молодые медсестры и врачи, парни кто — то даже на костылях, смеются, пляшут, и опять смеются!

— Нравится?

Вполне примирительный тон. Карие глаза мужчины теперь не раздевали, а наблюдали с искренней заинтересованностью за моими эмоциями.

— Да, — киваю я головой, — такого у нас не встретишь.

Захотелось даже снять на видео и отправить учителю, он любитель новшеств. Не то, что его консервативная ученица.

Мы подошли к бару, и я даже не успела заметить, как в моих руках оказался бокал с шампанским. Никогда не пить — решила я для себя давно, никто не знает, в какую минуту может понадобиться твоя помощь и ты должен быть наготове. Мой мозг не отдыхал ни днем, ни ночью, и я медленно, но верно, сходила с ума.

— Вика, вы не пьете?

Делаю глоток, стресс последних дней, просто необходимо чем — то снять.

— Крайне редко.

— В наше время подобный тип девушек, редок.

Улыбается, похоже, мужчине понравилось то, что я могу дать отпор. И теперь он смотрел на меня с долей уважения, а не сарказма.

— У вас много коллег женщин, — я указала рукой на переполненный танцпол.

— Я прочел вашу характеристику. И не стану скрывать, мы заинтересованы в вас, после работы с хоккеистом, вы можете остаться.

Глоток жидкости застрял в горле. Остаться? Здесь? Честь, разумеется, но готова ли я к этому?

— Егор Щукин.

Исправила я его. Именно поэтому мне и удавалось поставить их на ноги, потому что для меня он был не просто хоккеистом, а именно — Егором Щукиным.

— Что?

Тряхнула распущенными шоколадными прядями волос.

— Не берите в голову, я пойду танцевать.

Семь лет, школы хореографии. В детстве я думала, что свяжу с этим свою жизнь, а потом случилось «это». Я возвращалась с тренировки, держа в руках чехол своего нарядного платья, и болтая с подругой по телефону. Резкий хлопок в трех метрах от меня. Я роняю трубку и вижу, как машина сбивает женщину и та, пролетая несколько метров, падает изуродованным телом, почти под мои ноги. Все, что было, потом слилось в ощущение накатывающих волн истерики. Я держала свое отвратительно блестящее платье и смотрела в маленькие огоньки затухающих глаз. Я знала, что слаба и никчемна! А еще, что это последний раз, когда я позволяю себе — ничего не предпринять.

Выдергиваю себя силой из воспоминаний и окунаюсь в толпу разгоряченных пьяных тел.

Я не пьяна!

Но мне хорошо. Соколов, тот самый, что Игорь Дмитриевич пристраивается рядом. Мужчина неплохо двигается и его руки уже скользят по моей талии. Голова откидывается, а его плечо. Звонок, что — то вибрирует в его кармане, но мы оба старательно игнорируем это. Его глаза почти вровень с моими зелеными и я могу наблюдать за тем как его губы приоткрываясь тянуться к моим губам….

— Вика!

Меня резко дергают за руку.

Игорь смотрит зло, и непонимающе на подбежавшую к нам Яну.

— Что ты!?

Она не смотрит на него, лишь на меня. И я вижу страх в ее глазах. Разум возвращается медленно, сквозь затуманенный алкоголем мозг. Она дежурит и, следовательно, оставила пост без присмотра. А если она нашла именно меня….

— Егор?

Я хватаю девушку за руку, и она кричит от боли, но я готова вытрясти из нее все именно так. Потому что, какой безответственной надо быть, позволяя себе подобный промах.

— Тревожная кнопка.

Сквозь всхлипывания говорит она и, не дослушав, я расталкиваю всех вокруг и бегу сломя голову к выходу. Лифт как назло не приходит и, сбросив каблуки, я бегу босиком по лестнице. Палата, дверь, от моего удара дверь бьет о стену. Мальчик выгибается на кровати почти дугой и сильно, очень сильно стонет. Спазм мышц, понимаю я. Моя вина! Слишком интенсивны занятия. Самонадеянная дура!

— Егор?

Наваливаюсь на него всем телом, нужно снять приступ.

— Егор, сосредоточься, милый! Сколько?

— Девять.

Скорее не слово, болезненный рык. В палату влетает Яна с набранным шприцом. Некогда говорить, а сказать ей мне есть многое.

Я делаю инъекцию парню прямо в вену, руки дрожат, но отлично знают свое дело. Минуты боли, каждую, я готова взять на себя. Я обнимаю его тело, буквально сливаясь с ним миллиметрами кожи. Знаю, так легче.

Спазм стихает, вижу это в его глазах, за которыми смотрю неотрывно.

Отрываюсь от него буквально на секунду.

Он вынес, по меньшей мере, десять минут нестерпимой боли, пока мы все там пили и гуляли.

— Пошла вон отсюда!

Если бы словами можно было прожечь в ней сито из дыр, она бы уже истекала кровью.

— Я не понятно сказала?

Девушка испуганно скрывается с моих глаз. Я вновь смотрю на Егора. Эта реакция ненормальна, корю я себя. Так не должно быть, я не должна чувствовать его боль как свою!