Если Бы Ты Мог Прочесть Мои Мысли - Роман О Николасе Тёрнере

T. M. Bilderback

Расследуя похищение ребенка, частный детектив получает помощь от маленькой девочки, которая то появляется, то исчезает. Что произойдет, если молодой полицейский с блестящей карьерой, женатый на женщине всей своей жизни, вдруг потеряет нерожденного ребенка из-за выкидыша, случившегося у жены, потом потеряет жену, которую убьет рак, потеряет работу из-за инцидента с применением силы с подозреваемым? Он начнет напиваться, чтобы забыть. Именно это произошло с Николасом Тернером десять лет назад. Сейчас, благодаря помощи его сестры, Мелиссы, и его лучшего друга, агента ФБР Маркуса Мура, Николас почти победил пьянство и стал частным следователем, специализирующимся на делах, связанных с детьми. Дочь Мередит Ричардсон, Карен, была похищена, а полиция города, похоже, ни чем не могла помочь. По предложению Маркуса Мура, Мередит нанимает Николаса для поисков девочки. А Николас получает неожиданную помощь. Маленькая девочка, которую, судя по всему, видит только Николас, помогает ему в расследовании. Она появляется, когда Николасу нужна подсказка, затем также быстро исчезает. Кто эта девочка? Почему Николаса так тянет к его клиентке? Кто украл дочку клиентки? И почему это дело становится таким ужасным? Вдохновленная классической песней Гордона Лайтфута, «Если бы ты мог прочесть мои мысли», это трогательная история об искуплении, романтике и вторых шансах. Translator: Elena

...

(таблица)

...

СОДЕРЖАНИЕ

Уведомление об авторском праве

Посвящение

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Об авторе

Другие произведения Т.М. Билдербека

Посвящается Стефани, моему личному маленькому ангелу.

...

(таблица)

...

Глава 1

— Какого черта? — подумал Николас Тёрнер.

Что-то разбудило его, и он лежал и смотрел в потолок. Потолок пора было покрасить. Его уже давно нужно было покрасить, но если это ожидалось от него, то подождет еще. Его жизнь и без покраски потолка достаточно паршива, и яркие цвета не соответствовали его настроению в последнее время. А пыль, паутина, и пятна от воды вполне соответствовали, и точка.

Он лежал на спине, в том же положении, в котором отрубился. По крайней мере, он не пролил на себя бурбон — в бутылке, которую он опрокинул, не осталось ни капли.

Голова у него гудела так, будто через нее марширует 3-я пехотная дивизия.

— Зачем я это делаю? — подумал он, — Я же знаю, как паршиво мне будет потом, так почему я это делаю?

Конечно, он знал ответ. Напивался он редко, и в последнее время все реже, возможно боль утихала.

Да…

Двенадцать лет назад Николас Тёрнер был полицейским, и неплохим. Его только что повысили до детектива. Его, самого молодого в полиции, кто когда-либо так быстро продвигался по службе, ждала многообещающая карьера. Уже полтора года он был женат на Джейн, женщине всей своей жизни, и был на верху блаженства.

Однажды спустя два месяца после повышения его ждали дома свечи на обеденном столе, и Джейни на кухне, улыбаясь, готовила его любимое блюдо.

— Что случилось, сладкая? — спросил он, обняв ее сзади и зарывшись носом в ее затылок, — Ты снова превысила кредит по счету?

Она повернулась и оттолкнула его: — Попозже узнаешь, Мистер Сыщик. А сейчас переоденься и умойся к ужину.

После ужина Николас отложил салфетку: — Ну ладно, что происходит.

Джейн улыбнулась ему: — Что ты думаешь о том, чтобы стать папой?

— Ну, я знаю, мы об этом говорили, и… — его осенило, — Ты беременна?

Она кивнула, улыбаясь. Он не мог перестать улыбаться. Он подошел к ней, обнял ее и поцеловал. Потом прижал ее к себе на минуту и снова поцеловал. К нему пришла озорная идея.

С деланной серьезностью он посмотрел ей в глаза и спросил: — Ты уверена, что он мой?

Она швырнула в него салфеткой.

Позже в постели он спросил ее, на каком она сроке.

— Доктор сказал, уже примерно второй месяц. Так что у нас осталось всего около семи месяцев, чтобы переделать гостевую в детскую.

Следующие четыре месяца были самыми счастливыми в жизни их обоих. Они оборудовали и украсили детскую насколько могли, не зная пола ребенка. Они обезопасили для ребенка большую часть дома. Сообщили родителям с обеих сторон, и сестре Николаса, Мелиссе. Они попросили стать крестным ребенка лучшего друга Николаса, Маркуса Мура, который пошел работать в ФБР после окончания вместе с Николасом колледжа. Они выбрали ребенку имя: Стивен Николас, если будет мальчик, и Мадлен Луиза, если будет девочка.

На второй неделе шестого месяца беременности, у Джейн произошел выкидыш. Николас был на службе и получил сообщение на работу. Когда он приехал в больницу, все уже закончилось. Доктор встретил его в зале ожидания с еще более страшными новостями.

Ребенок не выжил бы, даже если бы его удалось доносить до конца срока. У Джейн обнаружили рак яичников, агрессивную разновидность. Она так и не вернулась из больницы. Она умерла три недели спустя.

Николас был безутешен. После похорон Мелисса хотела, чтобы он пожил несколько дней в ее доме, но он не согласился. Маркус предложил побыть с ним некоторое время, но ему он тоже отказал. Он поехал домой один.

Дома он подошел к бару, достал бутылку Джек Дениэлс и отправился в детскую. Он сел у так и не пригодившейся колыбели в кресло-качалку, которое никогда не убаюкает его ребенка, и, обливаясь слезами, напился до потери сознания. Так он пил и плакал три дня, то в детской, то в комнате, бывшей когда-то их с Джейн спальней.

На четвертый день, все еще не отойдя от похмелья, он вернулся на работу. Каждый полицейский в участке выразил ему свои соболезнования. Он поблагодарил их всех, и сел за свой стол. Просматривая дела, он то и дело тайком прикладывался к фляжке, которую принес из дома. Иногда писал что-то в файлах какого-нибудь дела, или звонил куда-то.

Многие полицейские, работавшие с ним, замечали, что он делает… но все надеялись, что он скоро придет в себя.

Спустя неделю бумажной работы, его вызвали на дело. Двое патрульных приняли вызов о семейном насилии, и его назначили вести это дело. На месте выяснилось, что молодую женщину жестоко избил ее сожитель. Лицо ее шестимесячного сына тоже было в больших синяках.

Женщина рассказала Николасу, что ее сожитель — отец ребенка. Он пил и, пьянея, становился все более агрессивным. Когда малыш проснулся и заплакал, сожитель успел дважды ударить мальчика, прежде чем она смогла ему помешать. Когда она встала между ними, он начал избивать ее. А потом ушел.

Николас спросил, где его можно найти. Женщина назвала местный бар и описала мужчину.

Попросив одного из патрульных остаться с ней и отвезти ее, куда бы она ни захотела, он отправился в бар, вместе со вторым патрульным.

Сожитель сидел в баре и пил. Николас подошел к нему, показал значок и объявил, что он арестован. Надевая мужчине наручники, он зачитал ему права. Мужчина ухмылялся.

— Сука получила по заслугам, — сказал арестованный.

Николас и патрульный вывели его из бара.

— Надо было ей еще добавить, — не унимался мужчина, пока его выводили. — Долбанный засранец должен знать, кто носит штаны в этом доме. Надо было утопить маленького ублюдка, как только родился. Его и его сучку мамашу, долбанную шлюху!

Во время этой тирады Николас не произнес ни слова. Но вместо того, чтобы отвести мужчину к патрульной машине, он повел его дальше по аллее у бара.

— Куда, черт возьми, ты ведешь меня, свинья? — спросил мужчина.

Николас изо всех сил швырнул арестованного о кирпичную стену, оборвав его монолог на полуслове. А затем стал методично бить его, по лицу, животу и почкам. Остановился он только, когда его оттащил патрульный. Арестованный рухнул на землю без сознания, истекая кровью.

Встреча с начальником участка была короткой.

— Тёрнер, тебе повезло. Патрульный подтвердил твою историю о том, что мужчина оказал ожесточенное сопротивление при аресте, поэтому есть два слова против одного. Но я не могу позволить подобное поведение среди моих детективов. — Шеф снял очки и посмотрел на Николаса. — Однако мы с тобой оба знаем, что обстоятельства дела привели тебя в бешенство из-за твоей личной трагедии. Боже, Тёрнер, ты чуть не забил его до смерти.

Он помолчал: — А теперь несколько слов лично от меня, не для протокола. Я не виню тебя за то, что ты сделал. Мужик — дрянь, и получил по заслугам. И то, как я должен тебя наказать, идет в разрез со всем, во что я верю, но, пойми, у меня нет выбора — это приказ сверху. — Он снова надел очки и посмотрел на Николаса. — Детектив Тёрнер, сдайте свой значок и оружие. Вы можете подать в отставку или уволиться, но с этого момента вы больше не член этого подразделения полиции.

Николас выбрал отставку.

Выйдя из полицейского управления, он остановился у винного магазина, так он начал пить.

Оставшись без источника доходов, без сбережений, которые ушли на медицинские расходы и похороны, постоянно пребывая в пьяном угаре, Николас пропустил платежи по ипотеке и потерял дом.

Он появился у сестры на пороге с двумя чемоданами и коробкой с несколькими важными для него личными вещами. Мелисса приняла его, но в ответ объявила требования.

— Ники, я за тебя беспокоюсь, — сказала она ему, когда они сели за стол на кухне. — Я хочу, чтобы мой брат вернулся. Я говорила с мамой и папой, и с Маркусом. Родители очень волнуются, и Маркус предложил привести тебя в чувство. Ты не можешь так продолжать. Убивая себя, ты не воскресишь Джейн и ребенка — они не вернутся. Все, что ты делаешь сейчас, причиняет боль нам, оставшимся с тобой.

Николас уставился в стол. Он ничего не ответил, но Мелисса видела, что ее слова до него дошли.

— Маркус предложил два варианта, — продолжила она. — Он считает, что с твоим опытом работы в полиции, ты можешь устроиться в новое охранное предприятие, с которым сейчас сотрудничает полиция, по-моему, оно называется Джастис Секьюрити. Он говорит, что Джоуи Джастис, который возглавляет ее, человек достойный, и знает, что делает.

— Второй вариант — это работать на себя в качестве лицензированного частного детектива. Маркус говорит, если ты частный сыщик, то работаешь только на себя и только над делами, над которыми хочешь. Он считает, что сможет подкидывать тебе дела, если ты решишься на это.

Николас не издал ни звука, но по его щекам текли слезы. Мелисса взяла его за руку.

— Ники, я люблю тебя. Что бы ты ни выбрал, ты можешь оставаться здесь, пока не встанешь на ноги. Но, Ники, ты должен выбрать жизнь! Я не хочу тебя потерять, и мне больно видеть тебя таким.

— Я тоже люблю тебя, Лис, — сказал он. Он крепко обнял ее и заплакал, зарывшись в ее волосы. Она обняла его в ответ, и так они сидели некоторое время.

Николас взял на раздумья пару дней. Он поговорил с Маркусом, и тот организовал ему встречу с Джоуи Джастисом. Работа, о которой говорил Джастис, была работой для новичка.

— Это только до тех пор, пока Вы не покажете мне, что держитесь достаточно хорошо для более ответственных дел, — сказал ему Джастис. — Я не могу доверить Вам серьезное дело, пока не буду уверен, что Вы не растеряетесь в сложной ситуации. Некоторым нашим клиентам нужен кто-то, кто может справляться с высоким уровнем стресса и всегда держать себя в руках. Ничего личного, Мистер Тёрнер. Мне придется доверить Вам свой бизнес и возможно свою жизнь. И пока Вы не докажете, что можете справиться с этим, Ваши задания будут самыми базовыми.

Он понравился Николасу, но гордость не позволила ему принять работу новичка, даже не смотря на то, что предполагаемые будущие доходы ограничивались только клиентурой, которую он сможет привлечь.

Он стал лицензированным частным детективом, нашел офис, Мелисса помогла обставить его.

Маркус сдержал слово. Он помог Николасу получить контракт с ФБР на проведение неофициальных проверок обстоятельств дел. Николас также заключил контракт с двумя страховыми компаниями на расследование спорных исков. В течение нескольких следующих лет ему также удалось помочь полиции в некоторых расследованиях… два из которых были очень сложными делами, связанными с исчезновением детей. Джоуи Джастис позвонил и предложил Николасу высокий пост в своей охранной организации, но Николас вежливо отклонил предложение.

Его офис переехал в большее здание, в котором с задней стороны были апартаменты с ванной, кухней и с достаточным местом для мебели. Он решил жить там, вместо того, чтобы снимать квартиру или покупать дом. Он посчитал, что уже платит аренду за офис, и так можно будет сэкономить. Что больше всего ему нравилось в новом офисе, хотя он никогда не говорил об этом Мелиссе и Маркусу, так это матовое стекло на двери офиса. С ним он чувствовал себя как будто в криминальном фильме 1940х годов. Того и гляди, выглянет Хамфри Богарт. Он заплатил 200 долларов за скромную табличку с его именем на стекле.

Он стал успешным частным детективом.

А еще раз в неделю он напивался.

Предполагалось, что алкоголь поможет ему забыть Джейн и малыша, но на деле выходило, что он пил, чтобы помнить. Что-то вдруг всплывало, чтобы напомнить ему, и он напивался. Он чувствовал огромную черную дыру в сердце, которую невозможно заполнить, и выпивка никогда не помогала ему.

Однако с течением времени, он заметил, что напоминание о тех, кого он потерял, не всегда заканчивалось попойкой. Так он постепенно стал напиваться раз в две недели, затем до пару раз в месяц, и наконец, очень редко… обычно когда в деле фигурировало жестокое домашнее насилие. Он никогда не понимал, что в голове у людей, которые могли плохо обращаться с теми, кто их любит.

Он только что закончил расследование по делу о похищении ребенка родителем без права опекунства. Отец похитил свою пятилетнюю дочь и сбежал в другой штат. Поскольку имело место пересечение границ штатов, к делу подключили ФБР, и Маркус отвечал за это дело. Выследив отца, Николас позвонил Маркусу. Но до его приезда, отец случайно выстрелил в девочку, прикрываясь ей как щитом. Николас ворвался в дом, всадил в отца три пули и отвез раненого ребенка в ближайшую больницу. Девочка была жива, но в очень тяжелом состоянии.

Вернувшись вчера вечером домой, Николас начал пить.

Но что же, черт возьми, разбудило его сегодня утром?

Все еще полусонный, Николас обвел глазами комнату. На пороге офиса стояла маленькая девочка.

Ей было около десяти, на ней были джинсы, розовая жилетка и теннисные туфли. Каштановые волосы доходили до плеч, и на очень умном личике светились голубые глаза. Она улыбнулась, помахала ему, и показала пальчиком в сторону офиса.

— Привет, малышка, — сказал Николас. — Как ты сюда попала? Как тебя зовут?

Она ничего не сказала, только снова махнула в сторону офиса.

— Хорошо, детка, дай мне минутку, — сказал он. Он вытер лицо ладонью и сел. Но когда он поднял глаза, девочки не было.

— Детка? — он встал и пошел в офис. — Куда ты подевалась, малыш? Где твои родители?

В офисе ее тоже не было. Он заглянул под стол, в шкафы с делами, посмотрел даже за фикусом, но ее нигде не было. Он проверил дверь офиса, дверь была заперта на ключ.

— Это что за чудеса? — пробормотал он. Девочка просто исчезла.

Он стоял подбоченясь посреди офиса, задаваясь вопросом, не допился ли он в конце концов до белой горячки, когда кто-то постучал в дверь. От неожиданности он так испугался, что схватился за пистолет на бедре. Но взял себя в руки, хохотнул. Это должно быть девочка.

Отпирая и открывая дверь, он сказал: — А я не мог понять, куда ты подевалась…

И осекся, потому что это была не девочка. Это была женщина, и Николасу она показалась одной из самых привлекательных женщин из всех, которых он встречал. Это была длинноволосая блондинка ростом пять футов пять дюймов, с большими карими глазами, стройная, но не худая, с припухшими, как будто от слез или недостатка сна, глазами и полными красиво очерченными губами. Он догадался, что ей было около тридцати.

— Прошу прощения? — Произнесла женщина.

— Простите, — сказал он, — я просто сам с собой разговаривал. Плохая привычка. Пожалуйста, проходите, Мисс…?

— Ричардсон. Мередит Ричардсон. — Она зашла в офис. — Я ищу Николаса Тёрнера.

— Это я. Точнее то, что от него осталось. Пожалуйста, извините меня за мой вид. Вчера только закончил расследование и очень поздно лег спать. — Он закрыл дверь и проводил женщину в кресло посетителей возле своего стола.

— Расследование проходило на фабрике виски, Мистер Тёрнер?

Он моргнул.

— Это было сложное дело, и мне действительно нужно было снять напряжение. У меня не было возможности принять душ, и я прошу прощения.

Она посмотрела ему в глаза, и кивнула. — Ясно. Вас мне порекомендовал агент ФБР, который с Вами знаком. Его зовут Маркус Мур. Он сказал, что Вы сегодня утром будете в разобранном состоянии. И я вижу, он был прав.

— Да. Маркус мой лучший друг. Он очень хорошо меня знает.

— Вы знаете, кто я, Мистер Тёрнер? Возможно Вы слышали мою историю в вечерних новостях, или видели в газете?

— Нет, на вряд ли. Я уезжал из города на несколько дней, и не ознакомился еще с местными новостями.

Мередит глубоко вздохнула. — Три дня назад моя дочь шла домой от своей подруги. Дом ее подруги находится за три от нашего, в хорошем районе. Ее похитили, среди белого дня, между их домом и нашим.

Николас кивнул: — Продолжайте.

Когда я вызвала полицию, они объявили «Эмбералерт»*, но это не дало никаких результатов. Было несколько ложных наводок, которые ни к чему не привели. Я позвонила в ФБР вчера вечером и попросила у них помощи. Агент Мур приходил ко мне домой вчера, и сказал, что поскольку существует возможность, что за это время моя дочь пересекла границы штата, ФБР возьмет на себя это дело.

— Подождите минутку. Вы позвонили в ФБР? Не в полицию?

— Да. Что-то не так?

— Нет. Просто немного странно. Обычно в случаях похищения детей полиция сразу уведомляет ФБР.

Мередит покачала головой. — Я не знала об этом, Мистер Тёрнер. Я знаю только, что хочу вернуть свою дочь, и буду просить помощь везде, где смогу получить. У меня был эмоциональный срыв, когда она исчезла, и я почувствовала, что полиция ничего не делает, чтобы ее найти. Агент Мур сказал, что вы были очень успешны в похожих делах. Он сказал, что у вас шестое чувство, когда речь идет о пропавших детях. Он также сказал, что из-за того, что Вы работаете неофициально, у Вас есть преимущество перед офицерами, потому что Вам не нужно следить за соблюдением конституционных прав.

— Мисс Ричардсон, я не знаю насчет шестого чувства, но мне очень везло. И я нарушал закон несколько раз. Я очень переживаю о детях, и чувствую, что все, что я могу сделать, чтобы им помочь, это очень небольшая цена за результат.

Она перевела взгляд на свою сумочку. — Мистер Тёрнер, моей дочери всего девять лет. Сейчас она либо одна, либо с чужими людьми, которые желают ей зла. Она напугана, одинока и растеряна, и я страшно за нее боюсь. — Слеза потекла по ее щеке. — Я заплачу Вам, сколько попросите. Пожалуйста, помогите мне найти мою дочь.

«Эмбералерт»* — экстренная система поиска похищенных или пропавших детей, действует в США и Канаде.

Николас передал ей через стол коробочку с бумажными платками и вспомнил о своей юной утренней посетительнице.

— У Вас есть с собой фотография дочери?

— Конечно.

Она открыла сумочку, вытащила снимок 4*6 и протянула его через стол.

— Он был сделан две недели назад, когда мы с Карен гуляли в парке.

С фотографии смотрела, повернувшись через правое плечо, маленькая девочка, сидящая на качелях. У нее были светлые волосы, как у мамы, и зеленые глаза. Она была очень хорошенькая, с лицом как у эльфа. Она совершенно не была похожа на девочку, которую он видел в своем офисе, и он почувствовал облегчение. Он не мог этого объяснить, но очень надеялся, что это не отразилось на его лице. Сейчас нужно сосредоточиться на деле, а не на своих галлюцинациях.

— Я могу ее взять?

Мередит кивнула, — Это значит, Вы мне поможете, Мистер Тёрнер?

— Возможно, но у меня есть несколько вопросов, и мы должны обсудить мой гонорар.

— Деньги не проблема. Я вовсе не богата, но я смогу оплатить любую разумную цену.

Николас кивнул, достал блокнот и ручку.

— Расскажите мне об отце девочки.

— Мой муж умер пять лет назад. И мою дочь зовут Карен, Мистер Тёрнер.

Он улыбнулся. — Карен. Во что она была одета в день исчезновения?

— В джинсы, белую футболку, розовые кроссовки Рибок и голубой худи.

Он все записал. — Во сколько она исчезла.

— Между тремя и половиной четвертого дня в субботу.

— Вы были дома или на работе?

— Я относительно успешный художник и работаю из дома.

— Что вы пишете?

— Я пишу картины, и у меня есть контракты с некоторыми рекламными агентствами на художественное оформление коммерческой рекламы. Я также пишу портреты для индивидуальных клиентов и картины для собственного удовольствия.

— Вы встречаетесь с клиентами у себя дома, или еще где-то?

— И так, и так.

— Тогда мне нужен список Ваших клиентов примерно за прошедший год.

— Зачем?

— Сейчас, Мисс Ричардсон, под подозрением все. Ваша дочь могла быть похищена нынешним или бывшим клиентом из-за денег или по другой причине.

— Вы полагаете, что кто-то из моих клиентов может быть педофилом?

— Я не знаю. Это возможно, потому что в мире полно больных людей. Я осознаю, что существует очень маленький шанс, что кто-то из Ваших клиентов — похититель, но я не могу исключить такую возможность. Просто нет других способов расследовать такие дела. Если ребенок в опасности, лучше перестраховаться. Я надеюсь, Вы это понимаете, потому что я не умею по-другому вести расследование.

Она на мгновение задумалась. — Конечно Вы правы. Я сделаю Вам список сегодня. Пожалуйста, простите меня, Мистер Тёрнер. Я не очень хорошо сейчас соображаю.

Николас улыбнулся ей. — Вы держитесь гораздо лучше многих моих клиентов, Мисс Ричардсон. Я ценю Вашу стойкость, поскольку она мне очень поможет. — Он заглянул в свои записи. — Хорошо, вернемся к вопросам. Как насчет мужчин? У Вас есть мужчина?

— Нет. Я ни с кем не встречалась некоторое время — ну, примерно, год. Мужчины обычно теряют интерес, когда узнают, что у тебя есть ребенок.

— Не все. Как насчет Вашего окружения? Друзья, знакомые?

— У меня двое близких друзей — и обе женщины. Они очень меня поддерживают. Кроме них, я ни с кем не общаюсь. Я обнаружила, что у меня нет на это времени. Быть матерью одиночкой — отнимает гораздо больше времени, чем многие полагают.

— Понимаю. Я прочту позже отчеты полиции, конечно, но кто-то из Ваших соседей что-нибудь заметил, когда исчезла Ваша дочь?

— Нет, ничего. У нас очень спокойный район. Большая часть жителей живут там годами, и полиция регулярно патрулирует улицы.

Николас пробежал свои записи. — Так, пока больше нет вопросов. — Он открыл ящик стола и достал какие-то бумаги. — Это стандартный договор на мои услуги. Двести пятьдесят долларов в день, плюс расходы. Если я беру дело, я веду расследование по-своему, и буду докладывать Вам тогда, когда будет о чем докладывать. Я не терплю, чтобы клиенты вмешивались в расследование. Я отказывался от дел из-за вмешательств клиента в ход расследования, потому что в делах, касающихся детей, как это, я буду действовать в первую очередь в интересах ребенка. Это не всегда радует клиента, потому что мне все равно, кого я расстраиваю, и кому причиняю неудобства. Конечно, если все это неприемлемо для клиента, меня можно уволить, и я выставлю счет за время, потраченное на расследование. Также мне нужна будет специальная доверенность от клиента, дающая мне возможность принимать решения для защиты ребенка. Я это делаю также в интересах ребенка, поскольку часто необходимо принимать сложные для родителя решения. Также она дает мне право принимать решения при необходимости медицинского обслуживания для ребенка. Поскольку многие дела раскручиваются быстро, это, к сожалению, необходимо, на случай, если ребенок будет ранен. — Он на мгновение вспомнил свое последнее дело. — Это происходит чаще, чем мне хотелось бы. Это одна из наиболее неприятных сторон моей работы. — Он помолчал. — Эта доверенность в основном даст мне право временной опеки над Карен, Мисс Ричардсон, до окончания расследования. Это значит, что полиции придется посвятить меня во все аспекты расследования. Иногда полиция болезненно относится к так называемому вмешательству частного детектива. Но с данным документом на руках, хотят они этого или нет, у них не будет выбора. У вас есть ко мне вопросы?

Мередит прочла контракт и доверенность, потом посмотрела на него.

— Вы серьезно относитесь к работе, не так ли?

Он кивнул. — Чрезвычайно серьезно. Я думаю, дети это самая большая ценность в мире, и я всегда ставлю их интересы на первое место.

Она посмотрела ему в глаза и почувствовала себя уверенней. — Мистер Тёрнер, если Вы заполните этот договор, я сейчас же его подпишу.

Он чувствовал ее взгляд, пока писал, и удивлялся тому, что ему это нравилось. Он бы очень хотел выглядеть приличнее, он чувствовал, что похож на уличного бродягу. Его новая клиентка была сильной, умной женщиной… и это заставило его вспомнить Джейни. Но в хорошем ключе.

Когда Мередит заполнила договор, он передал ей ее экземпляр, и проводил до двери.

— Я немного приведу себя в порядок, Мисс Ричардсон, и затем зайду к Вам. Мне нужен будет список клиентов, и я хочу поговорить с Маркусом. Но я немедленно начну поиски Карен.

— Я подготовлю его для Вас, Мистер Тёрнер. И полиция сейчас в моем доме, Вы сможете с ними поговорить, когда придете. — В дверях она повернулась и посмотрела на него. — Пожалуйста, найдите ее. Она — вся моя жизнь.

— Я сделаю все, что смогу. Я Вам обещаю.

Она повернулась, чтобы уйти.

— Последний вопрос, Мисс Ричардсон. Вы пришли сюда одна?

Она посмотрела на него с удивлением: — Да. А что?

Он покачал головой: — Просто спросил. Увидимся вечером.

Она кивнула и ушла, Николас закрыл за ней дверь.

Николас отправился в ванную привести себя в порядок, но его не оставляли мысли о юной утренней посетительнице. Странно, что его что-то разбудило как раз перед приходом Мередит. Не проснись он, он бы не услышал стука в дверь. Действительно ли он видел девочку в офисе, или съезжает с катушек?

Он решил, что на самом деле ему все равно.

Конец ознакомительного фрагмента.