Кокон черной бабочки

Shigure Tou

Не герой. Не злодей. Скорее, жертва обстоятельств. Салазард Де Круэлвей, четвёртый сын знаменитого имперского учёного, становится соучастником невероятных событий и трагичных переворотов. Жизнь заставляет его рано принять ответственность за собственное будущее. Удастся ли ему сделать его безоблачным?

© Shigure Tou, 2018

ISBN 978-5-4493-8346-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

— Кажется, это мой последний приличный ужин, — скрежет ножа по фарфору ненадолго заглушил тиканье фамильных настенных часов. Чарльз Гест придирчиво оглядывал кусочек остывшей свинины, наса-женной на вилку. Мужчина не испытывал голода.

— Ты не должен был соглашаться на эту авантюру, — голос исходил из маленького зеркала в мощной оправе, утыканной разного размера кнопками.

— Боже, Роза, — мужчина скрыл легкую улыбку и всё-таки снял с вилки кусочек мяса, неспешно его прожёвывая. Желудок с неохотой принимал питательные дары. — Ни на кого менее значительного они бы и не посмотрели.

— Это самоубийство, — голосу из зеркала мешали редкие помехи. — Время ещё есть, нужно отменить операцию. Особняк пуст, ты сможешь спрятаться.

— Оставить имперцев с пустыми руками? Звучит заманчиво. (Мясо до сих пор не провалилось в желудок). Но вряд ли мы можем на это пойти. Чудес не бывает, моё самопожертвование поможет привлечь новых оппозиционеров. ЭкзМерио — наше любимое детище, смысл моего существования. Я не могу предать наше сообщество.

На верхних этажах роскошного особняка раздался еле различимый шум. Сердце Геста пропустило удар. Он выронил вилку и резко обернулся, выжидая новых шорохов. По виску мужчины скатилась капля пота. Тишина рождала страшные картины в его сознании. Особняк затих, и лишенный титула маркиз вернулся к ужину.

— Всё в порядке? — скрипело зеркало.

— Роза, боюсь, нам не дадут по-человечески попрощаться, — мужчина промокнул салфеткой губы, после небрежно обронив оную на пол. — Я бы очень хотел тебя увидеть.

— Чарльз, тебе не обязательно это делать. Мы найдем другой путь, — помехи практически глушили голос. — Чарльз?

— Они начинают глушить сигнал, — экс-маркиз вздохнул. Печальная улыбка добавляла ему странного шарма. — Я люблю тебя, Роза, пожалуйста, не нужно меня спасать.

— Чарльз?! Чарльз!

Связь прервалась. Зеркало замолкло. Вне особняка поднимался шум. Мужчина поправил манжету белоснежной рубашки и резко схва-тил нож. Лезвие безжалостно вошло в коммуникационный механизм.

Ожидаемых гостей он решил встретить стоя. Стул скрипнул, Чарльз по привычке задвинул его обратно, погладив лакированную деревян-ную спинку.

Имперские солдаты ворвались в особняк. Чарльз не был готов к смерти, хоть и держался при разговоре с Розой. Сражаться не имело смысла. Он поднял руки, когда свет многочисленных фонарей заставил его ослепнуть. Имперская армия взвела оружие.

— Как вас много, — нервный смешок потонул в шуме топота ног.

— Назовите своё имя и титул! — Чарльз не мог рассмотреть лица говорившего, зато оценил поставленный командный голос.

— Чарльз Гест, титула не имею, — враждебно настроенные вояки окружали его фигуру, опасливо оглядываясь на предмет заранее подго-товленных ловушек. — Я здесь один.

Ответа не последовало. Никто не поверит террористу на слово. Судя по звукам тяжелой поступи, несколько микроотрядов отправились на разведку.

Экс-маркиз терпеливо ожидал своей участи, чувствуя подсту-пающую от страха тошноту. Обязанности продержаться и исполнить свой долг сейчас казались неуместными, неправильными. Он чувствовал собственный пульс и мечтал выжить.

Наконец-то, один из группы захвата сделал шаг в его сторону. Крепкий, высокий, со странной подпрыгивающей походкой. Прищу-рившись, он пристально разглядывал добычу.

— Почему кто-то из верхушки оппозиции решил сдаться? — Чарльз видел, как сжимается кулак солдата, как напрягаются мышцы шеи.

— Об этом я буду говорить только с твоим начальством, — опасаясь удара, Гест переступил с ноги на ногу, ощутив при этом, как рубашка прилипает к взмокшей спине. Он видел, глаза вояки сузились, знал, что тот сдерживается, дабы не размазать его по стенке.

— Чарльз Гест, Вы обвиняетесь в шпионаже, терроризме и прочих нарушениях законов Империи и церкви, — формальные фразы давали понять: Гест будет жить, по меньшей мере, ещё несколько дней.

Военный с чрезмерным рвением заломил его руки за спину, сковывая запястья железными браслетами.

— Тебя казнят, — процедил сквозь зубы служивый.

— Очень на это надеюсь.

***

Связь оборвалась. Женщина с обвисшей кожей обнажила неполный ряд зубов. Её инвалидная коляска начала подрагивать. Ослабленные, тонкие руки с трудом проворачивали железные колеса.

— Госпожа Роза, позвольте помочь? — леди с чрезмерно длинной шеей обошла коляску и взялась за ручки. — Вам пора принимать лекарства.

Обе смотрели на затихшее средство связи.

— Он оказался не таким малодушным, — Роза откинулась на тряпичную спинку коляски и поправила длинные седые волосы. — Нужно подготовить заявление для ЭкзМерио. Имя Чарльза станет новым символом борьбы.

— Разве в этом суть его поступка? — леди крепче схватилась за ручки и повезла свою госпожу прочь из комнаты. — Мне кажется, даже если бы Вы раскрыли пред ним все карты, он согласился бы на самопожертвование.

Алый, увешанный абстрактными картинами коридор казался бесконечным, но леди с легкостью нашла необходимый поворот.

— Дурочка, зачем же мне лишать юношу его благородства? Ты ведь была в церкви? — скосила взгляд седая. — Видела, как люди поклоняются мощам святых, якобы нетленных? Видела, с каким благоговением они рассматривают останки людей, которых в жизни-то и не видели? А ведь поклоняться останкам запрещает их любимая книга. Да-да, та самая Библия. Понимаешь, к чему я клоню?

— Не совсем, — леди вкатила коляску в огромную спальню своей госпожи, взглядом отыскав таблетки на прикроватной тумбочке.

— Церковь сформировала культ святых и теперь всячески охраняет этот миф, набивая цену собственным байкам. Церковь запрещает развитие большинства научных отраслей, объясняя это бездуховностью. На деле, работа учёных заключается в разоблачении этих самых чудес. Чуешь? Они боятся быть обличёнными, поэтому ещё больше врут.

— Замкнутый круг, но я всё равно не понимаю, о чём Вы говорите, — леди подала хозяйке стакан воды и несколько полупроз-рачных капсул.

— Дурочка, — седая приняла лекарства, и, прокашлявшись, продол-жила, — мы совершаем создание святого. Вот только врать нам при-ходится только жертвенному ягненку, а не людям. Каждый из ЭкзМерио будет наблюдать за публичной казнью Чарльза. Каждый услышит его предсмертные слова. Они отложатся в сердцах оппозиции, разожгут их воинственность, поднимут боевой дух.

— И что же Вы собираетесь им сказать? — пустой стакан переко-чевал в руки леди.

— Скажу, что Чарльз был пойман при выполнении задания, — седая посмотрела на помощницу, как на идиотку. — Бесполезная ты машина. Сотри данные за последние полчаса и запусти стандартную программу.

— Как прикажете, — глаза андройда с чрезмерно длинной шеей сверкнули и на пару секунд погасли. Шум процессора затих, чтобы через мгновение заработать с новой силой. Вскоре седая снова к нему прислушается и перестанет замечать.

— Госпожа Роза, Вам пора принимать свои лекарства.

— Откажусь, нас постигла великая трагедия, разошли сообщения всем членам сообщества и отвези меня в главный зал. Люди должны узнать о том, что произошло.

— Что-то ужасное? — могло показаться, что робот испытал беспокойство.

— Поистине, моя дорогая, но мне нужно беречь силы, услышишь всё на общем собрании.