Призрак из прошлого

STEFAN DARIE, 2019

Вы думаете, каждый человек может жертвовать собой ради счастья другого человека и что может оказаться тем определенным зквивалентом гарантий безоблачности жизни? Какая причина для расставания способна победить в конкурсе самых нелепых, и возможно ли потом за той чертой вернуть все обратно? Штаты и Англия, 90-е и 2000-е, меняются мода, музыка,тенденций, люди умирают, рождаются дети, а любовь и ревность, верность и предательство всё так же рулят судьбами людей. Ответы на волнующие вопросы вы найдете в этом любовно-интригующем романе.

Глава 2

Спустя две недели. Уик-энд, конец мая

Пасмурное небо покрыто дождевыми тучами, которые ещё не уступили место ярким солнечным дням.

Ближе к полудню, когда мелкий дождик перестал моросить, Дарен стал собираться в гости. Он надел лучший костюм и повязал белый галстук-бабочку, чтобы порадовать Софи и произвести приятное впечатление на её мать, положил гитару в чехол, накинул плащ и торопливо вышел из дома. По дороге заглянул в соседний магазин, купил композицию из роз, сел за руль арендованного «Ровера» и через час в соответствии с назначенным временем остановил машину у дома, расположенного по Норкрофт Роуд в Западном Лондоне.

Он подошёл к белому парадному крыльцу, сжимая цветы и гитару в руке, и постучал по деревянной двери металлическим кольцом. Через несколько секунд ему открыла дверь высокая женщина с красивыми голубыми глазами, одетая в элегантный домашний халат. Для своих пятидесяти она выглядела довольно привлекательно. Кожа её лица казалась необыкновенно нежной и прозрачной.

— Здравствуйте, сэр, — сказала она тихим спокойным голосом, — полагаю, вы долгожданный гость Софи? — и протянула ему руку: — Я — мама Софи, меня зовут Стефания.

— Здравствуйте, мадам! Я Дарен. Для меня большая честь с вами познакомиться! — любезно ответил парень и осторожно поцеловал руку женщины. — Пожалуйста, это вам!

Женщина улыбнулась и взяла цветы.

— Благодарю вас, очень мило. Пожалуйста, проходите!

Парень вошёл в дом и проследовал за хозяйкой по длинному коридору в гостиную, интерьер которой свидетельствовал о благосостоянии хозяйки.

— Располагайтесь, как вам удобно. Если есть необходимость, прямо и направо — ванная, можете ей воспользоваться. Я сейчас же вернусь, — сказала женщина и скрылась за соседней дверью.

Дарен, довольствуясь тонкой полоской света, пробивающейся сквозь полуоткрытые полотна штор оливкового цвета, прислонил гитару к уютному мягкому дивану и стал разглядывать дизайн интерьера, подчёркивающий чисто английскую сдержанность и упорядоченность. В середине комнаты располагался небольшой деревянный стол, окружённый несколькими стульями, на нём были расставлены кувшин воды с лимоном, бутылка красного вина, пара фужеров, два канделябра и столовые приборы, под которых были подложены белоснежные салфетки. Камин, изысканно отделанный мрамором, близким по цвету к обоям, привносил ощущение комфорта и классической гармонии. На каминной полке декоративные безделушки соседствовали с фотографиями в позолоченных рамках. На фото была запечатлена Стефания с маленькой дочуркой на руках. Неожиданно взгляд Дарена остановился на снимке, где рядом с ними стоял какой-то молодой парень.

«Это, наверное, брат её матери? Отца нигде не видно. Может, у Софи такая же судьба, как у меня?» — вдруг подумал Дарен и сам удивился тому, что до сих пор не расспросил её о семье и родных.

Женщина вскоре вернулась, держа в руках большую миску с салатом и форму с запечённым хумусом с апельсиновым соком. Аппетитный запах защекотал парню ноздри. Стефания осторожно опустила горячее блюдо на керамическую подставку, поставила рядом миску, взяла ложку и вилку, аккуратно перемешала листья салата с помидорами черри и авокадо и посыпала салат жареными кедровыми орешками. Проделав всё это, легко присела за стол и улыбнулась.

— Присаживайтесь, Дарен, и не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома! — она лопаткой разрезала хумус и положила порцию ему на тарелку. — Софи скоро вернётся, побежала за своими любимыми сконами, а вы пока угощайтесь. Мы с вами можем и поговорить, чтобы не было скучно, если вы не против.

— Спасибо, мэм, с удовольствием! — согласился Дарен, присаживаясь напротив.

— Так вы и есть тот самый завоеватель сердца моей дочери, о котором она мне так часто рассказывает?

— Да, мадам! — уверенно ответил парень.

— Я очень тронута вашим визитом. Сама настояла, чтобы вы пришли, потому что хотела лично с вами познакомиться. Вы живёте в Лондоне?

— К сожалению, нет, мэм, пока что в Оксфорде. Устроился в кампусе при университете, хотя — да, мечтаю переехать в Лондон.

Дарен с удивлением заметил печальный взгляд и опущенные ресницы женщины, за которыми скрывалась глубокая тоска.

— Простите за вопрос, Дарен, но… считаете ли вы мою Софи зрелой девушкой, способной отвечать за свои поступки?

— Да, мэм, вполне! Софи не только умеет подчинять эмоции разуму, она к тому же обладает весьма развитым честолюбием и своеобразной зрелостью суждений. У нас много общего во взглядах, и нас объединяет дружба. Мне кажется, мы во многом с ней похожи.

Дарен не счёл уместным признаться, что влюблён в Софи, хотя Стефании парень очень понравился, и это делало его приятным собеседником.

— Знаете, Дарен… Мужчины часто заблуждаются и принимают заигрывания девушки за зрелое чувство. Важно понимать и то, что и дружба порой налагает немало обязательств, одно из них, думаю, — это искренность.

— Я с вами полностью согласен, мэм, на этом и держится наш союз, — уверенно ответил он.

— Приятно это слышать. Полагаю, вы сегодня нам сыграете?

— Конечно, с удовольствием, миссис Стефания.

Когда разговор перешёл на музыку, Дарен откинулся на спинку стула и стал с интересом рассказывать о современных группах, концертах, любимых музыкантах, а потом и о классической музыке. Он утверждал, что музыка — это универсальный язык, понятный каждому. И был приятно удивлён, когда выяснилось, что мать Софи — большая поклонница Бетховена. Дарен с радостью согласился, что «Лунную сонату» превзойти невозможно, и она навсегда останется одним из лучших произведений всех времён и народов.

— Так, значит, вы американец? А как вы оказались в Англии?

— Да, мадам, я приехал из Америки, из Калифорнии. Так получилось… Мой отец захотел, чтобы я окончил Оксфордский университет, отделение английского права. Хотя я…

— Вы сказали это с сожалением. Разве вам не нравится выбранный профиль обучения?

— Вообще-то не очень, мэм. Я всегда хотел заниматься музыкой, с тех пор, как понял, что музыка — это не просто набор звуков, а искусство, творчество. Первые уроки музыки я получил от отца. А потом он почему-то наотрез оказался поддержать меня в желании посвятить себя музыке. Я был вынужден последовать его воле и поехал учиться в Оксфорд.

— О, даже так. Он у вас такой строгий? И вы всегда выполняете его указания?

— Да нет, просто я очень люблю его. Всё, что у меня есть, — это только благодаря папе. Он самый лучший отец на свете.

Женщину явно чем-то взволновал этот разговор. Она налила стакан воды и протянула парню.

— Возьмите, выпейте немного воды с лимоном.

— Благодарю, мэм! — парень сделал пару глотков и поставил стакан на стол.

— Знаете, вы меня заинтриговали. Любопытно, чем занимается ваш отец, которым вы так гордитесь.

— О, мой отец — человек, успешный во всём, он сам воспитывал меня с малых лет. А главное — он прекрасный профессиональный музыкант, часто ездит с концертами по Америке.

— Так вы, получается, росли без матери?

— Да, к сожалению, это так, мэм. Маму я не помню, родители разошлись, когда мне было всего два года. Потом я узнал, что у мамы были проблемы с алкоголем. Очень жаль, но она рано ушла из жизни.

— Ох, мне тоже очень жаль. Простите, простите, я не хотела вас огорчить, — разволновалась женщина.

— Ну что вы, всё в порядке, — успокоил её парень.

Женщина замолчала и задумалась о чём-то своём, словно перелистывая страницы памяти.

— Калифорния. Калифорния… Простите, а о каком конкретно городе идет речь?

— Лос-Анджелес, мэм. Если точнее, мы живём в городке в преддверии Лос-Анджелеса — в Пасадене, — с гордостью ответил парень. — Может, вы не знаете, но это самый прекрасный город на земле. Наш дом на Ист-Маунтин стрит, и мы с папой… — Дарену пришлось прервать свой рассказ, потому что его собеседница почему-то резко побледнела. Он выжидательно смотрел на неё, не понимая, что происходит.

— Вы сказали — Ист-Маунтин стрит?! — спросила потрясённая женщина и, пытаясь налить себе воды, чуть не опрокинула кувшин. Дрожащей рукой она всё же наполнила фужер и жадно опорожнила его. Дарен чувствовал себя крайне неловко.

— Да, мэм, Ист-Маунтин стрит, 1063. Почему это вас так встревожило? Простите, мэм, но это и правда мой адрес! Может, я сказал что-то лишнее? Пожалуй, мне лучше уйти. Простите…

— Нет-нет, прошу, останьтесь, пожалуйста! У меня просто закружилась голова. Сейчас пройдёт. Посидите со мной… — попросила женщина, собираясь с мыслями и с трудом возвращаясь к реальности. Вдруг она схватила парня за руку.

— Что с вами, мадам? — Дарен испуганно отдёрнул руку.

— Дарен! Пожалуйста, ради Бога, мне очень важно знать имя вашего отца. Пожалуйста, скажите мне, как его зовут, — в отчаянии умоляла Стефания.

Дарен был ошарашен такой резкой переменой в поведении женщины. Мысли чередой проносились в его голове. «При чём тут мой отец? Зачем она спрашивает его имя? За кого она меня принимает? Вроде бы я ничего такого не сказал… Чем я мог её обидеть? Может, Софи пожаловалась на меня? Но до сих пор она была в прекрасном расположении духа, что же произошло? Она разве знакома с моим отцом? О чёрт! Вообще не надо было сюда приходить. И Софи почему-то нет… Странно. Я, наверное, влип в неприятную историю».

Парень решительно встал со стула.

— Простите, мэм, но я говорю правду, моего отца зовут Вилль!… Может быть, вы слышали о нём? Он достаточно известный американский композитор и певец, и… — парень запнулся в растерянности, не закончив фразы.

От какого-то, безусловно сильного, потрясения женщина, услышав произнесённое Дареном имя, охнула и уронила на пол пустой фужер, одной рукой схватившись за сердце, а другой опёрлась о край стола. «Господи, боже, помоги мне… Только не это… Вильмонт! Это он… Я знала, знала, это божья кара… Это он… Но нет, этого не может быть…», — шептала она в забытьи.

Дарен быстро придвинул к ней стул.

— Присядьте, мадам. Вам плохо? Вы совсем побледнели. Присядьте. — Парень протянул ей руку, чтобы она могла опереться. — Простите, я всё-таки лучше пойду. Я не хотел вас расстроить. Я… не понимаю, что происходит. Вы разве знакомы с моим отцом?

От волнения у него пересохло во рту, и он начал заикаться. Женщина никак не реагировала на его слова. Она стояла, раскачиваясь из стороны в сторону, и, казалось, вот-вот упадёт. После пережитой в прошлом аварии координация у Стефании оставалась слабым местом.

Как только Дарен помог ей расположиться на диване, она потеряла сознание.

Испуганный парень не знал, что ему делать. Наконец его взгляд остановился на телефоне, и он стал судорожно набирать номер экстренной помощи. Но руки дрожали, пальцы не слушались, телефон в конце концов выскользнул из его рук на пол и разбился. В этот момент в коридоре послышались шаги, и раздался громкий голос Софи:

— Мамочка, где ты? Я вернулась. Дарен уже приехал?

Войдя в гостиную с бумажным пакетом в руке, она окинула взглядом непонятную сцену, уронила на пол пакет и бросилась к матери.

— Маааам… мааама, что с тобой? Мамочка! — бормотала она, тормоша мать и пытаясь привести её в чувство.

— Даааарен! Что всё это значит? Что здесь произошло? Объясни мне! Вы с мамой поссорились? Скажи мне, чёрт возьми! Почему ты до сих пор не обратился в экстренную помощь? Ты что, слепой, не видишь — она еле дышит!

Софи схватила свой телефон и быстро набрала номер. Ей ответили, что вызов принят и врачи скоро будут. Она намочила холодной водой салфетку со стола и приложила к лицу матери. Наконец Стефания открыла глаза.

— Мамочка, милая! Что с тобой? Зачем ты меня пугаешь? Ну, ну, успокойся, всё будет хорошо, скоро приедут врачи, — и одновременно через плечо вопросительно взглянула на растерянного парня.

— Дарен!!! Чёрт возьми, скажи мне, что произошло? Почему ты молчишь, Дарен? Как ты довёл мою маму до такого состояния?

Не услышав в ответ ничего, она истерически закричала:

— Молчишь? Тогда забирай свою гитару и проваливай! Чтоб ноги твоей здесь больше не было! Я всё равно узнаю, что между вами произошло. И если ты обидел мою маму, то знай, я никогда тебя не прощу. А пока забудь мой номер и больше никогда не звони! А я-то думала, что нашла нормального парня… Не хочу тебя видеть! — продолжала она выкрикивать, всё больше поддаваясь эмоциям. Её крики в конце концов вывели Дарена из оцепенения.

— Софи, я… я… я клянусь, Софи… Я ни в чём не виноват, клянусь тебе. Твоя мама всего лишь спросила, как зовут моего отца, и, как только я назвал его имя, потеряла сознание. Я не понимаю, что происходит. Может, они знакомы? — попытался объяснить Дарен.

— Ты что, бредишь? Не видишь, что ты наделал, дурачком прикидываешься? Мама не могла просто так взять и потерять сознание. Она может умереть, ты это понимаешь? При чём тут твой отец? — бросала она обвинения, всё больше поддаваясь гневу. — Ничего удивительного, что тебя считают тупым плейбоем. Уходи прочь из моего дома!

Она, наверное, недооценила силу чувства вины, которое и так испытывал Дарен, и добила его:

— Ну, чего застыл? Исчезни, вон отсюда! Ненавижу тебя!

Этими словами она положила конец всему. С разбитым сердцем и чувством досады Дарен, взяв гитару и плащ, направился к выходу. Так сильно его ещё никто никогда не унижал. Он был буквально разбит, не в силах понять, за что Софи с ним так. Ведь он же ничего плохого не сделал, и так искренне любит её…

Вскоре подъехала экстренная помощь. Врачи привели Стефанию в чувство. Оказалось, ничего серьёзного, обычный обморок.