Слова

Olga Sunchali, 2022

Почему я всю жизнь чувствовала себя несчастной? Мир всегда казался мне страшным и жестоким. Я ненавидела всех. Пока я писала эту книгу по воспоминаниям и детским дневникам, я поняла причину. В этом рассказе жизнь такая, какая она есть на самом деле, откровенная до неприличия правда. Все обстоятельства, которые формировали мое восприятие окружающего мира. Эта книга в основном о моей маме, о моих отношениях с мамой…Какими мы были в детстве? А в подростковом возрасте? Каждый день в школе был сущий ад. Родители ругали нас, ничего не понимая в нашей жизни. Нас манили приключения. Было жутко интересно узнать и попробовать все в этом мире, поскорее стать взрослыми. Мы верили всему, а каждый день приносил новые открытия и незабываемые впечатления.

9. Художественная школа

В сентябре я собрала вещи и поехала в село в школу-интернат. Там нас рисовать посадили на четыре часа. А потом ещё домашнее задание дали: тридцать набросков сделать.

— Вы может меня ненавидеть будете — сказал учитель — но потом спасибо скажете, когда научитесь.

Никто из девочек русского не знает, они все из разных деревень, из города одна я. Уроки были на киргизском языке, я почти ничего не поняла. В первый же день мне стало ужасно скучно, я захотела домой, села вечером на маршрутку и уехала.

— Мама, почему не турецкий лицей? Почему эта тупая художественная школа?!! Я не хочу там учиться!!! Я лучше здесь останусь! Я хочу быть телеведущей вместе с Элвирой!

— Ты вот английским не занималась с девочками хорошими, со мной не сидела. Шлялась с этой Нозой, у которой мать алкашка, с этой Элвирой, мать её всё время ищет. Шлюха она! Я тебя хочу оторвать от этой дурной компании.

— Не поеду я в село к кишлачным детям! Там уроки на киргизском, я ничего не понимаю! Зачем ты заставляла меня учить этот английский, если я все равно не буду учиться в хорошем месте? Он мне в кишлачной школе вообще не нужен! Зачем я столько училась…

— Ты училась?! Ни черта ты не училась! Ты безмозглая совсем! Я никак правила английские тебе в голову вдолбить не могла! Думаешь из-за знаний ты второе место заняла?! Турки тебя продать хотели в бордель! Дура! Не смей мне перечить! Я знаю как лучше! Я твоя мама, я тебе жизнь подарила. Ты меня вообще должна боготворить! Поняла? Читай книги, которые Я тебе дала. Сама учись, не слушай там этих обезьян узкоглазых!

Я всю ночь плакала. Но утром мама посадила меня на маршрутку и отправила обратно в село.

У школы нашей своего здания не было, мы заняли половину гимназии. Спальных комнат было только две, а нас двадцать пять учеников. Семь девочек в одной комнате, между кроватками узенький проход, где-то тридцать сантиметров всего, наступить негде. У мальчиков комната большая, но они там все восемнадцать в одной. А я привыкла всё время одна, у меня своя комната, целая квартира пустая. Здесь в комнате всегда шумно, невозможно ничего делать, поставить даже некуда вещи. Вечерами девочки друг с другом болтают на киргизском, а я почти ничего не понимаю. Дети здесь прямо в одежде спят, ночью не раздеваются. Оденут и носят всю неделю, даже нижнее белье, наверное, не меняют. Меня мама приучила переодеваться на ночь в пижаму, после школы в домашнюю одежду. На окнах штор нет, только короткая прозрачная тюль, захочешь переодеться, а нельзя, с улицы видно. Мальчики в соседней комнате спят, к нам заходят постоянно. Нас утром рано будят, ведут на завтрак строем, после утренняя пробежка. Утром все вместе, и мальчики, и девочки прямо на дороге в арыке умываемся. Мальчики вверху по течению, а девочки внизу. Так стыдно зубы чистить на улице, машины мимо проезжают, смотрят. До обеда уроки рисования, после обеда общеобразовательные предметы. Здесь одно хорошо, я всегда сыта. Но мясо и фрукты нам не дают. Ничего вкусного, каждый день одна и та же еда: утром молочная каша с перловкой, в обед плов из риса, макарон или гречки, на полдник булочка, вечером рисовый или гороховый суп. Начертила таблицу, стала дни закрашивать черным, которые в художественной школе, скучные дни. На выходные домой ездила, это были красные дни. Прихожу к Элвире, она про театр рассказывает, про телевидение. Мы с ней теперь местами поменялись. Она классная, выступает, снимается, а я в кишлаке в киргизской школе.

— Послушай мы в студии театра рэп записываем — сказала она.

— Даа…

— Послушай, вот этот парень как быстро читает, прикинь! Он ваще реально клевый пацан! А вот это мой голос!

— Реально твой голос. Круто.

На выходных мы с мамой готовили, убирали дом, я что-нибудь рисовала. Петь вообще не хотелось, только плакать. В понедельник я садилась на маршрутку и ехала в село. У нас одна девочка была, Айша, отличница, училась лучше всех и рисовала лучше всех. Маленького роста, полная, конопатая, с длинными кудрявыми чёрными волосами. Она над всеми командовала, а меня не любила.

— Ты не мусульманка, нехорошая — говорила она.

Хочу накричать на нее хорошенько, сказать: «Отвали, колобок узкоглазый!» Но она не понимает по-русски, а я на киргизском могу только сказать:

— Не твое дело, дура!

В середине года к нам ещё одна девочка новая пришла, моя одноклассница Айзирек, отличница тоже. Красивенькая, высокая и стройная, кожа чистая, белая, все вещи новые, модные и аккуратные. Айша собрала нас всех в комнате и говорит:

— Давайте с этой Айзирек не будем разговаривать. Она не мусульманка, нехорошая!

— Да, точно. Она на меня посмотрела сегодня как-то нехорошо.

— А меня она толкнула. Не спросила: «можно пройти?» Грубая такая.

— Она похожа на китаянку!

— Точно! Не наша, не киргизка, чужая.

— Позовет ночью выйти с ней в туалет, я не пойду.

— Да, правильно. Не разговаривайте с ней — говорит Айша — даже не здоровайтесь.

Все девочки с Айзирек перестали разговаривать. Я Айшу не послушала, болтаю с одноклассницей, она единственная знает русский. Но она в общежитии жить отказалась, стала на маршрутке приезжать и уезжать на уроки, а через месяц совсем ушла. Ненавижу Айшу!

Мама мне книжки купила, учебники российские, чтобы я училась сама. Художественную литературу давала читать, биографии известных людей. Вечером я в пустой класс заходила и одна сидела читала, пока воспитательница спать не позовёт. А одноклассники по вечерам дискотеки стали устраивать. Большие усилители принесли, ставят свои киргизские, узбекские песни и танцуют в темноте. Я сижу уши затыкаю, а всё равно слышно. Невозможно читать, рисую сижу. Научилась акварельными красками цвета смешивать, рисунки штрихами закрашивать. Один раз часы на подоконнике нарисовала, золото так похоже получилось и тюль белая на заднем плане. Девочки с дискотеки вернулись увидели рисунок и сказали:

— Так похоже!

— Копия!

Побежали мальчиков позвали, посмотреть на это чудо. Все прибежали:

— Копия!

— А как ты золото нарисовала?

Я от гордости заулыбалась, побежала учителю показывать, а он говорит:

— Ты думаешь это законченная работа? Это только тебе так кажется. Здесь можно еще много поработать — он взял кисть и начал работать сверху акварелью. Я молча наблюдаю как он прорабатывает детали, предметы становятся живыми и яркими — Вот теперь на мой взгляд законченная. Но это только на мой взгляд. У совершенства нет предела. У искусства нет конца. Надо работать, работать бесконечно, постоянно работать.

Как-то я решила развлечься. За школой есть абрикосовый сад. Девочки вечером выходят туда в туалет. По одной боятся идти. Эти дуры кроме Аллаха, еще во всяких призраков верят. А я ничего не боюсь! Я хулиганка! На улице туман. Красота! Пока все на дискотеке, я простынь белую взяла и пошла далеко в сад. Замоталась и стою, жду, когда в туалет выйдут девочки. Вот бы Айша вышла! Я её до смерти напугаю! Пара девочек идут в сад. Я тихо кричать начала, как будто младенец вдали плачет. Из тумана появилось белое приведение. Девочки кричат, убегают, привидение за ними гонится. В окно заглядываю.

— Учительница! Там привидение в саду! — задыхаются перепуганные девочки.

Я в окно рукой бам! И скребу по стеклу.

— У приведения волосы жёлтые! — смеются мальчики.

На уроках на русском стала отвечать, но все равно мне в четверти четверок и даже троек понаставили. Бесполезно учиться, все равно никто не понимает, что я рассказываю на уроках. Сижу одна в темноте в пустом классе и плачу. Маме я мешаю, она сдала меня в интернат, чтобы не кормить. Здесь я тоже никому не нравлюсь. Я стала троечница… Эта толстая, конопатая, злобная исламистка Айша отличница, а я троечница! Лучше бы я сдохла! Если я не буду пить воду трое суток, я умру.

Голодовка длилась не долго. Через сутки воспитательница принесла еду мне в комнату и уговорила поесть.

— Ты боишься потолстеть да?

Она никогда не сможет понять, как мне плохо. Здесь никто не сможет меня понять! Как я им что-то объясню? Они же по-русски не понимают! Каждый вечер сижу в пустом классе и думаю: как сдохнуть? Ко мне мальчик зашёл, говорит:

— Выходи! Пойдём на дискотеку!

— Не пойду я! Не нравятся мне ваши узбекские песни!

— Мне тоже не нравятся. Я пел в Мээриме, помнишь меня?

— Нет!

— Я в русской школе с тобой учился. Мы сначала рэп читали, чтобы дикцию тренировать, а потом уже петь начали. Знаешь Серёгу?

Я те покажу кто тут number one

Niger я пришёл в игру будто Тамерлан

— Это про меня песня! Меня Тамерлан зовут. Пойдём! Ты ди-джеем будешь! Поставишь сама музыку которая тебе нравится — за руку потащил на дискотеку — Ты что стесняешься танцевать? Трусиха! Ха-ха-ха! Трусиха!

Мы включили на полную громкость:

I take you to the candy shop

I let you lick the lollipop

А потом:

Shake that ass for me…

А потом мы поставили «Черный бумер» и «Люблю дабуди-дабудай». Тамерлан вышел в центр класса танцевать брейк-данс. Мальчики за ним повторяют движения, а девочки встали в стороне, не знают, как двигаться под такую музыку. Потом они опять узбекскую песню поставили и начали руками крутить. Я никогда не дружила с мальчиками, но в этой школе девочки чокнутые исламистки, которые ни слова по-русски не знают, а мальчикам нравится рэп и современная музыка. Дискотека каждую пятницу обязательно, после ужина начинаем, и до 12 ночи. Еще если у кого-нибудь день рождения — дискотека, праздник — дискотека, после сдачи экзаменов дискотека, после выставки дискотека.

Дружу с мальчиками. Мы читаем рэп, я учусь танцевать хип-хоп, фристайл и драться. Айша подошла ко мне и сказала:

— Это грех дружить с мальчиками.

— Не твое дело, сучка! С кем хочу с тем и буду дружить! Я не собираюсь тебя слушать. Пошла на фиг, обезьяна вонючая!

— Я просто хочу, чтобы ты стала хорошей девочкой, мусульманкой.

Я со всего размаху врезала ей в челюсть. Она упала, начала плакать. Меня вызвали к директору, все учителя собрались, ругали меня и заставили написать объяснительную. Но мальчики сказали:

— Это было супер круто!

— Один удар и нокаут!

— Ву-хууу!

Гимназисты возмущаются, жалуются, чтобы убрали нас, беспризорников несчастных из их здания. В один день они все вместе с родителями собрались и нашу половину камнями закидали, все окна разбили.

В конце года большой просмотр: все что мы за год нарисовали на стены развесили, каждый ученик на своей части стены. Все учителя художники собрались смотреть наши работы и оценки за год выставлять. Тут сразу видно стало у кого больше работ, у кого меньше и кто лучше рисует. Лучшие работы у Айши. Ненавижу ее! У многих мальчиков тоже хорошие. Мои работы как-то средне. По общеобразовательным предметам мне опять четверок и троек наставили. Начались летние каникулы. Я к Элвире в гости пошла, давно её не видела. Мы поменялись местами, теперь она отличница, а я троечница, думала я. Но у неё всё оказалось не так хорошо, как я себе представляла. Я зашла к ней в комнату, а она на полу сидит, за голову держится и плачет.

— Меня так достали эти пацаны! Они меня реально достали! Бегают за мной, а все говорят, что я шлюха! — сидит с красным лицом и шмыгает носом — Прикинь, мама мне танцевать не разрешает, в театр не пускает меня.

Я ничего не поняла. Сказала ей:

— Зато у меня ни одного компьютера нет, а у тебя целый компьютерный клуб.

— Это не мой, это брата. Никто меня не любит, даже мама меня не любит. Мне так плохо.

— Ты красивая и богатая, ты всем нравишься, парни любят тебя.

— Да ты не понимаешь, это все не парни! Они меня не любят! Одни проблемы от них!

Летом мама решила, что я взрослая и мне пора самой деньги зарабатывать. В кафешку отвела официанткой работать. Работа с девяти утра до двенадцати ночи. Мне тринадцать лет, но я уже на голову выше своей мамы, выше своих учителей, выше всех. В кафешке ко мне парни приставать стали. Я в кабину с подносом захожу, а они говорят:

— Пойдём с нами на вечеринку.

— Я не могу, я работаю.

— После работы давай.

— Я до двенадцати часов ночи работаю.

Один раз мужик взрослый, немного поддатый, вытащил пачку долларов из кармана и говорит:

— Ты не подумай ничего, я вижу ты чистая девушка, у тебя душа добрая. Я просто тебе от души подарок хочу сделать. Я вижу ты сильно нуждаешься в деньгах, раз ты работаешь на такой работе. Вот это видишь — он отделил от пачки две купюры, остальное сунул обратно в карман — двести долларов. Я отдам их тебе, если пойдешь со мной. Я не хочу, чтобы такая хорошая девушка работала в этом грязном месте. Для твоей красоты не подходит дешевое кафе, грязная работа. Твое место во дворце! Ты королева! Пойдем со мной! Пойдем!

Он долго говорил, и я чуть с ним не ушла. Меня хозяйка кафешки не выпустила. На кухню посадила картошку и лук чистить, посуду мыть. Вечером мама пришла, а хозяйка ей говорит:

— Заберите свою дочку. Не может она работать, медленно всё делает, а иногда вообще сядет и сидит о чём-то думает.

Мама меня забрала и в другое место повела, в мороженный цех. Там огромные куски шоколада клали в большую металлическую ёмкость, где они плавились. Я окунала мороженное в шоколад и сушила под вентилятором. Сзади парень подошёл, обнял меня, говорит:

— Не так надо, не по два, а сразу много — между пальцами мне засунул палочки по три штуки, сразу шесть — Ты открой, я засуну.

Все смеются, а мне неприятно. Потом мы местами поменялись, я пошла обертки нарезать и заворачивать мороженное, а этот парень опять рядом сел и меня обнимает. Меня бесит этот грязный вонючий чмошник, но я молча терплю. В девять утра на работу вышла, а в девять вечера домой пришла, сильно устала и сразу заснула. Проснулась, опять на работу. На склад зашла за шоколадом, а тот парень за мной. Развернул меня лицом к стене и трётся об меня сзади. Я пытаюсь вырваться, а он не отпускает.

Конец ознакомительного фрагмента.