Рыбьи яйца (сборник)

OlRi Iv, 2014

Шесть рассказов, шесть характеров, а значит шесть судеб, сложенных из мировоззрения, мироощущения и личного выбора

ВИОЛОНЧЕЛЬ

На сцене стоял стул. Он стоял посередине и был хорошо виден из любой точки зала. Зал был пуст, и только присмотревшись можно было увидеть в партере, на самом последнем ряду, сбоку, торчащую из-за спинки впереди стоящего кресла макушку пятнадцатилетней девочки. Девочку звали Айна. Концерт давно закончился, гремя ведрами, по залу, между рядами ходили две уборщицы, они тихо переговаривались между собой, но акустика доносила их фразы в каждый уголок.

— Прима сегодня пела не так как на прошлой неделе, — говорила та, что повыше ростом.

— Виолончелистка, говорят, сменила ухажёра, — откликалась толстая напарница.

— Ей ли не менять!

— Так ведь не красавица, — недоумевала толстая уборщица с щёткой в руках.

— Зато как на сцене сидит! — восклицала высокая уборщица, елозя тряпкой по спинкам кресел.

— Да, сидит как королева, — соглашалась толстая.

— Платьишко последнее ей под заказ аж в самой Москве шили.

— Откуда знаешь?

— Слышала, как костюмерша билетёрше рассказывала, — высокая уборщица с тряпкой то ли возмутилась, то ли позавидовала.

— Ни кожи, ни рожи, а мужики как над мёдом вьются.

— Играет хорошо.

— Все так, — толстая уборщица со стуком опустила щёку в ведро.

— Она без инструмента мышь серая, а как сядет на этот стул, так и обворожит.

— Да, против слова не сказать. Я тут больше двадцати лет работаю. Всякое видела, — толстая уборщица подняла щетку и в сердцах махнула под креслом. Взлетевшая с пола программка отлетела к первому ряду партера.

— И слышала, — добавила уборщица с тряпкой.

— Слышала еще больше.

Девочка вжалась в кресло и напрягла слух. Виолончелистка ей нравилась. Ей нравилось, как та выходит на сцену, как кланяется публике, как садится на свой стул и как держит шею. Хвалебные отзывы уборщиц отзывались в её сердце так, словно хвалили не виолончелистку, а её самою.

Больше всего ей нравилась фраза: — «Так ведь не красавица. Мышь серая, а как сядет на этот стул, так и обворожит».

Айне было пятнадцать лет, быть красавицей для неё было не просто важно, а жизненно необходимо, но природа подвела её. Начитавшись классических романов, она начала считать, что серый цвет её кожи, это признак благородного происхождения, а бледно голубые глаза, окно в её внутренний интеллектуальный мир. Она ждала, что однажды случится чудо и не знакомый, далёкий суженный, как в сказке, пусть и без белого коня встретит её у школы или у дома на перекрёстке, но время шло, а принца не было.

Красивые длинноногие ровесницы её раздражали, не только потому, что у самой Айны ноги были слегка кривоваты, и напоминали букву х, а потому что она придерживалась мнения, что красота и ум в женщине не совместимы. Умом своим Айна гордилась, косметикой не пользовалась из принципа, а нравиться с каждым днём хотелось всё больше и больше.

— Вчера, когда убирала в кабинете директора, слышала, что её могут пригласить в оркестр знаменитого дирижёра.

— Не удивляюсь, давно пора.

Айна не дожидаясь, когда её обнаружат, вышла из зала.

В витрине магазина музыкальных товаров стояли гитары. Сверху, на них спускались нити, на которых висели восьмиконечные звёзды. Подсвеченные снизу они блестели, загадочно переливались и шептали: — Купи и сразу станешь знаменитой, успешной, богатой, любимой. Мы посыплемся на тебя и большие и маленькие. Твоя жизнь станет праздником, мы поможем, обязательно поможем, только купи.

В глубине, за стёклами в круглой витрине отдыхали саксофоны. Поодаль, одиноко, но гордо стояла виолончель. Айна открыла дверь, дверной колокольчик звякнул, скучающая продавщица оторвала взгляд от глянцевого журнала, взглянула на вошедшую девочку и снова стала рассматривать яркие фотографии. Айна не сразу подошла к виолончели, сначала она постояла возле витрины со скрипками и только потом, пятясь, бочком, ступая мелкими шажками, добралась до предмета своего обожания.

Она прикоснулась к шпилю носком туфли, подняла руку, погладила пальцем витую головку грифа, провела ладонью по струнам, полюбовалась на плавно изгибающиеся розетки. Виолончель не слышно для посторонних ответила ей сочным, певучим слегка сдавленным голосом.

— Девочка, ты слепая!

Айна вздрогнула. Виолончель издала напряжённый вздох и умолкла. Диалог прервался.

— Девочка, там написано, руками не трогать!

Сказка оборвалась, так и не начавшись. Айна потупилась и вышла. Она опять остановилась возле оконной витрины, восьмиконечные звёзды, словно от дуновения ветра закачались из стороны в сторону. Гитары устало прилегли на свои подставки. Виолончель, которую было видно с улицы через оконное стекло, равнодушно смотрела на происходящее. Ей было всё равно, потому что она была новым инструментом, ещё не умела играть и не ощутила прикосновения рук музыканта. Виолончель знала, что девочка обязательно придёт еще раз, и пока она стоит здесь, её поклонница будет наведываться к ней каждый день, и принимала это как должное.

Айна смотрела на виолончель, не моргая, и представляла себе, как её пальцы сжимают смычок, рука плавно движется в такт музыке, музыка разливается и обволакивает весь город. Все кто попадают в волны звуков, извлечённых из виолончели, выпрямляют спины, поднимают головы и тот, кто должен однажды найти её движется по мелодии, словно по бархатной дорожке.

Продавщица захлопнула журнал, бросила его в ящик стола и засобиралась домой. Она опустила жалюзи. Металлические полоски скатились вдоль окна и закрыли от Айны витрину,

— Спокойной ночи, — Айна мысленно пожелала приятных снов виолончели и всем её музыкальным друзьям.

Продавщица повернула ключ в замочной скважине.

— Тебя что дома не ждут! — девочка ей не нравилась и скрывать это она не находила нужным.

— Не ваше дело, — Айна ненадивила продавщицу за всё сразу, особенно за упавшие жалюзи.

По дороге домой Айна вышла на площадку со свежим асфальтом. Она присела на корточки, достала мел и начала рисовать. Она нарисовала стул, на стуле сидящую девушку и играющую на виолончели. Немного подумав, она нарисовала рядом принца. О том, что это был принц, можно было догадаться по роскошному плащу, в который Айна его одела. Плащ развивался словно парус, на ногах у принца были ботфорты, а себе Айна пририсовала длинные волосы, которые волнами ниспадали к её ногам.

День рождения приближался. Чтобы не было много мелких, разных и не нужных подарков Айна, тоном, не терпящим возражений, предупредила родню сразу: — В подарок приму только виолончель.

Родня сильно удивилась, но Айна настаивала на своём: — Только виолончель!

Урезонить её не смогли ни отец, ни мать, ни бабушка. К уговорам подключили всю родню, которая жила не подалёку.

Тётя Альбина начала разговор издалека: — Айначка, ну зачем тебе этот инструмент, давай мы купим тебе новую куртку и джинсы. За такие деньги как эта виолончель купим тебе зеркальный фотоаппарат, CANON, помнишь, ты такой два года назад просила.

— Вот когда просила, два года назад, тогда и надо было покупать.

— Может тебе кинокамеру купить? — предложила тётя.

— Вы мне цветные карандаши купите, помните, я в первом классе просила, — съязвила Айна.

— Мы тогда тебе купили набор с пластилином и красками, — растерялась Альбина.

— А в детском саду я просила разукрашки, так что теперь можно больше ничего не просить! — Айна пошла в наступление.

Она припомнила все подарки, которые просила на день рождения, на Новый Год и которые не получила, начиная с тех лет как она себя помнила. Тётя Альбина тёрла виски сложенными указательным и средним пальцами, но это не помогало. Голова с каждым словом, произнесённым Айной, раскалывалась всё больше и больше. Наконец Альбина согласилась со всеми доводами Айны и обещала переговорить с роднёй. Родня собрала семейный совет, посовещалась и решила подарить требуемую вещь.

Продавщица отложила в сторону глянцевый журнал, и недовольно посмотрела на вошедшую Айну. Айна прямиком направилась к виолончели, и, не обращая внимания на продавщицу, погладила инструмент по блестящему боку, взяла в руки массивный смычок.

— Совсем обнаглела, — продавщица приподняла и с чувством хлопнула журнал о стол.

Айна, не заметила и вслух, нараспев, прочла, P. Lorencio C201, виолончель 4/4 «Elite» со смычком, верхняя дека ель, нижняя дека клен, гриф клен, фурнитура черное дерево, корпус изготовлен из массива древесины.

— Читать сюда пришла! — прдавщица едва сдерживала ярость.

Звякнул колокольчик и в магазин вошли папа и мама Айны.

— Ну, где он, предмет твоего обожания, — папа старался шутить.

— Вот! — Айна посмотрела на продавщицу взглядом победителя.

— Ну что ж, заверните, — отец обратился к продавщице, даже не подойдя к инструменту.

Мать стояла рядом и крепко держала сумочку.

— Вы бы прежде на цену посмотрели, — продавщица повела плечом.

— Да чего уж смотреть, — отец вздохнул и подошёл ближе к кассе.

— Приготовьте пятьдесят девять тысяч восемьсот девяносто рублей, — на слове тысяч продавщица сделала ударение и пристально посмотрела на отца Айны.

Мать Айны торопливо достала из сумочки требуемую сумму и протянула мужу.

Через десять минут инструмент стоял в карбоновом футляре, а продавщица вызвала такси. Подъехавший таксист с ходу, не раздумывая, открыл багажник.

— Еще чего, может, ещё на крыше повезёте, — возмутилась Айна.

Чтобы инструмент поместился в салоне, и погасить назревающий скандал, который была готова учинить дочь, мать поехала домой на трамвае, а Айна обняв футляр, гордо села на заднее сиденье такси.

Машина подъехала к подъезду. Айна вышла из неё первая и строго проследила, чтобы отец, не дыша, вытащил из салона такси громоздкий футляр.

Место под инструмент в её комнате было готово, футляр с виолончелью встал в угол между компьютером и синтезатором CASIO. Чтобы не портить вид Айна смахнула не глаженые вещи с синтезатора в комод и села на кровать, полюбоваться на подарок.

Торжественный обед в честь её дня рождения был не весёлым, тётя Альбина пожелала Айне крепкого здоровья, бабушка пожелала успехов в учёбе, мама пожелала быть просто умницей, папа пожелал, чтобы мечты Айны сбывались. После чая тётя Альбина и бабуля заторопились домой, а папа и мама пошли их провожать. Все разошлись и Айна осталась в квартире одна. Она извлекла из карбонового нутра свою красавицу, поставила посередине комнаты стул, подражая виолончелистке из местной филармонии села и поставила перед собой виолончель. Сидеть в джинсах было удобно, но они портили всю торжественность момента, тогда Айна пошла в комнату родителей, вытащила из маминого гардероба длинное вечернее платье, одела его и, подпоясав лентой, вновь села на стул.

Прижав виолончель к груди, ближе к правой стороне и у колена левой ноги, Айна взяла в правую руку смычок с небольшим наклоном волоса в сторону грифа. Удерживая левую руку на весу и держа кисть руки на линии предплечья, Айна оперла пальцы на гриф. Посидев так с полчаса, она достала из ящика стола большую толстую книгу «Школа игры на виолончели для начинающих», полистала страницы, положила виолончель в футляр и поставила его на отведённое место.

Утром, когда Айна проснулась, она первым делом открыла футляр и поздоровалась с виолончелью, потом ткнула кнопку на системном блоке, вошла в скайп, настроила глазок видеокамеры, щелкнула, полюбовалась на полученную фотографию и поставила её как аватарку.

К Новому Году мать затеяла генеральную уборку.

— Айна помоги, до праздника два дня осталось, — попросила она.

— Мне некогда, — Айна вспомнила о делах и засобиралась из дома.

Вернувшись от подруги, она обвела взглядом свою комнату, вздохнула, нехотя взяла тряпку, смахнула пыль с виолончели, подумала и повесила на футляр, как на плечики новую кофточку, в которой собиралась в школу на вечеринку, а самоучитель «Школа игры на виолончели для начинающих» аккуратно лёг под шатающуюся ножку стола.

Праздник был скучный. Бабушка рассказывала о своих болячках, мать охала и ахала, вспоминала своё посещение районной поликлиники, отец открыл шампанское, разлил его по бокалам присутствующих, но веселее от этого не стало. Чтобы уйти от больничных тем тётя Альбина поинтересовалась как успехи у племянницы, не желает ли она сыграть для присутствующих. Все сидевшие за столом разом замолчали, а Айна обижено заявила: — Я бы давно играла как Наталия Гутман, если бы струны обхватить, как положено, получилось. У меня ручки маленькие, не грабли, а для игры на виолончели нужны большие руки с широкой ладонью и длинными пальцами.