Его невеста

Lola Honey, 2023

У Матильды Витали ужасный день. День начинается с того, что ее похищает с ее паршивой работы единственный мужчина, рядом с которым ей нечего делать. Она ненавидит его с пламенной страстью, пока не перестанет. Спать с Дорианом – это далеко не та пытка, какой она себе представляла.Дориан О'Шонесси хотел Матильду. Вместо того, чтобы искать ее разумным способом, в его голове сформировался темный, развратный план. План погубить ее ради любого другого мужчины.Сможет ли их новообретенная любовь пережить гнев Виталий и О'Шонесси одинаково?Это безопасный, чрезмерный, мрачный роман. Здесь есть похищение и немного секса с ненавистью. Не волнуйтесь, что ненависть превращается в вечную любовь в Его невесте.

ДВА

МАТИЛЬДА ВИТАЛИ

ТРИ ДНЯ СПУСТЯ

Несмотря на то, что мне двадцать четыре, я все еще живу дома, и я ожидаю, что так и будет, пока я не выйду замуж; Я давным-давно дала обещание себе, что не выйду замуж за мужчину в этой жизни. Я хочу нормальной жизни. Я хочу прожить жизнь, в которой получить пулю — не совсем вариант. Не поймите меня неправильно, я знаю, что люди из всех слоев общества имеют возможность получить пулю, но шанс на сто процентов выше, когда вся ваша жизнь вращается вокруг преступления.

Я проспал и теперь опаздываю на свою смену в"Гарем", один из многочисленных клубов моей семьи."Гарем" — это стрип-клуб на Манхэттене. Это высокотехнологичное модное заведение, которое может похвастаться стриптизершами всех форм и размеров. Однако я не стриптизерша. Вот где мой папа подвел черту. Он разрешает мне работать, но строго соблюдает правила. Я работаю барменом с трех до трех каждый день, кроме понедельника. По понедельникам у нас темно. Я закончила колледж за три года по специальности"Изобразительное искусство", но роли на Бродвее для таких пухленьких девушек, как я, редки. Они у меня были, но я всегда хористка или закадычная подруга. Я играю главную женскую роль; я знаю, что я такая. Мне просто нужно найти идеальную роль, чтобы продемонстрировать это. Я также думала о кино и телевидении, но посещение тридцати с лишним ежемесячных прослушиваний приводит в уныние. Я знаю, что должен внести свой вклад, но, боюсь, пришло время отказаться от своих мечтаний. Отсюда и скука. Я умолял своего отца, а затем и своих дядей предоставить мне эту возможность. Им всем была ненавистна мысль о том, что я буду там работать. Я знал, что так и будет. Мой двоюродный брат Альби познакомился там со своей женой Отэм несколько лет назад. Он заставил ее уволиться в ту ночь, когда они встретились. Правила, которые установил для меня мой отец, — это небольшая цена, которую я должен заплатить, чтобы развеять скуку. Я никогда не должен появляться в клубе без моего телохранителя, Терансио. Обычно он наемный убийца, но его жена попросила его отдохнуть от стольких убийств, потому что она беременна. В конце концов, все получилось. Он защищает меня, как будто он мой старший брат, а не работа. Терансио ждет снаружи на подъездной дорожке, когда я наконец появляюсь.

“Ты подходишь к делу слишком близко, Мэтти”, — говорит он, посмеиваясь, когда я сажусь на пассажирское сиденье его внедорожника. “Эта форма — это что-то другое”. Я знаю, что он говорит это больше как брат, чем что-либо еще. Он так сильно любит свою жену; он никогда бы не сбился с пути. Мужчины Виталия, как по крови, так и те, кто присягает нам на верность, — благородные люди, несмотря на то, чем они зарабатывают на жизнь.

“Я знаю. Извините. Я проспала, ” говорю я, пытаясь стянуть шорты с бедер. Обычно я ношу уличную одежду и переодеваюсь в раздевалке клуба, но поскольку я опаздываю, у меня определенно нет на это времени."Гарем" — тематический клуб"Арабские ночи". Моя униформа — фиолетовый, укороченный, пышный прозрачный топ с длинными рукавами и очень, очень, очень короткие пышные шорты того же цвета. Они не оставляют места воображению. Я выгляжу как пухленькая, распутная Белоснежка, притворяющаяся принцессой Жасмин. По крайней мере, я подумала о том, чтобы натянуть длинный кардиган, несмотря на июльскую жару. Я немного стесняюсь, когда я не в клубе. В клубе я всю ночь сижу за стойкой, и атмосфера в клубе на самом деле не оставляет места для застенчивости. Если честно, я преуспеваю в похвалах и комплиментах, которые получаю от клиентов. Это не совсем здорово или вменяемо, но это заставляет меня чувствовать себя хорошо. В клубе Терансио ждет за входной дверью всю ночь. Он знает вышибал, и они не возражают против лишних глаз в заведении. Охрана очень серьезно относится к безопасности девушки.

“Тебя не уволят. Не нужно быть таким измотанным”, — говорит он, выезжая с подъездной дорожки на длинную дорогу из комплекса.

“Я знаю, но Кэти нужно успокоиться”."Гарем" — круглосуточный клуб после коронавируса. Кэти работает барменом с трех утра до трех вечера. Уже четыре десять. Я никогда раньше не опаздывал.

“С ней все будет в порядке. Что за мужчины бывают в стрип-клубе в четыре часа дня?”

“Не самые хорошие”, — отвечаю я, смеясь. По дороге я наношу макияж. Я переигрываю со своим обычным взглядом дымчатых глаз и не могу удержаться от сравнения себя с модной проституткой, которой я бы никогда не стала. Я полностью за то, чтобы женщины делали все, что они хотят или даже должны делать, чтобы выжить, но я все еще девственница. Я твердо намерена дождаться, пока выйду замуж. Даже если я никогда этого не сделаю, я все равно буду так же чист, как в день своего рождения. Мы подъезжаем к клубу, и на парковке всего несколько машин. Я узнаю большинство из них как постоянных посетителей и улыбаюсь. Винни “Кувалда” Локости — отставной капо преступной семьи Десантис. Его отставка два года назад, вероятно, единственное, что спасло его от уничтожения почти со всеми мужчинами в этой организации восемнадцать месяцев назад. Он тоже это знает. Вот почему он проводит почти весь день в гареме. Он пьет и присматривает за девушками. Нетрудно заметить, что он не слишком хорошо с этим справляется. “Возможно, мне придется задержаться допоздна, если Кэти выйдет утром. Хотя, возможно, это Эссенс.

“Я буду ждать у входа, как всегда, Мэтти”.

“Спасибо тебе, Терри!”

“Ты же знаешь, я ненавижу, когда ты меня так называешь, не так ли?”

“Ага. Вот почему я это делаю. Увидимся позже”, — говорю я, выскакивая из клуба. Я вхожу и сразу же начинаю извиняться перед Кэти. Ее непрерывные телефонные звонки были единственным, что разбудило меня. Я проспал оба будильника.

“Без проблем. Я не могу на тебя злиться. Ты — Виталий”.

“Пожалуйста, не думай об этом так, Кэти. Я командный игрок, и я подвел тебя. Это больше не повторится”.

“Не беспокойся об этом, правда. Вот открытые вкладки”, — говорит она, суя мне в руку четыре листка бумаги. “Чувак в углу больше часа потягивал одно и то же пиво”. Я смотрю за угол, на который она указала, но там никого не вижу. Должно быть, он ушел. “И Билли сегодня здесь нет. Он не явился, так что ты знаешь, что Эл уволит его, но это означает, что тебе придется быть самим собой. Я только что поменял бочонки, но не добрался до пустых бутылок. Сегодня вечером три вечеринки, так что, возможно, ты захочешь переодеться до того, как начнется спешка.”

“Спасибо, Кэти”, — говорю я, прикрепляя язычки обратно к маленькой бельевой веревке под стойкой бара. “Я сделаю это сейчас”. Кэти уходит, и я быстро оглядываюсь, чтобы посмотреть, что мне нужно для моей смены.. Она сделала всю подготовительную работу, так что мне не нужно этого делать. Корзина полна, и четыре пустые бутылки из-под ликера нужно выбросить и заменить. Я вытаскиваю мешок для мусора из большой металлической банки под стойкой бара, бросаю в него пустые бутылки, прежде чем завязать его и отнести в мусорный контейнер с задней части клуба. Холодильный ящик для хранения тоже существует, так что я убью двух зайцев одним выстрелом. Я выбрасываю пакет для мусора и вытаскиваю ключи из кармана. Я открываю висячий замок на коробке и вхожу в нее. Она довольно большая для того, чтобы стоять у стены клуба в узком переулке. Она достаточно широкая, чтобы мог проехать городской мусоровоз.

Я достаю с полки бутылки с бурбоном из Кентукки, ирландским виски, ромом и ирландским кремом и балансирую ими в руках, пока запираю висячий замок.

Я пытаюсь развернуться и обнаруживаю, что не могу. Мне на голову набрасывают какую-то темную ткань, и я разворачиваюсь, по крайней мере, я так думаю. Действия, каким бы оно ни было, достаточно, чтобы заставить меня выронить бутылки из рук. Они разбиваются, ударяясь о мои ноги. Дурацкие сандалии, которые на мне, не защищают меня. Такое ощущение, что на моей коже появляются тысячи порезов. Хотя это чертовски больно, я отказываюсь издавать звуки и доставлять этому человеку удовольствие от моей боли.

“Ах, черт”, — произносит мужской голос, прежде чем мои руки оказываются связанными мягкой тканью, и меня поднимают в чьи-то объятия.

Мои чувства переполнены мужественным ароматом Sauvage от Dior.

Я чувствую небольшой укол в руку, а потом я вообще ничего не чувствую.