Противоречия любви

Ka Lip

Дочь цыганского барона, и тот, кто, не задумываясь, разрушил ее жизнь. Криминальный авторитет и цыганка. Судьба столкнула, переплетя их судьбы в неразрешимый клубок противоречий.

Глава 8

Музыка отыграла последний такт, и наступила тишина. Цыганская юбка взлетела, как ворох цветов, и опала вокруг фигурки девушки. Только позвякивание браслетиков на ее руках мелодично разливалось в пространстве переполненного зала.

Минутная пауза, а затем шквал аплодисментов. Все, кто хлопал ей в ладоши, были искренни в своем порыве. Такого танца, такой энергетики здесь никто никогда не видел.

Дара развернулась и направилась сквозь толпу. И только когда ее фигурка исчезла в массе людей и мелькании светомузыки, Гер и Ковало опомнились. Всё это время они как завороженные стояли и смотрели. Ковало был потрясен увиденным. Конечно, как и любой, он видел танец цыган, только здесь было другое. Он ощущал этот танец. Девушка дарила его тем, кто смотрел на нее. Казалось, она околдовала им зрителей.

Пройдя сквозь толпу, которая расступалась перед ней, Дара свернула в первый попавшийся коридор. Она шла, не видя никого и не смотря, куда идет. Дара и сейчас чувствовала на себе его взгляд — взгляд Гера. Он смотрел на нее, пока она танцевала. Она видела его глаза тигра — желтые, с холодным блеском зверя в глубине. Этот зверь пожирал ее, и она физически это ощущала. Всего один раз его взгляд изменился. На долю секунды их глаза встретились, и в глубине его зрачков она увидела себя. В эту секунду Гер стал другим, и ее кровь быстрее побежала по телу. Она чувствовала жар, который охватывает ее. Всего лишь секунда — и Гер опять смотрел на нее с надменной усмешкой на губах. Ей хотелось бежать от его взгляда, хотелось скрыться и успокоить сердце, которое так бешено билось в груди.

Шандор смотрел, как танцевала Дара. Он пожирал ее глазами и хотел лишь одного — чтобы она так танцевала только для него. Обводя взглядом тех, кто стоял вокруг Дары, Шандор увидел Полонского. Он был хорош, надменен и источал власть и силу. Его расстегнутая сверху рубашка, спадающие на глаза пряди волос и легкая небритость удивительно ему шли. Шандор не боялся его, но понимал, что это сильный противник. Только Дара стоит того, чтобы за нее бороться.

Танец Дары завершился шквалом аплодисментов. Видя, что девушка идет сквозь толпу, Шандор пошел за ней.

В полутемном коридоре с мигающими лампочками подсветки Дара остановилась и замерла. Жар внутри не проходил, ее тело горело, как будто и сейчас Полонский смотрел на нее. Резкий рывок — и ее буквально впечатали в стену. Дара вскрикнула, и сразу чужие губы накрыли ее. Только это не были губы Гера. Она забилась в чужих объятиях и стала отталкивать того, кто ее целовал.

Шандор сам отпустил девушку и, усмехаясь, произнес:

— Всегда мечтал об этом, — он провел пальцем по ее губам.

Дара с силой ударила по его руке. Шандор лишь усмехнулся.

— Тебе нужно быть поласковее со мной. Думать о будущем стоит. Или так и будешь у Полонского гостей развлекать?

— Не твое дело!

— Ещё как мое. Твой отец отдал тебя мне. Так что жду, когда надоешь Полонскому — себе тебя заберу. Передо мной плясать будешь.

Услышав это, Дара растерялась. Отец не мог так с ней поступить… Хотя, почему не мог? Ведь она опозорена. Осознание правды накрыло ее с головой, и она прислонилась плечами к стене.

Шандор, видя в ее глазах растерянность от услышанного, опять прикоснулся к ее губам, но сейчас лишь в легком поцелуе, и, сразу отстранившись, пошел по коридору.

С другого конца коридора появился Ковало и его люди.

— Сбежать хотела? — подойдя к ней и нависая над девушкой спросил Ковало.

— В туалет можно?

— Пойдем, провожу.

Дара пошла за Ковало, сзади нее шли еще три его человека. Она вспоминала слова Шандора и понимала, что они убивают ее правдой, которую она не хотела знать.

Хорошо, что в туалет ее пустили одну. Правда, сначала там всё проверил человек Ковало и выставил оттуда двух сильно накрашенных девиц. Только после этого туда зашла Дара. Она долго стояла у раковины, умывая лицо водой и боясь посмотреть на себя в зеркало. Теперь ей даже вернуться было некуда. Вариант с Шандором она вообще не хотела рассматривать. Лучше она отстрижет волосы и навсегда уйдет из табора, став проклятой всеми, и будет просто жить…

Нет, всё это неправильно. Она не хочет всю жизнь быть человеком без семьи, предков, без своих корней. Значит, не надо сдаваться. И тогда Дара подумала о Германе. Не может же в нем не остаться ничего человеческого. А если ей стать чуть поласковее с ним? Может, тогда он даст ей телефон, и она позвонит отцу. Ей очень важно позвонить и всё объяснить папе. Папа выслушает ее и поймет. И главное — она точно узнает, отдал ли он ее Шандору. Шандор лжив, и сейчас она ему не верит. Но только разговор с отцом развеет ее сомнения.

Приняв решение, Дара почувствовала себя намного лучше.

***

Кода Гер понял, что цыганка растворилась в толпе, он пошел к лестнице на второй этаж. Там была VIP-зона и много закрытых комнат. Везде стояла охрана, но перед Гером все расступались и без вопросов пропускали. Подойдя к одной из дверей, Гер лишь бросил на охранника недобрый взгляд, и тот открыл дверь перед ним.

— Заходи, Герман, — произнес вальяжно раскинувшийся на диване мужчина. Он был грузен, и на вид ему было сильно за пятьдесят. По обе стороны от него сидели совсем молоденькие девушки и потягивали из трубочек цветные коктейли.

— Здравствуй, Савелий.

Они обменялись рукопожатиями. Гер сел в кресло напротив.

— Выпьешь со мной? — видя, что Гер утвердительно кивнул, Савелий махнул рукой.

Уже через минуту в комнате появился официант и поставил на невысокий столик бутылку дорогого виски, бокалы и легкие закуски, а также еще два коктейля для девушек.

— Хорошо танцевала твоя цыганка, — отпив из бокала, произнес Савелий, — и пела, кстати, тоже хорошо. Где такую нашел?

— Дочка барона. С ее папой у нас непонятки происходят, вот дочку пока при себе и держу. Оказывается, не зря мой хлеб ест, может еще и гостей развлекать.

— Только не рассказывай мне, что тебе на такую куска хлеба жалко… — Савелий пристально посмотрел на Гера. — Обломать решил, понравилась она тебе.

— Присмирить, — Гер откинулся на спинку дивана, — не поможешь, кстати, ее найти? Боюсь, заблудится у тебя в клубе, дикая же она.

Савелий протянул руку к пульту, и на стене загорелся большой экран плоской панели монитора. Экран был разделен на квадратики, и в них можно было увидеть разные помещения клуба. Савелий нажал на кнопку перемотки назад, и, дойдя до момента, когда цыганка шла через толпу, оставил запись. Потом он увеличил квадратик того коридора, по которому она шла. А далее Гер почувствовал то, что никогда не чувствовал в своей жизни. Это была ревность — необъяснимая, дикая, животная. Он видел, как Дару впечатал в стену высокий красивый парень цыганской внешности, и она с ним целовалась. Бокал в руке у Гера треснул, но он даже не почувствовал боли. Запись была без звука. В комнате, после того как лопнул бокал в его руке, наступила полная тишина. И даже хихикающие девушки присмирели, чувствуя, что им лучше не привлекать к себе внимание.

Савелий с невозмутимым спокойствием долил себе виски и наполнил другой бокал, который протянул Герману. Гер взял бокал и только сейчас заметил, что его правая ладонь вся в крови, порезанная треснувшим стеклом. Он достал платок из кармана и, обмотав вокруг ладони, завязал его на узелок, затянув краешки платка зубами. Затем набрал телефон Ковало.

— Там цыгане в клубе. Увидишь их сам. Поймай их, хорошенько побей, только чтобы я это через камеры видел, и закрой в подвале. Ты ведь не против, Савелий?

Тот лишь безразлично пожал плечами. За столько лет он и не к таким выходкам Германа привык.

— Цыганка где? Приведи мне ее сюда.

***

Шандор почувствовал угрозу спинным мозгом. Его чутье никогда не подводило, поэтому он и считал себя везучим. После страстного поцелуя он, чувствуя недоброе, пошел к машине, набирая номер Рому, чтобы сказать ему, что нужно уезжать.

Они уже сели в машину, когда из клуба выбежали крепкие парни в одинаковых костюмах.

— Жми на газ! — крикнул Шандор.

Их машина стартанула с места. Шандор обернулся и увидел, что его люди успели запрыгнуть во вторую машину, а вот третью окружили.

— Наших бьют, — обернувшись и увидев, что из машины вытаскивают их ребят, сказал Рому.

— Хочешь им помочь? Я остановлю, можешь выйти и вернуться, — безразлично произнес Шандор.

Рому отвернулся и достал сигареты.

— Сами виноваты, живее нужно было в машину садиться, — философски произнес он, закуривая.

О том, что его людей избивают, Шандор забыл уже через несколько минут. Его воспоминания вернулись к Даре. Сладость ее губ он чувствовал и сейчас. Они были мягкими, горячими. Как же он давно хотел поцеловать ее. Только тогда было нельзя. Такое недопустимо с девушкой, а теперь всё можно. Теперь по отношению к Даре у него нет запретов и ограничений. Возбуждение сладко прошло по телу, и ширинка на штанах стала слишком выпуклой.

— Поедим — шлюх сними, — предложил он Рому. Тот повеселел и согласно кивнул.

***

Выйдя из туалета, Дара в сопровождении трех людей Ковало пошла по коридору. Пройдя шумный зал танцпола, где перед ее сопровождающими все расступались, она поднялась за ними по лестнице на второй этаж. Зайдя в комнату, Дара увидела Полонского и незнакомого ей мужчину, с которым были две девушки.

— Здороваться тебя не учили? — сухо сказал Полонский, окидывая ее ледяным взглядом.

Дара опять увидела перед собой прежнего Гера, того, кого она так боялась.

— Здравствуйте, — тихо произнесла она и робко бросила взгляд на незнакомого мужчину.

— Здравствуй, красавица. Хорошо поешь, порадовала меня. Так сейчас уже не поют… с душой. Присаживайся. В ногах правды нет, — Савелий небрежным жестом указал ей на диван напротив себя.

— Мне нельзя сидеть в присутствии мужчин.

Гер и Савелий замерли, осмысливая сказанное. Затем Савелий рассмеялся.

— Герман, поздравляю, ты нашел клад. Чтобы так воспитывали женщин в наше время — я и не знал, — потом он повернулся к Даре. — Присядь, я разрешаю. Ведь ты же должна слушаться старших.

— Да, — кивнула Дара и, неуверенно подойдя к дивану, села на его край.

— Что будешь пить? — Савелий с интересом рассматривал сидящую напротив него девушку. Он видел, что ее красота неискусственная, она действительно была красива природной красотой. — Мои девчонки коктейли предпочитают… может, ликера сладкого хочешь. Или шампанского?

— Можно воды? — Дара опять чувствовала этот жар внутри, ощущая на себе пристальный взгляд Полонского. Она ненавидела себя за это, но ничего не могла поделать. Его присутствие рядом заставляло ее чувствовать огонь внутри себя.

Через минуту в комнате появился официант и принес бутылку минеральной воды без газа. Официант элегантным жестом налил Даре в бокал воды и тихо вышел из комнаты. Всё это время в пространстве висела гнетущая тишина. Даре казалось, что Полонский источает злость и гнев, только она не могла понять — почему. Она и так исполнила все его просьбы. Вырядилась во всё, что он хотел на ней видеть; поехала в клуб; пела и плясала для него, и теперь, нарушая все традиции, даже сидит за одним столом с мужчинами.

Она взяла бокал с водой и стала жадно пить из него, чувствуя, как вода приятно охлаждает.

— Что, поцелуй был настолько сладок? — сухо произнес Гер, смотря, как жадно пьет воду девушка.

Дара замерла и затем медленно поставила бокал на стол. Теперь она поняла, почему Гер источал злость, которую она физически ощущала. Все ее планы на попытку найти с ним контакт, чтобы попросить телефон, рухнули. Шандор так невовремя появился в ее жизни и всё еще больше усложнил, хотя и так всё непросто.

— Он лучше целуется, чем ты, — вырвалось у Дары. Настолько ей обидно стало: она ведь ни в чем не виновата, а всё вот так сложилось, что выхода теперь просто нет. Только эта глупая попытка сделать Геру больнее.

Гер почувствовал неприятный укол от слов девушки, хотя раньше такие слова его вообще не волновали. Но почему-то сейчас его это задело, хотя вида он не подал. Наверное, только Савелий понял это. Слишком хорошо он знал Полонского.

— Мы, пожалуй, пойдем, — сказал Савелий, вставая, — хочу поразвлечься с моими крошками. Да и вам не буду мешать в ваших семейных разборках.

От таких слов Дара вспыхнула, но промолчала. Не в ее воспитании было отвечать грубостью людям старшего возраста.

Гер никак не отреагировал на уход Савелия. Тишину после его ухода нарушил звук мобильного телефона. Поднеся трубку к уху, Гер молча выслушал говорившего, и нажал отбой. Всё это время он прожигал Дару ледяным взглядом.

— Девочка, я не терплю хамства, да еще когда это происходит при моих друзьях. Тебе придется извиниться за свое поведение, — Гер небрежным жестом стряхнул пепел с сигареты в пепельницу. — Итак, давай подумаем, что может компенсировать мне твое поведение… я думаю — хороший отсос.

Дара вспыхнула так, что ей казалось, будто ее уши воспламенились. Что это такое — она знала и видела в кино, и даже это обсуждала с подружками… но сделать такое самой, сделать это Геру.

— Убей меня! Лучше убей — я никогда этого не сделаю!

Дара вскочила с дивана и решительно направилась к двери.

— Тебя я убивать не буду, а вот их буду, причем медленно и долго. И ты будешь смотреть на это.

Дара открыла дверь и уже хотела выйти, не слушая того, что говорил Гер. Но дорогу ей преградили два охранника.

— Верните ее сюда, на диван.

Услышав приказ Полонского, охранники схватил Дару, и даже не чувствуя ее сопротивления, вернули в комнату и посадили на диван продолжая держать.

— Сама сидеть будешь или им держать тебя? — с надменной улыбкой спросил Гер.

— Сама, — Даре было неприятно чувствовать их руки на себе.

Гер кивнул, и охранники вышли из комнаты.

— А теперь давай вместе посмотрим небольшое кино. Возможно, многие из героев этого фильма тебе известны.

Дара непонимающе посмотрела на Гера, а потом перевела взгляд на включившийся экран панели телевизора на стене. Там беззвучно разворачивался сюжет практически боевика. Из машины вытаскивали парней и тащили их в сторону. Это была первая часть сюжета. Потом на экране появилась запись с другой камеры, уже в помещении. Теперь Дара смогла рассмотреть лица тех, кого поймали — это были люди Шандора. Она помнила их, они приезжали к отцу. Пойманных было четверо. Они пытались сопротивляться, но руки у них были связаны за спиной, и попытки были бесполезны. Дальше их начали бить, и хотя звука и не было, но Дара физически ощущала их боль, видя, с какой силой им наносятся удары.

— Хватит, пожалуйста! — она повернулась к Герману, понимая, что не в силах больше смотреть на избиение цыган. И пусть они из другого табора, но они свои, они цыгане.

Герман лишь надменно улыбнулся и опять стряхнул с сигареты пепел.

— Пожалуйста, скажи им, чтобы прекратили.

В порыве эмоций Дара встала и шагнула к ним.

— Ты знаешь, что должна сделать, чтобы попросить меня, — Герман откинулся на спинку дивана и демонстративно широко развел ноги.