Биоритм. Книга 2

Ka Lip

Город, который как древнее чудовище, питающееся судьбами, затаился в ночи и ждёт того, кто покорит его, подчиняя себе. Слабых он пожирает, а сильные правят им.

Глава 3

Дым сигареты растворялся в воздухе. Нукер опять сделал затяжку и выдохнул. Интересно, сколько времени его будет убивать то, что приносит облегчение? Курение отвлекало от мыслей, он пытался заполнить реальность дымом, это помогало не думать о Ясне. Еще его коробило от того, что рыжую он стал называть Ясной. В какой момент в его сознании она из общей массы девушек, обедненных им словом «детка», стала Ясной?

Теперь он курил, убивая себя, хотя это долгая смерть и глупая. Нукер затушил сигарету в хрустальной пепельнице, взял пачку со стола и, скомкав ее, бросил в мусорное ведро. Усмехнулся, это стало его любимым занятием — купить пачку сигарет, закурить, задуматься о том, что даже курение не помогает отвлечься, и потом выбросить пачку сигарет. Замечая за собой эту нездоровую тенденцию, он решил прекратить ее. Единственный способ прекратить — найти Ясну. Конечно, он поручал своим парням ее поиски, и они доложили, что девушка покинула Чакар, а далее ее след затерялся. Нукер не стал давать команду достать ее из-под земли, он сам лично хотел это сделать.

Постукивая ручкой по столу, Нукер смотрел в окна, за ними было солнце. Золотые лучики проникали сквозь неплотно закрытые жалюзи, напоминая рыжие волосы Ясны. Все и везде ему напоминало о ней. Неужели он скучает? Его использовали, обманули, обворовали и бросили. Ручка в его руке сломалась на две половинки. Он встал, злясь на себя. Рыжую нужно найти, и он сделает это, а затем разрядит в нее свой глок, и тогда его жизнь наладится, все в ней будет как прежде, так как его вполне устраивало. Приняв такое решение, он вышел из кабинета, махнув рукой охране, которая последовала за ним. Поиски Ясны Нукер решил начать с ее дома. Где она жила, он помнил, сам привозил ее к дому еще несколько лет назад. Номер квартиры узнать было не проблема. Тогда сейчас он поедет туда, и добром или недобром узнает у ее семьи, куда сбежала их распутная дочка.

Узкая улочка, грязный подъезд, вонючая лестница. Нукер достал из кармана платок и приложил к носу. Он отвык от запаха бедности. Бедность пахнет, бедность можно ощутить по тлетворному запаху нечистот. Люди, живущие в бедности, свыкаются с этим запахом, он пропитывает их жизни, становясь частью их. Нукер смог вырваться из нищеты, а сейчас он возвращался в свое прошлое, которое стерлось в воспоминаниях. Или он так хотел забыть его? Да, хотел забыть и делал все возможное, чтобы изменить свою судьбу. Он боролся, бился на грязных улочках бедного сектора Чакара в кровь, чтобы не быть как все. Все смирились с уготованной им с рождения участью, а он не хотел принимать ее. Он смог вырваться из нищеты, грязи, запаха отходов и стать тем, кем являлся сейчас.

На двери не было номера, но его человек указал на нее, значит, это квартира Ясны. Нукер постучал, дожидаясь, когда ему откроют. Дверь распахнулась. На пороге стояла девчушка с рыжими волосами лет шести.

— Дядя, ты к кому пришел? — сурово спросила она, старательно выговаривая слова.

— Я ищу Ясну, она здесь живет? — он убрал эмоции, от вида копии Ясны в детстве вглубь себя, запечатав их своей ненавистью.

— Она уехала, мы скучаем по ней.

Ответило Нукеру зеркальное отражение девочки, открывшей ему дверь

Близняшки, — пронеслось в его сознании, — наверное, такой Ясна была в детстве — смешной, с веснушками и ворохом рыжих волос. Хотя и сейчас она такая же. Он вспомнил ее после сна — растрепанную, но такую домашнюю. Злясь на себя, Нукер прошел в квартиру. На удивление внутри пахло иначе — вкусным свежеиспеченным хлебом и неповторимым запахом дома. Этот неуловимый запах семейного счастья, он пробивался сквозь бедность обстановки, сквозь обшарпанность мебели и выцветших обоев. Запах дома — это чувство, что мир и любовь обитают в этих стенах.

— Вы кто? — бледная, не очень здорового вида женщина преградила ему путь по узкому коридору, — Девочки! Я же говорила не открывать дверь! — с укором произнесла она.

— Я ищу Ясну, — опять убрав все человеческое в себе, Нукер безразлично смотрел на женщину, — Где она?

— Вы… я, кажется, видела вас… пресса писала, и фотографии… — затараторила женщина, — Ну конечно! Вы же с Арталом всегда!

— Да, я с Арталом. Меня зовут Нукер.

В глазах женщины испуг сменился на восхищение. От этого Нукеру стало мерзко. Он пришел убить ее дочь, то, что это мать Ясны, он и так понял, а она смотрит на него как на божество. Хотя чему удивляться, живя в такой нищете, он для них как небожитель.

Отведя взгляд, Нукер прошел в комнату. Пройдясь по ней, он смотрел на бедную обстановку, которая поражала чистотой, здесь было уютно. Именно уютно душе. Опять злость на то, что ранее неведанные ему чувства вырывались из-под его брони, злило.

Подойдя к столу, он механически стал читать рецепты, лежащие на нем, затем его взгляд упал на коробки с ампулами.

— Винсулизит, — прочел он вслух, — дорогое лекарство. Деньги на него откуда?

— Дочка покупала. Мне так стыдно перед ней, — женщина опустилась на стул, — я же понимала, что нечестным путем она такие деньги добывает, но молчала… если бы не они, — она кивнула на двух девчушек, которые, пройдя в комнату, занялись своими игрушками, — я не позволила бы Ясне, но из-за них я должна жить… Ясна, она такая светлая, добрая. Всегда все семье приносила, сама себе ничего не оставит, все мне отдаст, а как узнала, что я заболела… В общем сгубила я свою дочь… нет мне прощения… только ради них все, — женщина стерла слезы с глаз. — Вы не думайте о Ясне плохо. Она танцевать хотела, мечтала о танце, говорила мне, что хочет в движениях звучание мелодии воплощать. Я не очень все это понимаю, но рада была за дочку, а потом все свалилось — девочки родились, муж на трех работах пропадает, я его и не вижу, и моя болезнь. Ясна изменилась, повзрослела, глаза потухли. Она и оживала только здесь, когда сестричек обнимала, а потом наденет кепку, волосы под нее спрячет, а я то-вижу, как плохо ей, а сделать ничего не могу.

Нукер молчал, он старался не пропускать через себя все, что слышал, но сердце само впитывало сказанные с болью слова. Дышать было тяжело, как будто вся боль невысказанного, передалась ему как груз, который даже он не мог вынести. Как же Ясна его несла? Почему не сказала? Ведь теперь понятно, куда она все деньги тратила, куда бегала каждый день и почему спала с ним. Ради спасенья матери спала. Значит, и все что раньше делала — танцы у шеста, фотографии в журналах и даже Бэрт, как и он — все ради сестричек и семьи.

— Вы знаете, где Ясна? — его голос был также безразличен, хотя держаться уже удавалось с трудом.

— Нет, — женщина всхлипнула, — я пришла и только деньги нашла и записку. Там просто слова, что любит нас. Но я-то понимаю, что дочка прощалась.

— Я должен ей денег, много. Завтра мой человек привезет вам часть моего долга. Так будет продолжаться каждую неделю, и еще, я договорюсь на ваше обследование в клинике, прошу его пройти. Это тоже мой долг перед Ясной.

Только сейчас женщина подняла заплаканные глаза и посмотрела на Нукера. Неужели ей показалось? В его голосе было больше, чем долг перед Ясной, там была забота, любовь. Один из верхушки Артала полюбил Ясну? Хотя сейчас ее больше волновало другое.

— Найдите мою дочку, прошу вас. Я так волнуюсь, чтобы Ясна не наделала глупостей. Она ведь хоть и строит из себя сильную, по сути ребенок, который рано повзрослел. Мне так жаль, что я не смогла оградить ее от жестокости этого мира.

— Я смогу это сделать, поверьте мне.

Выйдя из подъезда дома, который пах бедностью, Нукер остановился. Слишком много всего произошло в эти краткие мгновения. Он так долго был с Ясной, он спал с ней. Они были интимно близки, а оказывается, что даже интимная близость не дает сближения с человеком, если ты не хочешь увидеть его душу. Он ведь не хотел ничего о ней знать. Его устраивала вдруг ставшая красивой рыжая девушка, которая еще со школы пялилась на него. Решив воспользоваться своей властью и ее безвыходным положением, он удовлетворял свои желания. Казалось, все просто и понятно. Только сейчас все выглядит в другом свете — это не Ясна исчадие порока и падения, это он мерзкий ублюдок, принудивший ее к связи. Все это время девушка выживала и спасала семью. Вот истинная Ясна, ту, которую он не знает. Каждый раз, возвращаясь к ее прошлому, он не хотел копаться в причине — почему? Дав самому себе ответ, что причина в деньгах, он успокоил свою совесть. Да, причина в деньгах. Только деньги все используют по-разному, одни для своего блага, а такая, как Ясна, ради спасенья жизни матери, и еще рыженьких сестричек, копий ее.

Возвращаясь в свой дом, Нукер жалел об упущенном времени, но ничего не вернуть. Зато есть возможность исправить. Он найдет Ясну. Пусть ему придется обыскать все города этого мира, он найдет ее, и тогда, смотря в глаза, скажет, что ему неважно ее прошлое, ему важно настоящее и их общее будущее. Теперь он знал, что смысл жить у него есть, только если рядом будет она.

***

Развалившись на диване, Мард, отбросив в сторону темный пиджак и расстегнув верхние пуговицы серой рубашки, смотрел, как стриптизерша исполняет для него приват танец. Еще две девушки в очень откровенных нарядах расположились с двух сторон от него. Они обворожительно улыбались и были готовы на все. Элитный Тэр клуб в самом дорогом седьмом секторе Чакара, здесь отдыхают те, кто может позволить себе сорить деньгами. Для них самые лучшие девушки, самые дорогие напитки и полная вседозволенность всего. Здесь деньги убирают любые нравственные принципы. Отдых от морали. Марду нужен был отдых. Его стало беспокоить в себе тяга к Разии. То, что должно было оставаться лишь бизнесом переросло во влечение. И каждый раз попытка оправдать это влечение прихотью оборачивалась ворохом воспоминаний о ней. Все это его бесило. Он хотел избавиться от ненужной ему зависимости. Разия была в его жизни как наказание. Еще в школе он обломался ее отказом, и помнит презрение в словах и надменность в ее взгляде. Сейчас повелся на спектакль в виде испуга и умелого развода его на деньги. Причем все эти разумные доводы все равно не убирали воспоминания о ней. Мард переключил внимание на танцующую девушку. Та старалась, ее бесстыдные телодвижения должны были вызвать в нем желание. Так всегда было, но после ночи с Разией, он не хотел другую. Он хотел свою жену, как бы абсурдно это ни звучало. Тогда почему сейчас он отказывает себе в удовольствии получить ее? Мард хлопнул рукой по лежащей рядом с ним на кожаном диване папке. Брачный контракт переписан. Все указанные ей условия внесены и все суммы, которые она хотела видеть, его юристы вписали. Вот плата за ее продажные ночи.

Взяв бокал с невысокого столика, он осушил его. Раньше он не любил пить. Спорт, здоровый образ жизни, вот его принципы, только последнее время нервы дают сбой, и в этот вечер он пьян. Алкоголь увеличивает желание, затуманивает рассудок и выводит на поверхность самые низменные инстинкты.

— Малышки, на сегодня вы мне не нужны, — он бросает пачку денег на бордового цвета ковер, смотрит, как девушки кинулись к падающим купюрам и стали их собирать, — у меня есть более элитная шлюха, услугами которой я воспользуюсь, — мысли о том, с каким количеством парней переспала Разия, вызывали прилив агрессии такой силы, что разум уже не воспринимает реальность.

Опираясь на трость с кровавыми глазами ворона, он пошел к выходу. Охрана открывала ему двери и убирала мешающих движению людей. Мард прокручивал в голове не покидающую его мысль о том, что Разия шпионила за ним, она лишь часть плана Галсана по свержению Воронов. Как он мог поверить ей? Алкоголь в крови приумножал обиду, она трансформировалось в злость, злость разливалась по венам желанием обладать. Мужчина показывает свое превосходство над женщиной, подчиняя ее своей воле. Физическая близость, древний акт, закрепляющий главенство того, кто использует тело партнера в получении своего удовольствия. В этом нет любви, это животная страсть, подчинение праву сильного. Вот то, что он сделает с Разией.

***

В Шилизуте Артал был уже неделю. Именно в этом городе Бэрт собирал наемников, тех, кто готов был за деньги встать на сторону Воронов. Артал не хотел думать о сути слова «наемник», он думал о своей цели. Завоевание всех городов была конечная цель, а первостепенная — это город Кирту. Слишком много всего скопилось в этом городе. Правитель Юрен, который объединял вокруг себя силы, готовые противостоять Воронам. В этом городе был Бойнак, Артал уже пожалел, что не убил его. Теперь он получил слишком сильного врага. Жалость к Бойнаку ради Изуми вылилась в политическую конфронтацию. Нельзя личное вмешивать в рациональность поступков. Сделать выводы из своих ошибок и двигаться дальше, но на пути вперед был Кирту. Он так и не смог завоевать этот город. Кирту стал городом призраком, он был так близок, реален и каждый раз исчезал при приближении как мираж.

Пребывание в Шилизуте ему было неприятно. Город ему сразу не понравился. Хотя все повторялось — огромные дома, магистрали, заполненные машинами, жизнь, похожая на муравейник, но все это в слишком жарком климате, где солнце перемешивалось с испарениями, и город наполнялся тяжелым воздухом, который застревал в легких. Хотя смотря на жителей этого мегаполиса, Артал видел, что ко всему можно приспособиться.

Ослабив узел галстука, Артал вдохнул воздух, очищенный кондиционером. Только в помещениях небоскребов можно было находиться. Здесь было комфортно, жалюзи на окнах приглушали свет, а воздух был искусственно охлажден.

— В бедных секторах собралось достаточное количество наемников, чтобы ты, наконец, дал команду убрать правителя этого душного городишки, — Бэрт тоже ощущал себя лучше в помещении.

— У тебя есть гарантия, что после нападения на резиденцию Латара, наемники не пойдут громить город? — Артал знал ответ на этот вопрос, но все же задал его Бэрту.

— Парням нужна разрядка. Я итак их еле сдерживаю все это время. В бедных секторах им нечем развлечься. Дешевые бордели, дешевая выпивка, пойми, они не для этого готовы сражаться ради тебя.

— Они готовы сражаться не ради меня, а ради себя. Бэрт, тебе стоит называть вещи своими именами. Город Шилизут мне нужен, и его правитель Латар должен уступить свое место, мне, но я не хочу выпускать неконтролируемую нами силу. Это приведет к погромам и массовым беспорядкам.

— Да, все будет именно так, но у тебя будет армия, готовая завоевывать новые города. Это мощная сила. Правители других городов уже напряглись из-за происходящего. Они думали обедняться против нас и смогут перекрыть поставки Чакару и другим городам Воронов. — Бэрт усмехнулся, — Мы их просто уничтожим, причем всех. И на примере Шилизута они это увидят.

Артал молчал. Ему не хватало рядом Нукера и Марда. Но они точно бы не подержали все происходящее. И в какой момент их, казалось, общие взгляды стали расходиться? Он и не заметил этого. Ведь еще совсем недавно они были единым целым.

— Мы были стаей Воронов, раньше…

— Что ты сказал? — не совсем понимая, о чем говорит Артал, спросил Бэрт.

— Сегодня ночью я сам возглавлю нападение на резиденцию Латара, а дальше отдам наемникам этот город. Все равно он мне не нравится, — безразлично произнес Артал.

***

Когда Артал вернулся в Чакар, несмотря на усталость, груз которой навалился на плечи, он поехал к Изуми. Она открыла дверь, заспанная в неброском халатике с глазами, в которых он видел любовь.

— Артал, я так волновалась, — она бросилась ему на шею.

Он обнял, и так, не разрывая объятий, они зашли в квартиру. Дверь закрылась. Мир Артала, где было столько жестокости, остался за порогом.

— Пойдем, — чувствуя его усталость, Изуми взяла Артала за руку, — хочешь чаю?

Ничего не хотелось. Артал шел за Изуми. Только она давала силы, и он хотел ее. Остановившись, Артал дернул Изуми на себя. Она не сопротивлялась его объятиям, напору и даже грубости.

Ночная рубашка треснула на плече, Артал не мог уже сдерживать себя. Он брал ее грубо, зная, что делает больно, оставляя на ее нежной коже следы от своих прикосновений. Она отвечала, хотя он видел растерянность в ее взгляде.

— Прости, — после вспышки, которая прошила его тело волной экстаза, он стал приходить в себя, — я не сдержался… не мог, ты даешь мне силы жить.

— Я люблю тебя, — слова Артала залечили боль физическую. Главное, что она смогла дать ему частичку своей души.

Артал поцеловал ее, вкладывая в этот поцелуй все невысказанные слова. Изуми смотрела в глаза любимого, думая о том, что правда в ее жизни не принесет блага. Она сломает Артала и убьет ее. Неужели нужна такая правда? Может правильней жить во лжи? Она ведь лжет ему каждую их встречу, лжет каждую секунду, находясь с ним. Он ищет тех, кто строил заговор против Карадага, он хочет отомстить тем, кто опорочил имя его отца, сделав его предателем, а она молчит, спасая жизнь мамы и свою. Ее любовь построена на обмане, предательстве и лжи.

Как же тяжело смотреть в глаза тому, кого любишь больше жизни.