Экскурсия

Jolly Workaholic, 2022

Короткий рассказ о случайной встрече и внезапно вспыхнувших чувствах незнакомых людей.

— Провожающие, покиньте вагон!

— Возвращайтесь с победой!

Людмила нервно оглянулась на родителя и еле подавила желание плюнуть три раза через левое плечо или по чему-нибудь постучать. Сколько не ругала себя за суеверие, но соблюдая обряды и ритуалы, она получала такое облегчение в минуты волнения, что никак не могла прекратить.

Возбужденные дети всю ночь в поезде галдели и не могли уснуть, и на конкурс хоров автобус привёз их с вокзала уставшими и притихшими. Как бы Людмила их не распевала, дети, обычно бойкие и горластые, стояли истуканами и издавали жалкие плоские звуки. Бедняжки добросовестно открывали рты и вытягивали свои цыплячьи шеи, но, казалось, невидимая вата обложила их связки, и до этого слаженное и радостное единение детских голосов куда-то безвозвратно пропало.

Судьи сидели в центре зала, окружённые со всех сторон пустыми рядами, что-то отмечая в протоколах при свете небольших настольных ламп. По их склоненным сосредоточенным лицам было сложно понять: какую оценку они дадут выступлению. Конферансье радостно объявлял все новых участников, которых было очень много в весенние каникулы, и надежда таяла с каждой секундой. Людмила была удивлена, когда ее вызвали на награждение и пожав руку наградили кубком и дипломом, на котором было указано, что жалкое блеяние ее подопечных удостоено звания лауреата второй степени. Ребята снова воодушевились и стали горластыми и шумными, как всегда.

На следующий день по программе детей везли экскурсию в Выборг. Дорога предстояла не близкая и Людмила сложила в сумку карамель и бутерброды для детей, и с одним из солистов — мальчиком лет тринадцати донесла до экскурсионного автобуса пакеты с питьевой водой в маленьких бутылочках.

Серебристый автобус уже ждал на гостиничной парковке. В нем сидел Водитель в белой рубашке и галстуке, и рядом с ним стоял, и читал что-то в телефоне высокий худощавый мужчина в красной куртке. Лет сорока с немного поседевшими волосами, он выглядел законсервированным на веки в этом возрасте. Длинные волосы прямым пробором спадали вдоль правильного лица, и светлые глаза, посмотрели на Людмилу ласково и насмешливо, кольнув взглядом прямо в сердце.

Автобус плавно выехал и поставленным голосом экскурсовод начал говорить в маленький микрофон, предлагая посмотреть то в одну сторону, то в другую на какие-то, ему одному видимые, достопримечательности. Пасмурный день и тревоги предыдущего дня утомили детей, и многие тихо дремали, предварительно подъев все захваченные с собой припасы. Людмила от нечего делать стала прислушиваться к экскурсоводу. Много километров он говорил только для неё одной, изредка ловя ее взгляд для того, что бы убедиться, что она ещё слушает его.

— В Питере иногда первоклассники заинтересованнее Ваших орлов слушают. Или с какими птицами их сравнивать? Вероятно, с певчими, раз это хор? — Не удержался и прокомментировал экскурсовод поездку, когда автобус остановился.

— Устали от подготовки и конкурса. Они очень загружены в музыкальной школе, поэтому не очень эрудированны. — Начала оправдываться Людмила. Она говорила правду: многие ребята, кроме пения, обучались игре на инструментах и тратили на это очень много времени.

Сначала автобус привёз пассажиров в кафе и началась обычная суета с раздеванием, забытием номерков, потерей вещей и обязательным мытьём рук, которого дети старались избежать, как черти святой воды. Рассадив всех, Людмила, как всегда, столкнулась, с нытьем и капризами. Дети хотели сладости и фастфуд, и фыркали на комплексный обед, но неожиданно экскурсовод сказал ей на ухо: « Отдохните немного, девушка». И он, действительно, несколькими словами убедил детей пообедать, и они ему легко подчинились. Это было какое-то чудо, потому что обычно ребята предпочитали накупить сладостей по пути и набить ими живот, пока родителей не было поблизости. Людмила, действительно, впервые спокойно расслабилась в поездке и, за много дней, наслаждалась покоем и неплохим обедом. Пасмурное небо смотрелось в воды залива за окном, и отсутствие большого числа прохожих навеивало мысли о заброшенных городах и необитаемых островах.

— Как Вам это удалось?

— Кормить животное проще, чем учить. Тут мы рука об руку с природой. — Посмотрел он на неё с прежней ласковой насмешкой.

Экскурсия заканчивалась возле замка и все хотели пойти за сувенирами в магазины на Крепостной, но экскурсовод предложил не спешить, и провёл их узкими удочками куда-то в сторону от замка. И таки привёл к очень темной лавочке посередине улицы, с одной стороны состоявшей из сплошного желтого забора. Людмила в восхищении остановилась перед большими стендами, обтянутыми бархатом, где были выставлены серебряные украшения. Все вместе они были прекрасны как коллекция, но невозможно было выбрать то самое-единственное. Дети оказались более решительны и быстро приобрели себе подарки. Людмила, то уже протягивала руку, то снова начинала сомневаться. Ребята потихоньку начали проявлять нетерпение, когда рядом с ней деликатно возник экскурсовод, в его поднятой руке на цепочке висела маленькая подвеска. Она была идеальна, Людмила с радостью приняла ее и сразу одела. Изделие было восхитительно: и размер, и лаконичная форма, и стилистика были вне времени, и все вместе гордо несли отпечаток чьего-то утончённого вкуса.

На обратной дороге, водитель включил детям мультфильмы и наконец-то взрослым можно было спокойно поговорить, без посторонних ушей и нескончаемых назойливых вопросов.

— Какая интересная экскурсия! Вы может где-то в соцсетях ведёте блог? Очень хочется ещё насладиться стройным течением Ваших мыслей.

— Да наслаждайтесь сколько угодно, на фейсбуке можно. Илья. — Представился он и протянул руку.

— Людмила. — Не сдержав улыбки ответила она, непроизвольно поправляя волосы и почтительно пожимая его сильную сухую ладонь.

— Милая людям. — Засияла улыбка в ответ.

— Не так Вы хорошо меня знаете, что бы так хорошо говорить.

— Уповаю на развитую интуицию.

С ним было так просто говорить и так легко смеяться. Людмила впервые за свои 35 лет почувствовала такое с незнакомым человеком. Общение с другими всегда начиналось с неловкости и заканчивалось разочарованием. Здесь же неожиданные словесные обороты и оригинальные шутки сыпались как из рога изобилия. Было так лестно, что он щедро растрачивает то, чем многих природа наделила очень скупо на то, что бы обаять всего одну женщину.

— Вот и приехали. Я ещё с Вами не наговорилась. — С настоящим сожалением сказала Людмила.

— А Вы ещё приезжайте! — Ответил Илья.

— Как я смогу с Вами связаться?

— По телефону или соцсетям. — После секундного размышления ответил он, но она заметила заминку, и ощутила острый стыд. Навязываться было не в ее обычаях, только позднее, вечером в гостинице она очень порадовалась своей решительности. Ещё долго в дороге, и даже дома удивлялась этому чувству, что так легко удалось урвать что-то ценное у жизни, тиская в руках заветную визитку.

Дома покатились, догоняя друг друга суетливые дни: уроки в музыкальной школе, занятия в качестве репетира. Каждый вечер мать и сын ждали ее, как прислугу, совершенно не пытаясь самостоятельно делать что-то по дому, и она отрабатывала вторую смену, еле держась на ногах, после основной работы и многочасовых скитаний по домам учеников на общественном транспорте. Бесконечные организационные моменты в школе, бытовые проблемы и подготовка к урокам опустошали каждый день без остатка. Через неделю поездка казалась такой далекой.

До экзаменов у детей оставалось всего ничего, когда Людмилу разнёс на педсовете директор школы — Владимир Аркадьевич. Начал он с устаревшего репертуара, а потом договорился и до низкой вовлечённости, и неумения работать с детьми. Людмила как всегда проглотила обиду.

Что бы отдышаться от перенесённого унижения и не нести дурное настроение домой родным, Людмила зашла в кофейню по пути домой. Она взяла исполинский стакан с капучино и не знала куда упереть глаза в тесном помещении, пока он остывает. Кругом сидели совсем юные ребята, и ей стало неуютно, не только от своего взрослого вида и слишком «учительской» одежды, но и от странного чувства изоляции. Даже если бы у неё внезапно начался инсульт, к кому-то из этой модной молодёжи обратиться было немыслимо.

Людмила достала телефон, и неожиданно для себя кинула « Привет», на заветный номер. Она уже занесла трясущуюся руку над экраном, что бы стереть сообщение, но было поздно: Илья прочитал и начал печатать.

« Как сладко знать,

Что не забыт поныне»

« Откуда это? Я же музыке всю жизнь обучалась, а не литературе.»

« Да плету, первое, что на ум придёт. Слёг с ОРЗ. От липового чая настроение мелодраматическое»

« Что-то серьёзное?» — переполошилась Людмила.

« Пустяки: больше ипохондрия, чем инфлюэнца».

Она уже заволновалась, и представила его умирающим.

« Жаль, что я далеко. Хоть лекарств бы принесла.»

« Да, в такие моменты, действительно, жаль».

« Есть кому позаботиться, если разболеетесь?»

« Нет, но я справлюсь.»

После этого, он отключился и весь вечер не писал. Но узнав, что Илья живет один, Людмила воодушевилась и осмелела.

На следующий день утром в коридоре возле ее класса встретился Владимир Аркадьевич. Он внимательно что-то читал на стенде у малого зала, где уже собрались дети на урок. Дорогая матовость костюма оттенял маслянистое сияние его большой лысины.

— Что-то учащиеся раньше учителя приходят! — Безапелляционно начал он ее отчитывать, даже не считая нужным поздороваться.

— Значит очень мои уроки очень нравятся. — Весело прировала она.

Он нахмурил мохнатые брови и зашагал от неё по коридору. Дети не поняли содержание разговора, но уловили напряжение, исходившее от взрослых. Они испугались и, внезапно, перестали шалить. Этот класс ещё никогда не занимался с такой самоотдачей: по всей школе разносилось слаженное, как дыхание одной грудной клетки, пение.

« Как самочувствие?» — Решила она вознаградить себя к вечеру за ударный труд, после четырёх учеников по сольфеджио. Многие родители отдавали детей в музыкальную школу для «общего развития», и им приходилось брать дополнительные уроки, что бы хоть как-то справляться с программой. Это были самые сложные ученики: без любви к музыке и редко с слухом. Работа с ними выматывала не только сложностью, но и бессмысленностью этих огромных усилий.

« Вашими молитвами» — Незамедлительно прилетел ответ.

« Чем заняты?»

« Изучаю подкасты, но, похоже, как образовательный ресурс, их рассматривать не стоит. А Вы как?»

Людмиле хотелось рассказать что-то о прошедшем дне и ее маленькой победе, но нужно было слишком долго писать о давнем конфликте с директором и о том, как он пытается отдать ее часы другой преподавательнице-своей любовнице. Объяснять все это было слишком долго и неинтересно, и она по боялась наскучить ему. Да и победа была больше над собой, чем над кем

–то: наконец-то она смогла хоть что-то возразить на безосновательные обвинения. Не в состоянии придумать, что сказать, она нашла в интернете понравившуюся когда-то запись дуэта двух виолончелей и отправила Илье ролик. Немка-блондинка и хрупая сосредоточенная китаянка были так погружены в тягучую мелодию, что их лица были отрешены от мира, как у христианских мучеников на старых полотнах. Оба инструмента жаловались, то вместе, то поочередно на какую-то общую потерю, и тяжкое ее осознание, то, воодушевляясь, находили какой-то новый смысл в своей боли. Людмиле чудились в этом опусе сложные и разнообразные шифры мыслей, непостижимых, но внушающих трепет и восхищение перед титанической работой человеческого разума, как философский трактат на незнакомом языке.

Он ответил не сразу: « Неожиданно и незаслуженно: получил истинное наслаждение». Людмилу захлестнула волна радости оттого, что удалось донести ему свои эмоции на таком расстоянии. « Все-таки угадала: родная душа. Надо же как случайно встретились.» — Задыхаясь от восторга и мучимая сердцебиением неслась она с одной подработки на другую. Дети легко заражались ее новым юным энтузиазмом, радостно шли на ее занятия, и весело и смотрели прямо в глаза, когда отвечали урок. Каждое слово от Ильи наполняло жизнь новым смыслом и светом. Он писал каждый день, никогда не здороваясь, а как-будто продолжая один и тот же долгий разговор. Никогда не обсуждал бытовые проблемы или события, казалось мысли его возникали где-то в безвоздушном пространстве и всегда преследовали цель обобщить как можно больше разных знаний и наблюдений. Людмила поражалась, что его рассуждения, иногда достойные места в учебнике по философии чередовались с самыми наивными заблуждениями, более подходившими подростку. Но она находила эти переходы очаровательными, и бесконечно представляла его лицо в обрамлении длинных волос, склонившееся над экраном. Хотелось горячо благодарить Илью за каждое сообщение.

Конец ознакомительного фрагмента.