Интервью после

Iris Smile, 2019

Городская новелла о любви, перемещениях во времени. Три главных героя. Все имена – выдумка автора.

Глава 3 Браннен

Ральф дал Маргарет несколько минут для отдыха, не спрашивая больше ни о чем, не задавая лишних вопросов и стараясь даже не смотреть на нее. Всегда нужны эти несколько минут, как запасной вариант и возможность передумать. Он не верил ни единому слову девушки, тем более ни секунды не сомневался в том, что она могла быть больна. Инспектор подозревал, что Маргарет симулирует, или просто пытается отвлечь его от самого главного. От того, ради чего он пришел к ней. «Одно из двух, — думал он, делая вид, что рассматривает книги на полках, — она уже все знает и скрывает, или пытается выведать у меня, где Стив».

— Я почти не помню родителей, — наконец начала Маргарет. Наша немногочисленная волчья стая жила на одном из северных побережий Гренландии, спрятанном от человеческих глаз среди огромных скал и утесов. По льду, покрывавшему океан, можно было добраться до соседних островов, что мы часто и делали, когда у нас заканчивалась запасы мяса, а охотиться было не на кого. Мы перебирались с одного места на другое, теряя своих сородичей и безжалостно расправляясь с добычей, которая попадалась нам на пути. Вернее охотились мои родители, я была слишком мала и труслива. Когда они переносили меня за загривок, пробираясь в ущелье, я крепко зажмуривала глаза, настолько страшно мне было смотреть вниз. И наоборот любовалась замерзшей водой, когда они осторожно скользили по толстому льду. Я до сих пор помню, как у меня перехватывало дыхание, когда они неслись по снежному полю все быстрее и быстрее. Их шкуры была гораздо теплее, моей, поэтому я мерзла больше. Зато очень быстро отогревалась на их груди, когда они отдыхали, находя теплые места в скалах, или в чужих жилищах, в которые они бесцеремонно вторгались. Волков боялись почти все, даже белые медведи, которых я видела несколько раз издалека. Некоторые звери, гораздо сильнее, избегали встречи с нами. Стая была небольшая, но сильная. В те времена, охотники еще не дошли до наших земель, поэтому бороться с людьми нам не пришлось. Зато я рано почувствовала боль от чужих клыков и когтей, после которых оставались шрамы.

Я до сих пор помню вкус оленины, такой нежный и пряный, почти сладкий и пьянящий, приправленный кровью и страхом, который оставался в глазах убитого животного. Убивать не так страшно, на самом деле. Страшнее защищаться, особенно, когда силы не равны. Когда я повзрослела, мне нравилось охотиться, но это было чуть позже и моих родителей уже не было рядом.

— А первую свою добычу вы помните? — сохраняя невозмутимый вид, спросил Ральф.

— Конечно, — серьезно ответила Маргарет. — Заяц, очень большой, я сама выследила его по следам на снегу, а потом долго ждала, когда он выйдет из своей норы. Это было ни с чем несравнимое наслаждение вцепиться в его горло, такое мягкое и податливое.

— Но повторяю, моя охота началась чуть позже, — спокойно продолжила Маргарет. — Как я уже говорила, равных нам не было на всем побережье, пока не появились волки-чужаки, как мы их называли. Их было гораздо больше нас. Мы слишком поздно поняли, что они намного сильнее. Я никогда не видела волков такого огромного размера. Их черная как сажа шерсть отливала дымчатым блеском, и издалека казалось, что по белому снегу передвигается туман, или густой дым. Огромные, кровожадные и жестокие они уничтожали почти все живое, что попадалось им на пути. Убивали без причины и даже не из-за голода. Они напали на нас рано утром, полусонных и уставших, после ночной охоты. Это была ужасная схватка, когда всюду слышалось глухое и раскатистое рычание, скрежет зубов, истошный вой и стоны. Снег сначала покраснел, а потом почернел от крови. Мои родители отбивались до последнего, прикрывая меня, испуганную и не понимающую, что происходит. Страх сковал все мое тело, лапы не слушались, возможно, не только от ужаса, но и от холода. Я уже слышала тяжелое смрадное дыхание совсем близко и пятилась назад, даже не пытаясь бежать. Я снова зажмурила глаза, понимая, что мне осталось не долго. Два огромных зверя были совсем близко, их глаза светились как горящие угольки, а внутри зрачка плясали красные полоски, похожие на огонь. В эти минуты я четко знала, как выглядит смерть. Мое тело оцепенело окончательно от холода и ужаса, и я позабыла все советы, которые когда-то давали мне старшие волки.

В этот самый момент я услышала, что кто-то несется сзади, очень быстро, как вихрь и ураган, но гораздо быстрее. Я уже не знала чего мне бояться больше, того зверя, который бежал сзади, или тех, кто стоял прямо передо мной. Зверь перепрыгнул через меня и, оскалившись, преградил путь ко мне. Теперь я увидела, что это был тоже волк, но совсем не похожий на нашу стаю, или тех убийц, которые уничтожили всю мою семью и пытались загрызть меня. Волк был темно-рыжий, почти медный, с огромными лапами и раскосыми рыжими глазами, напоминающими два полумесяца. По размеру он был меньше нападающих волков, но двигался гораздо быстрее, не давая противнику время опомниться. Я до сих пор помню, как они дрались, разрывая друг другу бока когтями и прокусывая шкуры острыми клыками. Один из волков, пытался ухватить рыжего за шею и подбирался сбоку. Другой, ощенившись от ненависти и нетерпения, прижимал его к скале, пытаясь запрыгнуть на спину. Но мой неожиданный спаситель ловко уворачивался от ударов. Он прыгал из стороны в сторону, то набрасываясь на противника, то ловко отбегая назад, нанося удар за ударом своими сильными лапами. Его удивительная скорость и высокие прыжки отвлекали и злили нападающих еще больше. Главным преимуществом рыжего были длинные лапы с острыми когтями, которые помогали ему с легкостью разрывать шкуру противника. Одному он уже повредил глаз, и тот со стоном пытался запрыгнуть на него, чтобы вцепиться покрепче. У другого тоже заканчивались силы. Пару раз волки-убийцы делали попытку добраться до меня, но рыжий оказывался быстрее и снова преграждал им дорогу. Потом, перепрыгнув через них, он стал убегать, огибая скалу и уводя своих преследователей от места, где я, дрожа от страха и ужаса, наблюдала за кровавым поединком.

Бежать мне было некуда, поэтому зарывшись в снег, я сидела и ждала. По стонам было трудно понять, кто выйдет победителем и сколько мне осталось жить. Неожиданно все стихло и я, напрягая слух, пыталась понять, кто из троих победил, чего мне ждать, к чему готовиться. Я боялась выглянуть из снежного сугроба, в который зарылась, пытаясь согреться. Потом я почувствовала, что чья-то лапа осторожно убирает снег с моей шерсти, а чуть позже увидела два рыжих глаза прямо над моей головой. Два внимательных, напряженных и светящихся в темноте глаза, которые рассматривали меня.

Голос Маргарет, дрожащий вот волнения, становился опять уверенным и спокойным.

— Так, лишившись родителей, я нашла друга и того, кто научил меня всему. Выживать, не бояться и не выть на луну по пустякам. Браннен не боялся ничего и никого. Ни диких зверей, ни снежных духов, которые не раз преследовали нас. Я чувствовала себя в безопасности с ним почти всегда, даже в моменты, когда казалось, что мы уже не выживем.

— Браннен? — переспросил Ральф. — А как вы разговаривали? — Ральфу было действительно интересно, как она ответит.

— Волки не разговаривают, — Маргарет глухо засмеялась. Возможно я и сумасшедшая, но знаю точно, что волки не разговаривают. У них есть свой язык. А еще они иногда могут читать по глазам. Правда, первое время мне было очень трудно привыкать к глазам Браннена, тем более смотреть в них. Он мог, не мигая смотреть на меня, в самые неподходящие минуты, то рассматривая, то скаля зубы, как будто хотел напасть на меня. Трудно было понять, что он думает, и что последует за этим. Но со временем я научилась доверять ему и выдерживать взгляд его глаз-полумесяцев. Он был очень красив. Особенно в те спокойные минуты, когда в его зрачках поселялось удовольствие и покой. Они то расширялись, то суживались, а дыхание становилось спокойным и безмятежным. Браннен мог быть ручным, или казаться ручным, особенно когда отдыхал. В эти минуты он позволял мне приблизиться к себе и уткнуться в шею. Я чувствовала запах дыма и соленого моря, исходящего от его блестящей на солнце шкуре.

Мне нравилось любоваться изгибом его шеи, такой сильной и манящей меня чуть позже, когда я повзрослела и смотрела на него уже не глазами маленькой волчицы. Я восхищалась той грациозностью, с которой он не спеша передвигался. Той легкостью, с которой он мог преодолевать любые препятствия и той удивительной скоростью, которой я так и не смогла научиться.

По дороге нам иногда попадались стаи волков, которые были готовы принять нас. Но Браннен хотел оставаться одиночкой.

— А как же вы? — Ральф каждый раз ругал себя, что прерывал рассказ Маргарет, но не мог сдержаться.

— Даже с волчицей можно быть одиночкой. А я в то время была еще мала, многого не понимала. В тот день, когда он спас меня, я почти не спала, хоть и чувствовала, что бояться не стоит. Но я тосковала без родителей и скулила всю дорогу, пока мы шли к его логову в огромной пещере. Он даже не смотрел в мою сторону, но шел помедленнее, давая мне возможность успеть за ним.

Маргарет снова замолчала, закрыв глаза. Ральф подумал, что на этом рассказ закончится, но ошибался.

— Когда он злился, я по-настоящему боялась его, — продолжила она через несколько минут. — Пару раз он кусал меня, очень больно, но не до крови. Это часто приводило меня в чувство и отгоняло страх, который преследовал меня долгое время. Особенно, когда нам приходилось перепрыгивать через ущелья и обрывы. Но не укусов я боялась больше всего, а его насмешек и сомнений, что из меня может получиться настоящий волк. Мне нравилось охотиться на зайцев, а Браннену не нравилось заячье мясо и мое желание выполнять самые легкие задания. Поэтому, когда я чуть подросла, он взял меня на охоту на оленя. Есть мясо трусливого зайца — было не для него. Он хотел настоящего зверя, с которым можно было сразиться и победить. Мы долго бродили в поисках, пока он не почувствовали запах добычи. Движения Браннена стали не слышными, а прикрытые глаза были похожи на две иглы, готовые ужалить в любую минуту. Он шел впереди. Я, стараясь не шуметь, шла сзади. Олень был очень крупный, в два раза больше тех, на которых охотились мои родители. Он, кажется, тоже почувствовал запах угрозы, поэтому стоял в отдалении, не шевелясь и прислушиваясь к любому шороху. Браннен обошел его и медленно продвигался сбоку, осторожно обходя снежные сугробы и заледеневшие камни. Я знала, что лучший прыжок — этот тот, который позволяет тебе вцепиться в горло противника. У меня уже были острые клыки и крепкие когти, чтобы вцепиться в добычу и разорвать ее на части.

В тот день мне хотелось удивить Браннена и прыгнуть первой. Я слишком переоценила свои силы и недооценила волнение, которое так мешало мне. И еще страх, он теплился во мне, не давая покоя ни днем, ни ночью, напоминая о гибели моей стаи. Я обошла оленя, пытаясь выбрать место поудобнее. В тот момент, я даже не предполагала, что подвергаю опасности не только себя, но и своего друга, который ничего не подозревая, пробирался к оленю с противоположной стороны. То ли волнение сказалось, то ли моя неопытность, но олень услышал именно меня и его горящие от испуга глаза сразу нашли меня, прячущейся за огромным камнем. В этот момент меня увидел и Браннен, быстро поняв, что я решила опередить его. Я прыгнула, почти допрыгнув до спины оленя, который с отчаяньем раненного зверя, стал стряхивать меня, пытаясь сбросить на землю. Мне трудно было держаться когтями за его гладкую, почти без шерсти шкуру. В какой-то момент, я ослабла, и он сбросил меня через голову, прямо перед собой и его острыми черными копытами. Оставались считанные секунды и он, сначала попятившись назад, уже был готов затоптать меня. Этих несколько секунд были достаточны для Браннена, чтобы схватить меня за загривок и успеть отбросить в сторону. Олень не успел ударить меня, но Браннену достался сильный удар прямо в живот и он упал на спину. Я понимала, что еще мгновение и олень затопчет его. Забыв про страхи и боль, я снова прыгнула. Злость и страх за любимого друга делали меня сильнее. В этот раз я прыгнула с нужной стороны и вцепилась ему в горло. Оно не было таким мягким и податливым, как у зайца. Мне понадобилось некоторое время, чтобы прокусить его. Моей ненависти и голода оказалось достаточно. Спустя некоторое время олень опустился сначала на колени, а потом окровавленный завалился на бок. Он так вкусно пах кровью и свежим мясом, что у меня закружилась голова. Но забыв о голоде, я подбежала к Браннену.

Маргарет засмеялась, а Ральфу показалось, что зрачки девушки сузились, напоминая зрачки волка.

— Он выжил? — спросил он.

— Конечно, и больно укусил меня за плечо. На этом месте у меня до сих пор шрам, — добавила она. — Хотите посмотреть? Шрам чуть ниже, на правом плече.

Ральф, отшатнувшись, запротестовал, но девушка быстро расстегнула кофточку и оголила правое плечо. Ральф действительно увидел шрам, похожий на укус животного с большими и острыми клыками.

— Мне было больно. Больно и обидно. Он даже не дал мне притронуться к оленю, хотя я была голодна и устала не меньше, чем он, — почти обиженно рассказывала она. — Одного случая было достаточно для меня, чтобы понять, что первый и решающий прыжок был его и только потом мой. Я подрастала, становилась сильнее, перенимая все привычки и уроки Браннена, следуя за ним его тенью и с каждым днем привыкая к нему все больше и больше. Но со временем мне хотелось уже не только друга. Я хотела большего.

Ральф засмеялся.

— Только не говорите, что вы не нравились вашему волку, — заметил он. — Уверен, что вы были красивой волчицей.

Маргарет смущенно улыбнулась.

— Пару раз ночью, когда он спал, я тихонько приближалась к нему, но у него был чуткий сон, а просыпаясь, он отгонял меня, сначала оскалившись, а потом насмешливо смотря в мои глаза. Так продолжалась несколько месяцев. Все мои попытки были напрасными, он отгонял меня, и мне было страшно. До тех пор, пока я забыла страх и…

–…стыд? — понимающе сказал Ральф.

Девушка кивнула головой.

— и стыд, — согласилась она. — Но его не должно быть, когда по-настоящему любишь. У меня кружилась голова не от страха, а от желания. В глазах Браннена я видела уже не злость. Сначала было удивление, а потом удовольствие. Волки — не люди, не задумываются о последствиях и почти не взвешивают"за", или"против". И если решают быть вместе, то не сомневаются друг в друге. Мне уже не хотелось в другую стаю, хотелось быть только с ним. Навсегда, прислушиваясь к его дыханию и ритму его сердца.

Лицо Маргарет становилось все грустнее.

— Остается совсем немного, и я закончу свой рассказ, — тихо сказала она, снова опустив голову.

— Только не говорите, что он ушел, — удивился Ральф.

— Ушел. Но по-другому. Навсегда, — устало рассказывала Маргарет. — Даже у самого сильного и бесстрашного волка в какой-то момент могут закончиться силы. А в тех местах, где мы жили, приходилось бороться за жизнь каждый день, из года в год. Но страшнее, когда на тебя нападают такие же волки, как ты. Только их больше и они безжалостнее. Нам приходилось вступать в схватку с волками. Были те, которые в сезон голода на побережье выслеживали своих. Они знали, что нас только двое и напали. Их было слишком много, даже для Браннена, который мог убежать, но у меня уже не было сил. Я задыхалась, окровавленная и ослабленная, пока он снова и снова, преграждая путь передо мной, не дрался с теми, кто пришел уничтожить нас. Он не давал им приблизиться ко мне, как в первый раз. А я уже не могла ему помочь. На некоторое время нам удалось убежать от них и спрятаться в горах, но мы видели, что к ним присоединились другие волки и они знают, где нас искать.

Конец ознакомительного фрагмента.