Дом злых ведьм с холма. Том I.

Irin Joki, 2022

Как это прекрасно получить в наследство фамильный особняк некогда великого и богатого клана Альдофин! Тихий и уютный островок спокойствия, расположенный недалеко от столицы мира – самая заветная мечта Милона Альдофин, осиротевшего и единственного представителя своего рода. Однако, по прибытию его ждет не очень приятный сюрприз – в его доме уже живут какие-то «злые ведьмы», и все что остается несчастному Милону, это постараться избавится от незваных гостей в ближайшие недели, пока не прибудет его невеста. Тем временем в пригороде происходят загадочные нападения на местных жителей, а в стране царит вампирский культ. Чем же закончится ожесточенная борьба Милона и сможет ли он отвоевать свой дом?

Глава III «Охота на принца объявляется открытой».

1.

Впервые в своей жизни мне не хотелось просыпаться в этом бренном мире. Но вот я открыл глаза и, к сожалению, вновь узрел перед собою все ту же комнатушку со скудной обстановкой и услышал все те же крики и возгласы своих драгоценных кузин. Они, в который бесконечный раз о чем-то отчаянно спорили и что примечательно — мне совершенно не хотелось знать сути всей проблемы.

Я, собрав остаток терпения, поднял свое несчастное и усталое тельце с кровати и принялся за водные процедуры. Пока я умывался, перед моими глазами так и стояло обескураженное лицо господина Натаниэля в тот момент, когда Роберта так жестоко и унизительно отвергла его милые ухаживания.

— Вот же строптивая упрямица! — крикнул я, расплескивая воду в тазу, и капли беспомощно отлетели, забрызгав мое опустошенное отражение в зеркале.

Гнев обуял меня — отчаяние дополняло этот неприятный привкус горечи. Ни за что мне теперь не сыскать ей жениха, и если эта цепочка не сдвинется с места, то остальные сестрицы застрянут в пожизненной очереди. Может, где-то поблизости найдется семья с таким же набором бестолковых сыновей, и все мы на радостях сыграем одну общую свадьбу? Богини, что за бред атакует мои мысли?

Еще и тетушка взъелась на меня ни с того ни с сего! Она меня в чем-то подозревает? У них с кузиной Скарлетт это семейное? Что за дьявол?!

Ах да…. Они же неродные… как и с Рири. Теперь эта привлекательная мысль сведет меня с ума.

За столом я сидел в гробовом молчании, выражая, таким образом, всем и каждому свою скорбь по утраченной партии Роберты. Но сестрицы вовсе не обладали той чуткостью, которая по обыкновению свойственна представительницам их пола, поэтому, совершенно не обращая на мое настроение никакого внимания, они с живостью продолжали начатую перепалку.

— Как ты могла?! Как ты посмела?! — кричала Франческа, воинственно растопырив руки и оперевшись ими о край стола. Она рассвирепело швырялась всем, что попадалось ей под руку в несчастную Роберту, которая только и успевала отбиваться от несправедливых нападок сестры, не забывая при этом сохранять лицо.

Я стал невольно вслушиваться в суть их милой беседы, пожевывая тосты с привычно флегматичным видом. Я содрогался при мысли о том, что подобное поведение уже не стало чем-то поистине возмутительным для меня и что я — вот кошмар — привык.

— Это тебя не касается, — зло отрезала Роберта, — не лезь не в свое дело!

Мимо меня пролетела корзинка с хлебом. Что ж, полагаю, бутерброды с маслом на сегодня отменяются. Да кто ж их так едой научил разбрасываться?! Что за неуважение?!

— Ах, меня это не касается?! — фыркнула Франческа, страшно выпучив глаза. Она настолько была возмущена, что ей все сложнее становилось подбирать слова. — Я, к твоему сведению, твоя сестра! И пока ты сидишь в девках, мне за своего принца замуж не выйти! Своим скверным характером, Роберта, ты задерживаешь и подводишь нас! А я ведь следующая на очереди!

— Принц? — язвительно усмехнулась девушка в ответ, — может, следует его сначала найти, потом замуж за него собираться? Или ты за ним с утра в магазин сходила?

Стоит отметить, что тетушка Филиция присутствовала при всем при этом безобразии, по обыкновению заняв свое излюбленное место во главе стола. Она, не изменяя своим привычкам, читала газету с весьма равнодушным видом, намеренно не принимая никакого участия в ссоре своих прелестных дочурок. Бокал ее был наполнен свежей кровью, домашнее платье ее не выражало и намека на вчерашние помпезность и величие. Но черт! Все же глаз от нее оторвать было делом сложным — что за колдовство?!

Филиппа тем временем слушала сестер с предельным вниманием и спокойствием. Русланчик, прижавшись всем худеньким тельцем к матери, испуганно выглядывал, словно загнанный ягненок, которого вот-вот принесут в жертву. Рири, как и обычно еще не спустилась, а Скарлетт злорадствуя, бросала на меня взгляды полные коварства. Ах да, припоминаю — она же говорила мне вчера, что ждет, не дождется поглядеть на мое лицо нынешним утром. Я демонстративно отвернулся от нее с видом крайнего пренебрежения и равнодушия. Все-таки мое достоинство было выше каких-либо перепалок.

— У меня уже есть принц на примете! — проговорила Франческа, будто угрожая всем и каждому, — так что не смей мне указывать! Надо будет, и за ним схожу в магазин — некоторых вампиров можно купить!

— Дорогая, у нас на него не хватит денег, — подметила Филиппа и получила от сестрицы в свою сторону взгляд полный упрека.

— В таком случае и ты не смей мне указывать! — Роберта не в силах больше терпеть, вскочила со стула, — какого черта ты лезешь в мою личную жизнь?! И вообще, откуда тебе все известно в таких подробностях?! Тебя-то там не было, потому что ты сидела дома!

От всего этого гама у меня разболелась голова. Женщины что, в самом деле, всегда такие шумные? Надо не забыть родить побольше сыновей.

— Она, — Франческа размашистым движением руки указала на Мэри, отчего глаза той округлились в страхе, — она все мне рассказала! Господин Романов, — на этом моменте необъятная обида проскользнула в словах девушки, а я старательно навострил уши, окончательно придя в себя. — Он так галантно за тобой ухаживал! Подарил прелестный цветок, так кстати, не позволил упасть с лестницы и танцевал с тобой весь вечер, когда никто больше не хотел! А ты! — кузина закипала, как вода в чайнике, — ты! Унизила его язвительными замечаниями! Как ты могла так с ним поступить?! Это же господин Романов!

Я ошарашено замер уставившись на Мэри — девушка невинно улыбалась, поглаживая сына по голове. Мы же об одной и той же Мэри говорим? Мэри, что лила слезы в холле Тихого дворца и дурачилась, словно малое дитя, издеваясь над старухой Пай, все видела?

Что?!

— Мэри, как ты посмела распускать сплетни за моей спиной?! — тяжело дыша, в ужасе проговорила Роберта, которая никак не ожила удара в спину от сестрицы. — Как вы вообще смеете судить об этом?! Вас там не было… и вообще… вы ничего не понимаете!

— Франческа, — вмешалась вновь Филиппа, видя, что несчастная Роберта впадает в беспросветное отчаяние от нападок, — прекрати изводить сестру. Ты доведешь ее до истерики.

— Филиппа, неужели тебе все равно?! — почти что плача взмолилась Франческа, все сильнее впиваясь длинными ногтями в край стола, — это же господин Романов! А она с ним так!

— С чего бы это господин Натаниэль так внезапно решил добиться взаимности от Роберты? — возразила Филиппа, озвучивая вслух вопрос, который так мучил несчастную кузину, — они знают друг друга с детства, но он до сих пор не проявлял к ней никаких скрытых привязанностей.

— И что с того?! — взревела Франческа, не веря своим ушам, — а сейчас решил проявить! Какая разница?!

Воинственная девушка со всей решительностью вмиг начала кидаться в сестру стульями, к слову очень дорогой и старинной отделки, пока та поспешно отбивалась от ударов. Все летело во все стороны, обе кузины двигались очень ловко и быстро, благодаря их вампиризму.

Что ж, хотя бы не я один страдаю из-за отказа Роберты. Пока вокруг меня царил хаос, я, утешаясь данной мыслью, продолжал трапезничать — все равно моей человеческой силы ни за что бы не хватило, дабы их разнять. А голос мой, подобно голосу моллюска на дне Черного океана, не мог быть услышан в подобном шуме.

В этот отчаянный момент, когда надежды на примирение уже не было, в столовую влетела недовольная и еще совсем сонная Ребекка. Ее платье было слегка помято, волосы растрепанны.

— Чего вы орете в такую рань? — нахмурившись, пробурчала она.

— Вообще-то, Ребекка, уже десять, — впервые подала голос Филиция, не удостоив дочь взглядом, — Алессандра, кажется это вчерашний выпуск, свежий опять не привезли.

— Вы перепутали свертки, госпожа, вот новый, — подоспела Алессандра, появляясь, каждый раз точно из воздуха. Она протянула тетушке свежую газету, а старую забрала с собой.

Я в беспомощной обескураженности глядел на Рири, и лишь одна мысль вертелась в моей голове, не смея позволить мне мыслить о чем-либо другом — она мне вовсе не кузина. Может, тетушка намеренно соврала мне, дабы спровоцировать меня и выгнать из дому? Как это теперь выяснить? Однако если же приглядеться повнимательнее, Ребекка имела волосы темно-рыжего цвета, что значительно отличало ее от остальных девушек. Хотя может быть она пошла этим в отца?

Тут я поймал на себе прожигающий взгляд Филиции — она угрожающе приподняла брови, и я вмиг отвел взгляд от Рири.

Стоило мне отвлечься и потерять бдительность, как стул старинной работы неминуемо полетел прямо в меня, таким образом, что увернуться от него не представлялось возможным. И я, так и застыв в руке с чайной ложечкой, смиренно и унизительно повалился назад прямо на пол вместе со своим стулом.

Данное событие было достойно того, чтобы кузины отвлеклись от своего повседневного занятия — попыткой прикончить друг друга, и все девушки с криками кинулись ко мне. Прелестные личики, озарившиеся тревогою за мою драгоценную жизнь, склонились надо мною.

— Что ты натворила, Франческа! — зло воскликнула Рири, тыкая сестру в бок, — он же так дурачком из-за тебя может остаться на всю жизнь!

— Прости, кузен, прости ее! — чуть ли не в горестных рыданиях запричитала Мэри, — только не умирай! Ты еще так молод!

— Сильно больно? — участливо скривилась Филиппа, осторожно дотрагиваясь до ссадины на моем многострадальном лбу.

— Франческа, ты так избавишься от последнего мужчины в доме, — с укоризной проворчала Роберта.

— Чего вы так разнылись! — вспылила, не выдержав Франческа, стараясь тем самым скрыть смущение и неловкость под маской гнева. — Подумаешь, шишка! Мужчины нынче такие неженки — чуть ударишь, они уже при смерти!

В этот момент подоспела обеспокоенная Скарлетт и заботливо положила мне на лоб компресс, по запаху вымоченный в травах.

— Я тебе сейчас шишку сделаю! — продолжала негодовать Рири.

— Да можете его бить, сколько заблагорассудиться, — торжественно заявила Филиция, нисколько не сдвинувшись со своего места, — только не по лицу — оно мне еще пригодиться.

Ну, несказанное спасибо, тетя, какая невыразимая поддержка и забота!

— Почему он ничего не говорит? — с тревогой спросила Мэри, глядя на меня так, будто я уже склонил голову на смертном одре.

— Что тут скажешь, когда родная сестрица бьет тебя исподтишка, хуже злостного врага? — не унимаясь, продолжала корить Франческу Рири.

— Милон, ты слышишь меня? — нахмурившись, позвала Скарлетт.

— Да… — вымолвил я, принимая при этом максимально страдальческий вид. Их неутихающая забота и внимание несказанно льстили мне.

Роберта одной рукой взявшись за спинку моего стула, подняла меня, усаживая обратно. Рири озабоченно оглядывала мой лоб, вновь опасно приблизившись. Филиппа чуть заметно взяла Франческу за руку, таким образом, подбадривая сестру. Мэри продолжала безмолвно страдать, отчего ее сынишка растерянно глядел то на мать, то на меня.

Нужно было признать, что завтрак был безвозвратно испорчен, и казалось, хуже уже быть не может, но никогда нельзя недооценивать сюрпризы судьбы — ведь стоит тебе только подумать, что все разрешилось, как положение тут же усугубляется.

— Какого дьявола?! — донесся жуткий возглас тетушки Филиции, от которого ледяные мурашки страхом пронеслись по моей коже.

Все кузины и я вместе с ними, как один, повернули головы в ее сторону. Филиция, пораженная до глубины души, глядела в газету, что теперь лежала перед нею на столе. Она тяжело дышала — внутри нее закипал нешуточный гнев.

— Матушка, что стряслось?! — подлетела к ней взволнованная Франческа, и как оказалось поспешно зря.

Филиция недолго думая, в ярости отшвырнула дочурку прямо на улицу, пробивая несчастной девушкой огромное окно столовой. Ее крики еще долго доносились, пока она катилась с холма, собирая все встречные кочки.

Я дернулся, содрогаясь всем телом от ужасающей картины, что разворачивалась на моих глазах. Конечно, ввиду того, что Франческа вампирша — ей едва ли что-то будет от такого полета… однако боль никто не отменял.

Все оставшиеся девочки замерли, и я не в силах дальше существовать, решил не глупить и последовать их примеру. Ведь при подобном полете через весь холм, в лучшем случае меня ждала смерть, а в худшем… еще большая ярость тетушки.

— Что случилось, Фили? — вышла из кухни Алессандра, услыхав неприличный шум.

Дрожащей рукой, все еще прибывая в неконтролируемом гневе, Филиция протянула газету домоправительнице, которая в свою очередь сохраняла ледяное спокойствие без намека на какое-либо потрясение. И как ей только удается не терять присутствие духа в этом доме, где каждая секунда пребывания грозит тебе жестокой расправой?!

— Глен Монтеро помолвлен с Жанет Кели, — с достоинством прочитала вслух Алессандра поставленным, непоколебимым голосом. Затем она, видимо для пущего драматизма по обыкновению коротко воскликнула и вновь продолжила чтение, — свадьба состоится четырнадцатого августа в замке Черной лилии, на которую будут приглашены вампирский высший Совет, а также представители влиятельных кланов.

Глаза Филиции жутко покраснели, клыки чуть показались, угрожая хрупким жизням присутствующих. Кожа сделалась бледнее обычного — она теряла контроль над своими эмоциями, и ее вампирский облик неминуемо проступал наружу.

Я ощутил каждой клеточкой тела, как мои кузины напряглись, натягиваясь в струнку. И не прошло и доли секунды, как вампирши испарились, даже не подумав о нас, тех жалких неудачниках, что бегали не особо быстро и проворно. Скарлетт, что есть сил понеслась к выходу, Рири схватив меня за руку последовала за ней. Нет, ну поглядите на них, значит, как платье покупать, так братец Милон, а как от гнева тетушки спасаться — тут каждый сам за себя!

За спиной моей раздавался беспощадный грохот опрокинутой мебели и звон битой посуды. Если бы я даже очень сильно хотел, все равно бы ни за что не осмелился обернуться. Уже только по грозным звукам гнев тетушки внушал мне благоговейный ужас.

Мы выбежали на задний двор прямиком в сад. Свежий весенний воздух с приятной прохладой и чудесным ароматом майских цветов окутали меня. Яркий свет безоблачного дня ослепил мои глаза и я, щурясь, добрался до поля для гольфа, на котором собрались сестрицы, словно ведьмы на шабаш. Мэри крепко прижимала к себе Руса, Роберта стояла с таким видом, будто была готова принять бой, Филиппа развалились на траве, что отнюдь не красило ее манеры. Скарлетт подбежала к ним и с разбегу плюхнулась рядом, будто какая-то крестьянка или девица из среднего класса.

Я запыхался не на шутку от всей этой зловещей и выматывающей погони. Рири, высвободив мою руку из своей, уселась рядом со Скарлетт, прильнув к ее плечу. Выглядели они не особо напуганными или пораженными, словно подобные забеги здесь были не новостью.

Не успел я перевести дух, чтобы узнать, что это такое сейчас было, как Русланчик подал голос первым:

— Филиция гневается на что-то?

— Да, сынок, она очень зла сейчас, — нежно убирая волосы с его лба, залепетала Мэри, — поэтому мы посидим тут какое-то время.

— Она зла на меня? — робко спросил мальчик, в глазах его отразился недетский страх.

— Нет, что ты, она злится вовсе не на тебя, — Мэри тут же обняла его, прижимая голову ребенка к своей груди, — не переживай, она скоро успокоится.

Но, кажется, Руслан вовсе не перестал переживать по этому поводу — в его глазах все еще отражался испуг вперемешку со стыдом, будто он чувствовал, что провинился за что-то. Мне порезало слух, что он назвал тетушку не «бабушкой», а просто «Филицией», в то время как все сестрицы звали ее «матушкой», а я без препятствий «тетушкой».

— Милон, с тобой все хорошо? Ты какой-то потерянный, — выдвинула дельное замечание Ребекка.

Я, теряясь, что ответить, выдавил из себя:

— Все просто замечательно, однако признаться, не каждый день со мною происходит нечто подобное.

— Мне казалось, ты уже должен был привыкнуть, — беспечно пожала плечами Рири.

Действительно, чего это я драму-то развел на пустом месте?!

— А где Франческа? — спохватился я, — почему никто из вас не забеспокоился о сестре?

— Да вон она ковыляет, — бросила Филиппа, кидая равнодушный взгляд в сторону беседки, из-за которой появился силуэт знатно потрепанной кузины.

На это было больно смотреть. Если конечности ее уже к этому времени срослись, а ссадины и раны затянулись, благодаря небезызвестной регенерации вампиров, однако нельзя было сказать того же о ее взъерошенных волосах, больше напоминавших осиное гнездо, и о платье, пришедшее в совершенную негодность. Тем не менее, это нисколько не поколебало привычного духа девушки — Франческа ни капли не была расстроена по поводу собственного внешнего вида, когда иная юная леди впала бы в глубокую печаль и конфуз.

— Ну почему всегда страдаю я? Всегда достается лишь мне! — посетовала на нелегкую судьбу Франческа и с многострадальным видом плюхнулась на траву.

— У тебя просто лицо такое, — безжалостно изрекла Роберта, не выражая даже малейшего сочувствия сестре, — как видишь, так сразу хочется врезать.

— Больно было? — поинтересовалась Филиппа толи из вежливости, толи из любопытства.

— А сама как думаешь?! — возмущенно воскликнула Франческа, — все ужасно болит!

— Неужели в газете написали правду? — тихо спросила Мэри, будто сама боялась собственного вопроса.

— Кто знает… — таинственно проговорила Филиппа.

— Если это так, то всем нам придется несладко, — безутешно подытожила Скарлетт.

— Ну и подложил же он нам свинью! — воскликнула гневно Франческа, угрожающе помахивая кулачком в пространство.

Я обреченно уселся на траву, хотя мои брюки явно были предназначены для более благородных целей. Богини, я даже помыслить не мог, что у Филиции, у самой Филиции Альдофин есть неразделенная любовь! Что же это получается, когда во время переворота ее забрали к себе вампиры, она там влюбилась в Глена Монтеро, а он поиграл с ней и бросил? Мне подобное даже представить было трудно.

— Когда можно будет вернуться в дом? — с умирающей надеждой в голосе поинтересовался я.

Кузины бросили на меня взгляды, как на чудака.

— Можно-то хоть сейчас, — заговорила Филиппа, — но это не совсем безопасно.

— Та… — вздохнула протяжно Рири, — я хотела сегодня испечь лавандовое печенье.

— Еще этого не хватало! — пихнула ее Скарлетт, — никакой лаванды в этом доме!

— В прошлый раз я пекла его и ты этого даже не заметила, и никто не пострадал, — тихо проговорила Рири, украдкой закатывая глаза.

Прошло немало времени, прежде чем Филиция успокоилась и удалилась в свои покои, оставив при этом невообразимый бардак и хаос на первом этаже некогда нашего особняка. Осколки прекрасного фарфора, разбитые люстры, подсвечники, лампы, книги с вырванными странницами (кощунство какое), подушки, пледы, стулья, пуфы героически пали жертвой тетушкиного гнева. Все это валялось в низменном беспорядке, устилая пол столовой, гостиной и даже бильярдной.

Пока мы проводили время под ласковыми лучами майского солнышка на поле для гольфа, кузины перешептывались, смеялись, иногда пели странные песни на распев многоголосьем, собирали травы, плетя венки из одуванчиков, ромашек и васильков.

Мои подозрения укреплялись, ведь было общеизвестно, что только лишь избранной элите вампиров дозволенно нежиться на солнышке, так как эта была исключительно редкая привилегия. Для такого сложного заклятия нужно было связать себя контрактом с очень сильной и очевидно опасной ведьмой, что после исполнения заклятия требовала немедленной уплаты за проделанную работу. И речь шла вовсе не о деньгах.

Надеюсь, что я ошибаюсь.

Наконец к вечеру утомленному нелегким днем, с венком из одуванчиков на голове, сплетенным Рири, мне было позволено возвратиться в свои покои. Устало поднимаясь по лестнице на второй этаж, я слышал как терпеливая и заботливая Алессандра, всячески старалась уговорить Филицию:

— Мало ли что пишут в газетах? Разве журналистам можно верить? Это может оказаться полнейшим вздором!

— Нет, он это намеренно делает! Назло мне! — всхлипывала со злостью и обидой в голосе Филиция, — еще явится сюда с ней, вот увидишь!

— Дорогая, все обойдется, мы найдем способ, как справится с этим, — продолжила ласковые увещевания домоправительница.

— Я не собираюсь мириться с подобным оскорблением! — прошипела тетушка, готовая разорвать любого на куски, кто посмеет ей противоречить.

— А кто говорит о смирении? — удивилась Алессандра, и более зловещим тоном добавила, — я только и сказала, что мы обязательно придумаем, как справится с ней.

На этих словах мои инстинкты самосохранения подсказали мне немедленно скрыться в недрах своей жалкой комнатушки, что я собственно и сделал.

Выходит и впрямь госпожа Альдофин — пример самолюбия и гордыни, по уши влюбилась в Глена Монтеро? В этого наглого афериста и мошенника? Как ее угораздило только отдать свое сердце самому первому вампиру?

Хотя постойте… господа, кажется, я только что обнаружил слабое место моей дорогой тетушки. Хм, интересно.

Дьявольская улыбка коснулась моих губ.

2.

Все последующие дни протекали в тягостном ожидании и нескончаемой тревоге. Тетушка редко покидала свои покои, отгородившись от мира, она никого не желала видеть. Я часто замечал, как ее единственный внук Руслан робко скребся в ее двери, словно верный пес, стараясь рисунками или же поделками из хвороста приободрить бабушку. Однако в ответ на свои благодеяния он получал лишь порцию устрашающего гнева. Мне все больше казалось, что Филиция не особо жалует сына Мэри.

Сестрицы, как ни в чем не бывало, будто в доме не происходило ничего особенного, занимались повседневными заботами и делами. Франческа с усердием плела корзины, подметала, лишь поднимая упокоенную пыль в доме, нежели сметая ее вон. Она знала, что не обладает какими-то невероятными талантами и поэтому, чтобы не казаться вовсе бесполезной помогала всем и каждому. Мэри с утра ходила на раннюю прогулку с Русом собирать лесные травы, и иногда Франческа сопровождала их. Также она терпеливо помогала Рири, которая в свою очередь оказалась весьма проворна в кулинарии — она любила готовить что-нибудь особенное вместе с Алессандрой, чему я был, безусловно, очень рад, ведь теперь каждый обед становился для моего желудка маленьким праздником. Милая Ребекка почему-то стала вставать рано, ходила в поле набрать букетик душистых трав и спешила оставить их в вазочке на столе в моих покоях для амортизации помещения. Филиппа могла подолгу не выходить из своей комнаты, или вовсе куда-то таинственно исчезнуть. Это мне никем не объяснялось, и я лишь мог строить собственные предположения и догадки. Роберта со знанием дела непрестанно строчила на старенькой швейной машинке, которая скрипела так страшно и пронзительно, что казалось она вот-вот развалиться прямо во время работы. Так же кузина вышивала гладью все с тем же горделивым видом, абсолютно не подавая никаких признаков того, что она скучает по господину Романову. Скарлетт кропотливо возилась в саду, собирала травы и частенько отправлялась в лес. Она варила какое-то сильно пахнущее варево на кухне, и в тот момент туда было недозволенно заходить мужчинам.

К слову дискриминация сильного пола царила здесь самым безнаказанным и несправедливым образом. Случалось мне подолгу скучать в своих покоях, так как кузины с самым загадочным видом строго настрого запрещали мне выходить в сад, где они устраивали какое-то собрание, цель которого мне также не оглашалась. Я подглядывал за ними сквозь занавеску в окно, и лишь краем глаза видел, что они бродили вокруг дома и, иногда разжигая костер, водили вокруг него хороводы. Я решил для себя, что это лишь очередные суеверия девушек, которые пытаются таким образом нагадать себе хорошего жениха или приворожить желанную кандидатуру.

В общем, жизнь их протекала привычным для них образом — не окрашиваясь лишними потрясениями и треволнениями. А вот я страдал. В груди моей смешалась целая палитра чувств, которые терзали мою несчастную душу. С содроганием сердца, лелея скромную надежду, я все ждал визита господина Натаниэля, но он все не жаловал, а это означало лишь одно — постыдные слова Роберты унизили его честь и достоинство, и он не намерен более добиваться ту женщину, которая может так легко опозорить его в приличном обществе. Дни шли, а блистательный пройдоха так и не объявлялся, хотя я слышал, что он частенько наведывался на место преступления, где чуть не растерзали Габриэля Беднама, который к слову, наконец, очнулся от глубокого беспамятства, но, увы, ничего не мог припомнить о жуткой ночи.

К моим страданиям и терзаниям добавлялись мысли о Рири, которая казалась мне теперь прелестнее обычного, а то, что она могла не быть моей кузиной, заставляло все реже обращать мысли к моей невесте и все чаще к ней. Она вертелась и крутилась возле меня, раздразнивая и играя, заставляя стыдиться собственных помыслов и желаний. Хотя я делал при всех домочадцах напускной и делано важный вид, что якобы занят написанием книги, однако о какой тут книге могла идти речь, когда я был поставлен в такое затруднительное положение?

Поэтому как часто бывает в подобных случаях нервного расстройства, проснувшись ранним солнечным утром в субботу, я вдруг пришел, как казалось мне, к правильному решению, которое определенно уладит все мои проблемы.

Я должен купить осла!

Ну конечно! Ослы такие милые создания, а я же, как раз мечтал обзавестись собственным хозяйством — хлев и конюшня пустуют почем зря! Ослы очень умные и выносливые животные, к тому же у них есть характер и чувство собственного достоинства! Короче говоря, мне нужен осел, и только это сейчас сможет придать мне сил.

Крайне приободрившись от данной мысли, я, наспех одевшись и умывшись, поспешил по ступенькам вниз. Было довольно рано, даже кузины еще не покинули свои покои. Я уже хотел было, не останавливаясь выбежать прямиком на улицу в манящую зелень, как боковым зрением зацепился за крохотную фигуру, что смиренно сидела в гостиной, свесив маленькие ножки с дивана. Я вернулся.

— Руслан? Чего ты сидишь здесь один в столь ранний час? — растеряно спросил я, подойдя к нему ближе.

— Доброе утро, дядя Милон, — проговорил он тихим голосом, его голубые глаза блестели в утренней тени гостиной, — я жду мамочку.

Было тихо, солнце еще не поспешило заглянуть в окна, вокруг царил приятный полумрак, вдали сада отдавая теплым светом.

— Откуда ты ее ждешь? — нахмурился я, ничего не понимая.

— Жду, когда она проснется, — он вновь поглядел на меня своим пронзительным взглядом, — ночью ее опять мучили кошмары, она плакала.

Я в бессилии опустился на диван рядом с племянником.

— Твоя мама… — начал я, слова с трудом подчинялись мне, — она так сильно скучает по твоему папе?

— Наверное, она скучает… — проговорил Руслан в задумчивости, откинув голову назад, — я не знаю, она со мной об этом никогда не говорит. Мы говорим о папе только когда навещаем его могилу. На самом деле мамочка плачет из-за меня.

— Чем ты мог ее расстроить? — удивился я.

— Я никогда ее не расстраиваю, — испуганно прошептал Руслан, — она боится из-за меня, боится, что из-за моей внешности меня будут обижать, поэтому я обучаюсь на дому и не хожу в школу. Она плачет, что совсем скоро я умру, ведь дампиры долго не живут.

— Ты дампир?! — выпалил я, не успев подумать. Эта новость просто обескуражила меня.

Дампиры — дети человека и вампира и, правда, были редким явлением. Они жили обычно мало, были слабы, крайне болезненны, с трудом приспосабливались к жизни и где-то к годам двадцати-двадцати пяти умирали. Мало того, сам Редьярд Больфис ненавидел дампиров, считая их убогими созданиями — стоило до него дойти вести, что где-то родился дампир, он в ту же секунду посылал за ним саму смерть. Укус дампира в свою очередь был смертелен для вампиров — в их клыках содержался яд.

— Да, я дампир, — спокойно ответил Руслан, поглядев весьма решительно перед собой, — но мамочка просит говорить всем, что я вампир.

— Твой отец выходит, был человеком… — как, богини — это не укладывалось в моей голове! Как вампирша родила от человека, обычно все было с точностью наоборот.

— Все верно, дядя Милон, — Русланчик поерзал на месте, доставая из-за пазухи золотистый локет на длинной цепочке, что висел у него на шее, — хотите поглядеть на моего папочку? Он был очень хорошим человеком.

Руслан открыл первое отделение локета, показывая две карточки, уменьшенные копии портретов. На первой с гордой осанкой и аристократической статью был нарисован мужчина с черными, как смоль, волосами и синими глазами. Он был облачен в красный мундир, который говорил о том, что он служил Высшим семи Советам, что правили в столице в противовес вампирской элите. На соседней карточке была изображена сама Мэри. Она была все также белокура и красива, вот только взгляд ее был чистый и ясный, словно летнее безмятежное небо. Она была так поразительно улыбчива, беспечна и весела — от этого мое сердце почему-то сжалось.

— Это мой папа — Дмитрий Орлов, он служил в восьмом отряде, — с ноткой искренней гордости в голосе пояснил Руслан, — он очень любил мою маму и женился на ней, хотя его родные были против этого. Он часто приходил к ней ночью с цветами и звал под окнами теперь уже нашей спальни. Он всегда приносил ей цветы полной луны, хотя их тяжело отыскать. Они поженились и стали жить в его поместье возле Дикого ручья.

— У вас есть свое поместье?

— Да, оно находится недалеко отсюда, но мама не может там жить, ей тоскливо, — пробормотал Руслан. Он говорил со мною, словно взрослый. Я впервые в жизни встретил столь серьезного и осмысленного ребенка.

— Что… — я запнулся, опасаясь задать вопрос, — что произошло с твоим отцом?

— Его убил вампир, — грустно проговорил Руслан, — я так слышал, мамочка мне не рассказывала и запрещает спрашивать об этом.

— Ох, малыш, — вздохнул я, погладив его по плечу. — Скажи, — решил я переменить тему и спросить то, что мучило меня с самого прибытия в особняк, — ты внук Холодного принца?

— Да, я внук Холодного принца, — без каких-либо замешательств признался малый, — поэтому мама боится, что за мной начнется охота и многие захотят моей смерти.

— Поэтому она никуда тебя не пускает?

— Я никогда не покидал окрестностей особняка, — поведал мне свою печальную участь племянник, — не знаю, что там за пределами владений Альдофин.

Вдруг мне стало жаль несчастного мальчугана, детство которого проходит в заточении. Манящая идея промелькнула в моей голове, уже не в силах остановить меня.

— А тебе бы не хотелось прогуляться в центр пригорода со мной? — предложил я, — я как раз следую туда по важному делу.

— Мне нельзя никуда выходить, — испуганно прошептал Русланчик, — я не хочу расстраивать мамочку. Все сразу поймут — кто я, ведь люди подозревают, что у Холодного принца есть внук. А вампиры сразу почувствуют во мне дампира.

Я улыбнулся и в свою очередь достал из-за пазухи амулет, который несколько дней назад обнаружил прозорливый взгляд моей дорогой тетушки Филиции.

— Мне это сделала самая могущественная ведьма. Он сможет защитить тебя от любой нечисти. Никто не узнает тебя.

— Зачем вы его носите, дядя? — робко спросил малыш.

— Ведьма, что сделала мне его, очень меня любит, поэтому не хочет, чтобы на меня напал вампир или демон, — я улыбнулся, — так ты хочешь пойти со мной? Твоя мама еще долго будет спать, а потом ей понадобится время, чтобы привести свой внешний вид в порядок. Мы быстро. Это будет наша с тобой тайна.

Искорка колебаний мелькнула в небесном взгляде — желание увидеть собственными глазами большой и такой интересный мир людей, о котором до этого только и приходилось, что читать в книжках, так и воспылало в душе Руслана. Все эти годы он лелеял мечту выбраться за пределы особняка, и сейчас представившееся возможность так и манила его. И он не в силах сопротивляться подобному шансу с трепетом и тревогой проговорил:

— Хочу, очень хочу.

— Тогда, побежали скорее, — оглядел я его, заметив, что парнишка уже был облачен в прогулочный костюм безупречного вида.

Надо отметить, что, несмотря на чрезмерную опеку его матери, Руслан был весьма самостоятельным ребенком.

— Только, мне нужно выпить крови, иначе я быстро ослабну, — предупредил он, — человеческую пищу я уже поел, подогрев на печи на кухне.

— Я куплю тебе все, что захочешь, — улыбнулся я. Проделка, предстоящая авантюра, приятно обжигала мою душу.

Мы условились, словно два подельника, и без зазрения совести отправились на главную улицу пригорода. Я поймал попутную телегу, что следовала с полей обратно в центр. Все то время пока мы были в пути, Руслан с жадным интересом оглядывался вокруг, не упуская из внимания ни один листочек, и ни одну птичку. Восторг, что отражался сиянием на его лице, был ни с чем несравним. Мы выехали в центр — мимо нас замелькала вереница блестящих лавок с яркими вывесками и кричащими торговцами. Пекарни, магазинчики, шляпные мастерские, ателье, книжные лавочки — каждый уголок и островок ввергали моего юного попутчика в небывалое восхищение. Он только и успевал вертеть головой по сторонам, удивляясь всему на свете. При этом он совсем не доставлял каких-либо неудобств, переживая невероятную палитру чувств и эмоции внутри себя, ничего при этом не выражая вслух.

Мы добрались до жуткого, но надо отметить весьма уютного магазинчика с кровью на любой вампирский вкус. Оказался я в подобном месте впервые, поэтому, как только мы переступили порог, я невольно стал озираться по сторонам вместе с Русланом. Прозрачные стеклянные прилавки заполняли всю комнату снизу доверху. Внутри красовались симпатичные бутылочки с красноватой жидкостью, расположенные по группам и резусам. На каждой бутылочке висела этикетка, означающую марку клана Донниковых — они были первые в поставке человеческой крови вампирам.

За продолговатым прилавком нас любезно поприветствовал молодой вампир и тут же услужливо стал расспрашивать наши вкусы и предпочтения. Мы выяснили, что у Руслана отсутствуют какие-либо предпочтения и выбор как таковой, так как Мэри обычно давала ему третью положительную. Заказав небольшой стаканчик, я расплатился, и мы отправились дальше познавать и удивляться разнообразию этого мира.

Племянник продолжил любопытствовать, оглядывая все вокруг с предельной тщательностью. Он попивал кровь из стаканчика, смачно причмокивая, на нем торжественно красовался мой амулет. Я держал его за руку, пока он шел, беспрестанно вертя головой. В общем, прогулка приносила ему явное наслаждение.

В просыпающемся городе царила сонная суета. Лавки открывались, распахивая ставни новому дню, люди спешили поймать карету, чтобы поспеть на работу, ребятня нехотя тащилась в школу, беспрерывно болтая и смеясь.

— Дядя Милон, мир такой интересный, — заключил Руслан, глядя на открывшуюся перед ним картину, — тут столько всего, что, кажется, каждому найдется занятие. Как человек мог столько всего придумать?

— Воображение и идея — очень опасные вещи, Руслан, стоит тебе что-то представить, и ты уже не сможешь жить дальше спокойно, пока это не воплотишь в жизнь, — ответил я, и тут же добавил, — хотя от скуки и не такое выдумаешь. Так, нам вот сюда.

Мы завернули за угол, сворачивая с главной улицы пригорода, направляясь к одной знаменитой ферме, что торговала редкого вида живностью.

— А зачем нам осел, дядя? — спросил Руслан, объединяя нас в своем предложении, будто мы уже стали одной семьей.

— Понимаешь, малыш, иногда ты просыпаешься и осознаешь, что тебе просто необходим осел, — тщетно попытался объяснить я, ведь мне и самому было до конца неизвестно зачем мне осел. — Такое случается на каждом шагу…эээ… вырастишь — поймешь.

— Надеюсь, я не захочу купить осла, когда вырасту, ведь они так страшно кричат! — признался племянник со всей искренностью.

Торговец весьма худощавого и плутливого вида, поторговавшись, все же продал мне одного осла по той цене, на которой я настоял. Упрямое животное дымчатого цвета с умными и недовольными глазами поначалу весьма охотно и покорно последовало за нами, чему я даже удивился.

По дороге обратно Руслан допил свой кровавый напиток и по его завидущим глазам я понял, что он очень хочет мятное мороженное политое фиалковым сиропом, которое продавали в ближайшей лавке. И поддавшись этому жалобному взгляду небесных глаз, я безвольно сдался и купил ему небольшую порцию, благодаря богинь, что нас сейчас не видит Мэри.

Солнце приятно освещало пригород, касаясь верхушек домиков, воздух теплел, ласково возвещая о приближении желанного лета. Ветерок чуть тревожил листочки на деревьях, заставляя их перешептываться. Руслан шагал, улыбаясь во весь рот и уплетая восхитительное лакомство — кажется, это было его первое мороженное в жизни, отчего момент приобретал особую значимость.

— Вивиан, я ничего не могу поделать, эта скотина так и сыплет угрозами, — раздался знакомый надменный голос.

Фигура в темном одеянии строго возвышалась у одного из ближайших прилавков с лечебными травами. Это была Клаудия Генриховна Пай, которую я имел удовольствие видеть на приеме в Тихом дворце, и перед которой Мэри закатила невероятный скандал. Рядом с ней стояла модно одетая старушка с сумкой для съестных продуктов. Она с предельным вниманием разглядывала травы в маленькую золотую лупу. Мне вот сейчас только свидетелей не хватало!

Я постарался ускорить шаг, сделав непроницаемое лицо. К счастью, Руслан был на редкость умным ребенком, поэтому почувствовав мой настрой, он под стать быстро стал перебирать своими маленькими ножками. Однако теперь нас в компании было трое — и этот третий, упрямый осел, внезапно встал посередине дороги, как вкопанный.

— Угрожай ему в ответ, — бойко ответила Вивиан, — а не то он тебя в могилу сведет.

— Чем я могу ему угрожать? — с раздражением бросила Клаудия, — мне только и остается надеется на скорое возвращение Берти и на его свадьбу с крошкой Изабель.

— Смотри, будешь, как Банни Иваницкая, всего на свете боятся! — предостерегла ее Вивиан.

Видя мои прискорбные мучения с ослом, Русланчик, как верный племянник, стал помогать тянуть за поводья, чтобы хоть на миллиметр сместить эту упертую животину с места.

— Почему он вдруг остановился? — недоумевал паренек.

— Пошли, Оскар, нам здесь делать нечего, — прошипел я, ощущая, как теряю оставшиеся силы.

Но чертов осел, будто замыслил коварную пакость, чтобы обе старухи обернувшись, наткнулись на меня взглядом.

— Оскар? — удивился племянник, — разве вашего отца не звали так?

— Звали, — прохрипел я, — поэтому и осла так зовут.

— Не боишься, что стоит Берти вернуться, то его тут же потянет к небезызвестной особе? — хитренько прищурившись, спросила Вивиан, словно нарочно подначивая Клаудию.

— Нет, не боюсь, — холодно ответила старуха, игнорируя провокацию, — мы надежно запечатали его память. Он ничего не вспомнит.

И тут предательство невыносимо ранило меня — Оскар, что есть сил заорал на всю улицу, привлекая тем самым внимание не только здешних обитателей, но и, наверное, всей столицы в целом. Обе старухи, выдернутые наглым образом из разговора, невольно обратили свои строгие взоры в нашу сторону. Я так и застыл с поводьями в руках, глядя на них, Руслан с опаской выглядывал из-за меня.

— Доброе утро, — только и оставалось проговорить мне, утопая по уши в неловкости, — Клаудия Генриховна, вы прекрасно сегодня выглядите.

Они молча оглядели меня с ног до головы оценивающим взглядом, будто узрели нечто весьма неприятное.

— Что это вы делаете, господин Альдофин? — поджав недовольно губы, спросила Клаудия таким тоном, будто всегда заставала меня за неприличными занятиями.

— Это вы господин Альдофин? — оживилась тут же Вивиан, — а я госпожа Русакова! Мой внук Фелес говорил мне на днях, что у клана Альдофин появился наследник.

— Очень рад знакомству, — многострадально выдавил я из себя улыбку, продолжая незаметно тянуть поводья, — ваш внук замечательный джентльмен.

— Вы опять позорите свой клан под стать кузинам? — с некой брезгливостью в голосе установила сей факт госпожа Пай.

— Что ты опять ворчишь, Клаудия? — перебила ее Вивиан, радостно подбегая ко мне поближе, — какой хороший молодой человек, занимается хозяйством! Молодец!

А?

— Благодарю покорно… — растерявшись вконец, промямлил я.

— С ослами лучше не церемониться, — радостно воскликнула Вивиан и, поддав хорошенького пинка Оскару, отчего он вмиг перестал упрямиться и побежал по дороге, как миленький, продолжила, — увидимся, господин Альдофин!

— Спасибо вам большое! — крикнул я напоследок, поспешив за Оскаром.

— Обращайтесь! — воскликнула она, маша рукой нам вслед, чем вызвала явное недовольство госпожи Пай.

Лишь оказавшись на дороге, ведущей к особняку, я перевел дыхание. Вот же дьявол — надо было наткнуться на этих старух! Кто бы мог подумать, что у Фелеса Русакова такая приветливая бабушка — в кого только он, нахал такой!

— Что-то я утомился, — признался я, еле волоча ногами.

— Может, поедем на осле, дядя Милон? — предложил Руслан, вид у него тоже был крайне уставший.

— Почему бы и нет? В конце концов, ради чего я его купил?

Мы, преисполненные предвкушениями от предстоящей поездки, сделали неудачную попытку взгромоздиться на Оскара, однако ослу это напрочь не пришлось по вкусу, и он, издав отчаянный вопль протеста, бросился прочь!

— Ты куда, Оскар?! — завопил я, как умалишенный и помчался в погоню.

Руслан не зная как ему быть, побежал следом. К моему изумлению, осел бегал слишком быстро, не давая и шанса настигнуть его. Чертыхаясь и окончательно выбившись из сил, я все же остановился, и Оскар беспрепятственно скрылся в зарослях орешника.

— Я выплатил за него все свои деньги! — в отчаянии бросил я в пустоту, ловя ртом воздух.

— Дядя, что же теперь делать? — растерянно воскликнул племянник, подбежав ко мне, — мы что, зря мучились с ним?

— Чертов осел! — завопил я в беспросветной безнадежности, — катись в ад, что б тебя!

Руслан виновато поджал губы и, поглядев на меня своим пронзительным взглядом, прошептал:

— Это я виноват, простите. Не нужно было на него садиться.

— Нет, дружочек, — похлопал я его по плечу, — ты вовсе не виноват! Это все Оскар! Свободолюбивая скотина! Он был куплен, чтобы на нем ездить!

— Филиция говорит, что я во всем виноват, — пожал плечами паренек.

Нахмурившись, я даже разозлился в глубине души на тетушку за такое обращение с ребенком.

— Не слушай то, что говорит Филиция! И вообще, даже если ты в чем-то провинился, делай вид, что это не так! — приободрил я его, — можешь тому, кого обидел сказать с издевкой «ой, прошу прощения» и наплюй!

— Хорошо, дядя, — послушно кивнул племянник, — мне с вами сегодня было очень весело. Со мной так играет только тетя Скарлетт и мамочка.

— Скарлетт? — изумился я.

— Да, она следит за моим питанием и здоровьем, если мама вынуждена уехать на прием.

— А ты не знаешь, что случилось между Скарлетт и Габриэлем Беднамом? — решил я попытать удачу.

— Нет, а кто такой Габриэль Беднам? — полюбопытствовал он в ответ.

— Да так… никто, — я взял его на руки и посадил на плечо, — ладно пошли скорее, а то если Мэри обнаружит твою пропажу, нам обоим не поздоровиться.

Слава богиням мы успели вернуться еще до того, как Мэри покинула свои покои. В особняке было по-прежнему тихо, лишь Роберта сидела в гостиной и раскладывала атласные ленты из своей шкатулки.

— Где вы были? — осведомилась она деловым тоном.

— Гуляли в окрестностях, — отмахнулся я. Мне было не до объяснений — я все еще горевал по-своему утерянному ослу, и смотреть на эту строптивицу в столь тяжелый момент мне совершенно не хотелось.

Руслан, у которого я предварительно забрал амулет, дабы скрыть улики вылазки, радостно ускакал наверх по лестнице, прибывая в приподнятом настроении. Так он больше походил на обычного ребенка.

— Вы завтракали? — все же поинтересовался я у Роберты.

— Нет, мне не спалось, и я решила встать пораньше, чтобы разобрать ленты, — пояснила она, даже не удостоив меня взглядом.

— Будешь шить новое платье? — спросил я и тут же добавил, — не утруждайся, мы же собрались в ателье в следующую среду, сможешь заказать какое душе угодно.

Роберта положила ленты на колени и, глядя на меня, серьезно произнесла:

— Я шью не ради платьев, а для души.

В этот момент в холле раздался увесистый стук — в парадные двери кто-то стучал, возвещая обитателей дома на холме, что к ним пожаловали гости, что было здесь редкостью. Вмиг из кухни вылетела Алессандра, спеша отворить двери.

— Кто пожаловал в столь ранний час? — недовольно нахмурилась Роберта.

— Господин Романов! — послышался радушный возглас Алессандры, — прошу, прошу.

Мельком я заметил, как легкая бледная тень проскользнула по лицу кузины, но быстро совладав с собой, она приняла вид непоколебимой невозмутимости.

Не собираясь ни на секунду задерживаться, я под предлогом, что мне нужно срочно наверх, быстро скрылся в недрах бильярдной, не позабыв прикрыть за собой двери. Я все еще лелеял надежду, что у этих двоих получится найти общий язык, и пусть господин Натаниэль останется наедине с Робертой, даже против собственной воли. Нарочно оставив узкую щелку, я с обжигающим любопытством, начал низко и постыдно подглядывать.

— Господин Романов, — с торжественным видом объявила Алессандра, и Натаниэль вошел в гостиную с неизменным огоньком в глазах и самодовольной ухмылкой.

Роберта присела в изящном реверансе, а домоправительница, посчитав себя лишней, учтиво удалилась.

— Прошу, присаживайтесь, — предложила Роберта, как гостеприимная хозяйка, и Натаниэль, не долго рассуждая, плюхнулся прямо рядом с ней.

Кузина вполне оценив данный выпад, аккуратно опустилась на свое прежнее место и продолжила раскладывать ленты с присущим ей самозабвением.

— Как ваши дела, господин полицейский? — завела привычную беседу кузина, — говорят, Габриэль Беднам пришел в себя?

— Да, очухался, врачи уже и не надеялись, — бросил Романов, неотрывно глядя на сестрицу.

— Что же он вам рассказал? — ловко перебирая ленты, продолжила Роберта.

— Он ничего не помнит, как я того и ожидал, — парень усмехнулся и приблизившись к Роберте, добавил, — только вот сдается мне, что он врет.

— С чего же вы сделали такие выводы? — оставалась невозмутимой девушка — ее выдержке можно было только позавидовать.

— Это моя работа — ловить людей на лжи, — полицейский самодовольно развел руками, откинувшись на спинку дивана.

— Неужели? — наконец обратила свой взор на Натаниэля Роберта, — а я-то думала, что полицейские защищают покой мирных граждан, а не занимаются такими глупостями, как ловля лжецов. Ведь если так подумать, то все люди лжецы.

Они пристально поглядели друг другу в глаза, но тут внезапно послышался виноватый голос Алессандры, которая говорила прямо на ходу, стремительно переступая порог гостиной:

— Я прошу прощения, но прибыла ваша почта, госпожа Роберта, — она протянула серебряный поднос, на котором лежал аккуратный конвертик.

— Благодарю, — промолвила кузина, вмиг приняв прежний облик.

Стоило Алессандре оставить их, а Роберте лишь улыбнуться конверту, как Натаниэль, не долго думая, выхватил нераспечатанное послание и быстрым движением руки швырнул его прямо в пылающий камин!

Роберта никак не ожидала подобного поведения, она настолько опешила, что даже терялась, что на это возразить. Натаниэль бросил:

— Настоящий мужчина объясняется лично, а не пишет лживые письма, будто какой-то глупый мальчишка. Я только что избавил вас от недостойного ухажера, не благодарите.

Девушка усмехнулась, все еще прибывая в крайнем потрясении.

— Это был счет из ателье Мадам Батье, — с укоризной в голосе произнесла она, но при этом ей явно приносило немалое удовольствие от положения, в которое господин Романов поставил сам себя.

Может быть, внутри Натаниэль и испытывал толику неловкости, однако виду он подать не посмел.

— Что же, в таком случае я его оплачу, — ответил он, как ни в чем не бывало.

— Не стоит, я и сама в состоянии оплатить собственный счет, — тут же парировала Роберта, — к тому же кузен поведет нас в ателье на следующей неделе, тогда и запрошу у них счет заново.

— Но, — начал было Натаниэль, как Роберта поспешила его перебить.

— Вы видно пришли с визитом к госпоже Альдофин? Матушке нездоровиться, вряд ли она выйдет к вам.

— В одном вы правы — пришел я к госпоже Альдофин, но не к Филиции, а к Роберте, — лукавые искорки заплясали в глазах парня.

— И что же вам от меня нужно? — спокойно поинтересовалась Роберта, вернувшись к лентам.

— А вы как думаете? — вздернув бровями, спросил Романов, силясь заглянуть в глаза девушке.

— Вы вновь намеренны использовать на мне свои приемы по завоеванию сердца дамы? — Роберта дерзко повернулась и их лица стали неприлично близки, отчего я чуть не получил сердечный приступ.

— А что, вы настолько категорично настроены? — прошептал Натаниэль, не думая отдаляться.

— Да что с вами? — в бессилии спросила Роберта, — с чего вы проявляете ко мне такой интерес? На вас так ночь Белтейна повлияла?

— Конечно, повлияла, — облизнулся парень, — как такое можно забыть?

— Это же было не по-настоящему, всего лишь обряд, — пожала плечами Роберта, все еще не отдаляясь от собеседника, — театральное действо — только и всего. Вы же исполняли роль бога и богини в прошлом году на пару с Розмари Астраль. Однако не заметила, чтобы после поцелуя с ней, вы воспылали подобной страстью к ее особе.

Что?! Они целовались в ночь Белтейна?! Почему я не знал об этом?!

— При всем уважении, но наш поцелуй был вовсе не похож на «ненастоящий», — дьявольски улыбнулся Натаниэль.

— Правда? — хитренько улыбнулась Роберта, — ох, какая я должно быть хорошая актриса, в таком случае.

Лицо Романова вмиг помрачнело.

— Как вы сами себе объясняете мою неожиданную привязанность к вашей особе? — вдруг спросил он, став несколько серьезнее, чем прежде.

— Вероятно, вы пришли к выводу, что ваша жизнь дошла до той стадии, когда приличным господам стоит подумать о достойной партии, — Роберта любовно убрала белые ленты в свою шкатулку, — а так как вы, безусловно, высокого мнения о своей персоне, решили выбрать в кандидатуру на собственное сердце девушку под стать себе. Однако вы не учли, что кандидатура не кинется вам в объятия по вашему первому зову. Вы, — она повернулась к нему с невинным лицом, — можете оставить свои жалкие попытки, ведь едва ли из этого что-то выйдет.

Натаниэль чуть улыбнулся и, наклонившись к девушке, спокойно произнес:

— Ну, это мы еще посмотрим, сладкая, — он чуть коснулся ее подбородка, чем ввел Роберту в неподвижное потрясение, которая она силилась скрыть. Он продолжил, — мне, увы, пора — лжецы меня ждут. Иначе бы я с удовольствием послушал бы твои горячие речи о том, как я тебе якобы неприятен. — Парень уже направился к выходу, но демонстративно обернулся, будто что-то вспомнил, — чуть не забыл, вот, приглашение на охоту. Будь так мила, передай господину Милону, а то у меня уже совсем нет времени остаться.

Он вложил конверт в ее руку, напоследок дерзко подмигнув, и удалился в холл, где Алессандра тут как тут проводила его со всеми присущими ей любезностями.

Вопли отчаяния бесновались в моей несчастной груди подобно крикам осла. Я безмолвно прокричался в бильярдной и не в силах больше этого стерпеть вылетел прочь во двор. Решительным и злостным шагом я направился к лавке — зеленая листва сливалась перед моим взором с ближайшими кустами орешника. Я с негодованием плюхнулся на скамью, что одиноко стояла под огромным дубом — гнев так и грозился вот-вот вырваться наружу.

— Вот дьявол! — прошипел я, тяжело дыша, — дьявол! — крикнул я в пустоту, погрозившись кулаком в никуда, — какой позор! Какой кошмар! За что? За что спрашиваю, на мою голову сыплются одни неприятности?! Кто посмел наслать на меня проклятие?!

Я в отчаянии схватился за голову, ярость обуяла меня пламенем, что вспыхнуло и быстро потухло, оставляя после себя лишь бессилие и обреченность.

— Проблемы? — послышался приятный бархатный голос.

Я вздрогнул от неожиданности и, обернувшись, увидел на другом конце скамьи кузину Филиппу. Она сидела величественно и степенно, попивая вино из фужера, ее элегантное платье облегало ее стройную талию.

— Филиппа? Ты следишь за мной?

— Это ты пришел сюда, Милон, я заняла данное место раньше тебя, — спокойно ответила девушка, делая глоток вина и при этом смотря далеко вдаль.

— Извини, выходит я тебя даже не заметил, — вздохнул я поглощенный собственной безнадежностью.

— Что произошло? — спросила она, приподняв одну бровь.

Вся ее стать и облик выражали небывалое спокойствие, которое действовало на меня лучше любого ромашкового чая. Неожиданно для себя я нашел в ней доброго друга, которому можно излить все свои обиды и горести, от нее так и веяло способностью к сочувствию и состраданию.

Хотя может тогда мне лишь так показалось ввиду нестабильного психического состояния.

— Этот осел! — выпалил я со всем презрением, на которое только был способен, — чертов осел сбежал, я потратил на него все отложенные деньги, а он просто решил стать свободным животным и бегать по полянке видите ли! — я вновь погрозил кулаком в пустоту с криком, — не всем в этой жизни дозволенно делать, что вздумается, чертов Оскар! Я живу в крохотной комнатке, будучи единственным наследником рода, меня окружает посредственная и тесная обстановка, а тетушка Филиция унижает меня постыдными подозрениями, ведет себя крайне неприлично, называя меня «солнышко» и просит «быть душечкой»! Какая я ей к черту душечка?! А на совете она меня вообще по заднице шлепнула, нормально?! Все относятся ко мне, ни во что не ставя, будто я не глава клана, а мальчик на побегушках! А я, между прочим, закончил высшую Академию восьмого Совета в Рахатске и мне пророчили блестящее будущее! Эта Роберта подставляет меня перед господином Натаниэлем, воротя от него нос, хотя я вполне себе мог просто поставить ее перед фактом, что она должна выйти за него замуж! Ведь я имею на это все права! А моя невеста… богини, моя Мариэль, я точно попаду в ад, ведь мне пришлось наврать с три короба ее отцу, и теперь я вру ей в письмах, и я даже не представляю, что буду делать, когда она приедет сюда. Как ради всего святого я объясню ей все это?! И, Филиппа, сколько можно пить?! Сейчас только одиннадцать утра, ну, в конце-то концов!

Я с неистовым возмущением уставился на кузину, которая на протяжении всей моей речи сохраняла невозмутимость и спокойствие.

— Это не вино, это кровь, — произнесла она, не поведя и бровью.

Мои глаза округлились, и я замешкался, не ведая, что ответить на данное заявление.

— Хочешь? — предложила мне со всей серьезностью кузина, протягивая бокал с алеющей жидкостью.

От данного предложения я потерял дар речи, и наконец, с трудом подобрав слова, выпалил:

— Нет! Богини, что… да… как! К черту!

И на данном монологе я подскочил со скамьи и тем же злостным шагом, которым добрался сюда, направился прочь.

Еще долго не утихала буря негодования в моей груди, однако к вечеру я совсем успокоился, пришел в себя и вернулся к решению воплотить свой план в жизнь любой ценой. Весьма кстати Роберта отдала мне конверт от господина Романова с приглашением на охоту, а это значило, что там я познакомлюсь с полным набором господ, которые могут оказаться очень полезны для преддверия моего плана в жизнь.

«Дорогой господин Альдофин!

Мы, как почтенные члены Совета пригорода Кастонии, рады сообщить Вам о своем намерении пригласить Вас на охоту, которая состоится 24 мая в понедельник. Просим Вас отнестись к данному мероприятию со всей ответственностью и серьезностью, и прибыть в поместье господина Романова в полдень.

С уважением и почтением, Совет пригорода Кастонии».

3.

Ранним утром понедельника Рири по новой привычке прокралась в мою комнату, дабы оставить там свежий букет душистых трав. Резко открыв глаза и тем самым застав нарушительницу порядка врасплох, я тут же бросил:

— Ты опять принесла травы?

— Ты проснулся столь рано, — залепетала кокетливо Ребекка, пойманная на месте преступления. Она, как ни в чем не бывало забрала завядший букетик, заменив его новым, и собиралась уже удалиться, так и, оставив мой вопрос без ответа, но я быстро вскочив с кровати, схватил ее за руку и потянул к себе.

Конец ознакомительного фрагмента.