Мистика винтажной броши. Опыт коллекционирования

Irene Levinski

Книга является путеводителем по моей частной коллекции винтажных украшений и безделушек.Мне хочется поведать о связи современного мира с миром прошлого, о мистических знаках и чудесах, которые случаются со мной, когда я прикасаюсь к предметам винтажа.Приглашаю читателей поближе рассмотреть объекты моей влюбленности, почувствовать вместе со мной магию мира винтажа, почувствовать очарование и увидеть силу красоты советского серебра.

Брошь «Карнавальная ночь»

Брошь «Карнавальная ночь». Стиль арт-деко. СССР. Ленинградская ювелирная фабрика. 1956. Диаметр 41 мм. Серебро, бакелит, горный хрусталь. Клеймо: 875 в форме лопатки, изображение профильной головы рабочего с молотком, повернутой вправо. Слева от профиля буква «а». Именник ЛЮ 6.

Мне захотелось детально рассмотреть эту брошку. Стиль этой черной, круглой, крупной, в позолоченной серебряной рамке броши не похож на помпезное украшение. Это скорее в стиле арт-деко. Середина прошлого века была наполнена техническим прогрессом, стремлением к преодолению пространства и времени. Человечество вступило в новую эру своего развития и это отразилось на композиционном решении данного изделия. Фильм с этой знаменитой брошкой люди смотрели, уже сидя у телевизоров. Одно это было необыкновенным событием в истории.

На обороте броши почти незаметные два клейма. На одном буквы ЛЮ 6, на другом клейме прописная латинская «а» (Инспекции пробирного надзора, 7 января 1954 — 7 мая 1958), с изображением головы рабочего, обращенной вправо, с шифром, расположенным слева — 875. Из этого следует, что производитель — Ленинградская ювелирная фабрика, выпуск 1956 года. Получается, что и эта брошь моего года рождения! Мистика какая-то. У меня закружилась голова от этого открытия.

Из интернета я узнала, что 1950-е годы ознаменовались новыми веяниями в прикладном искусстве. На смену тяжеловесной эклектике времен «сталинского ампира» пришел скупой, лапидарный конструктивизм. Вместо пышных орнаментов появились примитивные рисунки, состоящие из точек, треугольников, кругов, пятен и т. п. Вместо классических форм — неправильные модернистские конструкции. Пластика предмета как бы сбрасывала старую облезлую шубу и заменяла ее новой, легкой одеждой. Поэтому черная брошь выглядит так необычно. Иногда, глядя на этот дизайн, мне кажется, что это фара антикварного автомобиля в момент выключения света. Свет гаснет, а яркая точка еще остается. Может, это фара от автомобиля, на котором ездил Штирлиц?

На просторах интернета я познакомилась с исследователем, искусствоведом, историком ювелирного искусства, почетным академиком Российской академии художеств Валентином Васильевичем Скурловым. Из переписки с академиком я узнала очень интересные исторические факты. Передо мной открылись страницы далекого прошлого.

Листая архив академика Скурлова, я узнала, что в 1950—1960-х гг. Ленинградский ювелирный завод был расположен в трех местах: в Гостином дворе, в Мучном переулке и на Днепропетровской улице.

В Гостином дворе располагались цеха по производству золотых и серебряных украшений, браслетов и часов. В Мучном переулке изготовляли серебряную посуду и серебряные браслеты и броши. На Днепропетровской улице находилось камнерезное и гранильное производство.

Из воспоминаний ювелиров завода мне стало понятно, почему винтажные изделия той далекой поры несут нам теплоту и сладость.

Ювелиры вспоминают, что их учили выполнять работу с любовью и добротой. Старые рабочие говорили: «Если нет в душе доброты, работы не получится». За свой труд мастера-наставники, как и ювелиры высокой квалификации, в 1950—1960-х гг. получали зарплату до 2000 рублей (в ценах до 1961 г.) и 10 процентов «за личное клеймо», тогда как зарплата простого ювелира составляла 1200—1400 рублей. Для сравнения: директор фабрики получал в это время 800 рублей.

Валентин Васильевич, при всей его занятости, нашел для меня время и открыл тайну имени главного художника ювелира той эпохи создания моей загадочной броши. Имя это — Нина Эрнестовна Фогт.

Из автобиографии Нины Эрнестовны, которую она писала в 1953 году, я узнала, кто были ее родители и другие подробности её жизни. Прилагаю строки из ее биографии.

«Я, Нина Эрнестовна Фогт, родилась в Петербурге 1887 г. 14/27 января в семье служащего. Мои родители тоже родились в гор. Петербурге: отец в 1853 г., мать — в 1862 г. Отец, мещанин по происхождению, проработал 35 лет на фабрике «Русско-Американской резиновой мануфактуры» (ныне «Красный Треугольник»). Мать, по происхождению дворянка, была домохозяйка. Образование я получила в Литейной женской гимназии в гор. Петербурге. Специальное образование как художник я получила во-первых, в Обществе Поощрения Художников, которое окончила с 2-мя серебряными медалями и заграничной поездкой, а во-вторых — в Академии художеств, в которой я прошла полный 6-летний курс обучения, в 1918 году вышла на конкурс. Окончить конкурсную программу мне помешала Окт. Революция и мне пришлось работать в качестве чертежницы в отделе шос. и грунтовых дорог. Но с 1922 года я стала работать уже по специальности как художник график по оформлению детской книги в издательстве «Радуга» и других издательствах. В 1933 году Союз Рабис направил меня на должность художника-руководителя на Эмальерную фабрику ЛенИЗО, где по моим эскизам выполнялась продукция из серебра с филигранью и эмалью. Потом фабрика перешла на изготовление нагрудных знаков с изображением вождей, а в дальнейшем на производство брошей, браслетов, колец, ожерелий, запонок, пряжек из полированной эмали. Все это тоже выполнялось по моим эскизам. В 1949 г. в декабре месяце Эмальерная фабрика перешла в ведение Главювелирторга, который вновь воскресил филигранное искусство и предложил мне работать в этой области на этой же фабрике, чем я и занимаюсь по сей день. За свою работу на Эмальерной фабрике ЛенИЗО, где я проработала с 1933 по 1949 гг. я награждена 2-мя медалями «За Оборону Ленинграда» и за «Доблестный труд». По общественной линии я исполняла должность отв. секретаря Горкома ИЗО с 1928 по 1933 гг. и в это же время была избрана Членом Совета Рабочих и Кр. Депутатов Октябрьского р-на, а в дальнейшем Смольнинского района.

Художник Подпись (Н. Фогт) 19 мая 1953».

Прочитав характеристику на Нину Эрнестовну Фогт, подписанную Председателем секции оформления Ленинградского Союза Советских Художников Сулимо-Самуйлло В. А., я узнала, что в течение многих лет она работала в области эмальерного искусства как художественный руководитель эмальерной фабрики ЛенИЗО. Глубокое знание дела и изобретательность ставят ее в ряд специалистов эмальерно-филигранного дела.

«Многие изделия, выполненные по проектам Н. Э. Фогт, отличаются продуманностью формы, интересным рисунком и пользуются широкой популярностью. По ее эскизу выполнено кабаре, которое было подарено Ленинградским Товариществом Художников ЛенИЗО И. В. Сталину к его 70-летию и находится в Музее подарков в Москве».

Существует «Каталог Весенняя выставка произведений ленинградских художников», Ленинград, 1956 год, где были представлены ювелирные изделия, выполненные на Ленинградской ювелирной фабрике Ниной Эрнестовной Фогт.

Продолжая рассказ о семье Нины Эрнестовны Фогт, нельзя не упомянуть, что мужем Нины Эрнестовны был талантливый художник

Федор Адольфович Фогт (1889, Петербург — 05.11.1939, Витебск).

Не знаю, до какого года работала на ювелирной фабрике Нина Эрнестовна. Возможно, это был 1957 или 1958 год.

В 1952 г. на ювелирной фабрике стали возрождать традиционную технику скани. Начальник филигранного цеха, потомственный ювелир Павел Петрович Щегольков и старейший филигранщик Петр Леонтьевич Фигурнов стали набирать учеников и обучать их. Нина Эрнестовна Фогт, художник по филигранно-эмалевым изделиям, что называется, от бога, осуществляла художественно-авторский надзор над работами филигранщиков.

Лучшие мастера — сестры Людмила Николаевна Сургучева и Раиса Николаевна Мельникова участвовали в создании ладьи «Слава покорителям Арктики», которая экспонируется в Музее Арктики и Антарктики.

Яркой индивидуальностью отличались украшения прекрасной филигран-щицы Людмилы Ивановны Воробьевой. Среди огранщиков 1960—1970-х гг. особым мастерством выделяются работы Бориса Витальевича Чередеева. Все эти мастера высокой квалификации, бесконечной увлеченности и преданности своему делу составляли творческий костяк предприятия, создавали индивидуальный ассортимент, который подтягивал под свой высокий уровень и серийную продукцию.

На официальном сайте «Русские самоцветы» размещена информация о том, что эмальерно-филигранная технология была возрождена на заводе после Великой Отечественной войны благодаря стараниям Нины Эрнестовны Фогт.

Конец 50-х — начало 60-х — время перемен в ювелирной промышленности. На предприятия пришли молодые художники, ювелиры. Идеи у них были новые, яркие, нестандартные. Нашим современникам сейчас очень интересны все идеи того времени.

Переписываясь по интернету с другими специалистами по поводу интересующий меня броши, я встретила совершенно другое мнение, о котором я не могу умолчать.

Кандидат искусствоведения, доцент Российской академии художеств И. Ю. Перфильева ответила мне на мой запрос о истории броши так: «Она не может датироваться «советским арт-деко», так как это бижутерия в самом прямом, первоначальном значении термина — копия драгоценностей в не драгоценных материалах.

Такие броши во множестве выпускались задолго до арт-деко, на рубеже XIX—XX вв. в золоте с агатом и бриллиантом или из серебра с жемчугом.

Поэтому говорить об авторстве в советский период здесь просто не приходится».

По моему мнению, у всех произведений искусств должен быть автор. История Советской России такая сложная, что доказать авторство почти невозможно.

В одном из продолжительных перелетов, сидя в салоне самолёта, я пересматривала всемирно знаменитый фильм « Титаник». Этот шедевр вышел на мировые экраны в 1997 году (режиссёр Джеймс Кэмерон). Только с мамой своей, я смотрела этот фильм несколько раз на экране кинотеатров. Но чудо опять произошло неожиданно 13 мая 2018 года. Перед посадкой самолета, когда было объявлено пристегнуть ремни, я вдруг увидела чёрную круглую брошь на героине фильма! Это была сцена переодевания к ужину. Рут Дьюитт Бьюкейтер, затягивает корсет дочери Роуз Дьюитт Бьюкейтер и при этом делает угрожающие наставления.

Это опять мистика! Экран монитора телевизора передо мной неожиданно погас, и я терялась в догадках: видела ли я это или мне показалось.