Утерянная брошь. Исторический детектив

Алекс Монт

У княжны Долгоруковой пропадает брошь, кою государь подарил ей в Париже во время их тайных свиданий. Если безделица окажется в руках императрицы, ее немилость коснется тех, кто был рядом с царственным супругом. На броши выгравирована дата, не оставляющая сомнений о месте сделанного подарка. И первый, кому грозит монаршее неудовольствие – главноуправляющий Третьим отделением Шувалов. Он то и поручает найти пропажу своему конфиденту, следователю Санкт-Петербургского Окружного суда Чарову…

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Утерянная брошь. Исторический детектив предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 2. На даче Шувалова →

Продюсерское агентство Антон Чиж Book Producing Agency

Корректор Ольга Рыбина

Дизайнер обложки Клавдия Шильденко

ISBN 978-5-0060-6527-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Задание шефа жандармов

Поздним вечером среды 29 мая 1867 года¹ в Париже напротив неприметного серого дома на улочке Басс дю Рампар остановился фиакр. Дверца кареты приоткрылась, и из подъезда вышла закутанная в плащ молодая дама с прической а-ля Мария Стюарт, чьи пышные каштановые волосы осветились газовым фонарем. Накинув капюшон, женщина села в экипаж, и карета тронулась. Возле широко разросшегося платана на углу авеню Габриэль и Мариньи лошади остановились, и мерное цоканье копыт сменилось частой дробью удалявшихся шагов. Когда стук каблуков стих, раздался щелчок замка, скрипнула увитая плющом калитка, и дама исчезла во мгле.

В погожий осенний день того же 1867 года следователь Петербургского Окружного суда коллежский асессор Чаров вошел в кабинет Шувалова. Не отрываясь от бумаг, шеф жандармов указал на стоявший возле огромного письменного стола одинокий стул.

— Итак, каково ваше решение? — смотря в упор на своего визави, вопросил граф.

— С радостью принимаю предложение вашего высокопревосходительства, однако смею напомнить о моих обязательствах перед Министерством юстиции. Еще восемь месяцев я должен отдать этому ведомству, — затягивал с безоговорочным «да» судебный следователь.

— А я и не предполагаю вашего немедленного зачисления в штаты Третьего отделения. Однако ж, получив от вас принципиальное согласие на сей счет, могу быть уверенным в вашей неизменной готовности служить и далее высшим интересам империи, — Шувалов достал из ящика плотно исписанный лист бумаги и протянул Чарову.

— Это…? — глядя на французский текст, коллежский асессор изогнул вопросительно брови.

— Доклад префекта Парижской полиции императору Наполеону, — с угрюмым видом пояснил граф.

— Подробности покушения на государя в Булонском парке после военного смотра в Лоншане? — осторожно предположил Чаров.

— Не угадали, — с тяжелым вздохом отозвался Шувалов. — Доклад содержит отчет службы наружного наблюдения о передвижениях вот этой особы, — с этими словами он открыл лежавшую на столе папку, откуда извлек дагерротип молодой женщины с копной темных волос, точеными чертами лица и обворожительной улыбкой. — Часом, не узнаете?

— Признаться, затрудняюсь, — любуясь портретом, с невольным сожалением изрек судебный следователь. — Нет, изображенная здесь молодая особа мне решительно не знакома, — он покачал головой и возвратил карточку.

— Эта милая девица с невинным ангельским взором — княжна Екатерина Михайловна Долгорукова, — высокий лоб шефа жандармов прорезала глубокая складка. — Та самая девчонка, вскружившая голову государю и могущая в любую минуту посеять раздор в императорской семье, — заметив растерянность молодого человека, расставил точки над i Шувалов. — Опасаясь скандала или же руководствуясь какими иными видами, — граф многозначительно хмыкнул, — родные княжны увезли ее в Италию, на родину супруги ее старшего брата Михаила. Однако ж ненадолго. Едва государь изволил прибыть на Выставку в Париж², как Долгорукова тотчас примчалась из Неаполя в сопровождении оной родственницы.

— Семья княжны переменила свое отношение и стала поощрять сию…? — Чаров на мгновение запнулся. — Неподобающую связь, — выдавил из себя он опасную крамолу.

— Император великодушен и щедр, а Долгоруковы безнадежно разорены. В Париже княжна совершала с государем прогулки и еженощно таскалась в Елисейский дворец, где пребывали его величество, — не скрывал своей досады Шувалов.

— Но как княжна проникала во дворец? — искренне изумился судебный следователь.

— У нее имелся ключ от дворцовой калитки со стороны сада, кой ей вручили по приказу государя. Агенты парижской полиции срисовали ее, а месьё префект немедля донес о случившемся императору Наполеону. Французский монарх чрезвычайно дорожит расположением его величества и не дал повода трепать высочайшее имя газетам. Более того, он строжайше запретил вести слежку за Долгоруковой и любезно передал с адъютантом сей отчет мне, — самодовольно усмехнулся граф и испытующе посмотрел на собеседника.

— Стало быть, эту историю удается сохранять в тайне? — хриплый голос выдал волнение Чарова.

— Шила в мешке не утаишь, — обреченно махнул рукой Шувалов. — Однако чем далее она будет сокрыта от посторонних глаз, тем будет лучше. Тем будет лучше для всех, — уточнил свою мысль шеф жандармов. — Хотя в оную тайну посвящены многие. Министр двора граф Адлерберг, снабдивший ключом княжну, да и… — он хотел было упомянуть остальных спутников царя, приехавших в Париж и проживавших в Елисейском дворце, но поостерегся, поскольку состоял в их числе.

— М-да, положение, — пряча глаза, неопределенно протянул молодой человек.

— Мимолетное увлечение, как все полагали поначалу, обернулось затянувшимся наваждением. Государь ведет себя как влюбленный юноша, и августейшее безрассудство может иметь весьма далеко идущие последствия. Для императрицы, понятно, не новость частые увлечения супруга, однако это… сумасшествие затмевает собой все прочие, — не сразу нашел подходящее слово граф. — Строго entre nous³, Чаров. Государь наследник выказывает нервозность и явно растерян, а император создает вид, что никто ничего не замечает. Сейчас княжна в Петербурге, поместилась у того же брата Михаила на Английской набережной и всякий день видится с его величеством в Летнем саду, благо погода позволяет, — с нескрываемым сожалением попенял Шувалов на дивные осенние дни.

— Не нахожусь с ответом, ваше высокопревосходительство, — вторить шефу жандармов и соглашаться с его критикой особы государя Чаров не посмел.

— У меня будет личная просьба к вам, — взгляд Шувалова потеплел, а голос приобрел фамильярную задушевность. — Попробуйте войти в близкое окружение княжны и составить свое мнение об этих лицах.

— Быть соглядатаем, — смущенно проронил молодой человек, уразумев в одночасье, чего от него ждет шеф жандармов. Чувство брезгливой отчужденности затаилось в уголках его рта.

— Когда надо было зондировать мадам Акинфиеву⁴, вы были куда сговорчивее, — взгляд Шувалова окатил его холодом.

Всесильному главноуправляющему Третьим отделением Собственной Его Императорского Величества канцелярии Петру IV, как его называли в свете, весьма досаждало, что он узнал о происходивших у него под носом событиях от министра двора, этого развязного фанфарона Адлерберга⁵ с канареечными мозгами, а не догадался обо всем сам. Намереваясь отныне быть в курсе подробностей развития любовной интриги, он решил использовать в своих целях Чарова.

— Но я не вижу возможностей для немедленного исполнения поручения вашего высокопревосходительства, — заметно напрягшись, пробормотал судебный следователь. Осознание собственной беззащитности повергло чиновника в неподдельный шок. Даже если забыть о неблаговидной стороне поручаемого ему дела, во главу угла вставали вопросы практического свойства. Узнать о намерениях Надежды Акинфиевой — прожженной и наглой авантюристки, плавно переместившейся из спальни князя Горчакова в объятия герцога Лейхтенбергского, — это одно; и совсем другое — шпионить за возлюбленной императора.

— Сойдитесь с братьями княжны. Используйте связи вашего дядюшки-министра⁶, но помните: моя доверительность секретна, и вы подотчетны одному мне. Кажется, Екатерина Долгорукова водит дружбу с мадемуазель Варварой Шебеко, чья сестра замужем за другим братом княжны, Василием, — при этих словах Шувалов выразительно посмотрел на закрытую дверь и приложил к губам палец. — Кстати, мой адъютант носит ту же фамилию.

— Господин полковник…? — изобразив замешательство на лице, не договорил коллежский асессор.

— Брат мадемуазель. Человек он способный, ревностен в службе, но действовать через него в этом деликатнейшем деле, согласитесь, затруднительно.

— Я вас понимаю, — невольно согласился основательно сбитый с толку Чаров.

— Превосходно, что понимаете, — с язвительным снисхождением усмехнулся граф. — Видите, как все запуталось и переплелось. И не мне вас учить, как распутать означенный клубок, — с ходу отметал любые возражения Шувалов.

— Однако ж дядюшка едва ли сможет помочь мне. Как должно быть известно вашему высокопревосходительству, он нынче с семьей в Берлине и вернется в Петербург не ранее середины октября, да и… — цепляясь за всплывавшие в его голове обстоятельства, Чаров всячески пытался избежать навязываемой ему роли. Гадливое послевкусие, вызванное словами Шувалова, и подленькая покорность его воли смущали молодого человека.

— И что с того? Испытайте иные оказии. Вы приняты в свете, а это главное, — граф нервно передернул плечами. — Поймите одну непреложную истину, Чаров. Ежели ваша знакомая Акинфиева угрожает будущности его императорского высочества герцога Лейхтенбергского и вредит ему одному, то княжна Долгорукова может принести неисчислимые бедствия государю и России.

— Приложу все усилия, ваше высокопревосходительство, — под напором шефа жандармов он был вынужден сдаться.

— Вот и чудесно, — удовлетворенно изрек Шувалов. — Касательно выстрела Березовского в Булонском парке поговорим в воскресенье. Приезжайте ко мне на Елагин часиков… — граф умолк на мгновение, — эдак в пять. У меня на даче вы забудете про городскую суету и найдете истинное отдохновение, — морщась от грохота проезжавших по булыжной мостовой экипажей и косясь на задернутое кисеей окно, скрадывавшее зловещий силуэт Михайловского замка, он отпустил Чарова.

Княжна Долгорукова владела помыслами Сергея весь обратный путь до его квартиры на Седьмой линии Васильевского острова. Проезжая «Золотой якорь», он почувствовал голод, и, подумав, что дома его ждет вчерашняя телятина и иных разносолов не предвидится — слуга Прохор был не мастак готовить, он остановил пролетку и зашел в трактир. Заметив сквозь приоткрытую дверь знакомую компанию студентов академии художеств, он предпочел избежать общения с подвыпившими гениями и поднялся на второй этаж. Не в пример завсегдатаям трактира, публика в ресторане вкушала блюда с важной значительностью, официанты с хлыщеватыми усиками и улыбкой вездесущей угодливости сновали с уставленными снедью подносами, бесшумно фланируя по вощеному паркету меж мерно гомонящих столов.

Не успев сделать и шагу, Чаров был окликнут князем Несвицким — любителем лошадей, парусного спорта и начинающих актрис. Матушка князя подыскала ему выгодную партию, и, в преддверии помолвки, Несвицкий предпочитал теперь манеж театру, а то и буднично коротал вечера в ресторации за бутылкой бургундского или «Вдовы Клико». Вот и сейчас, изобразив скучающий вид, он тянул шампанское, заедая его устрицами и бросая рассеянные взгляды на входящих в зал.

— Давненько мы не видались, cher ami⁷! — щелкнув пальцами официанту, с неподдельным энтузиазмом воскликнул Несвицкий. Появление Чарова ему было приятно, и он не скрывал своей радости.

— С того самого дня, как брал у тебя Запала, mon cher⁸.

— Славный жеребец, только горяч не в меру, — глаза князя мечтательно загорелись.

— Тогда его горячность пришлась как нельзя кстати. Я успел вовремя, — вспомнив о сумасшедшей скачке в Царское Село⁹, отвечал Сергей.

— Отведай устриц, страсть как хороши, — отправил в рот очередного моллюска князь.

«А не расспросить ли его сиятельство о Долгоруковых?» — следуя гастрономическому совету князя, подумал Чаров и отхлебнул шампанского, с почтительной предупредительностью разлитого официантом.

— С Васенькой Долгоруковым знаком отменно. Можно сказать на дружеской ноге. Не раз он, шельма, как на вист соберемся, меня на раздаче обходил. А вот с его старшим братцем Мишелем дружбу не вожу. Уж больно заносчиво ноне держится князь. Да и супруга его, княгиня Луиза, источает холодную неприступность, строга до неприличия стала. Только в толк не возьму с чего? — недоумевал Несвицкий.

— Женское настроение переменчиво, сродни нашей погоде, — глухо пробормотал Сергей, мотая на ус последние слова князя. От него не ускользнула лукавая искорка во взоре приятеля.

— Зато благоверная Васеньки, княгиня Софья, напротив, неизменно приветлива и ровна со мною, — продолжал Несвицкий, с видимым удовольствием поглощая устриц.

— Она из рода… — Чаров делано замялся и наморщил лоб.

— Шебеко, Серж. Ее старшая сестра Ольга замужем за графом Гендриковым, камергером, а вот младшая, мадемуазель Варвара — свободна, покамест, — многозначительно подмигнул ему Несвицкий. — Богатая невеста, a propos¹⁰, однако не в моем вкусе, — с некоторым сомнением процедил он и, отставив опустевший бокал, игриво взглянул на собеседника.

— В самом деле? — вскинулся Чаров.

— Могу тебя представить, буде пожелаешь.

— Премного обяжешь, — он подозвал официанта и приказал подать себе обед, попросив бульону с клецками, пирожков разных сортов, салат с эстрагоном и рубленым яйцом, рыбу соль под нормандским соусом, пунш глясе и маседуан на сладкое.

На следующий день слуга Прохор подал ему записку. Несвицкий звал Чарова на парусные гонки, устраиваемые в воскресенье городским яхт-клубом. «Будь к полудню на Крестовском, mon cher. Обозреешь очередной этап осенней регаты и мадемуазель Варвару. Васенька с супругой тоже приедут. Что до прочих Долгоруковых, наверняка не скажу, но коли Мишель соблаговолит принять наше приглашение, княжна Екатерина и княгиня Луиза точно прибудут. Моя „Мечта“ стоит в эллинге на ремонте, посему буду обыкновенным зрителем на веранде», — сообщал его сиятельство. «Как все устроилось, однако. Сведу нужное знакомство и к графу на дачу поспею».

Глава 2. На даче Шувалова →