Как приручить Дракона

IQlight, 2020

Когда тебе 17, идея влюбить в себя "плохиша" кажется достаточно заманчивой. До тех пор, пока ты не начинаешь понимать, насколько серьезными могут быть последствия таких отношений. Содержит нецензурную брань.

День рождения

Я не помню, как Майкл привез меня домой, как мы попрощались, и как я оказалась в кровати — время перестало существовать, а в груди зияла дыра размером с земной шар. Как будто из тебя вытаскивают все чувства, эмоции, внутренности и бросают в помойную яму. А ты стоишь и наблюдаешь за всем этим, улыбаясь своему Потрошителю. И не можешь уже почувствовать ни-че-го.

Проклятый город, ненавижу. Он отравляет всё живое здесь. Быстрее бы закончился год, и я уеду в новую жизнь, в которой будет место чему-то хорошему.

Дни незаметно пролетали один за другим, усугубляя состояние опустошенности и апатии ко всему. Живёшь и дышишь по инерции, потому что просто так нужно. Сентфор — маленький город, в котором невозможно не пересечься со знакомыми людьми: здесь все друг о друге знают и судачат при любом удобном случае. Но, либо у Майкла был плащ-невидимка, либо просто свалил из города, потому что он пропал. Даже, когда мы болтали с Бобби по телефону, я больше не слышала этих характерных звуков второй линии. А моё сердце прыгало где-то у горла и молило о том, чтобы просто слышать этот «щёлк» и очередную злую шутку бархатным голосом. Этого мне было бы достаточно.

Состояние побитой собаки было невозможно скрыть от друзей, которые то и дело заваливали меня вопросами. Я лишь отмахивалась и что-то бубнила про переживания из-за развода родителей. Все сочувствующе смотрели и позволяли мне периодически рыдать в голос. Все, кроме Адель: взгляд был испытывающим и злым, её раздражало моё общество и мои рыдания. Сказать, что это было странным — это промолчать в подушку. Но это меня мало волновало, и я самозабвенно страдала.

Осенняя сырость сменилась белоснежными морозами. Но даже под сверкающим покрывалом снега Сентфор выглядел так, словно был посыпан пеплом. Или просто я хотела, чтобы этот мир горел. Приближающийся день рождения не добавлял ярких красок, но ребята старались изо всех сил сделать меня чуточку счастливее. Было решено устроить вечеринку у Морингов, пока родители Люка и Адель путешествовали по Европе в поисках очередных антикварных шедевров для домашнего музея.

Дерек и Люк взяли всю организацию на свои плечи, а мне было велено лишь не опаздывать и нормально выглядеть. Хотелось верить, что я хотя бы здесь не налажаю.

***

Неделя приготовлений и вот он — самый лучший день для любого подростка — день рождения. Привет, я Сара О’Нил. И сегодня мне исполняется восемнадцать. Меня разбудил стук в дверь и непривычно спокойный и ласковый голос мамы.

— С Днём Рождения! Вставай, соня. Сегодня нас ждёт много великих дел.

— Каких, например? — я сонно пробурчала, потягиваясь.

— Как насчёт блинчиков в кафетерии? Давай, поднимайся и собирайся. Я жду тебя внизу, — в голосе мамы читалось какое-то воодушевление и нетерпение.

Слишком странно, слишком. Я нехотя стянула одеяло и отправилась приводить себя в приличный вид: чего не сделаешь, ради блинчиков с кленовым сиропом в день рождения.

Я спустилась в гостиную, где, нервно теребя что-то в руках, стояла мама. Она улыбалась. И это было тоже слишком. В нашем доме единственная улыбка, которая воспринималась бы уместно — безумный оскал Джокера. За месяцы нездоровых и токсичных отношений дом перестал быть моим местом силы; поток невыносимых мыслей прервал СЛИШКОМ высокий голос мамы:

— Милая, я знаю, что тебе пришлось непросто, и ты молча переживаешь всё, что навалилось на нас в этом году, но, видит Бог, я хочу всё исправить и снова видеть тебя той самой Сарой, которая непринужденно смеётся и радуется жизни, — я с любопытством посмотрела на неё и слегка изогнула бровь.

— Мы снова переезжаем в Балтимор? — надежда сочилась из моих слов, но я знала, что этому не суждено случиться раньше окончания школы.

— Ну, возможно, ты сама сможешь отправиться туда, когда придёт время, — она помедлила, — на своей машине. — Мама подошла ко мне вплотную и попросила протянуть руку. В ладонь упал ключ зажигания. Не веря своим глазам, я крепко обняла её, сжимая руку с ключами. По щекам потекли горячие слезы, и я почувствовала, как мама тоже тихонько всхлипнула.

— Ну что, поехали завтракать? — мама вытирала мокрые щеки ладонями.

— Чур, я за рулем, — впервые за долгое время я искренне рассмеялась сквозь слезы.

Я выбежала из дома, и на подъездной дорожке стоял мой личный Додж Интерпид. Он был подержанным, но разве это имело значение, когда у меня в руках были ключи от свободы. Нетерпеливо открыв водительскую дверь, с чувством абсолютнейшей эйфории я плюхнулась в кожаное сиденье, поглаживая руль и вдыхая аромат салона. И тут меня словно окатило ледяной водой на морозе: в нос ударил свежий запах долбанного моря. Гневно устремив свой взгляд на причину своего недовольства, я сорвала с зеркала злосчастную елочку, словно она была виновата во всем том дерьме, которое со мной происходит. Никакого запаха моря в моей тачке и в моей жизни. И никакого Майкла Тёрнера. Хватит уже убиваться: он мне ясно дал понять, что ничего быть не может.

Живи дальше, Сара. На нем свет клином не сошелся.

На удивление, завтрак с мамой оказался не обременительным времяпрепровождением. Я чувствовала, что она пытается: пытается заново строить мосты, на обломках которых покоилась семья О’Нил. Было бы свинством не дать ей этот шанс, все же она моя мать. Благодаря ей, я здесь уплетаю блинчики и запиваю ароматным кофе в закусочной «у Бенни». Когда с завтраком было покончено, я рассказала маме о планах на вечер с друзьями; она ласково посмотрела на меня и накрыла мою ладонь своей:

— Развлекайся, детка, сегодня твой день, — она легонько чмокнула меня в лоб.

Моя плаксивость убивала меня не меньше, чем тех, кто был вынужден это лицезреть, но в этот раз я сдержала слезы и глубоко вдохнула.

— Спасибо, мам. Спасибо за все.

***

Молочного цвета укороченный жакет в стиле Шанель и черная мини юбка с цепочкой на талии, черные колготки со стрелкой сзади, черные полусапожки на шпильке, легкий объем на распущенных каштановых волосах — и вот из зеркала на меня смотрела совсем другая Сара.

Накинув пуховик, я вышла на улицу, вдыхая морозный вечерний воздух, который щекотал нос. От этого давно забытого детского ощущения я невольно улыбнулась. Все-таки, стоит дать себе второй шанс и попробовать не впадать в депрессивные состояния. Мне восемнадцать, у меня есть друзья, которые заботятся обо мне: они закатили вечеринку в мою честь, мама вспомнила о моем существовании, я все так же шикарно выгляжу в приличной одежде, и у меня есть мой Додж. Я села в машину, прикрыла глаза от удовольствия, услышав, как мурлычет двигатель под капотом, и отправилась по вечернему городу к дому Морингов.

***

Напитки лились рекой, музыка гремела на всю округу, рой воздушных шаров и гирлянды по всему холлу растопили мой лед, и я просто отдавалась моменту. Люк с Кэнди самозабвенно обжимались на диване, пока Дерек и Адель соревновались в алкогольной выдержке; Бобби смешно плясал в центре зала, словно отбивался от улья пчел. Я сидела в кресле, потягивая виски, и наблюдала, как вокруг кипит жизнь. В какой-то момент Адель подняла руку в воздух и заплетающимся языком предложила сыграть в «правду или действие». Дерек зловеще оскалился и глянул на рыжую, подмигнув ей.

— Ребят, вы серьезно? — прыснула я. — Типа, мы еще не всё дерьмо друг о друге знаем? Или кому-то хочется покаяться в грехах прилюдно? — При этих моих словах взгляд Адель превратился в сталь, и она ухмыльнулась.

— Я думаю, у тебя их за восемнадцать лет прилично наберется.

— Боюсь, ты разочаруешься: моя жизнь скучна, как пачка чипсов, — я сделала глоток, — но давай попытаем удачу. Играем!

Все уселись в круг, сжимая свои напитки в руках. Право первого хода было доверено мне как имениннице. И я направила свой взгляд на Дерека.

— Правда или действие, дружище? — я озорно ткнула пальцем в его сторону

— Действие, — он отпил пиво из бутылки

— Да ты дерзкий! Тогда поцелуй Адель, — я улыбалась, глядя, как краснеет рыжеволосая.

— Сара, ну ты и заноза, — она с раздражением выплюнула ту фразу, но не успела опомниться, как Дерек схватил ее за талию и притянул к себе, вонзаясь губами в рот Адель. Мы все заорали, как ненормальные, подбадривая парочку. Когда же они отлепились друг от друга, Дерек победно поднял подбородок и еле заметно шепнул мне одними губами «спасибо».

Следующая провокация была брошена Дереком в Бобби. Ботаник опрометчиво выбрал правду, за что поплатился в следующую секунду.

— Бобби, ты хочешь присунуть Саре? — он еле сдерживал смех и наблюдал за реакцией Тёрнера. Бобби надулся, как воздушный шар, багровея на глазах.

— Дерек, ну ты и придурок, — бросила Кэнди, — что ты хочешь этим добиться?

— Бобби, можешь не отвечать, — я хихикнула в стакан, делая серьезный вид.

— Ну же, Бобс. Мы ведь друзья, у нас нет тайн друг от друга, — подначивал Люк.

Бобби вскочил на ноги и, обозвав всех кретинами, бросился вверх по лестнице.

— Ну вот, все веселье испортил, Тёрнер, — Дерек залпом допил пиво. — Тогда, давай ты, Люк, выбирай жертву.

— Любимая сестренка, что выбираешь? — Люк лукаво посмотрел на Адель.

— Правду, братец.

— Кто был тот рыжий бугай с татухой, под которым ты так отчаянно стонала на кухне? — Лицо Адель вспыхнуло алым пламенем, а глаза излучали боль.

— Какого хрена, Люк, мы же обсудили уже. Ты сказал, что сдержишь это в секрете, кретин! — она закричала.

— Да скажи уже, что ты трахалась с Майклом Тёрнером, Адель, выпусти уже это и не держи в себе!

Мой мир потух и перестал существовать прямо сейчас. Неужели это именно то, что Майкл имел ввиду, говоря об ошибках по пьяни? Нет, это не может происходить со мной, в мой день рождения, это нереально, я сплю. Он отвергает меня, но переспал с Адель? В голове не укладывается.

Я на ватных ногах встала и молча направилась к бару, наполняя бокал до краев. До меня доносились отдельные слова из перепалки Морингов, но я уже не слушала. Я пила залпом, глотая огненный виски и лившиеся градом соленые слезы, стараясь не упасть на пол. Еще бокал. Внутренности горели, а в голове стояла оглушающая тишина. Сердце, казалось, замерло, а потом снова застучало с бешенной скоростью.

— Ребят, прекратите, сегодня же праздник у Сары! — Кэнди пыталась потушить этот семейный пожар, но получалось не очень.

— Всё в порядке, я пока выйду, подышу воздухом, — собрав себя, я направилась в сторону выхода.

Трясущимися руками я достала сигареты и подкурила. Тело пробивало дрожью, и я пыталась найти опору, облокотившись на ограду небольшой террасы. Слова Люка, словно уколы рапиры, били точно в цель.

«Ты трахалась с Майклом Тёрнером, Адель». Ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу!

Я била рукой в изгородь, пока не почувствовала, как что-то теплое струйкой бежит по ладони. Чертовы гвозди! Я завороженно смотрела, как багровые капли с ладони стекают на запорошенную снегом террасу, расплываясь в причудливые кляксы на белом покрывале. И меня стало отпускать: злоба и обида в момент превратились в безразличие. Я подкурила вторую сигарету и молча смотрела в темноту, пахнущую железом, табаком и горечью разочарований.

Из раздумий меня вырвал стремительно выходящий из дома Бобби. Он выглядел не менее подавленным и смущенным при виде меня.

— Сара, прости за этот цирк, просто кто-то перебрал уже, — он потупил взгляд и увидел мою руку. — Что с тобой, у тебя кровь? Давай забинтую, — он протянул мне платок, аккуратно заматывая пораненную ладонь.

— Ты слишком добр ко мне, Тёрнер. Ты мой самый лучший друг, Бобби. Прости, я знаю, ты бы хотел быть больше, чем друзьями, но я не могу тебе предложить этого.

— Чш-ш, все в порядке, Сара. Клянусь, я всегда буду рядом и буду твоим другом, — Бобби все еще держал меня за руку.

Я подалась чуть вперед и обняла его. Не замечала раньше, что он на полголовы выше меня. И он такой хороший. Хороший друг. Я уткнулась лбом ему в грудь.

— Спасибо тебе, Бобс.

Алкоголь начал незамедлительно догонять мой ослабевший организм, и я проваливалась в пьяное забытье. Мы стояли в обнимку с Бобби уже минут десять, по моим нетрезвым подсчетам, как я услышала до боли знакомый звук в тишине. В открывающиеся ворота въехал черный байк с драконом на бортах.

— Сара, мне пора, — раздался взволнованный голос Бобби над моей головой.

Слабый отблеск сигареты в темноте и его зеленые горящие глаза, снег на медных волосах. Ненавижу тебя, Тёрнер. Я отпустила Бобби и, вздернув подбородок, сказала громче, чем следовало:

— Майкл, даже не зайдешь поздороваться с хозяевами? Прошуршать с Адель на кухне?

Глаза Бобби округлились, и из него вырвалось: «Черт!»

— Ты знал, Бобс? Ты все знал и не рассказал об этом? — я истерически засмеялась, не веря своим ушам.

Лицо Майкла исказила гримаса ярости, он сжал кулаки и направился в сторону дома Морингов.

— Боб, быстро сядь и жди меня здесь, — на секунду Бобби замешкался. — Я не повторяю дважды, быстро сел! — Майкл прорычал это сквозь зубы.

Я стояла, покачиваясь и глядя ему в глаза своим мутным взором. Виски неожиданно сработал в самый неподходящий момент, и меня начало пошатывать. Майкл сократил расстояние между нами за считанные секунды и угрожающе навис надо мной, хватая за забинтованную руку.

— Не веди себя как ревнивая жена, Сара. Тебя это не должно волновать, — он прошипел мне это прямо в лицо, сжимая мою ладонь, отчего кровь просочилась сквозь платок и осталась на его пальцах. Майкл поднес руку к своим губам и облизнул каплю крови. — Ты такая же сладкая, как и ядовитая, О’Нил. Я хотел бы, чтобы все было иначе, — он заглянул в мои влажные глаза, отчего голова закружилась с удвоенной силой. — Это тебе, — он достал из внутреннего кармана куртки синюю коробочку. — С Днём рождения, принцесса. И раз ты пьяна в стельку, что видно невооруженным глазом, гони ключи от своей тачки, чтобы ты не вогнала меня в еще большую задницу, — я уставилась на его озабоченное лицо с видом «да плевать я хотела, чего ты там хочешь». — Сара, не заставляй меня повторять. Ключи, — он раскрыл свою ладонь.

— Отвали, Тёрнер. Ты мне кто? Папочка? Я сама решаю, что и как мне делать, проваливай. И спасибо за то, что ты там мне дал. Пока, Бобби, — я уже было вскинула руку в прощальном жесте, как рядом с моей головой пронесся кулак Тернера, воткнувшийся в деревянную опору.

— Да чтоб тебя, Сара. Ключи! — ярость с примесью заботы? Это что, нахрен, за эмоции? Ты переживаешь за меня, Тёрнер? Сердце прыгнуло прямо в пятки, и я нервно сглотнула, протягивая дрожащими пальцами ключи от машины. — Я заеду за тобой завтра, проспись, — Майкл развернулся и направился к ошалевшему Бобби.

Я стояла на террасе дома Морингов, наблюдая, как мотоцикл рвется с места и исчезает в ночной дымке. В правой руке саднило, и я вспомнила о коробке, которую вручил мне Майкл. Продрогшими пальцами я открыла квадратный футляр.

На бархатистой подушечке лежала подвеска в форме дракона с изумрудным глазом.