Как приручить Дракона

IQlight, 2020

Когда тебе 17, идея влюбить в себя "плохиша" кажется достаточно заманчивой. До тех пор, пока ты не начинаешь понимать, насколько серьезными могут быть последствия таких отношений. Содержит нецензурную брань.

Работа над ошибками

«Вы узнаете, что это любовь, когда все, чего вы хотите, — чтобы этот человек был счастлив, даже если вы не будете частью его счастья».

Ошибка? Ты по ошибке залез в мой рот языком вместо того, чтобы что: проводить до двери, съязвить насчет моего возраста, зада, отношений с ботаником-братом? Да что с тобой не так, Тёрнер? Или со мной?

Мысли неслись в голове, не успевая задерживаться больше, чем на секунду. Все, что я чувствовала в данный момент, стоя на подъездной дорожке дома: обида, злость, раздражение и дикое желание снова ощутить вкус его губ. Такое неопределенное дерьмо меня явно не устраивало, и нужно было найти способ поговорить о том, что случилось между нами.

Я зашла в дом и уперлась лопатками в дверь, захлопнув ее. Закрыть глаза и пытаться дышать. Губы горели как после жгучего перца — этот яростный и отчаянный поцелуй был пугающе прекрасным. Я пыталась вспомнить выражение глаз Майкла, когда он отстранился от меня. Там было сожаление и глубокая боль.

Но отчего, Майкл? Почему все не может быть предельно просто? Ты, я и тот отрезок времени, который сделает нас счастливыми влюбленными идиотами.

Я стояла возле двери, непроизвольно водила пальцами по своим губам и ощущала запах моря и бензина. Лучший аромат в моей жизни. Аромат Майкла-мать-его-Тёрнера.

Через пару минут выйдя из транса, я поднялась в свою комнату, закинув сумку с учебниками в дальний угол рядом с кроватью. Затем я открыла окно, впустив прохладный осенний воздух внутрь, попутно обшаривая пальцами нишу под подоконником. Смятая полупустая пачка сигарет вывалилась в мою ладонь.

Я не курила с тех пор, как мы уехали из Балтимора, хотя по всем мозгоправным книжкам, я должна была смолить как паровоз от нахлынувшего стресса. Переезд в другой город в выпускном классе, скорый развод родителей, безразличие родной матери — это ничто по сравнению с тем, что парень, от которого у меня внутренности переворачиваются, целует и убегает прочь со словами «это была ошибка».

Усевшись с ногами на широкий подоконник, я укуталась посильнее в свой кардиган, подкурила и глубоко затянулась. Дым обжег легкие, рот наполнился горечью смолы, а в голове резко закружился реальный мир. Я откинулась чуть назад и выдохнула плотное облако дыма. Сердце отбивало чечетку, а к горлу подступил ком. Не хочу и не буду больше себя сдерживать. Оставшиеся в пачке сигареты и безудержные слезы скрасили время до прихода мамы.

***

Мне потребовалось две недели, еще одна пачка сигарет и банка «Budlight», чтобы набрать номер Тёрнеров. Солнце уже перевалило за горизонт, в комнате стоял полумрак, позволяющий мне не краснеть, как я наивно полагала. Переминаясь с ноги на ногу, заламывая руки, я все же набрала заветные цифры трясущимися пальцами. Конечно же, трубку схватил Бобби.

Черт, я даже спасибо ему не сказала за его беспокойство. Так, окей, первая фраза обозначена. Что дальше, Сара?

— Алло?

— Привет, Бобби. Это Сара, — голос дрожал, и я просто закрыла глаза, чтобы сконцентрироваться. — Слушай, я так и не сказала спасибо за то, что ты попросил Майкла меня забрать после школы. Мне, правда, очень приятна твоя забота, в смысле, дружеская.

И я услышала характерный звук, когда в разговор вклинивается кто-то еще. Мое сердце камнем рухнуло вниз, унося остатки сознания. Я знала, что это был ОН.

— Не стоит, честно. Друзья, — голос Бобби дрогнул, — должны выручать друг друга, да?

— Привет, ребятишки! — голос Майкла бархатный, укутывающий и слегка озорной раздался в трубке. — Бобби, да ты метишь в короли френдзоны? Будете практиковать секс по дружбе? Ну, там взаимопомощь, все дела? — он глупо хихикнул в трубку.

Сказочный идиот, ей Богу.

И снова рык Бобби, падающий телефон и топот ног.

— Сара, нам надо поговорить, — тон Майкла превратился в кремень.

— Да? О чем же? — непробиваемо ледяным тоном ответила я. Господи, лишь бы не упасть прямо тут.

— Проведем работу над ошибками, — последнее слово он подчеркнуто выделил. — Если у тебя нет никаких планов, я заеду через 15 минут. Оденься теплее.

И снова крики Бобби, резкие шлепки, шум возни, запыхавшийся очкарик и короткие гудки в трубке.

Я стояла как вкопанная посреди гостиной. Хотела и получила это — возможность встречи с Майклом наедине. Погрузившись в свои мысли, я укусила нижнюю губу до крови и вскрикнула от боли. Сердце уже не билось, оно вырывалось из моего бренного тела и летело за пределы атмосферы.

У меня было пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок, и я вихрем взлетела по лестнице. Джинсы, теплый оверсайз свитер с широким горлом, грубые ботинки и кожаная куртка — идеально для закатных покатушек на мотоцикле. Маме я оставила записку, что ушла к Кэнди, предварительно позвонив той и предупредив, чтобы прикрыла мою задницу.

— Крошка, объяснения будут позже, — я протараторила в трубку. Кэнди в ответ таинственно засмеялась и пожелала хорошего вечера.

Чтобы скоротать минуты, тянувшиеся вечность, я снова закурила у себя в комнате, когда услышала этот будоражащий все мое нутро звук мотора. Наспех затянувшись, я затушила окурок и пулей вылетела из дома. Майкл приглашающим жестом стукнул по сидению позади себя. Меня не нужно было просить дважды, но сдаваться легко я тоже не хотела. Я подошла к байку, покачивая бедрами.

— Прокатимся, принцесса? — он внимательно посмотрел в мои глаза и снова сделал это: рукой зачесал свои медные волосы назад. Никогда больше так не делай, это заставляет меня влажнеть в самых нежных местах, Тёрнер.

— А ты точно по адресу? Вдруг ошибся, снова? — я изогнула бровь и поймала его взгляд на своих губах. Черт, ты попался с потрохами, Майкл.

— Уверен, что адресом не ошибся: здесь только одна стервозная малолетка, похожая на Чубакку в своем вязаном кардигане. Сара О’Нил зовут, слыхала о такой? — его взгляд смягчился, и лукавые морщинки прошли вокруг глаз.

— Я думаю, что нам уже становится не о чем разговаривать. Хорошего вечера, Тёрнер, — я уже разворачивалась в направление дома, как его теплые пальцы схватили меня за запястье, притягивая к себе.

— Успокойся и садись, нужно поговорить как взрослые, если сможешь, — он смотрел на меня самым серьезным взглядом на свете, и я решила, что пока повременю со словесными перепалками.

Мы мчали по улицам ненавистного мне города, который на скорости превращался в светящуюся линию в подступающих сумерках. Я хотела забыться в одном этом моменте, где нет ничего, кроме меня и Майкла, выжимающего педали акселератора, и ехать, пока не кончится дорога. Мои волосы трепал ветер, а я просто молча прижалась всем телом и лицом к крепкой спине, обнимая Майкла обеими руками за талию. Я не видела его лица, но, когда я немного сдвинула ладони, в направлении его груди, он легко вздрогнул, но ничего не сказал. Я посчитала это молчаливым знаком согласия и прижалась еще сильнее.

Дорога заняла около получаса, и мы остановились на вершине какого-то холма, с которого открывался сумасшедше красивый вид на Сентфор: одноэтажные и двухэтажные дома внизу казались кукольными, утопая в разноцветных огнях улиц и светофоров; машины и люди превратились в мелкие точки.

Мы оба слезли с байка, на секунду повисло неловкое молчание, но его прервал тихий и спокойный голос Майкла. Он слегка оперся о сиденье, подкурил сигарету и попросил меня встать напротив, взяв мою руку. Я послушно подошла ближе, так что его вытянутые и скрещенные ноги оказались между моих.

— Ты собрался разговаривать со мной верхом на себе? У тебя явные проблемы с коммуникацией, Тёрнер. — Я старалась держаться дерзко и не заинтересованно. Хотя, обоим был очевиден мой блеф.

— У меня явные проблемы с тобой, Сара, — он смачно затянулся и выпустил клубы дыма в вечерний синий воздух. — Я редко теряю контроль над собой и своими эмоциями, потому что я — не зефирная девочка семнадцати лет. И то, что произошло, — он нахмурил брови и взглянул на меня, сверкнув глазами, — для меня совсем не свойственно. Потеря контроля, Сара, это плохо. В моем случае, плохо для нас обоих.

Я чувствовала, как кровь бежала по моим венам со скоростью болида формулы-1 с отказавшими тормозами, а пальцы леденели в задних карманах моих джинс. Я смотрела в изумрудные глаза и пыталась разглядеть хоть какую-то эмоцию, но сейчас они превратились в безжизненный камень, не выражающий ничего. Я молча продолжала слушать.

— Пойми, малыш, я не подхожу на роль первой любви и всех этих розовых соплей. Я творю всякое дерьмо по жизни, которое, я уверен, ничем хорошим для меня не кончится, и потому не ищу серьезных отношений. Да вообще любых близких отношений.

— А как же та красноволосая красотка в коже с пикника? — слова вылетели пулей из меня.

— Ну вот, ты уже ревнуешь, — он грустно улыбнулся. — Боевая подруга, помогающая периодически снять напряжение, не больше. Позволь, я договорю, и не перебивай. — Майкл поджег вторую сигарету, озарив свое лицо теплым пламенем зажигалки. Боги, как же он прекрасен! — Я не про любовь, Сара, а тебе не нужен печальный опыт болезненных отношений, поверь мне на слово. Я уже обжегся, сделав необдуманную глупость, по пьяни. А теперь разгребаю эту хрень до сих пор. Не хочу коллекционировать разбитые сердца малолетних девочек. И не хочу делать больно тебе, принцесса. Ты красивая язвительная стерва, которая сама разобьет не одно сердце хлюпикам, типа Бобби. Но нам однозначно не по пути. — Он опустил глаза, выпустив клубы сладковатого дыма, и выкинул окурок двумя пальцами.

Я сглотнула ком обиды и быстро смахнула с глаз подступившие слезы.

— Зачем ты поцеловал меня, Майкл?

— Потому что я — несдержанный дурак. Сойдет за достойную мотивацию?

— Вообще, нет, — я придвинулась еще ближе и взяла его лицо холодными пальцами, заставив посмотреть мне в глаза. Руки Майкла скользнули мне под свитер, сомкнувшись на талии.

— Ну, а как сейчас с самоконтролем? — я наклонилась к Тёрнеру, сокращая расстояние между нашими лицами. Его теплые пальцы блуждали вокруг моей талии, спускаясь к бедрам и прижимая ближе к себе, горячее дыхание с запахом моря и табака опаляло мое лицо.

— Не очень, как видишь, — прорычал он мне в губы и резко перехватил запястья, отворачивая голову в сторону, словно стряхивая наваждение.

Сама того не ожидая, я отвесила ему звонкую пощечину, оставив след, который горел даже в темноте осеннего вечера, на что он злобно сверкнул своими кошачьими глазами, резко встал, возвышаясь надо мной, словно скала, и крепко прижал к своей груди.

Он не выпускал меня из своих медвежьих объятий, даже когда я лупила по его стальным рукам своими ладонями и сыпала ругательствами, которые свойственны портовым рабочим, нежели девочкам. Майкл обнимал меня до тех пор, пока я не обмякла и не выплакала все, что у меня было в запасе.

— Сара, я все сказал. Прости меня, принцесса. Я так не могу. Не должен, — он поцеловал мои волосы и нежно погладил меня по голове.