Собственность жестокого

Helga Duran, 2023

Я жду ребёнка от самого страшного и жестокого человека, которого только можно представить. Ради власти и денег он способен на всё.Получив бизнес моего отца обманом, мой муж решил избавиться от меня. Подслушав его телефонный разговор о планах расправы надо мной, я отваживаюсь на побег, чтобы спасти жизнь себе и своему малышу.Этот монстр никогда меня не найдёт. И никогда не узнает, кого я увезу от него навсегда.

Глава 10

— Сто двадцать! — поднял табличку.

— Сто тридцать! — не уступал Умар.

— Сто сорок! — перебил я.

— Двести! — пошёл в разнос чеченец, не на шутку включившись в торги.

Ульяна, казалось, дышать перестала. Я видел, как она ломает пальцы, положив руки на колени и нервно кусает губу. Неужели она думает, что я уступлю?

Выждав паузу, чтобы пощекотать нервы Умару и своей жене, я повысил цену. Мой соперник не сдавался ещё долго, взвинтив стоимость диадемы до небес. Я мог бы повышать вечность, но краем глаза видел, как Умара уже пытается образумить отец.

Наконец, Умар потерпел позорное поражение, не в силах и дальше тягаться со мной. По правилам аукциона я должен был забрать диадему после подписания бумажек, но человека, который смог бы остановить меня в моём желании забрать покупку немедленно, не нашлось.

Под бурные аплодисменты публики я водрузил диадему на голову Ульяне. Это было так пафосно, что напоминало на какую-то коронацию.

— Спасибо, Руслан! — едва слышно прошептала охреневшая Ульяна, всё ещё не веря своему счастью.

Вот теперь королева! Коронованная моими руками!

Можно было ехать домой, но Ульяна уговорила меня остаться на танцы. Она моя звезда сегодня, пусть позвездит ещё немного. Все, кто не зассал, потанцевали с Ульяной: я, генеральный прокурор и один молоденький, но очень нечестный депутатишка. Наглый, сука, тем и подающий надежды в нашем сообществе негодяев.

К Василию Семёновичу я не ревновал, а вот к депутатишке было немного. Следил неотрывно за тем, как он вёл в танце мою жену, чтобы не дай бог рука его ниже талии ни на миллиметр не опустилась.

Они о чём-то переговаривались, и Ульяна смеялась, сексуально запрокидывая голову. Снова почувствовал себя стариком. Этот пацан чуть старше Ульяны, а я…

— Слушай, Мирон, — отвлёк меня подошедший Магомед. — У меня одна мыслишка возникла по поводу убийства Лебедева… Если позволишь.

Мы отошли в сторонку пошептаться. Мне было любопытно, что за мысли у чеченца. Хочет сбить меня со следа, чтобы сынишку выгородить? А может, у него самого руки в крови Игоря?

— Слушаю тебя, Магомед.

— Мирон, у тебя самого есть версии, кто мог убрать Лебедева?

Есть, конечно, но я же не мог в лоб чеченцу сказать, кто у нас с Ульяной главный подозреваемый? Вообще мог, но слушать получасовую хуйню о том, как чеченец дорожит дружбой со мной, как он меня любит и ценит, и вообще, он самый честный человек в мире, не шибко-то хотелось.

— Нет, Магомед. Это мог быть кто угодно. Ценность бизнеса Лебедева была сильно преувеличена, многие хотели его заполучить. А ты разве не хотел? Или Умар?

— Не стану кривить душой, друг мой, грешен. Были мысли, искушали. А мой Умар даже попробовал отхватить у Игоря кусок, но отсутствие опыта его подвело.

— А ты что не мог сыну подсказать как надо?

— Умар слишком независим. Пытается по крайней мере, таковым быть. А я что? Я никогда рейдерством не занимался. Что я могу посоветовать сыну?

— Так и чо? Про убийство Лебедева? — вернул разговор в нужное русло.

— Я думаю вот что — жена его заказала.

— Жена? Так она же умерла? Разве нет?

Вот хитрожопый! Теперь я уверен, что Магомед решил мне хуй в ухо вкрутить, чтобы я покойника искал? Гениально, блять!

— Это, знаешь ли, очень интересная история. Я поискал могилу жены Лебедева, но её нигде нет. Ни на одном кладбище. Тебе не кажется это странным?

— Не кажется. Раз ты ничего не нашёл, значит, искал плохо. Но спасибо за наводку. Мне есть над чем подумать.

И вообще, мне за королевишной моей надо следить. Украдут ведь? Не успел я об этом подумать, как по залу пробежало какое-то тревожное аханье. Музыка стихла, и наступила зловещая гробовая тишина.

Я судорожно принялся шарить глазами по гостям, пытаясь найти Ульяну.

— Бля-я-ять… — вырвалось у меня, когда я её увидел.

Я аж протрезвел.

Она стояла у барной стойки, величественная и невероятно крутая оттого, что у неё был в руках пистолет, направленный на Умара. Тот самый ствол, что я ей подогнал по доброте душевной. Она притащила его с собой в сумочке?

Умарчик стоял белый, как стена в больнице. Вскинув руки вверх, он что-то говорил Ульяне, пытаясь её успокоить, что именно, отсюда я не мог разобрать.

Какого, блять, хуя!?

— Мирон, ради всего святого, сделай что-нибудь, — заверещал Магомед.

— Я же просил тебя следить за сыном? — напомнил я. — А ты обещал, что он никогда не подойдёт к моей жене!

Вот же блядство! Что это сучка творит, чёрт бы её побрал!

Я испытал целую гамму эмоций, прежде чем добрался до жены. Надо отдать ей должное — она была совершенно спокойна, по крайней мере, внешне. Рука была тверда, осанка ровной, поза уверенной.

Если она сейчас пристрелит маленького чеченца на глазах уважаемых людей без суда и следствия, моей репутации пизда. Я такого позора не переживу. Один выстрел, и Мирону конец.

— Ульяна, куколка моя… — тихо позвал я жену, подкрадываясь всё ближе.

— Стой, где стоишь, Руслан! — не сводя глаз с Умара, предупредительным тоном проговорила Ульяна.

— Любовь моя, посмотри на меня!

Нужно было как-то выхватить у неё ствол, и дело с концом. Перевести всё в шутку. Ульяна — баба. Ей будет скидка пятьдесят процентов.

— Не мешай мне творить возмездие! Этот урод заслуживает смерти!

— Я не убивал твоего отца, клянусь Аллахом! — запищал Умарчик, трясясь, как перепуганный заяц.

Пересрался, сучоныш? Так тебе и надо, говна кусок. Будешь знать, как связываться с Ульяной Мироновой!

— Ты стрелял в меня и назвал шлюхой! — припомнила ему куколка. — Этого достаточно!

Ульяна хорошо стреляет. С такого расстояния невозможно промазать. Умару конец, если я не заберу пистолет.

А если промажет и зацепит другого человека, опозорит меня на весь белый свет, блять!

— Отдай мне пистолет, Ульяна! — уже потребовал, протянув к нему руку.

— Нет! — ответила упрямица и начала палить в Умара.

"БАХ! БАХ! БАХ"

Прямо по моему имени и фамилии, сучка!