Ныряльщик

Elza Mars, 2022

Как-то ночью молодая девушка страдала бессонницей и отправилась на верхний этаж, чтобы поработать над книжкой, которую писала, но вдруг посмотрев в окошко, заметила парня, ныряющего с вышки в бассейн. Девушку заинтриговал молодой человек и очередной ночью взяв прибор ночного видения, она захотела разузнать, кто этот красивый незнакомец…

Я никогда бы не узнала о нём, если бы минувшей ночью не страдала бессонницей, понимая, что надо завершить книгу. И где-то к двенадцати часам ночи я во тьме своего дома поднялась на второй этаж своего офиса и включила свет. Кабинет имел приличные размеры, занимая весь верхний этаж, и был шумоизоляционным. Стоило закрыть либо открыть дверь, и слабый сквозняк шевелил шторы на окне в тридцати метрах от двери.

Открыв дверь кабинета, я тут же сообразила: что-то не так. Воздух не был неподвижным, а тишина абсолютной. Кажется, я забыла закрыть окно.

Последние пару недель днём я держала все окна офиса распахнутыми насовсем, впуская лёгкий летний ветер. А в конце каждого рабочего дня закрывала их. В Лос-Анджелесе, даже в Вест-Сайде, трудно перестараться с тем, что касается предосторожностей. Однако людям свойственно иногда ошибаться, отвлекаться и упускать из виду детали. Похоже, я закрыла все окна, кроме одного. Я стояла возле самой двери и точно знала, какое из окон распахнуто. От дальней стены до меня доносился шелест листьев на ветру и гул машин с грузовиками на соседних улицах, отдалённый шум самолёта — звуки внешнего мира лились в помещение, будто вода, которая отыскала единственную пробоину в непроницаемом стальном корпусе судна. Днём я только порадовалась бы им и открыла остальные окна. Только не сейчас, с приходом ночи. Я хотела надёжно отгородиться от внешнего мира, скрывшись в уюте с безопасностью. Окно нужно закрыть. Я не стала включать свет в офисе и пошла к окну. Шторы были запахнуты не до конца и через щель в них просачивался свет луны, оставляя на полу слабо различимые бежевые блики, как путеводные нити для меня. Створка окна открывалась прямо. Встав возле окна, я протянула руку и уже хотела закрыть его, когда раздался всплеск снаружи! Я попыталась определить источник звука. Мои пальцы ухватились за ручку окна. Взявшись за неё, я его закрыла.

Передо мной раскинулся привычный пейзаж ночного Лос-Анджелеса — дома, щиты с рекламами, деревья, огоньки и холмы, лежащие в отдалении. Однако присутствовало ещё и небольшое пятно света, которое я никогда раньше не замечала, — слева, за домом моей соседки. Окно на верхнем этаже было расположено повыше ограды незнакомого мне дворика. Но угол обзора оставлял желать лучшего. И большую часть видимости скрывали деревья. В результате я видела только кусок дома и совсем не могла разглядеть бассейн для плавания. Однако бассейн там располагался точно. Я слышала не только плескание, но и видела трамплин для прыжков в бассейн. Сам трамплин сверкал хромированными поручнями да верхними ступенями лестницы и был превосходно освещён. Его красиво обрамляли густые ветви тех самых деревьев, закрывающие мне видимость. Я почти не удивилась, обнаружив не так далеко бассейн. Это ведь Лос-Анджелес. Тут они не редки, хотя и не так распространены, как, к примеру, в районах для богачей, таких как Бель Эйр, либо в немилосердно жарких районах типа Вэли. Однако я о нём не знала. Бассейн ведь располагался не рядом с моим домом, а возле соседнего, за лужайкой, домом и забором, его скрывали многочисленные кусты и деревья да ещё одно ограждение. Я и сама проживала в двухэтажном доме. Я могла много лет не догадываться о том, что есть этот бассейн. И так и не обнаружила бы его, если бы не захотела подняться на верхний этаж своего нового дома посреди полуночи, чтобы поработать над книгой, если бы не забыла запереть окно, из которого был виден трамплин, и если бы моё внимание не привлёк шум, который издавал тот, кто нырял с трамплина. Я и до этого смотрела из этого окна. Только редко. И ни разу я не смотрела в него такой поздней ночью. А когда всё-таки смотрела, ни разу не замечала трамплина для прыжков, который окаймлён деревьями.

“Но он ведь передо мной, — подумала я. — Как я могла его не замечать?”

Сколько отсюда до него? Метров пятьдесят? В видимости обзора появились две руки, потянувшиеся вверх и схватившиеся за поручни лестницы. Потом показались голые руки, за которыми последовала голова с мокрыми рыжими волосами. Парень. Юный мужчина. У него были длинные мокрые волосы.

Они едва доходили до плеч. Сами плечи были мускулистыми. Спина тоже. Он был сильным, немного загорелым и весь искрился от капель, покрывавших его тело. Руки парня были вскинуты, он стоял ко мне боком, и я видела его торс, как тот вздымался и опускался в такт шагам по лестнице. На голом левом бедре виднелся лишь кусочек купальных плавок. Левая ягодица в плавках отличалась прекрасным сложением. Ноги были сильными и мускулистыми. Он добрался до конца лестницы и, схватившись за изогнутые поручни, направился вперёд по покачивающейся вверх-вниз вышке. У края трамплина парень остановился. Ожидая, пока трамплин прекратит покачиваться, он глубоко вдохнул. Потом опустил руки вниз и стянул купальные плавки. Опустил руки по швам и, застыв, изогнулся всем телом, сделал глубокий вдох, выдохнул и прыгнул вперёд. Он приземлился на самый край трамплина двумя ногами. Подкинутый трамплином парень, казалось, взмыл в небо, достиг наивысшей точки прыжка и стал медленно скользить вниз… скрывшись за листьями и ветками, которые окаймляли весь пейзаж.

Через пару секунд раздался громкий всплеск. Хоть я и не могла видеть его своими глазами, фантазия нарисовала мне, как он глубоко вонзается в воду огромного и хорошо освещённого бассейна. Потом возле самого дна прогибается и, беззвучно работая ногами, всплывает на поверхность. Я прислушалась, пытаясь уловить плеск воды, когда он будет плыть к краю бассейна, но шум пролетающего вертолёта не оставил мне подобной возможности.

“Ну и ладно, — подумала я. — Скоро он опять поднимется на трамплин”.

Я возрилась наверх. В любое мгновение в самой нижней, видимой мне части лестницы могли появиться руки парня и он сам поднялся бы на вышку, где я увидела бы его полностью. Проходили секунды, затем минуты. Может, прежде чем опять подняться на трамплин, он решил немного поплавать.

Либо отдохнуть около бассейна.

“Ещё пару минут, — подумала я, — и он возвратится на лестницу”.

Я ждала намного дольше. Неужели я выглянула из окна своего офиса как раз вовремя, чтобы стать свидетельницей его последнего прыжка за эту ночь? Я решила перестать наблюдать и попробовать заняться тем, для чего и пришла в офис. Книгу следовало завершить. Впрочем, будучи не в состоянии думать о чём-то, исключая ныряльщика, я вряд ли смогу сконцентрироваться на тексте. К тому же я знала, что свет лучше не включать. Как бы тщательно я ни закрыла шторы, он по-любому будет виден снаружи. И если парень опять поднимется на трамплин и увидит свет, он сразу сообразит, что его превосходно видно из окна. И это может всё испортить. Ещё некоторое время я следила за трамплином. Потом сдалась. Я оставила окошко распахнутым, медленно задёрнула шторы, спустилась на первый этаж и легла спать.

***

Следующим утром в своём офисе я немного приоткрыла шторы и посмотрела сквозь окно на трамплин. Там никого не было. И звуков тоже не было слышно. Я смотрела на вышку пару минут, потом открыла все остальные окна, села за стол и попыталась взяться за написание книги.

Конец ознакомительного фрагмента.