Pwatu

Danil Alaya

Это – улучшенная и дополненная версия виртуальной реальности. Ой, то есть моего произведения. Это удивительно, но по объёму получилась моя первая повесть. Спасибо всем людям и всем обстоятельствам, которые препятствовали мне всё это время, пока я писал. Если бы мне ничего не мешало, то я бы не старался специально и назло всему дописать свою историю до последней точки. Нас не сломить, хоть ножом режь. Всем, кому хоть что-то понравилось в моей писанине – посылаю свою частицу любви.

Глава 5 — Ты другой

Изменение даты: 22 сентября 2030 года

Изменение позиции героя:

Добро — 80%

Зло — 20%

На лабораторном стуле сидит, как будто на самом деле лежит, и ёрзает поясницей и тазом по всему сиденью Медоед, широко раскинувший свои ноги и свесивший руки между ними. Его волосы по бокам — полностью чёрные, а сверху — полностью белые, плавно переходящие в чёрный ближе к затылку; его когти на всех двадцати пальцах длинны, остры и крепки; его толстая и прочная кожа охватывает всю его плоть, а волоски на ней, оставшиеся как у человека, тем не менее приняли явный чёрный оттенок по всему телу. Своим носом он враз чует в этом помещении всё: окна, пол, различные инструменты и приборы, источающие запахи спирта, кислоты и хлора на помытом камне, железе, алюминии, пластике и стекле; следы людей на дверях, стенах, предметах и всём прочем, сохранивших после себя ароматы духов, дезодорантов, мыла, гелей для душа, вкусной и не очень еды, стиральных порошков на чистой одежде, кожи и клея на новой обуви, пота из чьих-то ладоней и ног. Каждый запах он способен отделить от другого и выявить приблизительное местонахождение его источника и эпицентра. И судя по ним, Матвей ушёл в соседнее отделение исследовательского центра, Мария находится в своей комнате, а Дмитрий стоит здесь, всего в пяти метрах и даже в зоне видимости, так что сейчас можно перейти и на глаза.

— Итак, Данил. Анализ твоей ДНК я изучил, полный состав нашей сыворотки тоже, спасибо новейшей технике. Всё сходится. В числе молекул, которые ты подхватил и которые фигурируют в нашем препарате, есть те, что стимулируют рост когтей, определяют цвет волосяного покрова, придают шкуре плотный слой, формируют безупречное обоняние, а также приписывают и некоторые физиологические особенности, присущие собственно медоеду. В связи с этим ты наверняка уже можешь чувствовать, к примеру, стремление быть одиночным хищником на своих охотничьих угодьях, повышенный аппетит и проявление изобретательности ума в поисках еды, а также ощущать небывалую храбрость, предрасположенность к ночному образу жизни и желание игнорировать любые виды боли.

— И как ты догадался?

— В тех молекулах присутствуют химические элементы, которые порождают реакции, закладывающие как раз таки подобные привычки и страсти для медоеда. Как видишь, от него тебе передалось не всё — большинство биологических аспектов развития человека в тебе всё же остались нетронутыми.

— Ага, иначе я бы уменьшился в несколько раз, весь оброс бы шерстью, отрастил бы себе клыки с хвостом и лишился бы дара речи чисто потому, что я теперь зверь, а не человек. Мда, это было бы нехорошо.

— Так и есть! Как нам удалось выяснить, тебе просто фантастически повезло, что трансформация твоего генома пришлась для тебя ещё относительно безобидной. Мы, так скажем, по незнанию зацепили вместе с сопротивлением яду щедрое разнообразие иных характерных черт медоеда в наш препарат, но всё же они, по счастливой случайности, не погубили тебя и даже органично прижились в тебе. Чего не сказать о крысе…

— А, я, видать, догнал, что с ним произошло.

— Именно! Он не был в состоянии пережить данную мутацию. Нет никаких сомнений, что чужеродная наследственная информация медоеда просто-напросто стала разрушать его организм. Одни клетки заменили другие, но его тело не оказалось подготовленным к этой перемене.

— Ну да, а то как ты себе представляешь, чтобы на месте его маленьких коготочков выросли здоровые медоедские, а его шкура стала бы больше, чем он сам? Я никак.

— Согласен, и я хочу заметить, что, по всей вероятности, этот самый крошечный размер его туши и повлиял на такой плачевный результат нашего эксперимента, ведь он был гораздо меньше медоеда. А твоё тело, в противоположность этому, являлось сильнее и устойчивее, с готовностью могло столкнуться с перестановкой ДНК, не затрагивающей никаких базовых и основоположных для человека законов функционирования. Наконец, ты попросту крупнее медоеда, и уж тем более крысы. Очевидно, такому организму было по плечу это превращение.

— Медоед — поразительное животное. Прямо сейчас мы совершили открытие молекул его дезоксирибонуклеиновой кислоты, спрятанной за его общеизвестными генами устойчивости к яду. О втором мы знали уже давно, а вот первое обнаружили только сегодня, с помощью прорывных технологий генетики. Нам нужно подробнее раскрыть этот вопрос, я намереваюсь написать доклад на эту тему, коснувшуюся меня непосредственно. Но я займусь этим позже, сперва мы должны удалить из нашей сыворотки всю скрытую ДНК, чтобы воссоздать её в том виде, в каком я её и задумывал — исключительно против змей. Затем мы проведём повторные опыты, и если всё пройдёт удачно — отчитываемся перед Министерством, что мол мы свою задачу выполнили, и дальше нас отзывают домой. Препарат работает и готов выйти в массовое производство — всё, на этом наша миссия заканчивается.

Все эти слова Медоед произносит, елозя по стулу в полулежачем положении. Если бы вы не смотрели на него в этот момент, то может быть вы бы и подумали, что это вещает серьёзный человек.

Консилиум жёстко прерывают начавшиеся выстрелы и крики людей на улице. Медоед заглядывает в окно.

— Кошмар, Данил, что там творится?

— Какая-то пальба. Вижу парочку чернокожих с… АК-47. Или 74. Кто их разберёт, они слишком похожи. К тому же отсюда не различишь.

— Это неважно, Данил, ложись! Пригнись же, ну!

— Да я просто схожу и наведу порядок там. Похоже, они гоняют местных обитателей. Может, пытаются ограбить. О, поджог! Там дом горит. Не, я точно пойду наказывать.

— Стой, Данил! Куда ты?! Тебя же убьют!

— Я не могу смотреть, как плохие чёрные причиняют боль хорошим чёрным. Я стану стоять в сторонке, когда могу что-то сделать наперекор злу, а ты как хочешь.

— Это не имеет значения — у нас нет никакого оружия и никаких законных оснований для применения насилия! Лучше вызовем полицию!

— Вызывай сам! Я больше не хочу жить, как раньше! Мне нужна другая жизнь!

— Остановись же! Не ты, так кто-нибудь другой! — напоминает ему Дмитрий его же фразу.

— А хочу именно я! — огрызается Медоед и выбегает на улицу.

Добравшись до городка, Медоед прячется за домом и оценивает обстановку. Головорезов в сумме выявляется значительно больше, чем двое. Некоторые из них отлавливают жителей, бьют их прикладами винтовок, усаживают на землю и выстраивают в ряд, а некоторые вламываются в уже пустые дома, выносят оттуда все ценные вещи и перед выходом учиняют там пожар.

Медоед подкрадывается к одному из шайки, но в итоге нарывается лицом к лицу на совершенно иного бандита, выходящего на него прямо из-за угла. Завязывается драка, которая не остаётся незамеченной, и Медоед укрывается за телом своего оппонента, чтобы по нему не начали стрелять. В попытке выхватить у нападающего автомат Медоед блестяще преуспевает, выдёргивая его своими когтями. Тогда-то он и подмечает, что ему не составило особого труда просунуть когти к рукоятке и цевью оружия, а затем с лёгкостью отобрать его, даже не прибегая к помощи пальцев. Наверняка эти выдающиеся лезвия сумеют сыграть однозначно полезную роль в бою.

Медоед сносит прикладом разбойника пред собой и палит во все стороны, где есть неприятели, выпуская весь магазин. Те ведут ответный огонь по затаившемуся за дом Медоеду и спешно ищут себе укрытия, чтобы продолжить перестрелку из них. Медоед за ногу затаскивает бандита без сознания к себе, забирает все его боеприпасы, попутно стреляя из-за угла его пистолетом, чтобы противники не решились высунуться и окружить его. Далее он перезаряжает винтовку, пока обходит постройку с обратного направления, и после пробует атаковать головорезов с тыла.

Медоед подстреливает двух грабителей, двинувших к зданию, откуда он уже сбежал, но вся шайка засекает его, группируется и идёт на него единым фронтом. В ходе затяжной перестрелки Медоед получает несколько ранений, и в этот момент он осознаёт, что пули не наносят ему значимого вреда. Какие-то из них слабо отскакивают от его толстой шкуры, а какие-то поверхностно в ней застревают, но ни одна из них не может вызвать у Медоеда такие муки, которые сделали бы его небоеспособным. Так он приходит к выводу, что в этом новом слое кожи нет никаких нервных окончаний, и он ощутит боль только от такого удара, который возымеет свой отклик глубоко в его теле, там, где нервы уже есть.

— Ха, тут вам даже калибр 7,62 не поможет, — радуется про себя Медоед и предпринимает рискованный шаг, заряжая автомат, выскакивая из укрытия и стреляя по бандитам, мчась прямо на них. С целью снизить принимаемый на себя урон он выбирает себе одну определённую мишень, простреливает её, хватает и прикрывает себя этим разбойником, используя его как живой щит против остальных стрелков, и дальше угощает всех пулями. Оставшихся в строю пробирает страх с макушки до пят, когда они уясняют, что их огнестрел здесь бесполезен, но сдаваться они не намерены и решают испытать в деле холодное оружие, когда у всех, в том числе у Медоеда, подошли к концу патроны в магазинах.

Грабители берутся за ножи и отовсюду накидываются на Медоеда, чтобы заколоть. Вот на него следует первый замах, и Медоед резко приседает, уходя от атаки, а затем валит нападающего с ног своими когтями. Тут он обнаруживает, что держится на четырёх конечностях так же удобно и уверенно, как на двух. В это мгновение всё его мировосприятие переворачивается с ног на голову. Стоя на земной тверди в видоизменённой позиции, только что ставшей для него донельзя привычной и почему-то до жути знакомой, его накрывает мощный выброс дофамина в мозг. Тогда он с диким оскалом начинает лихо раздавать противникам подсечки когтями своих рук и ног, продолжая находиться в приседе и ловко передвигаясь на четвереньках. Его удары не отличаются особой скоростью или точностью, но они очень хлёсткие, и как будто говорят за себя: «Да мне всё равно, кто ты такой, просто падай уже наконец». Таким образом он сбивает почти всех, нанося им тяжёлые и серьёзные порезы, пуская обильные кровотечения и лишая их физической возможности снова подняться на ноги.

Трое уцелевших злоумышленников улепётывают к тропинке, выводящей из поселения. Медоед добивает каждого из лежачих бандитов контрольным ударом по голове прикладом автомата, чтобы никто из них не открыл огонь по нему и мирным людям из положения лёжа. И пока он занимается этим, один из грабителей достаёт свой пистолет, дожидается, когда Медоед развернётся к нему лицом, и запускает пулю прямо ему в лоб. Она отлетает в сторону, как и многие предыдущие. Лицо разбойника заливается ужасом, он весь в поту и в крови отползает назад, всё ещё сжимая свой пистолет и таращась на Медоеда, который вспоминает ту самую сцену из Терминатора 2 и в шутку грозит бандиту пальцем. Медоеду не нравится ствол в его руке, и потому он набрасывается на последнего налётчика и отключает его ударом в висок твёрдой частью своей ладони. А позже устремляется вдогонку за отступающими из города противниками.

На этот раз он бежит с помощью рук и ног, широко растопыривая их и быстро перебирая ими, подобно своему четырёхлапому собрату. Он грандиозно и величаво рассекает пустыню, как необузданное и неукротимое существо, преисполняясь духом своей внутренней неуязвимости. Ощущение наслаждения новоявленными способностями переполняет его голову. Ему нисколько не хочется расставаться с ними, он жаждет употребить всё это во благо, или, во всяком случае, ему на тот момент так показалось. Спустя пол километра Медоед, следуя за запахом грабителей на песке, догоняет их, удирающих к какому-то старинному и крупному глиняному сооружению. У самого входа в помещение он настигает этих троих, и тогда они страшатся пуще прежнего, сдаются и выбрасывают всё своё оружие. Их Медоед допрашивает и выведывает, что здесь расположена древняя гробница вождей африканского народа тсвана, и внутри этой гробницы сейчас пребывает главарь их банды, прознавший о неком могущественном оружии, хранящимся в этих стенах. Медоед прогоняет разбойников восвояси, а сам наведывается в эту усыпальницу и углубляется в её недра.

Бродя по едва освещённым коридорам, всюду окутанным плеядами надгробий, Медоед через некоторое время натыкается на запах живого человека и находит его, стоящего у одного из гробов с копьём в руке. Это есть белый мужчина европейской внешности, светловолосый, исключительно высокий и крайне мускулистый, с лицом, отвечающим модельным стандартам мужской красоты двадцать первого века. Незнакомец замечает Медоеда и охватывается гневным недовольством:

— А ты ещё кто такой? На что там смотрят наёмники? Совсем нельзя положиться на этих обезьян с калашами, так и знал.

— Твои люди смотрят сны, мужик. Ну, трое струхнули и смотрят теперь на пустыню.

Человек одним махом меняется в настроении:

— Нет, стой! Давай просто перетрём? Я не собираюсь драться.

— Чего ты хочешь?

Мужчина переходит в бодрое расположение духа и непринуждённо выступает:

— Позволь, я представлюсь. Меня зовут Льюис Тейт — и я простой авантюрист, искатель приключений и по совместительству бизнесмен, правда мой бизнес, как ты мог уже догадаться, несколько… Нелегален. Но тебя ведь это не заботит, так? Ты же ровный и не промышляешь стукачеством?

— Зачем, если я могу разобраться со всем сам?

— Вот-вот, и в этом мнении мы с тобой сходимся. Тебя наверно интересует, что я забыл здесь, в этой самой что ни на есть южноафриканской дыре? Объясняю. Когда-то давно племя тсвана было самым могущественным и влиятельным в этом регионе. Всё из-за оружия. Этого оружия (показывает на копьё). Ассегай вождей тсвана. Длинный наконечник с остро заточенными лезвиями, способный прокалывать и разрезать самые прочные материалы мира, как масло. Укротитель алмазов, я бы так его прозвал. До сих пор является загадкой то, как это возможно. Говорят, во время создания этого копья шаманы тсвана все вместе наложили на него свои опаснейшие магические чары. Такой вот ритуал. Может, и брехня, но факт остаётся фактом: все соседние племена зуб имели на этот ассегай и веками остерегались каждого вождя тсвана, держащего его в своих руках.

Так вот, британская колонизация Южной Африки положила этому конец. Английские солдаты просто перестреляли воинов тсвана ружьями и пушками, а затем схоронили мёртвого вождя сюда, к его предшественникам, поместив это копьё прямо к нему в гроб и даже не узнав о той силе, которой оно обладает. А я вот узнал. Из достоверных источников. Да, знание подлинной мировой истории, со всеми её сокрытыми от глаз обывателя подводными камнями и тёмными закоулками правды, только такому предприимчивому джентльмену, как я, принесёт необычайную выгоду. И вот я пришёл за этой добычей, собрав с собой это стадо черномазых, которое ты благополучно перебил, как я понимаю.

— Ты что, настолько презираешь свою же банду?

— О, они мне не банда. Так, пушечное мясо, мне их вовсе не жалко. Главное, что они уже исполнили своё назначение.

— Какое?

— Отвлечь людей от этого места! Видишь ли, тут сутками напролёт ошиваются и местные, и всякие туристы. Этот саркофаг ведь — многовековая достопримечательность с культурным наследием и прочая чухня. А мне свидетели не нужны были. Так что я наплёл бандюкам про то, что тут кроме ассегая спрятаны ещё и сокровища, которыми я с ними поделюсь, но настоящее сокровище здесь — только этот ассегай. А шоколадные на мою уловку купились. За мою небольшую звонкую монету помогли мне убрать всяческий биомусор отсюда и пошли их же дома грабить на досуге, и тем самым отвели внимание всего города на себя, пока я сюда тихонько пробрался, открыл нужный гробик и получил искомое.

— Браво, контрабандист. Планируешь загнать его подороже?

— Нет, зачем? Сам буду пользоваться. Денег-то у меня итак выше крыши. Как и амбиций, которые я смогу осуществить только с помощью этого копья. Лишний кусок власти над организованной преступностью никогда не помешает. А ты сам-то кто будешь? Поглядите на эту причёску, на когти, на жирок. Под медоеда косишь?

— Я и есть он.

— Да? Мутант-гибрид значит? Я бы может и не поверил, но вижу, что из тебя пули торчат, а тебя это не колышет. Знаешь что, друг, у меня есть к тебе одно деловое предложение, которое вмиг тебя осчастливит, и будет хорошо и нам, и вам. Ты же просто зверь, в положительном смысле, это сразу видно. От каждого по способностям, как говорится. И вот твои профессиональные навыки нашей фирме очень бы пригодились. Как насчёт того, чтобы оформить с нашей успешной, процветающей и авторитетной компанией с мировым именем трудовой договор, а затем с первого же рабочего дня начать рубить капусту в бешеном ритме?

— Ага, чтобы стать твоей очередной шестёркой и закончить, как те чёрные ребята? Нет уж, спасибо.

— Нет, ты не вполне улавливаешь суть. Чёрные? Да, они и вправду работают у меня шестёрками. Истина в том, что они только это и умеют — быть шестёрками друг у друга или у всех остальных. Но ты-то белый. И я предлагаю тебе весьма престижную должность, чтобы ты избежал этого долгого подъёма по карьерной лестнице — я зову тебя стать моим полноправным деловым партнёром. У тебя есть мощь, у меня она есть тоже — будем сражаться плечом к плечу, без кидалова. Как ты думаешь, почему я разом раскрыл тебе все свои карты? Я ведь запросто мог тебе соврать и рассказать, что я какой-нибудь там Хьюз Брейт, и ассегай мне сдался реально лишь в целях контрабанды, потому что никакие уникальные свойства ему не принадлежат? А потом я бы просто слинял и всё. Но нет, я с тобой так не обошёлся, потому что я как никто другой соображаю, что официальные партнёрские взаимоотношения должны начинаться прежде всего с доверия. Так что соглашайся — и ты тут же сравнишься по уровню благосостояния со мной, обретёшь себе и достаток, и влияние на рынок, на подпольный включительно. Повторюсь — нам нужны такие кадры, которые в одиночку преподносят чумазому отребью урок.

— Бросай копьё на пол, или тоже преподнесу тебе урок, расист.

— Ууу, ты даже не представляешь себе, чем оправдан мой расизм. Но ты меня не пугаешь. Просто я сейчас без своего экзоскелета, и поэтому не особо готов ко встрече с тобой. Но мы ещё свидимся, можешь быть уверен. Отказывать мне — последнее дело, а пытаться конкурировать с моим величием — тем паче. И потому я обязательно найду тебя, в какой бы точке мира ты ни затерялся, и размажу твою морду по стенке, как нечего делать.

Медоед бросается на Льюиса, но тот ломится с ассегаем к проёму, ведущему в ближайший коридор. Оказалось, что на протяжении всего диалога преступник всего лишь норовил заболтать Медоеда и ослабить его внимательность, а сам по ходу разговора делал маленькие и незаметные шажки на пути к выходу из мавзолея, чтобы, если Медоед отринет его призыв и перейдёт в атаку, дать себе фору перед побегом от него. И таким образом Льюис опрометью заворачивает в коридор, опередивши Медоеда на добрые несколько метров, нажимает на какую-то плиту — и проход к нему закрывается механизмом, толкающим глиняную стену сверху вниз, что ограждает соперников друг от друга. Медоед разрывает эту хрупкую конструкцию своими когтями, но тратит на это лишние секунды, так что когда он пускается в дальнейшую погоню за Тейтом, то того уже и след простыл, но не запах. Однако выбравшись из склепа наружу, Медоед обращает внимание на вертолёт в небе, улетающий вдаль, а запах пропадает. Ему приходится возвращаться в Хотазел.