Кальянная

Boris Zereteli, 2022

Динамичные события этого рассказа, написанного в жанре политического триллера, погрузят читателя в атмосферу постоянного напряжения и опасных приключений. Интригующий сюжет и неожиданная развязка, вне всякого сомнения, не оставит вас равнодушными. Заказное убийство, террористы, глава криминального клана и одна очень загадочная личность. Весь этот яркий клубок событий, разыгравшихся в центре Западной Европы, и предстоит распутать внимательному читателю.

2. Любовная записка

Лондон. Раннее утро. Отель «Кромвель».

— Господин Гудвилл! Извините, пожалуйста, но некто оставил для вас письмо вчера вечером, — громко выпалил портье, определённо пытаясь привлечь внимание постояльца из номера 307, возвращающегося с утренней пробежки. Паренёк был слегка взволнован, так как господин Гудвилл сегодня был явно не в духе. Джиму даже пришлось по-детски поднять руку вверх, чтобы быть замеченным. Этот серьёзный и немногословный обычно мужчина действительно не сразу отреагировал на оклик. Теперь услышав, а потом и увидев молодого портье, он дежурно улыбнулся и направился к стойке. Его беговые шорты и майка были насквозь мокрыми, на улице сильно моросило. Ещё раз улыбнувшись, глядя Джиму прямо в глаза, Гудвилл попытался вытереть влажные ладони о свою одежду. Тщетно, майка была насквозь мокра, а с шорт капала вода. Оставив эту идею, Гудвилл тряхнул ладонями и, посмотрев на наручные часы, протянул руку.

— Прошу вас, господин Гудвилл! — сказал молодой человек, протягивая письмо и пачку салфеток с аббревиатурой отеля. Их взгляды встретились. Джим не выдержал тяжёлого взгляда голубых и абсолютно в этот момент неэмоциональных глаз клиента, сделав вид, что ищет что-то. Парень вдруг подумал, насколько разным и непредсказуемым может быть этот с виду очень приветливый человек. И, как в подтверждение этому, мокрый постоялец комнаты 307 сразу же вскрыл письмо и, быстро пробежавшись глазами, улыбнулся.

— Джим, дружище! С меня причитается! Когда сменяешься?

— Только заступил, сэр, — юноша просиял, заметив приветливую улыбку на лице клиента.

— Значит, я успею тебя отблагодарить, — сказал Гудвилл, подмигивая и чуть потрясывая открытым письмом.

— Не стоит, сэр.

— Ну, ну. Это хорошая и весёлая весть, тем более что письмо от женщины. С меня причитается, без комментариев, — разговорился заметно повеселевший Гудвилл. Паренёк улыбнулся и кивнул в знак согласия. Бегун направился к лифту, но вдруг остановился и развернулся.

— У меня два вопроса, Джим. Один личный, — хитро улыбаясь, сказал Гудвилл. Он опять пристально заглянул в глаза Джима, но в это раз по-другому.

— Да, сэр, — утвердительно кивнул парень.

— Когда принесли письмо?

— Мой сменщик сказал, вчера поздно вечером, сэр, — Гудвилл удовлетворительно качнул головой.

— Есть ли у тебя подружка? — парень слегка смутился, но, поборов робость, улыбнулся.

— Да, сэр.

— После смены зови её в ресторан. И, конечно же, романтический вечер. Не мелочись, я спонсор! Жизнь коротка, Джим. Женщины — это лучшее, что в ней есть!

— Столь хорошее письмо, сэр?

— Да, неплохое! Но дело не в письме, жизнь и женщины, вот в чём дело, — сказал Гудвилл и, ещё раз подмигнув портье, бодро направился к лифту.

Отрывок из письма.

«…До сих пор не могу забыть наших жарких африканских ночей! Знаю, я непостоянна, но, вспоминая наши встречи, понимаю: ты лучшее, что случалось в моей жизни! Горю и умоляю о встрече! Сегодня вечером, в восемь. Паб «Слепой пёс». Если не явишься, я сама найду тебя.

P. S. Надеюсь, ещё твоя, Брунгильда». Отпечаток ярко-красной губной помады в конце листа.

В половине восьмого вечера господин Гудвилл, облачённый в тёмный, хорошо скроенный, со слегка приталенным пиджаком костюм, медленно спускался по лестнице. Две верхние пуговицы его белой рубашки были небрежно расстёгнуты, а чёрные туфли блестели новизной. На запястье левой руки, чуть согнутой в локте, висел длинный зонтик с изогнутой ручкой. В правой руке Гудвилл держал конверт. Он выглядел свежим, весёлым и отдохнувшим. Тонкий аромат «Ночного любовника» шлейфом тянулся за этим очень ухоженным и уверенным в себе мужчиной. Изящно облокотившись на стойку, Гудвилл знаком подозвал уже давно заметившего его Джима. Парень был занят с другим постояльцем, но, заметив знак Гудвилла, попросил подменить его рядом стоящую помощницу.

— Это тебе, — сказал Гудвилл, кладя ладонь с конвертом на стойку.

— Спасибо, сэр!

— Подожди, у меня к тебе две просьбы. Скорее всего, мне придётся съехать. Это произойдёт или сегодня вечером, или завтра утром. Первая просьба — заказать два кэба. Один мне понадобится сейчас, а второй в тот момент, когда я тебе дам знать.

Парень округлил глаза, но утвердительно кивнул.

— И вторая. Мне нужно, чтобы ты заказал билет на самолёт, на моё имя. Я позвоню тебе сюда примерно через час или полтора, когда буду знать конкретный пункт назначения.

— Да, сэр!

— Ах, чёрт, ведь есть ещё и третья. Да, она, выходит, как следствие из двух первых. Сейчас ведь половина восьмого, у тебя должна уже давно была закончиться смена? Почему ты ещё здесь? — хлопая себя по лбу, вдруг вспомнил Гудвилл.

— Коллега попросил его подменить, сэр. Заболел.

— Ну что же, хотел попросить тебя не меняться пару часов, но дело разрешилось само собой, — выдохнул элегантный Гудвилл с облегчением.

— Да, сэр!

— Ты классный парень, Джим. Вот второй конверт, в нём деньги на билет и мой паспорт. Сдача тоже принадлежит тебе. Я уверен, что ты останешься доволен. Но, как следствие этого, твоя подружка тоже должна остаться довольна. На женщинах не экономь, помни это! Я позвоню, — сказа он и, жестом указав на телефон, напомнил Джиму о такси.

— Сию минуту, сэр.

30 минут спустя. Паб «Слепой пёс».

Гудвилл открыл массивную дубовую дверь и вошёл в сильно прокуренное, но чистое и сравнительно тихое помещение легендарного бара. Существует непроверенная легенда, что этот бар открыл в конце восемнадцатого века легендарный английский пират, закончивший активную деятельность и ушедший на покой. Средств у него было достаточно, но, к сожалению, отсутствовали обе ноги, причём до колен. И хоть бродяга лихо орудовал ножом и саблей, как, впрочем, и пистолетом, но иногда страсти в пабе кипели такие, что обуздать бузящих посетителей было не под силу даже его владельцу. В таких случаях ему приходил на помощь его верный пёс, мальоркский бульдог, которого тот привёз с собой из морских странствий. Во время одной из таких потасовок пёс бросился на защиту хозяина. Один из нападавших выстрелил в пса, но попасть не смог. Тот выстрел обжёг пороховыми газами собаке глаза. Пёс ослеп, но слепота пробудила в нём недюжинное чутьё и слух, равно как и злость. С тех пор в баре говорили тихо, если вообще говорили. Ругань и дешёвый табак были теперь тоже не популярны, повадки обидчика очень чётко запомнились теперь уже слепому псу. Слепой Альберт, или Ал, как нередко называл его хозяин, строго следил за правилами, а если они не соблюдались, строго наказывал нарушителей. С давних пор в этом баре практически молчали, теперь это стало традицией. Поговорить здесь можно было, лишь заказав себе отдельную комнату, коих здесь было немного, да и стоило это недёшево. Поэтому, войдя в паб, Гудвилл молча подошёл к стойке и написал на листе, предназначенном именно для этих целей, имя «Брунгильда». Бармен прочёл имя и знаком подозвал к себе девушку, которая должна была проводить Гудвилла в зарезервированную на это имя комнату. Проследовав за девушкой, Гудвилл через минуту оказался перед дверью комнаты. Приоткрыв дверь, девушка тоже вошла в комнату. Здесь она, как и клиенты, могла говорить. Сразу же воспользовавшись этой привилегией, она сразу поинтересовалась пожеланиями клиентов. Комната была небольшой, где-то три на три метра. Это помещение уже было наполнено сигаретным дымом. Сложно было себе представить, что всё это сделал один человек. При виде Гудвилла мужчина, сидящий в дальнем конце стола, хитро улыбнулся и с довольной гримасой выпустил очередное облако дыма, которое уплотнило голубоватый смог под низко висящей лампой. Крупный и, по-видимому, высокий, в тёмно — синем деловом костюме мужчина приветливо кивнул вошедшему и показал взглядом девушке на уже почти пустую кружку тёмного пива, одиноко стоящую на большом столе.

— Если можно, я бы хотел ещё одну, — попросил он, вежливо улыбаясь невысокой рыжеволосой официантке.

— Может быть, что-нибудь ещё, сэр? — спросила она, записав что-то в блокнот.

— Нет, спасибо. Вот только если вы могли бы распорядиться, чтобы посильнее включили вентиляцию. Дело в том, что мой друг — не большой поклонник табачного дыма, — попросил он, заелозив на стуле, будто ища что-то за спиной.

— Мы её ещё не включали, сэр. Извините, сейчас всё будет в порядке, — сообщила девушка, чуть покраснев.

Тем временем Гудвилл уже прошёл к столу и сел с левой стороны от своего грузного знакомого. Девушка перевела взгляд на Гудвилла, который непринуждённо откинулся на спинку стула, изучая дымное помещение.

— А вы, сэр? — спросила она, чуть улыбнувшись, одетому с иголочки Гудвиллу. Тот, в свою очередь, уже исследовал взглядом фигурку рыженькой официантки. Услышав вопрос, он устремил свой взор на симпатичное личико официантки.

— Скажите, есть ли у вас светлое? — улыбнувшись, спросил он.

— Да, сэр, конечно, сэр, — чуть кивая, ответила девушка.

— Тогда мне, пожалуйста, такую же дозу светлого, как у этого джентльмена, — ещё приветливее сказал Гудвилл.

— Больше ничего, сэр? — чуть смутившись, спросила она, продолжая смотреть ему в глаза.

— Я бы не отказался от свидания или хотя бы номера вашего телефона. Если вы, конечно, не против? — ещё более игриво спросил Гудвилл, сверкая голубыми глазами.

— Мама не советовала мне проводить свободное время с незнакомыми мужчинами, — парировала девушка с лёгкой иронией и не без удовольствия.

— Вот и я не хочу быть незнакомцем, даже наоборот, очень хочу познакомиться с вами поближе, — предложил Гудвилл, картинно протягивая руку. На щеках у девушки лёг густой румянец. Улыбнувшись, она еле заметно кивнула и покинула комнату.

— Да уж, господин Гудвилл, вы, как всегда, в своём стиле, — хохоча и похлопывая своего его по плечу, заметил собеседник.

— Слушай, как ты нашёл меня, да ещё и под этим именем? — широко улыбаясь, спросил Гудвилл. Теперь он заметно оживился и, подвинув свой стул к столу, приготовился слушать старого знакомого.

— Завязывай делать паспорта у Трекса. Ведь у меня с ним прямой контакт. Раньше, когда я их сам тебе приносил, ты об этом почему-то не задумывался.

— Теперь понятно. Но всё-таки ты же знал, что я в отпуске.

— Серьёзное дело. Люди сверху, не частники. Страна хочет этого, понимаешь. Это, если хочешь, государственный заказ.

— Старина, ведь я же ушёл из официальной программы. Кому, как не тебе, знать, что я работаю практически только с тобой.

— Знаю, знаю, но других нет. Вернее, они есть, но у них не тот уровень. Понимаешь, твоего класса людей просто не найти. А они там тебя ещё помнят, — сказал Брюс, показывая пальцем наверх при слове «там».

— Ты, конечно, оригинал, Брунгильда! Губы тоже твои? — хохоча, спросил Гудвилл, слегка уходя от темы.

— Секретаршу попросил. Ладно, у меня земля под ногами горит, сроки поджимают. И потом, заказ у меня, и если ты ещё работаешь со мной, то…

— Погоди, погоди! Ты чего так нервничаешь? — чуть одёргивая пиджак, спокойно спросил Гудвилл.

— Скажи лучше, возьмёшься за это дело? — ещё более нервозно продолжил Брюс. Отхлебнув остаток из стоящей рядом кружки, он вновь закурил. Где-то на потолке послышался непонятный, еле слышный гул, после чего зависший в комнате дым стал стремительно рассеиваться. Оба собеседника заметили это, но, не оказав этому особого внимания, продолжили разговор.

— Всё зависит от тебя, старина. Рассказывай, предлагай. Я знаю, что государство в таких случаях платит немного, значит, должно быть что-то ещё, — сказал Гудвилл с явным удовольствием.

— Ну, государственной пенсией тебя не купишь, ты сам её можешь купить. Денег, конечно, они дадут немного, это будет примерно половина суммы твоей прошлой работы. Но, но! — Брюс многозначительно поднял указательный палец наверх. — Это их последняя просьба, именно так они сказали. То есть они тебя отпускают на пенсию. Официально, все льготы как у военных высшего офицерского состава, участвовавших в боевых действиях. Две идентификации, гражданская и военная. Пенсия… Ну я не знаю, деньги хоть какие-то, но они ведь никогда лишними не бывают.

— Пакет вообще-то неплохой, — с улыбкой произнёс Гудвилл, прикидывая что-то в голове и откидываясь на спинку стула.

— Ну ладно, перестань ёрничать! Скажи лучше, ты возьмёшься? — нервозно перебил его Брюс, уже затушившая очередную сигарету. В дверь тихо постучали, умолкнув, оба обратили внимание на дверь. Через мгновение дверь открылась, и в комнату зашла прежняя рыженькая официантка с подносом. Уверенно держа в одной руке поднос с двумя большими кружками пива, девушка обслужила клиентов и, сделав шаг назад, кивнула, ожидая каких-либо пожеланий. Мужчины дружно молчали, но голубоглазый ловелас продолжал пожирать девушку взглядом.

— Если вы позволите? На случай, если вам ещё что-то нужно… — запинаясь начала она, чуть потупив взгляд. — Одним словом, под столом есть кнопка вызова. Стоит её нажать — и кто-нибудь из персонала сразу же будет здесь. Моя смена на сегодня закончилась, и я, в свою очередь, желаю вам приятного вечера, — сказала она и тут же собралась покинуть комнату.

— Очень жаль! — сказал Гудвилл, провожая её печальным взглядом. И тут же, будто вспомнив что-то, он вдруг спохватился и поднял руку. — Извините, пожалуйста, мы, скорее всего, уже не будем ничего заказывать. Не могли бы вы нас рассчитать, — с умоляющим взглядом спросил он к вновь поворачивающейся официантке. Сидящий рядом Брюс молчал, но с явным интересом наблюдал за происходящим.

— Да, конечно, сэр. За комнату уже заплачено, осталось только пиво, — сказала она, проверяя что-то в блокноте.

— Да, да! Пожалуйста.

— С вас шестнадцать фунтов и семьдесят три пенса, — сказала она, на сей раз не отводя больших зелёных глаз от Гудвилла. Тот, в свою очередь также не отрывая от неё взгляда, достал портмоне и, не смотря, достал купюру, коей оказалась бумажка в сто фунтов.

— Вот, пожалуйста, сдачи не нужно. Я и мой друг желаем приятного вечера.

— Спасибо, — ответила она, забирая поднос с лежащей на нём купюрой. Вежливо кивнув, девушка удалилась.

— Ну ты даёшь. Всё такой же. Поражаюсь! — наконец изрёк Брюс, доставая пухлыми пальцами очередную сигарету.

— Как говорится, жизнь тяжела, но, к счастью, коротка! Нужно наслаждаться каждой минутой, мой друг! — философски изрёк Гудвилл, торжественно поднимая свою кружку и задерживая взгляд на её дне. Присмотревшись, он заметил сложенный пополам листок, который был прилеплен ко дну кружки. Гудвилл поставил кружку на стол и тут же развернул листок.

«Сменяюсь в девять. Боюсь идти домой одна, мама всегда советует заручиться поддержкой сильного мужчины. 113328617. Камилла».

— Вот ухарь! — отпивая глоток из новой кружки, сказал Брюс, качая головой.

— Хорошие новости, дружище! Хорошие новости! — сказал с довольным лицом Гудвилл. Сделав несколько жадных глотков из запотевшей кружки, ловелас улыбнулся и положил листок в карман пиджака.

— Ладно, вернёмся к делу, старый ты плут, — сказал Брюс, доставая из-за спины небольшой портфель, который всё это время висел на спинке его стула. — Я жду твоего ответа, — продолжил он настойчиво, изучая лицо своего друга.

— А знаешь что? Пожалуй, я соглашусь на твоё предложение, старина. И знаешь почему? — с озорным огнём в глазах сказал Гудвилл.

— Боюсь сказать, что это заманчивое предложение! Но всё же почему?

— Вот из-за этого! — сказал Гудвилл, доставая сложенный листик из кармана.

— Хороша чертовка! Сегодняшний вечер и, конечно же, ночь обещают быть интересными, — потирая ладони, предположил Гудвилл.

— Ну что же. Скажу спасибо этой «рыжей чертовке»! И если ты согласен, то пора переходить непосредственно к делу, — сказал Брюс, доставая из портфеля небольшую папку.