Минимум Дальтона. Часть 2

Полина Дельвиг (2024)

Десятая книга о приключениях Даши Быстровой, воспитанной, хотя и немного импульсивной молодой дамы, искусствоведа по профессии и детектива по призванию. На этот раз ей предстоит попробовать распутать невероятный клубок событий, связанных с уникальными военными разработками, огромными деньгами, международными террористами, а главное, любой ценой выполнить давнее обещание. Заодно постараться наладить и личную жизнь.Книга состоит из 3 частей, объединенных одним сюжетом.

Глава 51

1

Сдвинув очки на кончик носа, генерал Железнокопытов просматривал документы. Вид у него был важный и занятой. Возле окна, за небольшим чайным столиком, сервированным на двоих, Ариадна Ильинична и Эдуард Рихардович вели легкий и непринужденный разговор. Недоверчивый и мало эмоциональный руководитель службы внутренней безопасности секретных предприятий на этот раз был оживлен, подвижен, даже несколько суетлив. Предлагая, то печенье, то конфеты, он подливал почтенной даме чай и с неподдельным интересом слушал пространный рассказ о внуках ее давней подруги:

–…ах, Эдуард Рихардович, вы даже не представляете какой это необыкновенно талантливый мальчик! Лауреат буквально всех музыкальных премий. А Викуша, его старшая сестра, на городской олимпиаде по литературе заняла второе место. Представляете?

— Что вы говорите! — восхищался галантный кавалер. — Действительно, талантливые внуки. Вашей подруге необычайно повезло.

— О да, огромная радость близким, — Ариадна Ильинична отставила чашку и с осторожным интересом глянула на собеседника. — У вас, наверное, тоже очень способные дети?

— Увы. Я одинок, — безопасник сразу как-то поник, словно из-под него внезапно выдернули точку опоры. — Всю жизнь одна работа. То одно, то другое… Так и не заметил, как старость подошла.

— Да что вы такое говорите! Какая старость? — Ариадна Ильинична всплеснула кружевными ладошками. — Вы еще совсем молодой мужчина — dans la fleur de l'âge, в полном расцвете сил.

— Кстати, госпожа Кирииди, а почему вы нам про своих внуков ничего не рассказываете? — в беседу неожиданно вмешался генерал. — Все про чужих, да про чужих.

Ариадна Ильинична осеклась на полуслове. На благородном лице отразилась досада, как у человека, вынужденного выслушивать бестактности.

— Разве вы не знаете, что я никогда не была замужем? — сухо произнесла она.

Кривошеев тоже замолчал и выразительно повел глазами, показывая насколько он поражен неделикатностью хозяина кабинета. Генерал сделал вид, что не замечает посылаемые сигналы.

— Вы не так меня поняли, — он снял очки и закусил дужку. — Я имел в виду ваших внучатых племянников.

Галеристка непонимающе сморгнула.

— Час от часу не легче… У моего племянника нет детей. Он даже не женат!

— У племянника нет, а у племянницы?

Несколько секунд должно было пройти, чтобы пожилая дама наконец-то поняла о ком идет речь.

— Ах, вот вы о чем, — она растерянно улыбнулась, — Признаться, я даже не сразу сообразила.

Безопасник моментально изобразил огорчение:

— Так далеко живут от вас?

Галеристка смутилась еще сильнее.

— Ну как сказать, — очевидно, что тема была ей чем-то неприятна. — Тут, скорее, иные обстоятельства.

— Они живут в Сирии, — пояснил Железнокопытов. — То есть, с племянницей вы давно не встречались?

— Лет… десять. А то и больше.

— Как же такое могло произойти? — генерал смотрел испытующе.

— Я же говорила, так сложились обстоятельства, — Ариадна Ильинична с некоторым смущением сдвинулась назад, глубже в кресло, словно пытаясь уйти от неудобных вопросов. — Дело в том, что Оленька — дочь моего брата от сторонней связи. Так сказать, un enfant d'un autre lit. И ее мама… — тут галеристка смутилась еще сильнее. — Впрочем, это неважно. Оля была прекрасным ребенком, очень умная и способная девочка. Но… с характером. Там было очень сильное влияние мамы. После школы она поступила на факультет журналистики и мы уже обрадовались и выдохнули, как вдруг, с чиста-ясна, она влюбляется в какого-то араба, говорит нам всем «привет», и только мы ее и видели. Все произошло так быстро, что никто даже понять толком ничего не успел.

— Как же родители ей разрешили? — удивился Кривошеев.

— Разрешили! О чем вы говорите, — Ариадна Ильинична огорченно терзала уголки шелкового платка. — Ее отец, мой брат, скончался незадолго до тех событий. А этой, с позволения сказать, мамаше тем более было не до ребенка. Елена всю жизнь занималась исключительно устройством собственной жизни, поэтому девочка оказалась предоставлена сама себе. Отсюда и результат.

Кривошеев сочувственно смотрел на расстроенную тетушку.

— За ошибки взрослых всегда расплачиваются дети.

Ответом стала благодарная улыбка.

— Как тонко вы чувствуете чужое горе!

— Чужого горя не бывает, — Эдуард Рихардович наклонился вперед и слегка коснулся кружевной перчатки.

Ариадна Ильинична вспыхнула и смущенно потупила взор. Некоторое время они так и сидели, стараясь не смотреть друг на друга, пили чай и о чем-то грустно вздыхали. Хозяин кабинета опустил очки на кончик носа, ему определенно не нравился этот лирический настрой.

— И что случилось после того, как ваша племянница уехала?

Расстроенная дама аккуратно поставила кружку на блюдце.

— Ничего. Какое-то время Оленька еще писала нам, а потом… — Кружевной платочек коснулся повлажневших глаз.

— Я прошу, не переживайте так, — Кривошеев снова принялся ее утешать.

— В самом деле, — подхватил генерал. — Это же не единственная ваша племянница.

Огорчение сменилось недоумением.

— Простите, вы о чем?

— У вас есть и другие родственники на Аравийском полуострове.

Несколько секунд Ариадна Ильинична молчала, пытаясь сосредоточиться.

— Вы имеете в виду брата моего родного отца?

— Да.

— Так это совсем уже дальние связи. Меня воспитывал отчим.

— И все же расскажите о нем и его семье поподробнее.

— Зачем?

— Вам есть что скрывать?

— Разумеется, нет!

— Тогда расскажите.

Ариадна Ильинична пожала плечами.

— Да мне и рассказывать особо нечего. Я его почти не знала. В царской России дядя был очень богатым и уважаемым человеком, имел торговлю колониальными товарами. Страну покинул почти сразу после революции. — Она помолчала. — Насколько знаю, ему удалось вывезти с собой почти все свои сбережения. И поскольку у него был бизнес и в Иране…

— Он бежал через Каспий? — быстро переспросил генерал.

— Господи, да откуда же мне знать! Возможно. А может, и через Турцию… Это имеет сейчас какое-то значение?

— Нет. Конечно, нет. Извините что перебил. Продолжайте.

— Да продолжать нечего… Его дети, мои кузены, занимались торговлей и строительным бизнесом. Тоже довольно успешно.

— Удивительная семья, — искренне восхитился Кривошеев, — потрясающая генетика! Столько талантливых людей…

— Ну вы уж прям скажете, — галеристка смущенно заулыбалась.

— Именно так! И вы лучшее тому доказательство. Вы одна из самых успешных женщин, что я знаю.

— Прошу вас, не преувеличивайте, — яркий румянец на щеках свидетельствовал о том, что комплимент все же достиг своей цели. — Я добилась успеха в очень узкой области.

— Ничего себе узкой! Ваше имя известно во всем мире.

— Ах, перестаньте…

Не выдержав, генерал взял стул и сел между воркующими голубками.

— Вы знакомы с кем-то из ныне живущих потомков вашего дяди?

— Пожалуй, нет, — Ариадна Ильинична глянула удивленно. — Разве, что переписывалась с парой человек. Но они уже умерли. С молодежью я связь не поддерживала.

— Это правда, что ваш племянник получил наследство?

Ариадна Ильинична вздрогнула. Пятна на щеках вспыхнули еще ярче.

— Что вы имеете в виду?

— Он получал наследство или нет?

— Вы прекрасно знаете, что получал, — после небольшой паузы ответила галеристка. Голос стал суше, спина выпрямилась, она уже не походила на растерянную пожилую даму. Теперь это была владелица большого бизнеса. — Это запрещено?

— Ну что вы. Конечно, нет. Только непонятно, как при живой прямой наследнице, деньги получил Феликс Александрович.

Паузы в разговоре становились все длиннее. Галеристка обдумывала каждое свое слово.

— Для этого вы должны быть хорошо знакомы с восточными традициями, — наконец холодно произнесла она.

— Извините, пожалуйста, — Железнокопытов даже не пытался скрыть иронии. — Может быть, тогда вы нас просветите?

Ариадна Ильинична поджала губы, показывая, что тема разговора ей неприятна.

— Так я слушаю.

— А тут и слушать нечего. Таково было завещание. Мой кузен оставил все имущество своему троюродному племяннику, то есть Феликсу. Насколько мне известно, в тот момент у него были разногласия с дочерью. Мириам была очень… своенравна. А у Феликса блестящая репутация. Крайне порядочного человека. Я уверена, что завещание, о котором идет речь, было временным…

— Вроде воспитательной меры? — Кривошеев слушал очень внимательно.

— Скорее всего. Но потом случилось так, что мой иранский кузен и его жена погибли в автокатастрофе. Поэтому имущество перешло к Феликсу.

— Очень удачно получилось.

— Вы на что намекаете? — вспыхнула возмущенная тетушка. — Мириам было назначено достойное содержание, ей оплатили учебу в лучшем университете, но… — тут пожилая дама осеклась.

— Но что?

— Ничего. Я все сказала.

— Так что теперь с девушкой? Она окончила учебу? Она работает?

— Мириам вышла замуж за очень богатого человека. Но это был ее выбор и ее решение.

— Вы бывали у нее после свадьбы?

— Разумеется, нет. Во-первых, меня никто в гости не звал. А ехать в Ирак самостоятельно…

— Так она сейчас в Ираке? — мужчины быстро переглянулись.

— Не уверена. Кажется, они оттуда переехали. То ли в Иран, то ли в Кувейт… Я старалась не вникать в подробности.

— Но как же так? Это же ваша семья.

— Семья — это громко сказано. И потом, насколько мне известно, муж Мириам оказался, если можно так выразиться, в плохой политической кампании и наши власти… — тут галеристка вспомнила, где находится и замолчала.

— Продолжайте, продолжайте, — подбодрил Кривошеев. — Все в порядке, здесь все свои.

— Наши власти не поощряют подобные родственные связи. Поэтому никаких отношений у нас не существует, — сухо закончила Ариадна Ильинична. И после паузы, добавила с вызовом: — И мне очень жаль, что из-за политической ситуации, я не могу видеть своих племянниц!

Генерал вернулся за стол и резким движением отодвинул бумаги, словно они враз стали ему неинтересны.

— Ариадна Ильинична, дорогая, ну какое значение имеет мнение властей, когда речь идет о близких людях, — произнес он с неожиданным воодушевлением. — Мне кажется вы должны немедленно навестить своих племянниц. Нет, я уверен в этом!

Пожилая дама побледнела как Антарктида за ее спиной.

— Вы предлагаете мне в Ирак?!

— Почему бы и нет? — генеральский голос звучал бодро, как у пионервожатого во время утренней зарядки. — Тем более, что вы сами сказали, что она уже не в Ираке.

— «Почему бы и нет»?! — потрясенная женщина пыталась подобрать хоть какие-то слова. — Что за странная постановка вопроса? Во-первых, мне такое даже в голову не приходило. А, во-вторых… — она принялась нервно обмахиваться салфеткой. — Я совершенно не переношу жару.

— А вот это плохо, — казалось, хозяин кабинета искренне огорчен. — Это очень плохо. Но с другой стороны, — он встал, подошел к перепуганной тетушке и приобнял за плечи, — разве стоит из-за такой-то ерунды лишаться радости общения с близкими? Да бросьте! Родные люди непременно должны общаться друг с другом. Делиться своими радостями и огорчениями… Вы ведь согласны со мной?

— Пока не очень, — тетушка решительно отстранила генеральскую руку. — И о каких огорчениях вы говорите?

— Я в фигуральном смысле, — словно обидевшись, что его отвергли, генерал вернулся на свое место. Голос снова стал официальным. — Короче. Вы должны навестить ваших племянниц. При чем как можно скорее. Я бы даже сказал на этой неделе.

— На этой неделе?! — чашка жалобно звякнула, выпав из ослабевших рук. — Вы что, издеваетесь?

— Почему издеваюсь? Неделя только началась.

На лице пожилой дамы промелькнула целая гамма чувств: непонимания, ужаса, растерянности и, наконец, иронии.

— Прекрасная идея! — маленькие руки в кружевных перчатках стряхнули капли чая с платья. — В Москве все равно заняться не чем. Кстати, вас не смущает тот факт, что с одной племянницей я не встречалась лет десять, а другую вообще никогда в жизни не видела?

— Нет, не смущает.

— Да что же это такое! — Ариадна Ильинична снова впала в отчаяние. — Говорю же вам — мы совершенно посторонние люди!

— Вот я и предлагаю это исправить.

— Катитесь к черту!

Кривошеев сделал большие глаза и посмотрел на галеристку с легкой укоризной. Он никак не ожидал, что она начнет браниться.

Но генерал был непреклонен.

— Ваша ближневосточная родня представляет большой интерес для нашей страны.

— А я здесь причем?

— Вам необходимо одну из племянниц привезти в Москву.

Некоторое время галеристка хлопала ресницами, с трудом переваривая информацию.

— Не пойму… Вы хотите, чтобы я ее приютила? Приняла у себя?

— Как вам будет угодно. Главное, физически вывести ее из той страны, где она сейчас находится.

— Что значит «вывезти»?

— Помочь бежать, — генерал сбросил с лица остатки доброжелательности. — Вы должны вывезти вашу племянницу с Ближнего Востока.

Содрогнувшись всем телом, Ариадна Ильинична вцепилась в подлокотники кресла.

— Вы в своем уме? — с неожиданной злостью спросила она.

Поняв, что сейчас вспыхнет скандал, Кривошеев поспешил вмешаться:

— Ариадна Ильинична, — мягко произнес он, — лично я был категорически против этой затеи. Но ситуация, действительно, критическая, — он смотрел умоляюще. — Вы не представляете, как нам тяжело предлагать такой хрупкой женщине столь опасное задание…

Прекрасные темные глаза смотрели с ужасом, на них выступили слезы.

— Тогда зачем вы мне это предлагаете?

— А кому? Разве что, кто-то сможет поехать вместо вас? Кто-то из других родственников, Феликс Александрович, например?

После небольшого раздумья Ариадна Ильинична отрицательно качнула головой.

— Нет. Об этом даже речи быть не может.

— Ну на «нет» и суда нет, — тоном, не терпящим возражения, произнес генерал. — Раз больше некому, значит, вы и сами со всем отлично справитесь. Вы подписали согласие к сотрудничеству, а такими вещами не шутят. Так что, извините, мадам Кирииди, но отступать поздно. А ваш отказ будет воспринят как государственная измена.

Ахнув, тетушка прикрыла рот кружевной ладонью.

— Подождите, вы хотите сказать, что посылаете меня на Ближний Восток… с заданием?

— Вот именно. Вы должны войти в доверие к обеим племянницам с тем, чтобы помочь одной из них бежать.

Выражение лица пожилой дамы, свидетельствовало о том, что она пребывает в состоянии паники.

— Но…

— Никаких «но». Без нее вы на Родину не вернетесь. Вопросы есть? Вопросов нет. Приступайте к выполнению задания! Шагом марш!

Подскочив как ужаленная, Ариадна Ильинична вскинула руку к голове, как если бы хотела отдать честь и… тут же с грохотом упала в обморок.

— Проклятье, — Железнокопытов недовольно свел брови. — Не хватало чертовой бабе еще здесь окочуриться.

Кривошеев, напротив, смотрел на лежащую глазами полными сострадания.

— Ты бы полегче, — осуждающе заметил он, — Видишь, до чего женщину довел?

— А кому сейчас легко? — Взяв стакан с водой, генерал набрал полный рот воды и окатил сомлевшую галеристку с ног до головы. — Вставайте боец Кирииди, здесь вам не «Бристоль», мягких мест не предусмотрено.

— Каких мест? — слабым голосом простонала Ариадна Ильинична.

— Никаких. Разлеживаться некогда, вам еще надо собрать вещи.

— Господи, какой ужас… — Тетушка начала медленно подниматься. — Но почему я? — всхлипывала она. — Почему именно я?!

Встав на одно колено, Кривошеев помог даме подняться.

— Так складываются обстоятельства, дорогая, — с бесконечной болью произнес он. — Кроме вас и вашего племянника больше некому.

— Да что ж я единственная, у кого на Ближнем Востоке есть родственники?

— Вы единственно подходящая.

Придерживаясь рукой за своего неожиданного поклонника, Ариадна Ильинична встала и с трудом доковыляла до стула.

— Какая же я подходящая, я, скорее, еле ходящая…

— Не наговаривайте на себя, — Железнокопытов тоже решил побыть джентльменом: наклонившись, он поднял укатившуюся под стол шляпку и попытался пристроить ее обратно на место. — Сейчас причешитесь, носик припудрите и прямо агент 001…

— Да уйдите вы, Бога ради! — пожилая дама отмахивалась от него как от мухи. — Назовите хотя бы одну вескую причину, по которой вы остановили свой безумный выбор на мне.

Генерал с готовностью кивнул.

— Извольте. Я назову вам не одну причину — целых три. Во-первых — вы женщина. А как известно, женщины вызывают меньше подозрений.

— Половина населения земли — женщины!

— Но разве они могут сравниться с вами? — томным голосом проворковал Кривошеев.

— Прекратите эту вашу демагогию! — Ариадна Ильинична неожиданно обрушилась на своего защитника.

Генерал тем временем продолжал загибать пальцы.

— Во-вторых, вы лицо никак и ничем не связанное со службами безопасности. Ну, и, в-третьих, самое главное, — тут мужественный голос приобрел лирический, даже печальный оттенок: — Вы кто? Вы — никто. Ноль. Пустота. Одинокая, брошенная всеми старушенция…

От скул к вискам мгновенно проступили багровые пятна.

— Да что вы себе такое позволяете! — пронзительный голос взлетел под потолок. — Нахал! Вы, между прочим, тоже не юноша. Кроме того, я совсем не одинока! — Ариадна Ильинична гордо вскинула голову. — И вообще, я больше не собираюсь с вами разговаривать.

Кривошеев смотрел на генерала, как на личного врага.

— Михал Семеныч… А вы, дорогая, успокойтесь, прошу вас! Коллега забыл сказать, что это всего лишь на всего легенда, — наклонившись к пожилой даме, он почтительно поцеловал дрожащие пальцы. — Более того, специально для этого задания вас искусно загримируют: состарят на несколько… десятков лет, — видя, что Ариадна Ильинична порывается что-то сказать, поспешил закончить: — Я понимаю, это не слишком приятно, но необходимо, дабы избежать малейших подозрений.

— Каких еще подозрений?!

— Ну как же, если вместо пожилой родственницы, приедет цветущая светская львица — подозрений точно не избежать.

Под воздействием грубой лести галеристка постепенно отходила.

— Даже не уговаривайте, — она отмахнулась с недовольным кокетством. — Не собираюсь я никуда ехать. И потом, что значит состарить на несколько десятков лет? Я что, должна буду прилюдно рассыпаться в прах?

Кривошеев продолжал держать руку в кружевной перчатке, даря даме многозначительные взоры.

— Не переживайте, все будет в разумных пределах. В пределах разумного и допустимого, моя прекрасная и храбрая леди.

— Ну не знаю… — Ариадну Ильиничну смущал напор неожиданного ухажера. — Вы меня совсем запутали.

Видя, что дама готова сдаться, генерал рубанул Гордиевы узлы сомнений, словно казак шашкой:

— Речь не о вашей судьбе, а о судьбе всей планеты. Поэтому, обсуждать нечего.

Понимая, что судьба ее предрешена, пожилая дама поднялась и кивнула с обреченным видом.

— Да, да, конечно…

Лицо вдруг исказило отчаяние.

— Но я не смогу этого сделать!

Генерал заскрипел зубами.

— Что еще?!

— Я боюсь!

— Прекратить истерику. Вы боец невидимого фронта, поэтому идите и сражайтесь.

— Господи, ну какой фронт? — разрыдалась Ариадна Ильинична. — Я после восьми вечера на улицу боюсь выйти, а вы меня на Ближний Восток с заданием посылаете!

— Так ведь фронт — невидимый, — поспешил успокоить ее Кривошеев. — Следовательно, вас никто не увидит. Ни до восьми вечера, ни после.

— Я не справлюсь, я совершенно точно не справлюсь…

— Обратитесь за помощью к товарищам.

— Детства? — от удивления галеристка перестала плакать.

Генерал принялся раздувать ноздри.

— Разумеется, нет. К боевым товарищам.

— Что вы несете? Какие боевые товарищи? Я что, по-вашему, воевала?!

— Коллега имел в виду ваших новых товарищей, — мягко улыбнулся безопасник. — С которыми вы недавно прошли боевое крещение. У вас теперь настоящее боевое братство.

Несчастная смотрела на собеседника глазами, полными ужаса.

— Я не пойму, вы это серьезно?

— Так, — генерал встал, показывая, что разговор окончен. — Хватит бессмысленных дискуссий. Все, рядовая Кирииди, можете идти. На выполнение задания у вас есть три дня. Свободны!