Моя маленькая аномалия

Anastasgri, 2019

Иван Колесниченко – обычный парень, для которого не существует серьезных отношений. Уже долгое время он живет в другом городе из-за семейной драмы, даже не подозревая, что скоро в его жизнь ворвется девчонка-ураган и станет той самой причиной, из-за которой ему придется вернуться домой. Содержит нецензурную брань.

2. И поцеловать ещё раз

— Котик, — прошептал мне кто-то на ухо, — пора просыпаться.

— М-м?

— Уже почти обед, дорогой. А ещё у тебя телефон вибрирует: мама звонит.

Я открыл один глаз и увидел перед собой вчерашнюю блондинку. Голую. Кхм, значит, всё-таки я к ней вернулся вечером.

Что она там бормотала мне? Что-то про телефон? Я перевёл свой взгляд на тумбочку и нашел мобильник взглядом.

— Накинь на себя что-нибудь, — сказал я дамочке и поднялся с постели.

— А ты не хочешь повторить вчерашнее? — целуя мою шею, промурчала она.

— С одной и той же дамой два раза не спят, иначе придётся заводить отношения, — ответил я и взял телефон в руки.

Мама. Мне это не кажется. Она решила мне позвонить. С чего бы это?

— Алло.

— Ванечка, здравствуй. Как у тебя делишки? Ты узнал меня? — эта женщина до пяти лет пела мне колыбельные на ночь, как я мог не узнать её голос.

— Да, привет. Всё хорошо. Что-то случилось?

— Нет-нет. Я просто встретила Инессу Викторовну, маму Димочки, она сказала, что ты в городе. Я думала, может, ты захочешь заехать? Мы так соскучились по тебе, — это «мы» режет слух. Ведь я знаю, что она единственная, кто хочет меня видеть.

— Хорошо. Я заеду через пару часов, — ответил я. — А отец… он дома?

— Он на работе до шести. Ты не переживай, он очень сильно изменился. Вам обязательно надо встретиться и поговорить. Вы должны оставить все в прошлом. Ванечка, сыночек, сейчас всё по-другому у нас…

— Мам, я тебя понял. Ладно, меня зовут помочь. Через пару часов буду.

— Хорошо. Я жду, родной.

Вроде бы это был короткий телефонный разговор, но сейчас внутри какой-то неприятный осадок. Возвращаться в прошлое совсем не хочется. Но все эти четыре года я каждый день думал о том, как она здесь живет, всё ли с ней хорошо после того случая. Именно поэтому я приеду домой, но только до шести часов вечера.

Когда я закончил разговор, комната была уже пуста. Умница-девочка, свалила, как я и просил. Схватив спортивные штаны и майку, я пошёл в душ. Я всё ещё не проснулся. Это утро не должно начинаться так ужасно.

***

— Вано, а чё у тебя там к Катьке за чувства? — спросил Тоха, когда мы сидели на кухне и ждали яичницу от Ани.

— Антон, — закричала она, кинув в него кухонное полотенце, — это секрет.

— Ах, точно, совсем забыл.

— В смысле? Что за чувства? — поинтересовался я. — Выкладывайте, раз проговорились.

— Я умываю отсюда руки, чтобы меня не выставили в конце виноватой, — сказала Аня и свалила.

— Она так бесится насчет этой темы, — прошептал Антон. — Не хочет, чтобы у вас что-нибудь вышло с Касинской.

— Касинская — это Катя?

— Да.

— А почему Аня не хочет?

— Не знаю, — задумался Тоха, — может ты ей понравился, и она не хочет делиться, — я чуть было не подавился яичницей, — шучу. Думаю, она просто не считает тебя достойным Катьки. Там цаца такая: воспитанная, доброжелательная, скромная, всем помогает, не матерится, не курит, не пьёт. В общем, только вышла из института благородных девиц.

— Ну, это не Ане решать, с кем Катя будет, — ответил я, задумавшись. — А что она говорила про меня?

— Да весь ваш разговор пересказала, как я понял. Думаю, ты ей тоже нравишься. Так что действуй, братан.

— Именно этим и буду заниматься.

Знал бы ты, для чего мне всё это нужно, никогда бы не сказал такого. Возможно, я поступлю, как ублюдок, переспав с его девушкой, надеюсь, на тот момент уже бывшей, но мне плевать. Мы не такие уж и хорошие друзья, какими кажемся со стороны.

— А где Дима? — спросил я.

— Дрыхнет он. Ты ж около трёх ушел, а он здесь до шести ещё куролесил. Я попить утром вставал, а он тут с какой-то брюнеткой веселился.

— Всё как обычно. Ладно, когда проснется, скажи ему, что я уехал к родителям.

Антон посмотрел на меня. Он знает про ту историю, и, конечно же, его удивляет тот факт, что я еду домой.

— К родителям? Ты уверен, что…

— Всё нормально. Отец на работе. Мать позвонила, хочет увидеться.

— Оу, ну, если что случится, набирай. Я сразу же подъеду.

— Окей.

***

Я стоял в грязном подъезде около черной двери и не решался нажать на звонок. Раньше у меня был ключ и я мог зайти. Сейчас же это больше не мой дом, а его.

Чтобы не окунаться с головой в воспоминания, я всё же нажимаю на эту кнопку. Слышен звон за дверью и шорканье тапочек. Первый замок открыт, второй, третий. Ручка опускается.

— Ванечка, сынок, — она прижалась ко мне, а мне пришлось пересилить себя, чтобы просто положить свои руки на её спину. — Я так скучала. Проходи, родной.

За четыре года ничего не изменилось: всё тот же маленький коридор с темно-зелеными обоями, порванными внизу, вешалка на стене и куча обувных коробок на полу. Казалось, будто бы я и не уезжал отсюда. Но это не так.

— Проходи на кухню, милый. Я пирожки испекла. Твои любимые: с картофелем и грибами.

Я всё ещё не сказал ни слова. Мне просто нечего ей говорить. Она очень сильно изменилась: волосы у корней поседели, появились мешки под глазами и морщинки по всему лицу, она очень сильно похудела и еле-еле передвигалась по дому. Но я не заметил ни одного синяка, и это меня радует.

— Садись, не стой в дверях, — улыбнулась она.

Мама. Эта женщина — моя мама. Она меня воспитывала, защищала, дарила мне всю свою любовь и оттолкнула, когда я так сильно нуждался в её поддержке.

— Может, чаю налить? — спросила она, пытаясь скрыть неловкую тишину.

— Да, можно, — ответил я. — Так, как у вас тут дела?

— Ой, знаешь, сынок, всё хорошо. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Я вот на пенсии второй год, но занимаюсь репетиторством. Ты же знаешь, я не могу и дня прожить без детей. Папа устроился на работу в строительную фирму, зарплата небольшая, но мы справляемся. Он больше не пьёт. Уже три года. На праздниках бывает, выпьет пару рюмочек, но всё хорошо, не волнуйся. Лиличка вот скоро замуж выходит. Ну, ты это, наверное, знаешь. Она говорила, что вы общаетесь. Она мне всё про тебя рассказывает.

Лиля — моя родная сестра и единственная из семьи, кто не отказался от меня. Она тоже живет в городе, а не здесь. Но, в отличие от меня, поддерживает общение с мамой.

— Да, она тоже говорит мне о тебе… о вас с отцом.

— Милый, ты так вырос за эти годы. Ты уже у меня такой мужчина. Прости меня, я знаю, что очень сильно виновата перед тобой. Просто всё тогда так навалилось. Я боялась ему перечить в то время. Но я верила, что ты не такой. Это же не правда? — она попыталась взять меня за руку.

— Серьёзно, мам? «Ты боялась ему перечить в то время»? Он избивал тебя на протяжении десяти лет, а когда я попытался исправить всё это, засадить его в тюрьму, за то, что он переломал почти все твои ребра, ты сказала, что я наркоман. Чёрт возьми, мама, ты же знала, что это тупые слухи, но всё равно ухватилась за них. Да, мама, это не правда. Я никогда не был наркоманом! — сорвался на крик я. — И когда отец, пьяный, выкидывал мои вещи в окно и кричал, чтобы я не появлялся больше в этом доме, ты не закрыла ему рот. Ты стояла рядом и смотрела мне в глаза. Прошло четыре года, тебе не кажется, что слишком поздно просить прощения?

Она плакала, но продолжала смотреть мне в глаза. Я знаю, что ей также больно, как и мне. И что это то, о чем она будет жалеть всю жизнь.

Когда я ехал сюда, то предвидел этот разговор и заранее знал, чем он закончится. Это нужно ей. И мне тоже.

— Я прощаю тебя. Серьёзно, прощаю. Но ты сделала свой выбор. Надеюсь, свидимся не скоро.

И я ушёл, зная, что больше не вернусь в этот дом.

***

Я остановился у местного гипермаркета. Мне нужно покурить, чтобы успокоиться. А лучше выпить. Надо будет Диме сообщить эту радостную новость. И, как говорится: «вспомнишь лучик, вот и солнышко».

— Алло.

— Не отвлекаю? — спросил он отстраненным голосом.

— Нет, я уже уехал от матери. Вот в магазине стою.

— Фух, — выдохнул он, — я тебе даже звонить боялся. Как всё прошло?

— Неплохо, — ответил я, выбирая между виски и коньяком.

— У Дена вечеринка сегодня. Не хочешь заглянуть? Вспомнить молодость?

— Думаю, это очень хорошая идея.

— Отлично. Мы тебя ждем или ты подъедешь сам?

— Сам. Скинь адрес смской.

— Окей, — сказал Дима и отключился.

Ладно, раз мы едем на очередную гулянку, то нам не надо ничего брать. Купив на кассе две пачки"Парламента", я вышел из гипермаркета.

Дима прислал адрес. Тусовка в квартире в центре города, серьёзно? Менты прикроют эту лавочку по первому звонку соседей. Вот придурки, конечно. Ладно, это не мои проблемы. Летс гоу, Вано, нас ждет море алкоголя.

***

Припарковавшись около дома Дениса, которого я даже не знаю, я увидел её: она шла в наушниках и совершенно не смотрела по сторонам, глупая девчонка. На ней были чёрные джинсы и серая легкая кофта. Нет, я понимаю, что сейчас апрель, но это не значит, что не надо куртку носить. Мне захотелось прибить Катю за то, что она так легко одета.

Я вышел из машины и зашёл следом за ней в подъезд. Значит, она тоже будет на этой вечеринке, отлично. Догнал я её только у лифта.

— О, какая встреча. Кажется, сама судьба сводит нас вместе, — сказал я, улыбнувшись ей.

Она закатила глаза.

— И тебе привет.

Двери лифта открылись и мы зашли в него.

— Как дела?

— До встречи с тобой было лучше, — ответила она, нажимая на кнопку пятнадцатого этажа.

— Ты врёшь, — сказал я, раздражаясь. Чёртова девчонка.

— Что за…

— Чёрт, только не это.

Лифт остановился, при этом выключая всё освещение. Чёрт возьми, да что сегодня за день такой невезучий?

— Блин, блин, блин! — начала кричать Катя. — Эй, кто-нибудь, помогите. Мы застряли.

— Просто прекрасно.

Я присел на пол и стал искать телефон в карманах. Конечно же, я забыл его в машине. Разве могло быть иначе?

— У тебя телефон есть? — спросил я.

— Да, точно, сейчас я позвоню Ане, — сказала она, и на её лицо был направлен свет от дисплея мобильного. — Тут нет связи.

— Скажи, что ты шутишь, — она повернула ко мне свой телефон, чтобы я лично убедился, — прекрасно.

— Надо звать на помощь.

— Нас никто не услышит.

— Откуда тебе знать? Почему ты не пытаешься ничего сделать?

— Это бессмысленно. Надо ждать, когда этот лифт починят.

— Я не собираюсь просто сидеть и ждать, — сказала она и начала стучать по дверям кабинки лифта. Потом ко всему этому шуму прибавились и ее крики о помощи.

Господи, какая она громкая, у меня голова уже начала раскалываться.

— Если бы тут кто-нибудь был, тебя бы услышали. Но это не так, поэтому, пожалуйста, закрой свой рот, пока это не сделал я.

— Отвали, — сказала она мне и продолжила кричать, — помогите, мы застряли в лифте! Кто-нибудь меня слышит? Помогите!

Я встал с пола кабинки и подошел к ней, повернул ее к себе и, прежде чем она успела как-либо среагировать, поцеловал. Это действительно хороший способ заткнуть девушку. Мой язык коснулся её нижней губы, и она осторожно разомкнула губы. Когда я углубил поцелуй, низкий стон сорвался с её губ, и я притянул Катю еще ближе к себе. Вскоре её руки обвились вокруг моей шеи, а пальцы запутались в волосах. В тот момент, когда наши языки соприкоснулись, лифт загорелся и возобновил движение. Она застонала и отпустила меня. Не зная, что сказать, я наблюдал за ней.

Она подняла свои глаза на меня, затем положила ладошку на свои губы. Её глаза стали, как блюдца, щеки залились краской и, как только двери лифта открылись, она выбежала из него.

Я смеялся в голос, вспоминая её реакцию. Боже, такая глупышка. Надо будет найти её и успокоить. И поцеловать ещё раз. Да, так и сделаю.