100 великих дипломатов

Группа авторов, 2009

Очередная книга из серии "100 великих" рассказывает о самых известных и удачливых дипломатах всех времен и народов. Перед читателем пройдет яркая портретная галерея профессионалов – от Перикла до президента Рузвельта, от Сигизмунда Герберштейна до Александры Коллонтай, от князя Горчакова до графа Чиано (зятя Муссолини). Кроме того, полагает автор, государственные деятели, политики, правители часто обнаруживают куда больший дипломатический талант, нежели карьерные дипломаты, например Иван III, Генрих IV, Людовик XI, Наполеон, Петр I, Фридрих II, Рузвельт, Сталин, Черчиль… Они держали в своих руках все нити международных отношений, войны и мира, умело сочетали в своей политике дипломатические и военные методы.

Филипп II

(ок. 382–336 до Р. Х.)

Царь Македонии с 359 года до Р. Х. Отец Александра Македонского. Завершил объединение Македонии (359). Завоевал Фессалию, часть Иллирии, Эпир, Фракию и др. (359–336 до Р. Х.). К 338 году до Р. Х. (после битвы при Херонее) установил гегемонию над Грецией.

Филипп родился в семье царя Аминты III и Эвридики. Он происходил из рода Аргеадов. О детстве и юности будущего царя сведений сохранилось немного. Известно, что он находился в качестве заложника у иллирийцев, потом у фиванцев. Там он познакомился с Элладой столь основательно, как никто из македонян. Вероятно, Филипп возвратился на родину, когда у власти был его брат Пердикка III, который поставил его управлять частью Македонии.

В 359 году до Р. Х. царь Пердикка погиб в бою со вторгшимися иллирийцами; затем начали грабить Македонию и пеонийцы. Македоняне находились в растерянности: наследнику престола Аминге было всего шесть лет, а два соискателя трона, Павсаний и Аргей, проникли в страну, поддерживаемые один фракийским, другой — афинским войском. В этой непростой ситуации 23-летний Филипп выступил в качестве опекуна и защитника своего малолетнего племянника.

Филиппу удалось вытеснить из Македонии обоих претендентов; он успокоил подарками и обещаниями ионийцев и фракийцев; афинян же он привлек на свою сторону объявлением города Амфиполя свободным. Воспользовавшись передышкой, Филипп собрал войско из 10 000 пехотинцев и 600 всадников, и разбил армию иллирийцев. Таким образом, Филипп в течение года снова утвердил македонский престол, на который по воле народа сам вскоре взошел.

В течение нескольких лет ему удалось расширить владения Македонского государства. Македония сделалась великой балканской державой, простершейся от Ионийского моря до Понта. Доходы от фракийских золотых рудников позволяли Филиппу содержать самую большую и боеспособную армию, когда-либо существовавшую в Европе.

Аргеады давно мечтали выйти из-под опеки греческих городов и сделаться хозяевами этой части побережья. Филипп превзошел самые смелые замыслы своих предшественников.

Считая себя Гераклидом, то есть эллином, царь полагал, что ему предстоит еще более великая миссия в Элладе. Его государство располагало достаточным числом подданных, доходами и другими средствами. Он не нуждался в экономической эксплуатации эллинских городов. Македонское государство было достаточно богато. Для полного блеска в короне Филиппа недоставало лишь одного «драгоценного камня» — благородной и благотворной красоты греческой культуры.

Установление македонской гегемонии в Греции совершалось военным и дипломатическим путем. Филипп пускал в ход все имевшиеся в его распоряжении средства — подкуп, дипломатические послания («письма Филиппа»), материальную и моральную поддержку греческих «друзей Македонии», союзы с соседними варварскими князьями, дружбу с персидским царем, организацию восстаний во враждебных ему государствах. Особенно большое значение Филипп придавал подкупу, утверждая, что нагруженный золотом осел возьмет любую крепость. Оплачивалось не только политическое красноречие, но и политическое молчание.

Филипп II всеми средствами препятствовал образованию антимакедонских союзов. Начав с натравливания друг на друга греческих городов, расположенных на берегах Халкидского полуострова и Фракии, Филипп затем поочередно овладел Пидной, Олинфом. Вмешавшись под предлогом защиты Дельфийского храма в «священную войну», которую спровоцировали фиванцы с целью нападения на жителей Фокиды, македонский царь подчинил Фессалию. Благодаря перевесу в военной силе он покорил их всех, причем Афины даже не успели начать войну. Остальные города, особенно важный для него Амфиполь, он включил в состав своего государства в качестве подвластной территории. Часть жителей этих полисов была переселена во внутренние области Балканского полуострова, во вновь основанные поселения. К 350 году до Р. Х. все побережье оказалось в руках Македонии.

Считая выгодным для себя получить некоторую передышку, Филипп II начал с Афинами переговоры о мире, требуя признания всех его завоеваний. Афиняне дали предварительное согласие и отправили в Македонию посольство, во главе которого стоял брат руководителя сторонников Македонии Эсхина — Филократ. Однако когда афинское посольство прибыло в столицу Македонии Пеллу, Филипп отправился на фракийский берег и, захватив ряд греческих городов и побережье Херсонеса Фракийского, потребовал, чтобы афиняне признали и эти завоевания, с чем Филократ и его спутники согласились.

В 346 году до Р. Х. между Македонией и Афинами и их союзниками был подписан Филократов мир, признававший за македонским царем все завоевания.

Тем временем в афинском народном собрании шли дебаты между сторонниками и противниками македонской гегемонии. В центре спора был Филократов мир. Демосфен и другие демократические вожди считали этот мир губительным для Афин. Они требовали предания суду Эсхина и Филократа, которые подписали договор. По вопросу о Филократовом мире Демосфен произнес целый ряд речей («О мире», «Об острове Галоннесе», «Филиппики»).

Приверженцы Македонии, как и сам Филипп, также не оставались в долгу. В дошедших до нас речах Эсхина и письмах Филиппа II содержатся целые обвинительные акты против Демосфена и его друзей. Их обвиняли в клевете, демагогии и продажности.

У Филиппа II, который принимал в развернувшейся борьбе личное участие, были искусные секретари, да и сам македонский царь в совершенстве владел письменной и устной греческой речью. Об этом можно судить по нескольким сохранившимся открытым письмам царя, с которыми он обращался к афинскому народу.

Филиппу удалось достигнуть поразительных результатов. Еще в 346 году до Р. Х. он был избран членом Дельфийско-Фермопильской амфиктионии и стал арбитром в спорах между греческими народами. Это дало царю возможность представить борьбу с его противниками в Греции как «священную войну», которую он ведет по поручению амфиктионов.

И все же Демосфену удалось не только посеять недоверие к Филиппу, но и создать сильный антимакедонский блок, разрушить который мирным путем было невозможно. Оставался лишь один путь — война. В августе 338 года до Р. Х. при Херонее в Беотии состоялось грандиозное сражение между войсками Филиппа и Греческой союзной лигой, созданной Демосфеном. В результате союзная лига была разбита.

Греческие города по предложению Филиппа заключили между собой вечный мир. Этот мир давал каждому из них автономию, исключал любую войну между полисами в будущем и гарантировал от насильственных политических переворотов, независимо от того, будет власть демократической или олигархической. Для соблюдения договора был создан совет — синедрион, созывавшийся в Коринфе регулярно, а также, если возникала необходимость, и на внеочередные заседания. В синедрион входили представители городов-государств и областей. Синедрион имел право судить нарушителей мирного договора и обсуждать все панэллинские дела. Для проведения в жизнь военных решений, принятых синедрионом, участники его заключили симмахию (нечто вроде военного соглашения) и избрали «навечно» гегемоном македонского царя, который стал главнокомандующим объединенными союзными контингентами. Он имел право собирать и в каждом случае определять размеры ополчения, а также вносить различные проекты и назначать внеочередные заседания синедриона.

В действительности союз и синедрион были беспомощны, не имея исполнительной власти. Эта власть навечно принадлежала македонскому царю. Правда, он ничего не предпринимал без решения синедриона, но и тот без Филиппа тоже ничего не мог сделать. Но Филипп всегда мог рассчитывать в синедрионе на большинство, поддерживающее его планы, так как множество мелких государств и горных племен находилось в зависимости от Македонии. Теперь против воли царя в Элладе уже не могли начаться какие-либо военные действия или произойти мятежи и перевороты.

Македония благодаря личной унии стала наконец частью греческого мира, не утратив при этом своей самобытности; перед Элладой же надо было поставить новые заманчивые задачи. Чтобы как можно скорее укрепить гегемонию и всех привлечь на свою сторону, Филипп решил поставить перед Коринфским союзом цель: начать войну во имя отмщения за обиды, нанесенные грекам их старинными кровными врагами — персами.

Причиной войны не следует считать военный конфликт Македонии с Персией. Успеху похода должны были способствовать религиозные мотивы: возмездие за разрушение святилищ богов, совершенное персами в 480 году до Р. Х. Это подходило Филиппу, разыгрывавшему роль блюстителя священных прав, которую он исполнял еще в Фокидскую войну. Македоняне поклонялись тем же богам, что и греки, и, таким образом, повод для войны даже сближал два народа. В этом заключалась психологическая тонкость мотивировки похода, предложенной Филиппом.

Как и следовало ожидать, Коринфский союз согласился с Филиппом и вынес решение об объявлении войны. Более того, он назначил гегемона Филиппа стратегом-автократором этого похода, то есть его наделили полномочиями, далеко выходящими за рамки чисто военного руководства, и предоставили свободу судебных и внешнеполитических решений, которые в иных обстоятельствах находились в ведении синедриона.

В 337 году до Р. Х. была объявлена война. Год спустя Парменион начал наступление. Но сам Филипп не успел отправиться в поход во главе объединенного войска эллинов и македонян: его поразил кинжал мстителя. Что же произошло?

По своей природе Филипп был склонен к полигамии. Злые языки говорили, что все его свадьбы были связаны с очередными войнами. Историк Сатир, античный Лепорелло, насчитывает семь жен Филиппа, однако не все браки последнего считались одинаково законными.

На третьем году правления Филипп заключил свой четвертый брак, имевший огромные последствия как для Македонии, так и для всего мира. Филипп женился на дочери эпирского царя, к тому времени осиротевшей.

В середине 340-х годов до Р. Х. власть в Молоссии оказалась в руках ставленника Македонии Александра, брата его жены Олимпиады. Чтобы привязать царство молоссов к Македонии политически, Филипп в 342 году до Р. Х. передал под власть Александра греческие полисы, расположенные на эпирском побережье Адриатики, что было, очевидно, формальной компенсацией за отторжение от Молоссии Орестиды, Тимфеи и Паравеи. Такой акт нехарактерен для политики Филиппа, принципиально отрицавшего идею компенсаций. Однако решение македонского царя представляется обоснованным. Передав молоссам города Элатрию и Пандосию, Филипп сохранил тем не менее контроль над важнейшим центром региона — Амбракией, а вместе с ней — и над эпирским побережьем.

Филипп и Олимпиада прожили несколько счастливых лет, но самым счастливым был год рождения наследника — 356 год до Р. Х. В честь Александра Филэллина, жившего во время персидского нашествия, наследник получил имя Александр. Вскоре родилась его сестра (354 год до Р. Х.), которую назвали Клеопатрой.

Но чем старше становилась царица, тем откровеннее проявлялись в ней черты властолюбия и мстительности.

Филипп отстранился от жены.

Оставленная супругом Олимпиада вместе с сыном бежала к своему брату Александру и нашла там убежище, что, несомненно, было актом крайне недружественным по отношению к Филиппу и, во всяком случае, свидетельством независимости проводимой молосским двором политики. При дворе брата Олимпиада настаивала на объявлении войны Македонии; любопытно, что и сам Александр не исключал возможности войны и был к ней готов. Учитывая влияние и мощь Македонии в то время, следует признать, что решиться на открытый конфликт с нею можно было лишь при наличии реальных оснований для надежды на успех.

Показательно поведение Филиппа II в создавшейся ситуации. Война с молоссами в этот момент была равносильна срыву азиатского похода — войскам, уже переправленным в Азию, требовались подкрепления. Война эта угрожала и изменением позиции Греции, подчиненной Филиппом. Для сторонников демократии она означала бы, что в масштабах региона есть силы, способные оспорить власть Македонии; естественным результатом могло стать оживление антимакедонской активности. Таким образом, война с молоссами отсрочила бы поход в Персию и подорвала бы доверие олигархов к Филиппу. Трезво оценив обстановку, македонянин предложил Александру руку своей дочери; брак этот должен был стать гарантией желания Филиппа заключить мир и союз с молосским царем.

Летом 336 года до Р. Х. в старинном престольном городе Эги проходила свадьба сестры Александра с эпирским царем. Великолепие праздника должно было продемонстрировать всем балканским подданным, македонянам и эллинам восстановление семейного мира, блеск династии и могущество государства.

Сопровождаемый двумя Александрами, зятем и сыном, царь проследовал ко входу в театр. Спустя несколько секунд царь упал, пораженный кинжалом охранника Павсания. Убийца, бросив оружие, попытался спастись бегством. Устремившиеся в погоню телохранители царя взять Павсания живым не сумели.

Гибель Филиппа II и поныне остается волнующей загадкой древности. По официальной версии, убийца хотел отомстить Атталу, надменному опекуну новой царицы, за то, что тот надругался над ним, будучи гомосексуалистом. Филиппа же он убил потому, что тот отказался дать ход судебному преследованию Аттала. Одновременно официальная версия содержала пункт о причастности к убийству рода Линкестидов, династов из Верхней Македонии, покоренной Филиппом.

Однако очень скоро версия об убийце-одиночке перестала удовлетворять современников. Признавая личные мотивы Павсания и не отрицая возможную причастность к убийству Линкестидов, Плутарх и Юстин называют в числе соучастников жену Филиппа Олимпиаду и сына Александра.

Арриан и Курций предполагали, что убийство Филиппа явилось результатом широкого заговора, инспирированного внешними силами, заинтересованными в гибели македонского царя, в первую очередь — Персией. Существуют и другие версии, в частности, что организатором был молосский царь Александр.