Протопоп

Протопо́п (от др.-греч. πρῶτος — «первый» + церк.-слав. по́пъ — «священник») — высший сан белого духовенства, существовавший в Русской православной церкви с XVI до начала XIX века.

Изначально протопоп — это глава протопопии, то есть благочиннического округа. Так как епархий в Русской церкви в досинодальный период было мало, то площадь области, которой управлял протопоп, могла быть больше, чем у современной епархии.

В синодальный период протопопы в уездах и губерниях всегда занимали должность председателя Духовных правлений, благочинных и т. д. Они пользовались особенным доверием епархиального начальства, и им делались особые поручения по исполнению общих правительственных распоряжений, насколько они касались Церкви, и распоряжений епархиального начальства.

С половины XVIII века протопопии начали заменяться духовными правлениями. В начале XIX века сан протопопа вышел из употребления и был заменён титулом протоиерей. У старообрядцев подобный сан как наименование протоиерея сохраняется поныне. Но если учитывать значение протопопа для Русской церкви XVII—XVIII веков, то его следует сопоставить скорее не с современным саном протоиерея, которое даётся уже всем белым священникам за выслугу лет, а протопресвитера.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Во всех этих делах, гражданских и государственных, Крутицкий митрополит Иона принимал участие наравне со всеми другими нашими архиереями и не выделялся между ними. Но в делах церковного управления он являлся как главный иерарх в ряду прочих, как местоблюститель патриаршего престола. Он, Иона, с Собором других архиереев избирал и поставлял архипастырей для Русской Церкви и выдавал им настольные грамоты: такая грамота выдана была им в 1619 г. рукоположенному им Рязанскому архиепископу Иосифу. Он, Иона, принимал жалобы и донесения на архиереев и судил их. Около 1616 г. протопоп вологодского Софийского собора Василий сделал какой-то донос на своего архиепископа Нектария. Этот Нектарий, родом грек, был прежде архиепископом в Ахриде, а 25 июня 1613 г. по воле Михаила Федоровича определен на Вологодскую кафедру и 11 июля присутствовал в числе наших архиереев при короновании нового государя. Иона, получив донос на Нектария, не произвел никакого расследования дела, в котором обвинялся последний, и прямо «без сыску и неповинно» осудил Нектария, лишил его архиерейского сана и сослал на заточение в Кирилло-Белозерский монастырь простым чернецом. Все это, как увидим, раскрылось вполне чрез несколько лет, когда Иона уже не правил русскою иерархиею, и послужило для него справедливым укором и бесчестием. Не менее, если даже не более, бесчестия положило на память Ионы участие его в качестве главного церковного судии и в другом деле, которое можно назвать важнейшим из всех церковных дел, совершавшихся у нас во время междупатриаршества, и которое потому мы изложим несколько подробнее.

Митрополит Макарий, Период самостоятельности Русской Церкви (1589-1881). Патриаршество в России (1589-1720). Отдел первый: 1589-1654

На уездном уровне епархия состояла из благочиннических округов, каждый из которых возглавлялся отцом благочинным. Существовали и городские благочинные округа, например, Самарский и Симбирский. В каждом уезде имелось 4–5 благочинии. Самарская епархия состояла из 54 благочинных округов, Симбирская и Пензенская – из 40[118]. Должность благочинного как помощника епархиального архиерея была учреждена в 1721 году в соответствии с Духовным Регламентом и синодальным законодательством: «Духовным регламентом вменено в обязанность епископу, в видах тщательного и успешного его надзора, учинить заказ по всем городам, чтобы протопопы, или нарочно определенные к тому благочинные как духовные фискалы все относящееся к епископу насматривали и ему доносили»[119]. Различались благочинные приходских церквей, благочинные монастырей и старшие благочинные. Благочинные назначались епископом «по личному внимательному выбору из беспорочных, опытных, усердных и наиболее деятельных священнослужителей, преимуществующих сверх того перед другими основательностью в суждении и назидательным поведением»[120]. Под надзором каждого благочинного находилось от 10-ти до 30-ти окрестных церквей с их причтами. В его обязанности входило наблюдение за благоустройством, строительством и содержанием церквей, надзор за монастырями, за исполнением богослужений, ведением метрических, приходно-расходных, обыскных книг и т. д. Специально указывалось, что «благочинные обязаны иметь прилежное смотрение за тем, чтобы духовенство пребывало в трезвости, о предающихся нетрезвости доносить епархиальному архиерею без всякого укрывательства»[121]. Церковные или светские власти не имели права чинить благочинному препятствия в его действиях[122]. Протоиерей или священник, прослуживший в должности благочинного 12 лет подряд, награждался орденом Св. Анны 3-й степени[123].

А. В. Мендюков, Русская Православная Церковь в Среднем Поволжье на рубеже XIX–XX веков, 2016

Особо нужно поговорить о старообрядчестве. В последние годы некоторые авторы попытались представить его как русскую Реформацию во главе с русским Лютером – протопопом Аввакумом (А. Г. Глинчикова), русскую национальную альтернативу нарождающейся империи (Т.Д. и В. Д. Соловьи), модель развития гражданского общества в России (Д. В. Саввин) и т. д. Подобные формулировки мне представляются излишне радикальными (скажем, в старообрядческой мысли, продолжавшей традиции московской культуры, так и не оформился концепт русского народа), но, безусловно, некие зародыши всего упомянутого в учении и практике приверженцев старой веры видны. В некоторых отношениях они были «архаистами-новаторами», «консервативными революционерами». Например, в их утопии «оцерковления мира», в которой намечались очертания проекта социально ориентированного православия. Или во вполне демократическом требовании участия рядового белого духовенства и мирян в управлении церковью; право это, по их мнению, принадлежит «не единым бо архиереям, но в мире живущим, и житие добродетельное проходящим, всякого чина людям». И указанный принцип ревнители благочестия отстаивали, несмотря на гонения и казни, отказавшись подчиняться авторитету церковных иерархов, покорно пошедших, за единичными исключениями, на поводу у Никона.

С. М. Сергеев, Русская нация, или Рассказ об истории ее отсутствия, 2017

Чрезвычайно болезненным для высшего духовенства стало дело царевича Алексея, с которым многие духовные лица связывали надежды на восстановление былых обычаев. Бежав в 1716 году за границу, царевич поддерживал сношения с митрополитом Крутицким Игнатием (Смолой), митрополитом Киевским Иоасафом (Краковским), епископом Ростовским Досифеем и др. Главной причиной измены сына Петр считал «:беседы с попами и чернецами». По результатам следствия, на духовных лиц, уличенных в связях с царевичем, обрушились кары: епископ Досифей был лишен сана и казнен, а также духовник царевича, протопоп Иаков Игнатьев и близкий к первой супруге Петра, царице Евдокии, ключарь собора в Суздале Феодор Пустынный. Митрополит Иоасаф был лишен кафедры и, вызванный на допрос, скончался по пути из Киева.

Борис Александрович Алмазов, Петербургские святые. Святые, совершавшие свои подвиги в пределах современной и исторической территории Санкт-Петербургской епархии, 2014

Воскресенский собор. Воскресенский Собор прежде был приходской Воскресенской церковью. О ней впервые упоминает в своей писцовой книге 1629 г. шуйский летописец Афанасий Веков. Тогда церковь была деревянная, бедная и имела придел свт. Николая Чудотворца. О первоначальном основании церкви ничего не известно. После прославления Шуйской иконы Божией Матери, усердием благочестивых граждан, около 1667 г. на месте деревянной церкви был воздвигнут каменный пятиглавый собор с приделом Николая Чудотворца. В пожаре 12 мая 1710 г. деревянная и каменная церкви Были разрушены. К первой трети XVIII в. Воскресенский собор пришел в ветхость и был сломан. В 1739 г., в ответ на прошение протопопа Льва Семенова, из Суздальской архиепископской канцелярии последовал указ о возобновлении Воскресенского собора. В 1792 г. началось строительство. Место собору определили прежнее. 19 сентября 1799 г. Воскресенский собор был освящен епископом Владимирским и Суздальским Виктором. Впоследствии с левой стороны собора был пристроен, усердием купца Корнилова, небольшой придел во имя свт. Митрофана Воронежского.

Ольга Смирнова, Энциклопедия по святым местам центра России, 2015

Озлобление Неронова не имело границ, и он совершенно забылся, когда позволил себе на Соборе и так дерзко порицать в глаза и позорить своего патриарха, а наконец, похулил и весь Собор. Неудивительно, если святой Собор на основании 55-го правила святых апостолов, которое гласит: «Аще кто из клира досадит епископу, да будет извержен», определил послать протопопа Неронова на смирение в монастырь. Или, как подробнее об этом рассказывает он сам: «И за те мои слова сослан я был в Спасский монастырь на Новое под начало и того же дня переведен из Спасского монастыря в Симонов и отдан под крепкое начало: мне не велено было ходить в церковь, а ночью сторожа меня со свечами держали и семь дней никого из людей не пущали ко мне, ни домашних, ни сторонних. В осмой день привезли меня в город на цареборисовский двор и тут били немилостивно, а когда везли меня из монастыря, то быстро скакали на телеге, хотели тряскою меня уморить. И привезли меня в соборную церковь, и патриарх Никон велел Крутицкому митрополиту Сильвестру снять с меня скуфью. И как сняли скуфью, опять послал меня патриарх в Симонов монастырь, и на шею наложили мне большую цепь. В 4-й день августа послал меня в Вологодский уезд на Кубенское озеро, в Каменской монастырь, под крепкое начало, а в грамоте о мне ко властям было писано: за великое бесчиние велено в черных службах ходить».

Митрополит Макарий, Период самостоятельности Русской Церкви (1589-1881). Патриаршество в России (1589-1720). Отдел второй: 1654-1667

Вместе с М. Огинским в 1686 г. в Москву приехал и православный протопоп Кондрат Поликарпов из имения князя Дубровны бить челом великим государям «о утвори, о сосудех и о книгах», а также о колоколе для церкви Св. Николая[208]. В Посольском приказе протопоп сообщил, что в Дубровне и ее окрестностях расположено 18 православных церквей, в которых «о здравии и о благопоспешении и укреплении на долголетныя и благия времена великих и преславных монархов росийских молят […] всемилостивого Бога неотложно». Кондрат сетовал, что, кроме «пашенной земли», пожалованной ему от канцлера Огинского, никакого другого источника дохода у него нет, поэтому он и приехал в Москву «за изволением канцлеровым и живет при нем канцлере». 22 марта К. Поликарпову царским указом были пожалованы для Никольской церкви «ризы и подризник тафтяные со всею службою», а также богослужебные книги[209].

Коллектив авторов, Россия, Польша, Германия: история и современность европейского единства в идеологии, политике и культуре, 2009

В борьбе с расколом, кроме светского меча, использовалось также отлучение. Церковный собор 1667 г. отлучил от церкви раскольников и предал их проклятию не только в этой жизни, но и в будущей как «еретиков и непокорников». Особо были преданы анафеме расколоучители – протопоп Аввакум, поп Лазарь, дьякон Федор и др. Анафеме подвергались раскольники и при Петре I – их обвиняли при этом в возмущении против гражданского и церковного правительства и поругании церкви.

Ефим Грекулов, Церковь и государство. Две головы власти в России, 2017

Во второй половине XVII века в монастыре находился в заточении протопоп Аввакум.

О. Ф. Киселева, Справочник православного паломника, 2008