Палка

Палка — обычно длинный, прямой кусок дерева, чаще всего ветка без листьев. Также палкой можно считать длинный прямой предмет из любого вещества, способного сохранять форму. В связи с доступностью является одним из самых древних предметов быта человека и приматов. Использовалась в качестве как орудия труда, так и оружия, а также при многих играх, в которых выполняет функции спортивного инвентаря или непосредственно игрушки (в 2008 году палка была включена в число экспонатов Национального зала славы игрушек в США). В усовершенствованном виде многие предметы дошли и до наших дней.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Вообще о всевозможных разновидностях палок и об искусстве боя с ними можно говорить бесконечно, так как именно палка, какой бы длины и толщины она ни была, абсолютно бесспорно является древнейшим из всех прочих видов оружия. И ничто другое не представляет само по себе оружия в меньшей степени, нежели обыкновенная палка, легко приобретающая в опытных руках почти абсолютную эффективность.

Валерий Хорев, Луна в тумане. Путеводитель по боевым искусствам для новичков, 2008

Давно прошли те времена, когда изготовление и использование орудий считались уникальными свойствами человека. Сегодня известно множество видов животных, использующих орудия в повседневной жизни, причем в ход идут как неизмененные природные объекты, так и обработанные (например, палки с удаленными сучками и листьями).

Александр Марков, Обезьяны, нейроны и душа, 2011

Обезьяны. Для обезьян видовой предел – это вербальные (речь) и орудийные (использование предметов как орудий труда) способности. В.Келер, автор книги «Исследование интеллекта человекоподобных обезьян», полагал, что человекообразные обезьяны обнаруживают интеллектуальное поведение того типа, которое является специфическим только для человека, а именно, высшие обезьяны способны к изобретению и употреблению орудий [19]. «Палка для животного рычаг, при помощи которого оно открывает крышку водоема. Палкой как лопатой, шимпанзе копает землю. Палкой, как оружием угрожает другому. Палкой сбрасывает ящерицу или мышь с тела, дотрагивается до заряженной проволоки и т. д.» [8, с.215]. Более того, Келер полагал, что шимпанзе не только могут научиться речи, но и уже облагают речью «в некоторых отношениях в высшей степени близко подходящей к человеческой речи». Эти выводы В.Келер сделал на основе анализа большого экспериментального материала. И как всегда, когда речь идет о способностях, находящихся на самом пределе видовых возможностей, мы встречаемся с противоречием. Келер утверждал, что обезьяны способны к орудийной деятельности и приводил доказательства этому. Ему возражал В.А.Вагнер, который утверждал, что «хотя методы В.Келера хороши и демонстративны, выводы его преимущественно неверны», и также приводил доказательства, но уже отсутствию у обезьян всяческой разумности и, тем более, орудийных действий. «Хотя при доставании плода обезьяна хватает палку, веревку и т. п., но при драках они оставляют палки и пускают в ход естественные „орудия“ – зубы, лапы» [4, с. 19].

Т. Н. Березина, Резервные возможности человека, 2000

Современная жизнь резко отличается от палеолитической. Сейчас человек получает все готовое: и пищу, и вещи, и информацию. Крайне мало современных цивилизованных людей способны сделать какое-либо орудие труда из природных материалов. В лучшем случае человек комбинирует уже готовые элементы, например, прилаживает лезвие топора на топорище. Но он не изготавливает топор с самого начала – от добычи руды и срубания палки для топорища (тем более срубания орудием, лично изготовленным). Современный человек дров не носил, палок не пилил, руды не копал, железо не ковал – вот и нет ему ничего в смысле мозгов. Специализация – это не проблема XX века, как часто приходится слышать. Она появилась еще в раннем неолите, с первым большим урожаем, позволившим кормить людей, занимающихся не добычей еды, а чем-то еще. Появились гончары, ткачи, писцы, сказители и прочие специалисты. Одни стали уметь дрова рубить, другие – печь топить, третьи – кашу варить. Цивилизация сделала мощнейший рывок вперед, и количество общей информации сказочно выросло, но в голове каждого отдельного человека знаний заметно поубавилось. Цивилизация столь сложна, что один человек в принципе не может уместить в голове даже малой части общей информации – обычно он и не пытается, ему и не надо. Роль винтика устраивает подавляющее большинство цивилизованных людей.

Станислав Дробышевский, Достающее звено. Книга 1. Обезьяны и все-все-все, 2017

Все остальное – не более чем вариации на тему одиночного листа или побега. Часто попадаются разветвленные узоры – расходящиеся жилки на листе или ветка с несколькими развилками. Толкователи-структуралисты не спешат воспринимать эти образы буквально. Простая развилка – простое бинарное разделение, превращение одного в два, – универсальная структура, не только природная, но и мыслительная. Раздваивающиеся побеги – это могут быть и символы плодородия, и опять же перья или плавники. Все это прилежно изучали Маршак с коллегами. Арлетт Лерой-Гурен трактует простой процарапанный рисунок маленького ветвистого растения с корешками как овальный женский символ, поддерживающий разветвленный мужской символ. Перевернутые V на резном ребре из Дордони толкуются либо как корни-подпорки, либо как символы женских «точек входа» (возможно, это и то, и другое – современные племена охотников-собирателей Амазонии воспринимают раскинутые в стороны корни-подпорки как вагинальные символы), а монашеского вида человечки, которые идут мимо, – как мужчины с палками на плечах. Согласно тем, кто толкует рисунки, эти палки, возможно, гарпуны, то есть «мужские элементы», а возможно, просто палки. То там, то сям на других костях и камешках обнаруживают скопления мелких крестиков или звездочек. Марианна Делкур-Вламинк трактует их как схематические цветы, но может быть, что это звезды или искры – или яркие пятна перед глазами, так называемые фосфены, которые возникают в темноте, а особенно в моменты обостренного восприятия в результате танца или воздействия наркотиков.

Ричард Мейби, Какое дерево росло в райском саду? 40 000 лет великой истории растений, 2015

Копье есть копье, вне зависимости от того, когда оно было сделано – в середине бронзового века или в XIX столетии. Здесь мало простора для воображения, и одни и те же формы сохраняются в любой век и в любом месте. Что ни говори, но из сочетания лезвия ножа и палки (именно таково было происхождение первого копья) трудно извлечь нечто новое; основные вариации здесь происходят в области наконечника, да и то их известно довольно ограниченное количество. В латенский период наконечники копий были такого же размера и формы, что и раньше; изменились только декоративные мотивы. Некоторые из них были большими листовидными, некоторые – широкими и больше напоминали острия пик XIX в. (рис. 30). Только один из типов, судя по всему, является характерным исключительно для этого периода: волнообразный наконечник, похожий на малайский крис.

Эварт Окшотт, Археология оружия. От бронзового века до эпохи Ренессанса, -1

Издавна человек использовал природные объекты в своих целях. Палкой можно сбить плод с дерева, перевернуть камень, её можно применить в качестве оружия – дротика. Выступая в качестве инструмента достижения цели, природный объект уже может считаться техническим объектом.

А. В. Кудрявцев, Теория решения изобретательских задач, 2012

Использование оружия было для первобытного человека естественным, так как помимо необходимости добывать пропитание его величайшей заботой была самозащита. «Первобытные люди должны были отгонять диких зверей, которые на них нападали, и, в свою очередь, убивать этих зверей. Но самыми страшными врагами первобытных людей, в свою очередь, были представители их же биологического вида. Таким образом, на этой, самой низкой из известных ступеней развития цивилизации, войны уже начались, и человек сражался с человеком, используя те же самые палицу (дубину), копье и лук, которые он использовал против диких зверей. Самыми ранними видами оружия были, несомненно, случайно подобранные палка или камень, использовавшиеся при необходимости. Мы должны признать, что первобытный человек пошел на этот шаг в целях самозащиты, так как даже обезьяны-приматы используют палки и бросают камни в тех, кто вторгается в их жизнь. «При этом кажется, что предшественник человека, живший в эпоху плиоцена, если он хотя бы немного опережал в развитии современных шимпанзе, не должен был испытывать особенных затруднений, когда он пересек своего рода «границу» и превратился собственно в человека, вооружив себя следующим оружием: грубыми деревянными дубинками, частично для метания, частично для удара рукой, пиками и копьями, первоначально бамбуковыми, а позднее делавшимися из обожженного на огне дерева... Он также мог использовать метательные камни. К сожалению, если читатель посмотрит на этот список, он поймет, что спустя тысячи лет единственным орудием, которое могло бы быть узнано, остается камень. Все остальное имеет непродолжительную жизнь и должно было исчезнуть, не оставив и следа от того, чем в реальности был вооружен доисторический человек».

Морис Дэйви, Эволюция войн, -1

Охотясь на диких животных, например на кенгуру, они брали простые копья, сделанные из твердой древесины. Однако их копья не так просты, как кажется на первый взгляд. Возможно, получилось так, что питекантроп подобрал первую попавшуюся палку достаточной длины, а она выскользнула у него из рук. Потом он обнаружил, что, если у копья один конец тяжелее другого, оно летит намного прямее; им можно сбить птицу, но нельзя проткнуть острием шкуру животного. Так на протяжении долгих веков развивалось тасманийское копье. Его вырезали, обрабатывали и заостряли кремнем. Конец обугливали в огне, отчего он становился более твердым, затем заостряли при помощи резца с тяжелого конца. На расстоянии 20 дюймов от острия окружность копья составляла 3 дюйма, в середине – 2 с половиной дюйма, а в 2 дюймах от конца – всего полдюйма. Длина копья составляла 11 футов 11 дюймов. Тасманийцы умели бросать его и убивать животное на расстоянии от 40 до 50 ярдов, не используя приспособления для метания копья, изображенного на рис. 27. В отличие от австралийцев они не владели ни бумерангами, ни щитами. Другим их оружием была деревянная дубинка длиной примерно 2 фута 6 дюймов, и к тому же они умели очень метко бросать камни.

Марджори Квеннелл, Первобытные люди. Быт, религия, культура, -1

Мы точно не знаем, когда первые человекообразные существа стали использовать необработанные палки и камни. Но нужно заметить, что даже обезьяны бросают камни, чтобы отпугнуть какое-либо опасное для них животное, а следовательно, человекообразные научились этому довольно рано. По сравнению с этим уровнем развития умение изготавливать орудия труда кажется признаком заметного прогресса. Заставить обезьяну бросить палку, чтобы прогнать опасное существо, может и обыкновенный инстинкт, но, изготавливая оружие с заостренным концом, делающим его более эффективным, нужно заранее просчитать, как и в каких условиях его можно применить, а это уже признак развитого интеллекта.

Эммануэль Анати, Палестина до древних евреев, -1

Возможно, первой творческой идеей человека было разжечь огонь с помощью двух камней. Я представляю первобытных людей, заметивших, что во время грозы молнии падают на землю и поджигают деревья, а ветер разносит огонь по африканской саванне. Воображаю, как они ударяют камнем по камню, чтобы прогнать хищников, и как высекаются искры. Эти люди – не получившие в отличие от нас формального образования – свободно соединяли понятия. Удар камнем о камень; молнии, поджигающие деревья; и ветер. Связав эти явления в своем сознании, они самостоятельно добыли огонь, ударяя камнем о камень или путем трения палок. У них не было школ, в которых их бы научили разводить огонь, ни ученых, ни художников, ни философов. Воображение этих людей оставалось абсолютно чистым, а мышление – естественным и спонтанным, как при рождении. Они могли сочетать разные сущности, функции, характеристики, модели, которые замечали в своем окружении. Антропологи, например, считают: первобытные люди могли вдохновиться паучьей паутиной и придумать сети, чтобы ловить насекомых, охотиться и рыбачить. Подобным образом, через сочетание разных категорий, они пришли к изготовлению инструментов и оружия из кости, камня и дерева. В то же время они создавали рисунки, рассказывая свои истории. Так родилось искусство.

Эстанислао Бахрах, Гибкий ум. Как видеть вещи иначе и думать нестандартно, 2012

Чаще всего их держали в руках (рис. 131 и фото 66), хотя, когда требовалось пробить большую разделительную канавку, эти шары, скорее всего, прикрепляли к рукоятке и использовали так же, как в наши дни на строительстве дорог в Египте используется трамбовка. Во всяком случае, нам известно, что инструменты из долерита прикреплялись к рукоятке – был найден кусок долерита эпохи XI династии, привязанный кожаными ремешками к двум деревянным палкам, – этот инструмент использовали для вырубания гробниц в Дейр-эль-Бахри (фото 64)[10]. Процесс вырубки крупного обелиска был подробно описан в книге Энгельбаха «Проблема обелисков», поэтому мы дадим здесь лишь краткое описание.

Рекс Энгельбах, Строительство и архитектура в Древнем Египте, -1

Копье – один из самых ранних и самых простых видов оружия. Начав свою жизнь обычной заточенной палкой, оно успешно использовалось примитивными народами и дожило до наших дней. Наконечники копий бронзового века существенно отличались по форме и размерам: одни были широкими и плоскими, другие – длинными и треугольными. Дротик – более короткий вариант такого же оружия. Египтяне широко использовали именно дротики, за исключением случаев, когда вели бой на палубах судов, – тогда они применяли большие кинжалы. Первоначально греки вооружались двумя копьями: коротким для нанесения удара и длинным для метания; эта практика до сих пор сохранилась у зулусов и других африканских племен. Пилум, или короткое копье римского легионера, использовалось и для нанесения удара, и для метания. Длинное копье постепенно стало основным оружием средневековой пехоты. Оно иногда оснащалось короткой крестовиной, расположенной под наконечником. Копье впоследствии трансформировалось в пику XVI века. Копье всадника – это особое копье, которое использовалось только в кавалерии. Оно оставалось легким, сравнительно коротким, и его можно было свободно держать в руке. Только после появления стремени, благодаря гуннам под предводительством Аттилы, рыцарь получил возможность твердо сидеть в седле и держать более тяжелое копье под рукой. Это более совершенное оружие имело острый стальной наконечник и диск на древке для защиты руки. Само древко состояло из продольных секций, с увеличением диаметра до и после рукоятки. Эти копья были очень тяжелыми и требовали специальной опоры, закрепленной на правой стороне нагрудной пластины рыцаря.

Оливер Хогг, Эволюция оружия. От каменной дубинки до гаубицы, -1

Индейцы Северной Америки пауни и билокси имели аналогичную систему и использовали зарубки на палке для подсчета ночей и даже месяцев и лет. Аналогичная система используется в календаре племени балак, который насчитывает 12, а иногда 13×30 квадратов. В целях хронологического контроля используется ребро бизона, в котором проделано 12×30 отверстий (разделенных на четыре группы). Каждый день предсказатель – хранитель календаря – продевает нитку через одно отверстие. В Новой Гвинее использовалась система, в которой подсчет месяцев проводился с помощью зарубок на деревьях. Недалеко от использования календарных палочек отстоит использование веревок с узелками для подсчета дней. Этот метод используется в примитивных культурах таких народов, как негритосы Замбалы, Соломоновых островов, Западного Науру и островов Гилберта. Перуанцы также применяли эту идею на своих кипу.

Питер Браун, Стоунхендж. Загадки мегалитов, -1

Еще один хороший пример – слоны. Долгое время ученые были убеждены, что эти толстокожие не способны использовать какие бы то ни было орудия. Слоны провалили тот самый тест с бананом, не прикоснувшись к палке. Неудачу слонов нельзя было объяснить тем, что они не способны поднимать предметы с ровной поверхности, так как слоны постоянно что-то подбирают с земли и часто – совсем крошечные предметы. Исследователи заключили, что слоны не разобрались в задаче. Никому не пришло в голову, что, возможно, это исследователи не разобрались в слонах. Как шесть слепцов, мы ходим вокруг большого зверя и ощупываем его, забывая, что, по определению Вернера Гейзенберга, «то, что мы наблюдаем, – это не природа как таковая, а природа, подвергнутая нашему методу задавать вопросы». Гейзенберг, немецкий физик, высказал это замечание по поводу квантовой механики, но оно в полной мере справедливо и для изучения разума животных.

Франс де Вааль, Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?, 2016

Данный способ исследования своей «жизне-формы» должен выполняться в уединённом и безлюдном месте, будь то в лесу, на вершине горы или на кладбище. Сам метод называется «исследование отражения своей жизненной силы в небе» или «исследование своей жизнеформы как излучения элементов». Он осуществляется утром или вечером, в то время когда на небе нет облаков, предпочтительно без одежды. Вы встаёте и разводите руки на уровне плеч, держа в руках палку, чётки, сосуд или ваджру. Повернувшись спиной к солнцу, вы сосредоточиваете взор на собственной тени в области сердца. Для этого требуется полная концентрация внимания, и в помощь себе вы можете обозначить сердечный центр камнем или палкой. Через некоторое время ваши глаза устанут от подобного сосредоточения, в результате чего возникнет оптический эффект потускнения тени, которая начнёт казаться светлой или белой. В этот миг вы резко поднимаете глаза к небу и исследуете остаточное изображение своего тела, отразившееся на его фоне. Это остаточное изображение, появляющееся в небе, – естественный зрительный эффект, который обыкновенно возникает после того, как вы долго смотрели на что-то контрастное.

Лама Сонам Дордже, Смерти вопреки. Антология тайных учений о смерти и умирании традиции дзогчен тибетского буддизма, 2014

Еще в 1991 году в Орловской Школе русского кулачного боя, мы классифицировали удары палочного боя, исходя из свойств палки: ее длины и диаметра, соотносящимся к индивидуальной антропометрии бойца. По длине – палки подразделялись на три типа: первый тип – длина всей руки, второй тип – длина предплечья, третий тип – длина ладони. Последний тип мы назвали – ладонная палочка. Мы и не предполагали, что это название короткой палочки будет таким известным и популярным.

С. Ю. Махов, Штурмовой бой ГРОМ. Бой с применением подручных средств, 2014

Для составления книг обычно наматывали длинный свиток папируса на палку, аналогично тому, как в наше время принято хранить карты. Знаки наносились в колонку один под другим, и несколько колонок составляли нечто вроде страницы. Читатель держал концы свитка в обеих руках и читал ту часть между ними, которая была открыта. Разумеется, по мере прочтения он разматывал один конец и наматывал весь свиток на другой. Свитки пергамента часто тоже были устроены подобным образом.

Джекоб Эббот, Ромул. Основатель Вечного города, -1

Веннер (Wenner, 1971), усомнившись в гипотезе фон Фриша о танце пчел, сослужил неоценимую службу, ибо этим он спровоцировал Дж. Л. Гульда (Gould, 1976) на блестящее подтверждение теории фон Фриша. Если бы Веннер был бо́льшим адаптационистом, исследования Гульда могло бы не быть, но зато и сам Веннер не позволил бы себе так беспечно заблуждаться. Любой адаптационист, признав, возможно, важность выявленных Веннером пробелов в постановке исходных экспериментов фон Фриша, сразу же перескочит, как это сделал Линдауэр (Lindauer, 1971), к фундаментальному вопросу: а почему вообще пчелы танцуют? Веннер не отрицал ни того, что они танцуют, ни того, что их танец, как это и утверждал фон Фриш, содержит полную информацию о направлении и расстоянии до источника пищи. Он отрицал только то, что другие пчелы используют заключенную в танце информацию. Адаптационист никогда не будет счастлив, зная, что какие-то животные совершают отнимающие уйму времени действия (притом настолько сложные, что их невозможно объяснить случайностью) безо всякого смысла. Тем не менее, адаптационизм – это палка о двух концах. Теперь я восхищен окончательными опытами Гульда, и не в мою пользу говорит тот факт, что будь я, как это ни невозможно, достаточно изобретателен, чтобы придумать их сам, я все равно не стал бы этим заниматься по причине своего чрезмерного адаптационизма. Я просто знал, что Веннер неправ (Dawkins, 1969)!

Ричард Докинз, Расширенный фенотип: длинная рука гена, 1999

К концу 4-го тысячелетия до н. э., приблизительно в то время, когда изобрели письменность, но до того, как она получила возможность рассказать нам многое, Урук уже стоял на площади более 400 га и был больше по размерам и численности населения, чем Афины во времена Перикла или республиканский Рим три тысячелетия спустя. Исследования структуры поселений в Южной Месопотамии показывают, что численность деревенских жителей в этом регионе стремительно падала, в то время как городское население росло. Историки, изучающие окружающую среду, предполагают, что великое переселение народов из сельской местности в города вызвало изменение климата, который в то время стал суше, затрудняя ведение сельского хозяйства. Но возможно, они преувеличивают значение «палки» и недооценивают значение «морковки». В Уруке было нечто чрезвычайно привлекательное. В нашем мире есть города, которые являются мощными магнитами, притягивающими к себе новых людей из окрестностей и более отдаленных мест; здесь у каждого вновь прибывшего есть свои индивидуальные причины для перемены места жительства, но все они хотят одного – улучшить свою жизнь. Возможно, и в Урук люди приезжали потому, что там им больше всего хотелось жить.

Пол Кривачек, Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV–DCC до н. э., 2010

Праща была обычным оружием в течение всей Античности и продолжала использоваться и в Средние века. У греков ахарняне и этолийцы славились как пращники (σ?ενδονηται), подобно жителям Балеарских островов в позднейшую римскую эпоху. Во времена римских императоров Вегеций различал два вида пращи: fustibalus, где ремни присоединялись к палке и из которой просто стреляли одним резким движением; и пращу, именовавшуюся funda: она состояла из ремней или скрученных волос (иногда человеческих), и ее перед броском крутили над головой. Похожие на желуди свинцовые снаряды (glandes) или круглые гальки (lapides missiles) бросали из пращей обоих видов с такой силой, что они пробивали щиты и открытые шлемы. У греков и римлян пращники (σ?ενδονηται) образовывали вместе с копейщиками (άκοντισταί, jaculatores) и лучниками (το?όται, sagittarii) три вида легкой пехоты.

Генрих Шлиман, Илион. Город и страна троянцев. Том 2, -1

То же относится и к материалам, указанным в книге: они легко заменимы теми, какие у вас найдутся под рукой. Прекрасно подойдут прочные и гибкие ивовые прутья, из которых плетут корзины и мебель, деревянные или пластмассовые рейки, прочная проволока и даже старые лыжные палки, а для обтяжки – любая ненужная дешевая ткань – болонья, шелк, ситец, пропитанный крахмалом или яичным белком для прочности, – целый кусок или сшитый из лоскутов. Вы можете экспериментировать с разными материалами, создавая наши и придумывая новые модели.

Гарольд Риджуэй, Как сделать и запустить воздушного змея, 2001

Вам понадобятся четыре квадратных (1,5×1,5 м) куска парусины или брезента и восемь досок. Куски ткани нужно сшить, а по краям и в местах соединения кусков оставить карманы по всей ширине ткани. В эти карманы пропустите круглые деревянные палки, концы которых вставьте в отверстия досок, образующих вместе с палками жесткий каркас. Для закрепления палок и во избежание их выпадения из отверстий вставьте в них «ограничители» (по диаметру).

И. И. Дубровин, Дети на даче, 2013

«Сграбь руками, загреби… Граблить, грести граблями. Грабли, ручная борона; состоит из хребта, бруска в аршин, сосквозными дырьями, до 12-ти, в которые вколочены зубья, колышки в палец, и из грабловища… палки в рост человека, воткнутой посредине хребта отвесно зубьям. Граблями гребут, сгребают сено, катают; на грядах бьют комья и ровняют…» – вот так емко несколькими словами В. Даль раскрывает происхождение слова «грабли» и суть предмета. Раньше на Руси «граблей» называли любой предмет, позволяющий что-либо цеплять или удерживать. Этим словом называли и человеческую руку, и деревянную ложку.

Э. Л. Емельянова, Расскажите детям о рабочих инструментах, 2011