Луидор

Луидо́р (фр. louis d'or — золотой Луи, Людовик) — французская золотая монета XVII—XVIII веков.

Впервые выпущена в 1640 году во времена Людовика XIII. Прообразом новых монет стали испанские дублоны, получившие во Франции название пистоль. В течение долгого времени названия луидор и пистоль были синонимами.

Луидор чеканился из золота 917-й пробы, вес монеты составлял 6,751 г, диаметр — 26 мм.

Чеканились также монеты в пол-луидора, два луидора, а также 4, 8 и 10 луидоров.

В начале XVIII века вес луидора несколько увеличился — до 8,158 г; впоследствии вес и диаметр монеты неоднократно менялись. Рекордным луидором стала монета весом 9,79 г.

Существует большое количество разнообразных по оформлению луидоров.

Луидор чеканили до Великой Французской революции и перехода на десятичную систему: в 1795 году основной денежной единицей Революционной Франции стал франк.Франция продолжала выпускать золотые монеты со стопой луидора до 1803 года (золотая 20-франковая монета), когда взамен стали чеканить золотой наполеондор.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Вопреки всем усилиям, благородные металлы продолжали переправляться в Англию и Голландию. Все оставшиеся в стране монеты берегли как зеницу ока или прятали, и в итоге их дефицит стал настолько ощутимым, что больше не могли осуществляться торговые операции. Тогда Ло отважился на дерзкий эксперимент – он решил вообще запретить хождение металлических денег. В феврале 1720 года был обнародован указ, который, вместо того чтобы в соответствии со своим предназначением восстановить кредитоспособность банкнот, нанес им смертельный удар и поставил страну на грань революции. Этим пресловутым указом любому человеку запрещалось иметь в своем распоряжении более пятисот ливров (20 фунтов стерлингов) в монетах под угрозой крупного штрафа и конфискации найденных сумм. Было также запрещено скупать ювелирные изделия, серебряную и золотую посуду, а также драгоценные камни; доносчиков поощряли искать нарушителей, обещая им половину суммы, обнаруженной при их содействии. Вся страна взвыла в отчаянии от этой неслыханной тирании. Ежедневно имели место самые вопиющие гонения. Семейное уединение нарушалось вторжением доносчиков и провокаторов. Самых добродетельных и честных обвиняли в преступлении из-за имевшегося у них одного луидора. Слуги предавали хозяев, сосед шпионил за соседом, а аресты и конфискации стали столь частыми, что суды трещали по швам от непомерного количества заводимых дел. Стоило доносчику сообщить, что он подозревает кого-либо в укрывании денег в собственном доме, как тут же выписывался ордер на обыск. Лорд Стейр, тогдашний английский посол, пишет, что теперь уже невозможно было усомниться в искренности принятия Ло католичества, ибо тот учредил самую настоящую инквизицию, перед этим в высшей степени наглядно подтвердив свою веру в пресуществление путем превращения золота в бумагу.

Чарльз Маккей, Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы

– Я думал проиграть и выиграл! Куча золота на мои пять луидоров. Я поставил еще раз, два, не знаю, сколько раз.

Эдмон Гонкур, Шарль Демайи, 1860

Актрисы приходят в лавку Монклер купить румяна и духи. А как же, весь Париж знает, что ее поставщик, господин Дюпон, изготавливает разные сорта помады в зависимости от социального положения заказчицы! Придворные дамы покупают очень яркую помаду сразу на целый луидор. Не такие знатные и богатые приобретают небольшую баночку за шесть ливров. У помады тоже свое иерархическое деление: на верхней ступени стоит помада алого, пунцового цвета, которая предназначена для высших аристократок, на низшей – розового, почти телесного оттенка, ею пользуются только куртизанки.

Анни Латур, Волшебники парижской моды, 2012

В глазах Луи-Огюста истинную ценность имели только деньги – неоспоримое доказательство признания и успеха. Этот осторожный и в то же время смелый делец, ловкий и настойчивый, жадный и педантичный, был наделен безошибочным чутьем и изобретательным умом; невероятно вспыльчивый, деспотичный, не щадящий ни себя, ни других, прижимистый в силу необходимости, но воздержанный по натуре, он, движимый в погоне за богатством какой-то неуемной страстью, копил луидор за луидором. При всей пылкости темперамента любовь нисколько не волновала его. Лишь когда дела его фирмы приняли широкий размах, он в сорокалетнем возрасте вступил в самую прозаическую связь с двадцатичетырехлетней девицей Анной-Элизабетой-Онориной Обер, дочерью резчика по дереву, изготовлявшего стулья, и сестрой одного из своих служащих[8]. От этой связи родились сын Поль[9] и спустя два года дочь Мария[10], которых Луи-Огюст признал с первого дня их рождения. Однако он еще три года тянул, пока решился узаконить эти отношения, по правде говоря, в ту пору довольно распространенные. Лишь 29 января 1844 года он сорока пяти лет от роду обвенчался с Элизабетой Обер.

Анри Перрюшо, Жизнь Сезанна, 1959