Иджтихад

Иджтиха́д, или аль-иджтиха́д (араб. اجْتِهَاد‎, араб. الاجتهاد‎, «усердствование», «большое старание») — в исламе — деятельность богослова в изучении и решении вопросов богословско-правового комплекса, система принципов, аргументов, методов и приёмов, используемых при этом богословом-муджтахидом, а также степень авторитетности самого учёного (муджтахида) в знании, интерпретировании и комментировании богословско-правовых источников.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Тем не менее, нашими законоведами термин «иджтихад» используется в другом значении. В принципе, до появления книги «Китаб аль-ма‘аридж» Мухаккика Хилли (ум. 676 г. хиджры) не обнаружено никакого более раннего шиитского текста, в котором бы описывалась эволюция его употребления шиитскими муджтахидами. Мухаккик Хилли написал главу, озаглавленную как «Реальность иджтихада», в которой он отметил: «В терминологии законоведов это иджтихад означает приложение всех своих усилий к тому, чтобы вывести закон Шариата. Следовательно, выведение законов из источников, служащих очевидными и доступными шариатскими доводами, является иджтихадом, поскольку такие законы в большинстве своем основаны на теоретических положениях, которые не следуют из эксплицитного смысла какого-либо текста, а являются доводами на основании аналогии или чего-либо в этом роде. Так, кийас – это только один из видов иджтихада. Поэтому, если нам скажут, что школа Имамов (мир им) служит эталоном иджтихада, мы ответим, что это так, и что киййас является только одним из видов иджтихада. Таким образом, если мы отвергнем киййас, мы все равно останемся эталоном в области иджтихада, в выведении законов Шариата с помощью иных теоретических принципов, нежели киййас».

Мухаммад Бакир ас-Садр, История ‘Илм Аль-Усул, 2009

Считается, что первым предложил систематизацию усуль аль-фикх М. аш-Шафи’и. Сегодня в качестве источников фикха-права и теоретических начал фикха-юриспруденции рассматриваются: Коран, сунна, иджма’а (изначально данный источник понимался как единство мнения всей общины, но с её ростом и распространением трансформировался в консенсус ведущих правоведов), кыяс (суждение по аналогии). Несколько особняком стоит иджтихад. Данное понятие буквально переводится как «усердие» и представляет собой способность и право религиозного авторитета использовать рациональный подход при вынесении вердикта по вопросам, не урегулированным с достаточной ясностью первыми тремя источниками фикха и не поддающимся решению только посредством кыяса.

Андрей Журавлёв, Исламский банкинг, 2017

«Разница между двумя значениями термина "иджтихад" достаточно важна. В первом [суннитском] случае под иджтихадом понимается ситуация, когда факих выводит законы на основании своих собственных, личных представлений и специфических пристрастий, которые расходятся с достоверными священными текстами. Таким образом, если его спросят: "Каков довод в пользу этого закона, который вы вывели, и что служит его источником?", – он ответит: "Довод – мой собственный иджтихад и мои личные взгляды".

Карл В. Эрнст, Следуя за Мухаммадом. Переосмысливая ислам в современном мире, 2010

Необходимость найти ответы на все новые и новые вопросы привела к тому, что была разработана процедура выведения (истинбат) общих норм, правил, установлений и суждений по отдельным вопросам, которая получила название иджтихада. Этим стали заниматься не священники (их, напомним, в исламе нет), а ученые. Такая ситуация была охарактеризована Пророком Мухаммадом в одном из хадисов: «Ученые – наследники пророков» (Аль-уляма’ вараса аль-анбийя’). Отвлекаясь от детального рассмотрения правил этой процедуры, отметим только, что это была деятельность человеческая (и она остается таковой до сих пор). В дополнение к собственно шариату, как своего рода обязательной основе всех социально значимых норм и правил, существует громадная надстройка – по преимуществу правовое истолкование Корана и Сунны (исламское правоведение – фикх). Мухаммад Саид аль-Ашмави абсолютно правильно характеризует исламское правоведение (фикх) как «законодательство людей и для людей»8. Об этом же точно и доходчиво говорит один из исламистских теоретиков, глава оппозиционной саудовскому королевскому режиму организации

Александр Игнатенко, Ислам и политика: Сборник статей, 2004

Для того, чтобы реально разорвать этот порочный круг, нужно было отвергнуть его, то есть идти в направлении, противоположном ходу истории традиционного реформирования, осознав реальные грани долженствования и пределы прецедента в действии. Следовало отталкиваться от разумного начала исторического бытия и рассматривать прошлое и будущее как две чаши на весах настоящего. Такая ситуация соответствовала рационалистическим ценностям и понятиям мусульманского иджтихада, а также представлениям мусульманского реформизма с его джихадом (волей к действию). В дальнейшем это предопределило соединение ценностей и целей, понятий и задач в рациональном реформаторском акте, превратившем джихад в иджтихад, а иджтихад – в джихад. На теоретическом уровне такое соединение ознаменовало конец крупного этапа в преоделении традиционализма прошлого, отвергнув его крупные достижения, накопившиеся на протяжении сложного и одновременно кровавого периода возникновения и развития ваххабизма и «деятельного суфизма».

Майсем Аль-Джанаби, Философия современной мусульманской реформации, 2014

Стремясь выразить на теоретическом уровне все многообразие явлений, которые охватываются одним словом «ислам», исследователи предлагают различные интерпретации его в зависимости от реальных исторических условий проживания мусульман, местных национальных традиций, официальной идеологии правящего режима и его политических программ. Так, предлагается различать «идеальный ислам» и «бытовой ислам», позволяется говорить о существовании «официального ислама» и «народного ислама», выделяется «ислам богачей» и «революционный ислам». Встречается даже разделение на «расфасованный ислам» (представления и действия тех людей, которые рассматривают эту религию как собрание ответов на любые вопросы) и «ислам иджтихада» (свободного суждения), призванного давать новые ответы на нововозникающие вопросы жизни (77, с. 14–16). Наиболее интересными в этом отношении, на наш взгляд, представляются поиски советских ученых, которые определяют ряд типов религиозного сознания в исламе, основываясь на нескольких критериях.

Азер Мамедзаде, Свобода совести. Истоки, становление, правовая охрана, 2013

Субдискурс неприятия. Слово «неприятие» мы использовали для обозначения реакций на дискурс модерна, которые принимали негативный характер и всегда рассматривали модерн (по крайней мере в сфере принципов и оснований) как контрапункт традиции, который наносит ей ущерб и ведет к ее упадку. Иначе говоря, слово «неприятие», означающее в лексическом смысле «отказ что-либо принимать», в данном случае соответствует отказу принимать категории дискурса модерна. Поэтому в нашей классификации те мыслители, которые вступают в конфликт с модерном с позиций традиции, рассматривают фундаментальные понятия модерна как противовес основным понятиям традиции, а также защищают традицию от проникновения в нее модерна, были отнесены к той группе, в качестве названия которой мы выбрали слово «неприятие». Как и было отмечено в вышеприведенной таблице, те мыслители, которых мы обозначили словом «неприятие», являются выдающимися представителями духовенства, причины неприятия которыми проекта модерна – дискурсов, чьи проявления на каждом из четырех указанных периодов уже были нами упомянуты, – коренятся в их специфическом восприятии шариата и политической философии шиизма. Например, что касается Шейха Фазлоллы Нури, Заргаринежад отмечает: «Его основная забота в ходе противодействия Конституционному движению была продиктована религией, а поскольку он считал конституционный строй противоречащим самим основам исламской религиозно-правовой мысли и своему собственному иджтихаду, он относился к нему неблагосклонно и выступал против него. Самым лучшим подтверждением этого была его стойкость даже на помосте перед виселицей и то чувство позора, которое он испытал, проходя под знаменами двух посольств (Британии и России)»[113].

Коллектив авторов, Идейные процессы в Иране, 2017