Деды

Деды (белор. Дзяды, укр. Діди, польск. Dziady, лит. Ilgės) — поминальные дни (родительские субботы) в народном календаре белорусов и украинцев, а также населения приграничных с Белоруссией территорий (Подляшье, Смоленщина, Аукштайтия). Дни отмечаются несколько (от трёх до шести) раз в году; их число и значимость различны по регионам. Согласно верованиям, в эти дни умершие (деды, души, родители, мёртвые) приходят в свои дома на поминальный ужин (который тоже может называться деды). Во многих случаях в число поминальных

Дедов не входит Радуница, когда покойников, как правило, поминают на кладбище. Основным ритуальным блюдом Дедов считалась кутья.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Димитриевскую субботу предки наши проводили с большою торжественностию. Прежде всего, по заведенному обычаю, как и теперь, они выходили на могилы своих покойников и здесь совершали панихиды и заупокойные литии. Затем обыкновенно следовали богатые угощения, и при этом деды наши нередко, начавши благочестивое дело по-христиански, заканчивали его языческим разгулом или тризною. Подобные поминовения в то же время, т. е. около Димитриевской субботы, совершались и у других языческих народов. Так, у литовцев, например, в одно время с Димитриевскою поминальною субботой совершались и доселе известные хаутиры, т. е. поминки; в Германии одновременно с нашею Димитриевскою субботою совершался в старину праздник festum omnium animarum.[7] Немудрено, что и наши предки до христианства совершали в одно время с другими языческими народами осенние поминки на своих покойниках. Таким образом, с установлением Димитриевской субботы, которая в этом случае стала противодействием языческому поминовению, многие из дохристианских обрядов и обычаев могли быть бессознательно перенесены и усвоены новому установлению христианскому. Это случай не единственный. В нем, как видим, повторилось то же сменение обрядов и обычаев языческих с постановлениями христианскими, против которого в свое время возвышал сильный голос блаженный Августин; он, например, говоря об обрядах поминальных своего времени, замечает: «Ставятся на гробы покойников кушанья и питье в том мнении, что души усопших станут вкушать эти приношения».

И. П. Калинский, Церковно-народный месяцеслов на Руси, 1877

В славянской традиции в этот период отмечаются «Вешние деды» (Красная горка, Радуница, Юрьев день) – несколько дней радостного поминовения предков (один из вариантов названия – «Деды радостные»). Это опять же всенародный, общественный праздник – люди приходили на кладбище, приносили туда поминальную пищу.

Виктория Райдос, Культ предков. Сила нашей крови, 2017

Обязательной частью погребального обряда была тризна – поминальный пир, во время которого приветствовали богов подземного мира и призывали их как можно скорее принять к себе умершего. Для этого осуществлялось «кормление земли» – ритуальное закапывание специально приготовленных яиц и сосудов с брагой. Во время тризны поминали и других умерших, которых почтительно называли дедами.

Г. П. Шалаева, Кто есть кто в мире мифологии и религии, 2010

В древних мифологиях время часто персонифицировано; «изначально каждый день недели персонифицировался в мифологическое существо»[86]. К примеру, у мордовского демиурга Нишке семь амбаров: в одном живет дед Мороз, в другом – дед Мякина, затем – пятница, воскресенье (особо почитаемые дни), зима, лето, а в седьмом видна земля[87]. Крещенская баба по сути своей персонифицирует Святки, время зимнего солнцестояния.

Людмила Иванова, Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1, 2012

С течением времени свадебный обряд стал осознаваться как эстетическое действие, своего рода игра. Мало кто из женихов и сегодня знает, что перенося невесту в дом через порог на руках, он обманывает домового, заставляет его принять девушку как новорожденного члена семьи, который в дом не входил, но сам собою там оказался. Сейчас этот обряд распространен повсеместно, но получил совершенно другую смысловую окраску: муж демонстрирует таким образом свою силу и любовь к молодой жене. Некоторые обряды сохранились из-за поэтичности формы, другие из-за традиции, потому что наши деды делали.

Группа авторов, Торжество в древнерусском стиле, 2012

Наверняка, у каждого человека Новый год ассоциируется с Дедом Морозом и Снегурочкой, с шампанским и мандаринами, с нарядной елкой и пушистым снегом, со смехом, весельем, радостью, застольем, юмористическими тостами и т. д. Подготовка к этому празднику доставляет удовольствие всем без исключения. Но в ходе приготовлений встает множество вопросов: Как правильно отметить Новый год? Какие традиции связаны с празднованием этого торжества? Как отмечают Новый год в других странах? Чем отличается Дед Мороз от Сайта Клауса? Что и как дарить в новогоднюю ночь? Почему мы наряжаем елку? И многие другие. Со всем этим разобраться сложно, но при желании можно.

И. В. Резько, Веселые рецепты праздника. 1000 советов, 2012

После прихода христианства на восточнославянские земли в Х в. ряд языческих праздников и обрядов народного календаря слился с христианскими праздниками (соответствующими по времени), они получили новые названия, к их содержанию добавилась христианская догматика. Древнебелорусский колядный цикл был слит с Рождеством Христовым; весенние языческие праздники вошли в состав Пасхи; летние – в состав Троицы, Рождества Иоанна Крестителя, Петрова и Ильина дня; осенние, в том числе Деды, слились со Спасом, Покровом Богородицы. Культы славянских языческих богов были вытеснены праздниками в честь различных христианских святых.

А. В. Верещагина, Праздники, обряды и таинства в жизни христиан Беларуси, 2009

Шумят веселые Святки – от самого дня Рождества Христова до праздника Крещения Господня играми да плясками, да песнями на светлорусском просторе привольном потешаются, вещими гаданиями честному люду православному тайные веления судеб открывают. Гудят пиры-беседушки затейные, зеленым вином поливаются, плещут пивом, брагою, медами ставлеными. Что ни день на Святках – то свои поверья, что ни час – новый сказ, корнями живучими приросший к сердцу народному. Гуляет – «святошничает» любящая «веселие» матушка-Русь; положено дедами, прадедами заповедано гулять-веселиться широкой русской душе по святочному обычаю. И словно воскресает на эти дни, сбрасывает с тысячелетних плеч саван векового забвения старина стародавняя. День Крещения Господня (Богоявление) Святки кончает, над праздничными гулянками крест ставит, до широкой-разгульной Масленицы с многошумным весельем прощается.

А. А. Коринфский, Народная Русь. Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа, 1901

За долгие и долгие годы новогодний праздник обзавелся собственными атрибутами: наряженной елкой, Дедом Морозом и Снегурочкой, салатом «Оливье», фильмом Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром» и праздничным поздравлением президента, завершающимся традиционным боем курантов. В последнее время к ним добавилось увлечение Востоком, в частности, китайским гороскопом. Сегодня принято связывать каждый очередной наступающий год с определенным животным. В зависимости от того, под знаком какого животного пройдет следующий год, мы строим меню новогоднего стола, выбираем одежду и аксессуары, покупаем подарки. При этом нас нисколько не смущает тот факт, что гороскоп-то – китайский. Да и вообще, если быть последовательными до конца, то, по китайскому календарю, Новый год наступает совсем не в январе, а 12 февраля. Впрочем, что мешает отметить Новый год не два, а три раза: 31 декабря, 13 января и 12 февраля?!

В. В. Лещинская, Праздники для взрослых, 2008

Было единственное время в году, когда гостиная становилась нашей комнатой, как бы второй детской: это на святках, когда в нее – непременно в нее – Дед Мороз приносил елку.

С. Н. Дурылин, В родном углу. Как жила и чем дышала старая Москва, -1

А еще Никола Угодник – прообраз нашего, русского Деда Мороза и западного Санта-Клауса. Во многих европейских странах существует поверье, что в ночь на Рождество святитель Николай разъезжает на белом коне (кое-где уверены, что он ездит на оленях) и раздает подарки хорошим детям. Все ребятишки в рождественский вечер полны нетерпеливого ожидания: что-то им подарит «добрый дедушка святитель Николай»?

Л. С. Гурьянова, Вам поможет Николай Чудотворец, 2009

Именно в таком удивительном котле, как бы и забытом, но все-таки нечуждом всех процессов происходящих вокруг, рождается мальчик Мухаммад. Как часто бывает, его отец умирает, когда его жена еще беременна, то есть мальчик никогда не видит своего отца. Надо сказать, что многие духовные люди растут без отца. В этом есть глубокий духовный смысл, ведь когда в семье происходят такие проблемные вещи, и мальчик растет без отца, ему всегда ищут того мужчину, которого можно взять за образец. В принципе таким образцом должен быть отец, но отца нет, вот кто тогда? Учитель, старший товарищ, политический деятель – такое бывает. Но для религиозного подвижника это, конечно, Бог. То есть он выбирает себе уже не плотского отца в пример, а Того, Кто сотворил небо и землю, и является Отцом всяческих. Поэтому этот образ и ход не раз и не два появляется в истории человечества. Мать его тоже умерла, когда он был совсем маленький, и ребенок остается сиротой, которого воспитывает его дед и дядя Абу Талиб, брат отца. Ребенок принадлежит к аристократическому роду, правившему в городе Мекка, но к нисходящей ветви этого рода, то есть более бедной и безвластной. В нем течет, как бы мы сейчас сказали, голубая кровь, но он не имеет от нее никаких дивидендов. Как это было принято, тем более после смерти матери, ребенка отправляют из города. Считалось, что жизнь в городках при оазисах нездоровая, почти как в современной Москве. Надо, чтобы ребенок рос так, как росли предки, то есть в пустыне среди стад и от молока нормальной женщины, кормилицы. Мухаммад растет там.

Коллектив авторов, Приход № 11 (октябрь 2014). Покров Богородицы, 2014

Представление о хозяйке избушки на курьих ножках как о птице-деве наводит на мысль, что изначально Баба Яга уподоблялась птице, которая снесла и высидела мировое (Космическое) яйцо. В мифопоэтической традиции самых разных народов оно осмыслялось как начало всех начал, прообраз космоса и его отдельных частей. Славяне, к примеру, верили, что весь мир подобен огромному яйцу: скорлупа – это небо, пленка – облака, белок – вода, желток – земля. В русских сказках яйцо выступает магическим предметом (оберегом). Оно может заключать в себе царства (медное, серебряное или золотое), хранит пропавшую любовь царь-девицы, жизнь Кощея или волшебное семечко, от которого тает хрустальный дворец и освобождается царевна. Сохранились в сказках и более древние сюжеты о яйцах загадочной жар-птицы, об утке, несущей золотые и серебряные яйца, а также о курочке-рябе, обещающей подарить деду и бабе золотое яичко. В образах этих птиц продолжают жить старинные представления наших предков о Деве-птице – Великой Богине, которая откладывает космическое яйцо (т. е. порождает Вселенную). Более поздние ее воплощения (например, сирены в греческой мифологии или русская вещая птица Гамаюн) сочетали в себе уже как человеческие, так и птичьи признаки. Бабу-ягу тоже следует отнести к их числу.

А. А. Абрашкин, Русские боги. Подлинная история арийского язычества, 2013

За то время, что я был в Риме, наша группа добралась до Софии и осуществила запланированную болгарскую программу. Поздно вечером 8 мая в аэропорту Софии я присоединился к группе, и мы поехали в Югославию. В Белград прибыли, когда уже рассвело. На отдых оставалось часа два, так как 9 мая с утра начиналась югославская программа. Был День Победы, и первое, что было в программе, возложение цветов на могилах павших воинов и посещение Белградского кладбища. В торжественной церемонии участвовали российский посол, белградские власти, настоятель нашего подворья протоиерей Василий Тарасьев. Играл военный оркестр. На кладбище мы пропели заупокойную литию на могилах митрополита Антония (Храповицкого) и деда епископа Василия (Родзянко).

Н. П. Кокухин, Благодатный огонь. Чудо Божественной любви, 2012

В сфере поэтического творчества малорусский народ имеет мало себе подобных. Его богатая поэтическая натура вылилась в необозримом количестве дум, бытовых и обрядовых песен, пословиц, легенд и т. д. В думах, как произведениях наиболее колоритной эпохи казачества – этого своеобразного, вольнолюбивого рыцарства, всего больше отразилась вся совокупность чисто народных черт, несмотря даже на то, что в создании дум, или вернее в отделке их форм, видно участие полукнижной среды странствующих школьников и дедов из церковных шпиталей былой Малороссии. При сравнении дум с великорусскими былинами, вместо величавого, спокойного тона последних, везде почти в историческом повествовании замечается примесь лирических мотивов, вроде расставания казака с матерью или дивчиной, страданий его в татарской неволе, тоске по своему дому и т. п. Это отсутствие бесстрастия в значительной степени, конечно, объясняется тем, что думы относятся к эпохе сравнительно недавней, так что даже в большинстве случаев легко проследить исторические события, и притом оно повествуют о событиях, в которых сам народ принимал живое участие. Но, кроме того, здесь сказался и характер малоросса, лирика по преимуществу. В настоящее время думы уже не поются в народной среде, а хранители их – слепцы-кобзари (кобза – инструмент вроде испанской гитары) сошли со сцены.

Яков Ставровский, Малороссия. Новороссия. Крым. Полная история южного русского края, 2014

По совершении литургии всем собором служили надгробное пение, после чего присутствующие светские люди: бояре, окольничие, думные и ближние люди, стольники, стряпчие, дворяне московские, полковники, головы и приказные – просили у царевича прощение и с плачем и воплями целовали его руку; когда прощание закончилось, тело царевича положили в церкви Михаила Архангела в правой стороне, слева от гроба его деда царя Михаила Федоровича. Просить у покойного прощение за все явные и нечаянные обиды, ему нанесенные, было обычным явлением в русской традиции, так же как и сопровождающие покойника плачи и вопли.

М. О. Логунова, Печальные ритуалы императорской России, 2011

Однако существовала и противоположная точка зрения по поводу внешности С. А. Толстой. Так, В. П. Катаев в повести «Алмазный мой венец» (1975–1977) несправедливо завышал возраст не названной им С. А. Толстой (она была на 5 лет моложе Есенина) и восторгался более чаепитием, нежели женской красотой: «Там немолодая дама – новая жена королевича, внучка самого великого русского писателя, вся в деда грубоватым мужицким лицом, только без известной всему миру седой бороды, – налила нам прекрасно заваренный свежий красный чай в стаканы с подстаканниками и подала в розетках липовый мед, золотисто-янтарный, как этот солнечный грустноватый день».[203] Иннокентий Оксёнов рассуждал: «С. А. Толстая похожа на своего деда, здоровая женщина и мало привлекательная».[204]

Е. А. Самоделова, Антропологическая поэтика С. А. Есенина: Авторский жизнетекст на перекрестье культурных традиций, -1

О том, какое значение придавал князь Владимир своим отношениям с дружиной и знатью, говорит отрывок из «Повести временных лет», относящийся к 996 году: «И еще нечто большее делал он (Владимир) для людей своих. Каждое воскресенье на дворе своем и в гриднице установил устраивать пир, чтобы приходили туда бояре и гриди, и сотские, и десятские, и лучшие мужи – и при князе и без князя. Бывало там множество мяса – говядины и зверины, в изобилье были всякие яства. Бывало, что, когда подопьются, начнут роптать на князя: «Горе головам нашим: едим деревянными ложками, а не серебряными». Услышав это, повелел Владимир исковать серебряные ложки для дружины, сказав: «Серебром и золотом не найду себе дружины, а с дружиной добуду серебро и золото, как дед и отец мой с дружиной доискивались золота и серебра». Ибо Владимир любил дружину и с нею совещался об устройстве земли, и о войнах, и об уставе земляном»[17].

Коллектив авторов, Веселие Руси. XX век. Градус новейшей российской истории. От «пьяного бюджета» до «сухого закона», 2007

Что же еще ведалось или, следуя исконной вере дедов, сберегалось в дониконианском православии (более – уже в народе, чем среди духовенства; более – в глухих отдаленных местах: на Севере, в Сибири, куда отступали старообрядцы)?

С. В. Молева, Единородное Слово. Опыт постижения древнейшей русской веры и истории на основе языка, 2014

«… для меня, мне 40 лет, одной из причин прихода к вере и воцерковления как раз и послужил новый год, еще тогда советский. Как же я ненавидел его! Как пошло он кончался всегда, какое разочарование! Такая-то подготовка, а потом пустота. Все перепились, по телевизору гадость, повзрывали миллионы петард и спят… А на душе пусто, тоскливо, горько. Никакой надежды, никакого чуда, дед мороз так и не пришел, желания, что ты загадывал – не сбылись, да и не сбудутся, тупой коллективный самообман… Уныние. Чернота, тоска такая.

Надежда Зарина, Дары Дары волхвов. Прикосновение к Благодати, дарующей помощь и исцеление, 2014

– Так-то оно так, – возразил Яков, – это верно, что старину редко поют, но попробуй запой вот теперь твоя бабушка про Алексия, человека Божия или там про антихриста, так расплачутся разбойники и востоскуют! Потому что это… русскую душу в этом стихе услышат… Прадеды да деды перед глазами встанут… Вся история из гробов восстанет!.. Да… От крови да от земли своей не убежишь. Она свое возьмет… кровь-то!

В. А. Никифоров-Волгин, Воспоминания детства, -1

Кладбище «Джаннат аль-Муалля», где погребён первый человек, принявший веру исламского Пророка (мир ему), всегда помогавший ему и истративший во имя его дела всё своё состояние, – первая жена Посланника Аллаха (мир ему), Хадиджа[78]. А также дед Пророка (мир ему) – Абдульмутталиб[79] и дядя – Абу[80] Талиб»[81].

С. Ю. Житенёв, Религиозное паломничество в христианстве, буддизме и мусульманстве: социокультурные, коммуникационные и цивилизационные аспекты, 2012

В детстве я видел у своего деда, что икона стояла на треугольной полочке в углу. Я хочу сделать так же. Правильно ли это? Можно ли в одном углу ставить две иконы?

Валентин Мордасов, Что посоветуете, батюшка? Ответы на затруднения повседневного христианского быта и церковного благочестия, 1994

«На море, на окияне, на острове на Буяне, гулял добрый молодец, да соскучился, пришел он к тебе, матушка-вода, с повислой головой да с повинной. Прости меня, матушка-вода, простите меня и вы, водяные деды и прадеды, отцы и матери ваши и малые детушки, чем я кого прогневил».

Михаил Прохоров, Магия обрядов и оберегов от сглаза и порчи, 2012