Дана (славянская мифология)

Дана — по мнению Н. И. Костомарова, богиня воды в славянской мифологии, покровительница рек, ручьев и водоёмов. Современной наукой гипотеза признана ошибочной.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Соединяя понятие твердого, неизменного льда со словом «лад», мы объясняем, почему последнее имело значение «порядок», «согласие». Соглашаясь с О. Н. Трубачевым, что отношения родства, отражаемые этим словом, являются следствием общих корней индоевропейских народов, мы, однако, воспользуемся примерами из русского языка. Пусть извинит нас читатель, но наше ненормативное слово «елда» (мужской половой член), наверное, все же архаичнее германского «человека». Во всяком случае, указав на него, мы вправе говорить об автохтонности общеславянского корня «лад». Это означает, в частности, что все многочисленные топонимы, содержащие корень «лад», даны предками русских и славян. Наиболее известные среди них – Ладожское озеро и город Ладога. Но не забудем, что древним названием Греции было Эллада, и была в ней и область Элида. А на территории Малой Азии, чуть южнее знаменитой Трои, находилась историческая область Лидия. Эти земли обживали люди, почитавшие богиню Ладу и ее мужскую параллель – Ладона. В Греции Ладон был известен в двух ипостасях: как речной бог и как змей, стерегущий золотые яблоки в саду Гесперид. В обоих случаях он – потомок морских божеств: в первом – сын Океана и Тефиды (его сестры), породившей все реки и три тысячи океанид, а во втором – сын морских чудовищ Форкия и Кето, брат Эхидны.

Анатолий Абрашкин, Да, скифы мы! «Откуда есть пошла Русская Земля», 2014

Старины мест (диннхенхас) содержат основной блок информации о пяти главных дорогах Ирландии, функция этих коротких рассказов заключалась в объяснении этимологии того или иного топонима и кратком изложении преданий, связанных с местом. Невозможно определить точно дату, когда было сформировано собрание диннхенхас. Возможно, оно выросло из ряда более кратких собраний локального характера. Знание названий местностей в определенном районе с ранних времен было важной частью образования высших сословий общества (друидов, филидов). Такое знание было необходимо для филида, традиционного поэта, в раннехристианское время. Для него каждый выдающийся элемент ландшафта ассоциировался с преданием, которое он обязан был знать. В образовательной системе филидических школ «старина мест» как комбинация истории и географии должна была играть важную роль, согласно одному трактату об обучении филида диннхенхас являлись частью курса восьмого года обучения. Как помощники памяти диннхенхас составлялись для многих местностей и содержали краткое изложение связанного с ними предания или преданий, так как часто мы сталкиваемся с несколькими этимологиями названия местности. Учитель спрашивает поэта: «Как это место получило свое название?» Тот отвечает: «Нетрудно сказать», – и повторяет поэму. Обычно выбирались те места, с которыми в традиции было связано какое-либо мифологическое событие с участием сверхъестественных Племен богини Дану. Поэтому диннхенхас условно включаются в мифологический цикл раннеирландской литературы.

Григорий Бондаренко, Мифология пространства древней Ирландии

Ряд персонажей, которые неоязычники нередко включают в пантеон славянских богов, по сути либо не были таковыми в прямом смысле слова, либо отражают вторичный процесс переосмысления и являются результатом «кабинетного» мифотворчества. К таковым относятся Дана, Лель, Полель, Дидо, Ладо, Купало, Коляда, Ярила, Курент, Троян, Род, Морена и др. Возможно, к тому же ряду относится Чернобог и, несомненно, Белобог[20]. Один из важнейших своих праздников неоязычники устраивают в ночь на Ивана Купалу. Однако и здесь возникает нестыковка: ведь в традиционном язычестве этот праздник приходился на 24 июня по старому стилю (7 июля по новому)[21]. Но неоязычников такие мелочи не смущают, и они празднуют его 24 июня по новому стилю.

Сборник статей, Неоязычество на просторах Евразии, 2001

Мифологические рассказы внутри разделов условно располагаются по сюжетно-тематическому принципу. Учитывая, что сюжеты и отдельные мотивы часто переплетены друг с другом, композиция рассказа неустойчива, четкое месторасположение того или иного текста найти затруднительно. Тематический принцип превалирует и вследствие того, что в корпусе текстов помимо быличек и бывальщин представлено много поверий, в которых сюжет как таковой отсутствует, а наличествует только констатация факта существования мифологического персонажа. О разрушении композиционной целостности и трансформации жанра свидетельствует и большое количество диалогов между собирателем и рассказчиком. Но в последние полвека именно в процессе диалога происходит выяснение народных представлений о том или ином мифологическом персонаже. В порядке исключения в сборник введено около двадцати текстов, которые не являются мифологическими рассказами и отражают верования карелов. Изначально верования были исходным материалом для возникновения быличек и бывальщин, но сейчас через них выясняются некоторые интересные детали в наименее сохранившихся мифологических образах. Это в первую очередь относится к древнейшим персонажам, олицетворяющим болезни (лесной и водный носы), а также к процессу регламентации отношений человека с хозяевами леса и воды. Мифологические рассказы о лесных духах дополнены несколькими текстами верований, связанных с почитаемым животным миром (например, о лебедях). Все это необходимо для создания наиболее полной картины мифологического мировосприятия карела. После текста дается его паспортизация с указанием места хранения, фамилии и инициалов исполнителя и собирателя, места и года записи. В названиях текстов отмечается наиболее яркая или, наоборот, типичная деталь сюжета. Названия разделов и подразделов даны только на русском языке (как и вся научная часть).

Людмила Иванова, Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1, 2012

Вообще, что касается консонантизма исходной формы нашего названия Русь, тут еще не все сказано и уточнено из того, что может быть уточнено и сказано, дабы полнее раскрыть для нас праисторию важнейшего слова нашего языка. Во-первых, наше внимание – в связи с вопросом о реконструкции древней формы имени Русь – привлекает одно расхожее мнение, продиктованное, так сказать, «лучшими побуждениями», а именно: наше Русь не может быть из финского Ruotsi, иначе у нас было бы *Руць. Это, конечно, не так; для древней эпохи вполне допустимо предположить развитие *Ruts?>*Rusь – абсолютно так же и в тех же условиях, как это имело место в истории этимологически неродственной формы «русый» – «светлый», «светловолосый» <*roud-so-, ср. сюда же рудый «рыжий», значит, смычный элемент пред -s– мог выпасть. Но для нас важно, что он здесь точно был, ведь иначе сработало бы славянское правило перехода s>x после и, то есть иначе должно было получиться из *rusъ>*ruxь в значении «светловолосый», но такой формы нет, что дает повод для внутренней реконструкции в этом слове этимологического d, а это, в свою очередь, поддерживается и внешним сравнением (этимологией). Эта аналогия нам потребовалась, чтобы прийти к закономерному заключению о том, что и в имени Русь был когда-то смычный согласный перед -с-, в противном случае оно не уцелело бы и страна и народ назывались бы *Рушь (из *Рухъ). Значит, Русь получилось из древнего *Rutsь (дальнейшая его предыстория на Юге уже дана у нас выше).

О. Н. Трубачев, К истокам Руси. Народ и язык, 2013

Как видно читателю, в этом случае и вопрос у историка есть, на который исторические и лингвистические науки ответа дать не могут. Вопрос, напоминаю, такой (Л.С. Клейн) – «Когда произошло разделение арийского языка на две-три группы, вопрос спорный. Одни утверждают, что незадолго до вторжения в Индию и Иран (основания чисто лингвистические), другие – что уже задолго до него индоарии и иранцы существовали раздельно – по меньшей мере тысячу лет (основания археологические)». Так что здесь и вопрос есть, и ответ на него дан (см. выше), и в простой и понятной форме. Но ответ не был воспринят, более того, Л.С. Клейн обошел его глухим молчанием, и больше к нему не возвращался.

Клёсов А. А., Славяне, кавказцы, евреи с точки зрения ДНК-генеалогии, 2015

С именем славяне связывают два близких по содержанию понятия: или слава, или слово. Первое – из ряда польских версий, начиная с XVI в., в области славянской истории и этнографии. Второе представляет собой идею чешского филолога второй половины XVIII – первой трети XIX в. Й. Добровского, который, по мнению современных лингвистов, справедливо считал, что этноним словене связан со славянским slovo [21, с. 15, 17]. В исследованиях о славянских древностях много сказано о том, что восточноевропейские венеды, словене и анты – это один и тот же народ, славяне, которые в начальных веках нашей эры были известны римлянам под именем венедов/венетов и венделиков (H., ode XXXII), живших в районе Прибалтики. Но когда словене стали называться словенами? Точнее, в какой период мог быть получен этот результат – название словене? Например, в историко-географическом источнике позднеримского периода – на Певтингеровой таблице или карте (II–IV вв.), в той области, где можно предполагать расселение части славянских племён как раз по соседству с венедами, словен или славян нет. Так, на севере Средне-Дунайской низменности, в верховьях рек Тисы, Прута, Днестра и Вислы помещены венеды. Отличительный признак их от германцев дан в дополнительном имени «сарматы»: венеды-сарматы. Второй раз имя просто венедов нанесено юго-восточнее Карпат, в междуречье Дуная и Днестра. Однако это одна «венедская область», которую картограф по чисто техническим причинам разделил на две области, – так думают современные исследователи карты [17, c. 73–75]. В непосредственной близости от венедов, на северо-запад от них, в верховьях Буга и Немана, нанесено название Lupiones. Sarmate. – «несомненно, одно племя» [17, c. 68, 69, 75].

Гурченко Л. А., Вынуть дьявола из мелочей, 2016

Обратите внимание, что местные, негреческие названия крупных рек в Приазовье и Причерноморье: Дон, Донец, Днепр, Десна, Днестр, Дунай – однокоренные и имеют в своем основании авестийское слово «дану», означающее «поток». От слова «дану» происходит также древнерусское слово «дно» в первоначальном значении «глубокий» (сравните с общеславянским «дъвно», употребляющимся также в значении «давний»). Древние арии точно так же, как славяне, включали в название реки ее свойства – и довольно точно. Например, Днепр – это поток брыкливый, бурный, непослушный (сравните корень «пр» с древнеиндийским sphurati – брыкаться, и древнерусским «пьрети» – спорить). Перед глазами так и встают несуществующие уже днепровские пороги. Днестр – струящийся, стремительный поток, так как «стр» – распространенный индоевропейский корень в значении «струиться», «течь», которому родственно общеславянское «струя».

Воронцов А. В., Крещение Руси, 2012

Когда данная работа была уже закончена, вышло в свет исследование В. Н. Топорова [1975] о весеннем праздничном ритуале у хеттов и у некоторых других индоевропейских народов. В нем автор показал, что в различных традициях этот праздник, во-первых, связан с огненным ритуалом (в частности, в Риме – с тремя кострами) и, во-вторых, знаменует начало нового временного цикла, нового солнечного года. Тождество с реконструированной выше скифской традицией очевидно, что позволяет отнести к скифскому празднику ту характеристику, которая дана В. Н. Топоровым хеттскому обряду: это «не просто один из основных праздников хеттов, а главный праздник года, обладающий максимальной сакральностью и приуроченный к основной временной точке – перехода от Старого Года к Новому» [Топоров 1975: 32].

Раевский Д. С., Мир скифской культуры, -1

Память об этой группе венедов отразилась в названии города Венден. Саксон Грамматик, писавший в начале XIII в., венедов не упоминает. Но у него постоянно фигурируют Русь и рутены в качестве партнера или противника Дании и данов. Эта Русь (подробнее о ней будет сказано ниже) существует задолго до Киевской Руси по восточному берегу Балтики и на островах вплоть до Финского залива. Саксон четко отличает два обряда погребений: даны сжигают умерших в кораблях, рутены погребают под курганом с конем[250]. Очевидно, именно с рутенами-венедами связан распространенный в Прибалтике обряд погребения с конем, обряд, который часто считают литовским, хотя он отсутствует у многих литовских племен и, напротив, имеется за пределами Литвы, в том числе по побережью Эстонии, где располагалась «Русия-тюрк», т. е «Русия» алан или роксалан.

Кузьмин А. Г., Древнерусская цивилизация, 2013

В этой книге, таким же образом, как раньше, читателю дана была возможность насладиться историями из языческой мифологии, изложенными современным языком, сделана попытка пересказать истории второй «эпохи преданий» – эпохи, ставшей свидетелем возникновения нескольких государств современной Европы.

Булфинч Томас, Мифы и легенды рыцарской эпохи, 1858

Язык как этнический признак и способы его фиксации (путем описания и сравнения с другими) стали главными принципами этнографического описания у В.Н. Татищева: «Наипаче всего нуждно каждого народа язык знать, дабы чрез то знать, коего они отродья суть, но в языке надобно смотреть: 1) слова такие, которые не легко переменяются… яко счисление… також: бог, небо, солнце, месяц, огонь и протчие имяна, 2) при записывании надлежит внятно выслушивать, чтоб одну букву за другую не положить, 3) Нужно смотреть на ударение гласа… 4) Притом же и прилежно смотреть, чтоб сказывающий имелчистое и совершенно речение»[118]. Примером реализации этих требований может служить его «Общее географическое описание вся Сибири» (незаконченное), где в разделе «о жителях сибирских» дана следующая языковая характеристика древнейшего населения: «Междо древними находятся три языка: 1) сарматской, который во многом с финским, карельским, лапланским и т. д. согласен, 2) татарской или паче калмыцкой, 3) особливой, что ни с которым из сих не опишется»[119]. Согласно такому делению, ученый и народы России разделял на славянские, сарматские, татарские и «странноязычные» (т. е. не входившие в три предыдущие группы).

Лескинен М. В., Поляки и финны в российской науке второй половины XIX в.: «другой» сквозь призму идентичности, 2010

Т. Шор говорит, что варины были известны в Византии, поскольку из них был образован отряд телохранителей византийских императоров (Varangian body-guard). Их имя стало в Константинополе эталоном воина, и в XI–XII столетиях большей частью из этого народа набиралась византийская императорская гвардия варангов (Varangian guard). В этот же корпус входили и лица староанглийского корня (Old English), что, по мнению Т. Шора, было естественным результатом древности связей между этими двумя народами. Т. Шор обнаружил, что имя варинов/вэрингов осталось в рунических памятниках Норвегии и отразилось, например, в записи, найденной в южной Норвегии, в Хардангере: «L?ma (or L?da) W?ringжa» в память того, кто носил имя Вэринга. Я привожу эту запись как она дана Т. Шором. Запись эта свидетельствует о том, что миграции варинов/вэрингов шли и на север, в Норвегию.

Грот Л. П., Призвание варягов. Норманнская лжетеория и правда о князе Рюрике, 2012

Первые два раздела этой главы представляют собой беглый обзор форм, характерных элементов содержания, статуса и функций священного мифа. Этот обзор не может быть исчерпывающим. Он призван рассмотреть те черты священного мифа, которые перейдут по наследству к мифу политическому. В последнем разделе будет дан разбор особенностей политического мифа в сравнении, с одной стороны, со священным мифом, с другой стороны – с идеологией.

Флад Кристофер, Политический миф. Теоретическое исследование, -1

Несмотря на то что настоящая работа посвящена теме, только спорадически попадавшей в поле зрения славистов, она созвучна традиционным исследованиям петербургской литературы, поэтому во «Введении» речь пойдет сначала об указанной научной традиции на примере двух крупных ее представителей – Анциферова и Топорова, которые, тематизировав и сохранив этот особый городской жанр, оказали заметное влияние на исследование городского текста. В заключение будет определено место настоящей работы в указанном научном контексте. Вслед за систематическим и историческим введениями в панегирик в европейском (античность и Новое время) и русском контекстах будет дан обзор истории петербургского панегирика как жанра.

Николози Риккардо, Петербургский панегирик ХVIII века, 2009

Фигура Дхритараштры, прожившего долгую жизнь, интересна не из-за приключений, которых в жизни бедного слепца просто не было, но потому, что этот персонаж буквально соткан из противоречий и глубоко трагичeн. Царь постоянно находится в состоянии морального выбора и непрекращающейся рефлексии по поводу правильности этого выбора – занятие, несвойственное эпическому персонажу, отцу или правителю, будь то царь Трои Приам («Илиада»), конунг данов Хродгар (англосаксонская поэма «Беовульф»), царь израильтян Саул (Ветхий Завет) или Киевский князь Владимир (русские былины). Импульсивный царь часто следует эмоциям, а не разуму, а затем мучительно размышляет о роли судьбы как божественного предопределения, личного выбора и ответственности индивида. И действия, и размышления Дхритараштры происходят не в вакууме – он находится в центре политических и династических интриг и выслушивает поучения прошеных и непрошеных советников. Дело, видимо, в уникальности индийского эпоса: «Махабхаратa» уделяет чрезвычайное внимание этическим и религиозным проблемам, чего мы не найдём ни в какой другой эпической традиции. Итак, необычен индийский эпос, необычен и избранный нами герой. Ну и что? Почему необычный по меркам русского и европейского эпоса герой и отклонение от норм жанра, на которых основаны европейские и многие другие эпические сказания, заслуживает рассмотрения?

Ибрагимов А. Р., Cтарый царь Махабхараты. Свобода выбора и судьбa в индийском эпосe, 2016

Написание данной работы есть попытка расширить представления о мировоззрении древнего человека, его восприятии окружающего мира и отношении к «Жизни» и «Смерти» на примере истории классической религии афинского полиса. В работе затрагиваются все стороны религиозной стороны жизни древних греков. А именно: – была дана характеристика объектам религиозных верований – богам и героям,

Камад И. М., Обрядовая сторона культов Древней Греции, 2006

Прежде чем перейти к описанию исторических памятников, написанных на скандинавских языках, имеет смысл привести краткую библиографию, указав научную литературу, посвященную хронике Адама Бременского, «Житию святого Ансгария» и гамбургским фальсификатам, то есть тем главным источникам, которые написаны на латинском языке и общая информация о которых была дана выше. Поскольку перечисленные источники освещают историю гамбург-бременского архиепископства в IX–XII вв., то эта же литература актуальна и для исследователя ранней истории архиепископства.

Рыбаков В. В., Хроника Адама Бременского и первые христианские миссионеры в Скандинавии, 2008

Несколько слов скажем о боевых конях. В «Шах-наме» Фирдоуси коням основных героев даны клички, некоторые из которых утвердились в богатой именной структуре иранской культуры127. Эти имена переходили на коней реальных людей иранской истории. Назовем некоторые из имен боевых коней: у Рустама коня звали Рахш, у Сиявуша – Шабранг, у Кай Хосрова – Бехзад… Напомним еще раз – текст «Шах-наме» предназначен не для памяти о прошлом, он создавался во имя нерушимости рыцарской идеи в прошлом, настоящем и будущем. Эта идея жила в культуре иранцев во все времена, а именная структура эпоса является до сих пор свидетельством этого.

Шукуров Ш. М., Хорасан. Территория искусства, 2016

Кристиан Ж. Гюйонварх и Ф. Леру, обобщая данные кельтской мифологии, указывают: «Воспоминание об этой арктической прародине сохранилось, с одной стороны, в мифах о северном происхождении ирландских Племен богини Дану, а с другой – в названии гипербореев, которым греки обозначали кельтов (или германцев) северо-запада Европы».[24]

Пензев К. А., Альтернативная история России. От Михаила Ломоносова до Михаила Задорнова, 2016

До сих пор не до конца изучен вопрос о том, кто и как придумал эти удивительные знаки. Скандинавская мифология утверждает, что руны были даны свыше богу Одину (рис. 2). А затем он передал это знание посвященным – жрецам, предсказателям, художникам и мастерам – да, в древности хороший мастер был ничуть не менее уважаем, чем жрец или правитель! Например, оружейники весьма почитались в суровом германском обществе – ведь они создавали предметы, от которых в буквальном смысле зависела жизнь их обладателя. И нанесение защитных рун на наконечники копий, рукояти мечей и щиты было весьма распространено.

Раевский Алексей, Руны. Древняя мудрость для наших дней. Практическое руководство, 2017

Достаточно полный свод материалов об этом собран в недавно изданном исследовании историка О. М. Рапова «Русская церковь в IX – первой трети XII в. Принятие христианства» (М., 1988). Стоит отметить, что в этом обширном (23 авт. листа) труде половина объема отведена истории христианства на Руси еще до ее официального Крещения, хотя, казалось бы, полуторавековой период после Крещения (с конца X до второй трети XII века) должен был занять в книге значительно большее место. Отмечу сразу же, что некоторые уточнения выводов О. М. Рапова даны в позднейшей работе преподавателя Московской духовной академии иеромонаха Никона (Лысенко)[120].

Кожинов В. В., От Византии до Орды. История Руси и русского Слова, 1996

Официальный отсчет начала письменности на Руси ведется с введения кириллицы в 863 г., хотя в этом есть сомнение, ведь с 862 г. они находились в Моравии, но это нам не важно. Важнее, что до Кирилла и Мефодия славяне обладали своей письменностью. Древние исторические документы повествуют, что Константин (позднее в монашестве Кирилл) на пути в Русь остановился в Херсонесе (Корсунь), где обнаружил Евангелие и Псалтырь, писаные русскими буквами. Одна из рукописей XV века в Толковой Палее (пересказе книг Ветхого Завета) сообщает: «Грамота русская явилася Богом дана в Корсуне русину».

Марков Г. Н., От Гипербореи к Руси. Нетрадиционная история славян, 2014

Дана – укороченная славянская форма имени Даниэла. Часто употребляется как самостоятельное имя.

Лещинская В. В., Что скрыто в имени твоем?, 2010

Вопросы заданы, но ответы на них за отсутствием предметного материала в источниках, крайне ограниченным кругом которых располагают историки, пока не даны.

Соловьев В. М., Древние славяне. Таинственные и увлекательные истории о славянском мире. I-X века, 2011

«В том же году прусские братья опустошали с войском в продолжение целой недели землю языческих литовцев. На девятый день, в Сретение, была дана при речке Стребене битва, в которой пало более 10 000 литовцев и русских, призванных на помощь из различных мест, как то: Лантмара (Владимира. – Прим. авт.), Брейзика (Бреста. – Прим. авт.), Витебска, Смоленска и Полоцка».

Зинькевич Всеслав, «Несвядомая» история Белой Руси, 2017

Лиа Фаль, он же Камень Фаль, или Камень Судьбы, в Ирландии. По преданию, один из четырёх даров племён богини Дану. Утверждают, что он вскрикивал под Верховными королями

Ермаков С. Э., Предания Синих камней, 2016

Упырь у Мицкевича – это и человек, и представитель загробного мира. Он в мире, но не для мира, живой мертвец, пугающий могильным холодом, стенающий, но бледными устами, дышащий, но ледяной грудью. В нем подчеркивается беспрестанно совершающийся переход от смерти к жизни, неустойчивость положения между двумя мирами. Он «ночной человек», вставший из могилы со звездой надежды, Венерой. Люди бегут от него и осыпают проклятиями. В назначенный день он возвращается в гроб с кровавой раной на груди. Мицкевич не придал этому персонажу внешних признаков упыря. Только однажды он говорит о том, что его возлюбленная, чей взор привык к свету и солнцу, может быть, не испугается его «trupiej glowy». Следовательно, намек на его посмертный облик в этом стихотворении дан.

Софронова Людмила, Культура сквозь призму поэтики, -1

Родословные делятся на восходящие и нисходящие. Определения этих видов даны Л. М. Савеловым.

Дан Ольга, Составь свою родословную, 2011