Византинизм

Византини́зм (византи́зм) — совокупность политических, государственно-правовых, церковных и демографических особенностей, носителем которых была Византийская империя, а также основанная на этих особенностях «идеология православного религиозного мировосприятия».

Преобразованная из провинциального города в столичный и сделавшись административным центром Римской империи, Византия утратила[когда?] своё имя как живой исторический факт. В Средние и особенно в Новые века имя «Византия» употребляется в смысле отвлеченного термина и служит обозначению особенностей, носителем которых выступала Византия.

В настоящее время историческое значение этого термина подверглось колебанию как со стороны реального его содержания, так и исходной хронологической даты, с которой начинается его история. Ставится вопрос о том, правильно ли придавать название «Византийская» Римской и, с 800 г., Восточно-Римской империи, которая не прекращалась до 1453 года.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Итак, отдавая должное романизации в процессе образования западноевропейской государственности, мы, с другой стороны, не можем не придавать значения византинизму как организующему началу исторического развития на юго-востоке Европы. Будем справедливы и согласимся, что, если романизм формирует франкское государство и лежит важным фактором в империи Карла В. и Оттонов, если римские правовые воззрения оказывают очень сильное действие во всей истории Запада, то, с своей стороны, византинизм становится идеалом славянского царства, к которому стремятся передовые славянские народы; с Юга византинизм доходит до Киева и Москвы, по византийским началам складывается историческая жизнь восточноевропейских народов. В связи с византинизмом стоит распределение Европы на две половины: православную и католическую. Словом, византинизм есть исторический принцип, действия которого обнаруживаются в истории народов юга и востока Европы; этот принцип заправляет развитием многих народов до настоящего времени и выражает особый склад верований и политических учреждений, и, можно думать, особый вид организации сословных и земельных отношений.

Федор Иванович Успенский, История Византийской империи. Становление, 1913

По словам (впрочем, немного преувеличенным) известного русского философа конца XIX века К.Н. Леонтьева, «византийские идеи и чувства сплотили в одно тело полудикую Русь». А В.О. Ключевский отмечал: «Вместе с христианством стала проникать на Русь струя новых политических понятий и отношений. На киевского князя пришлое духовенство переносило византийское понятие о государе, поставленном от Бога не для внешней только защиты страны, но и для установления и поддержания внутреннего общественного порядка». Впрочем, семена «византинизма», посеянные в Киеве в X–XI веках, дали ростки уже в Московии через три – четыре века. Эти идеи (также как и цезарепапизм – подчинение князю духовной власти) медленно, но глубоко проникли в сознание и сохранились и тогда, когда сама Византийская империя в середине XV века пала под ударами турок-османов.

Петр Рябов, История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I, 2015

Просвещение в России стало распространяться со времен введения христианства. Почти тысячелетняя история просвещения шла не по прямой линии прогресса; в трех периодах – Киевском, Московском и Петербургском – каждый раз приходилось начинать дело с начала; в каждом периоде самостоятельной письменности предшествовало распространение переводной литературы, на плечах которой развивалось самостоятельное мышление. Первый перерыв был вызван татарским игом и имел для просвещения пагубные последствия; второй перерыв связан с реформой Петра Великого и имел благодетельные последствия, а именно уничтожение схоластической образованности и появление подлинной науки, – сначала западноевропейской, потом и самостоятельной русской. Только в одной сфере духовной жизни, а именно в религиозной, реформы Петра не изменили существенно дела: византийское влияние, господствовавшее в Киевском и Московском периодах, исчезло, но дух византинизма в церкви остался, и если в первые два периода церковь по отношению к государству и сохранила некоторую долю самостоятельности, то после Петра Великого она стала орудием государства и потеряла прежнее влияние на общественную жизнь и общественную мысль.

Эрнест Радлов, Очерки истории русской философии, 1912

Как триумф эллинизма и византинизма приветствовал И. И. Соколов освобождение Афона греческими войсками в ходе Балканской войны (2 ноября 1912 г.). Следует радоваться, писал он, что теперь на Афоне развевается знамя православного царства. «Эллинизм, претворенный гением народа в византинизм, достиг на Афоне удивительного развития. […] Эллинизм примирял всех обитателей Афона, независимо от национальности, подчинял их господствующему своему течению, вводил в круг общих иноческих идеалов и побуждал всех жить и молиться по руководству созданных им уставов и чинопоследований». В храмах Афона все молятся за греческого василевса Константина XII, преемника византийских царей в защите и покровительстве Афону, писал Соколов. Вопрос о международном статусе Афона, по мнению автора, создан искусственно; он обещает «как всегда, искусственный сдвиг правильной политики в сторону всевозможных колебаний и приключений»[127]. Трудно найти более противоречащие действительности на Афоне строки, чем вышедшие из-под пера русского историка церкви и публициста. Соколов, разумеется, был прекрасно знаком с многолетним противостоянием греческого и славянского монашества на Афоне, с конфликтами между русскими и греческими иноками и с настроениями русских насельников в связи с освобождением Св. Горы. В данном случае перед нами образец мифологизации сознания, когда кажущееся осуществление давно вынашиваемой идеи заставляло даже самых глубоких знатоков христианского Востока вполне искренне не замечать реальности.

Л. А. Герд, Константинопольский Патриархат и Россия. 1901–1914, 2012

Представители либеральной оппозиции отстаивали необходимость политико-правового решения вопроса о полном отделении церкви от государства в качестве неотъемлемой составляющей процесса трансформации «самодержавия» в правовое светское государство с конституцией и парламентом. Либеральный проект предусматривал равноправие всех конфессий и религиозных сообществ, отмену государственного статуса Православной церкви как «первенствующей и господствующей», полноту реализации принципа личной вероисповедной свободы, возможность исповедания атеизма и упразднение отживших «канонических начал» российского уголовного кодекса относительно лиц, «разномыслящих в вере». Речь шла об очищении светского законодательства от канонического наследия так называемого «византинизма», который либеральные правоведы интерпретировали как претензию православия быть единой истинной верой, из которой проистекали монополия на прозелитизм и религиозная нетерпимость[258].

Сборник статей, Русское богословие в европейском контексте. С. Н. Булгаков и западная религиозно-философская мысль, 2006